Любовь, жизнь и далее по списку

Дедушкина бровь взмыла от удивления.

– Правда? – спросил он так, словно в жизни не слышал идеи хуже.

Я пробурчала в ответ:

– Это наш новый опыт!

Телефон Купера загудел у него в кармане. Один взгляд на экран – и его улыбка уже растеклась по всему лицу.

Когда он оторвался от переписки, я вопросительно кивнула в любопытстве, чье письмо его так порадовало.

Он только тряхнул головой и снова увлекся качелями.

По дороге домой мама держала дедушку за руку, а я облокотилась на Купера и прошептала ему:

– Кто тебе писал?

– Помнишь девушку, с которой я пару недель назад встретился на пляже, на фильме?

– Меня?

Уголки его губ приподнялись.

– Нет. Ее звали Рис.

– А, точно. Рис. Да, я ее помню. – Однако я надеялась, что он ее уже забыл. Что он забыл ее почти сразу. Зря, похоже, надеялась.

– Вот, это была она. Мы уже переписывались пару раз.

– Ну, здорово.

– Думаю, тебе бы она понравилась.

Уверена, не понравилась бы.

– Угу. Зови ее как-нибудь с собой на прогулку, посмотрим.

– Позову.

Он провел нас до крыльца и сразу направился к машине.

– Твоя книга осталась в доме, – напомнила я.

– Заберу ее завтра.

Я наблюдала за тем, как он удаляется, и старалась не замечать зияющей дыры в своей груди.





Одиннадцать




Тем вечером я раскопала картину, которую рисовала уже больше года назад: Купер на своем четырехколесном парит над дюной. Выполнен рисунок хорошо, реалистично, но больше о нем ничего не скажешь. Я рассматривала работу и снова переживала тот пронизывающий страх. А потом пришло время исправить написанное, вдохнуть чувства в застывший портрет. Большее теней, больше песка в воздухе, больше выразительности. В этот раз, прорабатывая лицо, я не старалась воссоздать оригинал. Я просто старалась изобразить жизнь.

Сделав пару шагов назад, я глянула на настенные часы. Три часа пролетели незаметно. Все руки были измазаны – черно-синие капли стекали по моим костяшкам. Чистым уголком рубашки я вытерла комочек краски из-под глаза и осмотрела плоды своей работы.

Картина выглядела иначе. На лице Купера появились эмоции, склоны дюн стали круче, тени – глубже, а свободное пространство теперь рябило от песка. Сложно было сказать, изменилось что-то в лучшую сторону или просто изменилось. Сложно было сказать, менялась ли я в лучшую сторону. Сомнение в собственном творчестве, которое отзыв мистера Уоллеса поселил в моем сердце, сплело там прочное гнездо, и разобрать его по веточкам было задачей не из простых.

Я опустила кисти для рисования в банку и отправилась в ванную чистить перышки.





* * *


– Поверить не могу, что повелся на это, – сказал Купер.

Мы сидели в зале на красных бархатных стульях в окружении сотни других людей. У всех были какие-то бумаги, и я постаралась потянуться так, чтобы рассмотреть текст.


– Что это у них? – прошептала я. – Мы ничего не подготовили.

Купер осмотрелся, словно только сейчас осознал, что люди действительно держали что-то в руках. Подсматривать с его ростом было проще.

– Ноты? – спросил он с сомнением в голосе. – Похоже на ноты.

– Нам тоже нужно было прийти со своей музыкой?

– Очевидно, – сказал он. – Кажется, нам здесь не место, пойдем. – Он дернулся с места, но я схватила беглеца за руку и потянула назад.

– Мы никуда не уходим.

Цоканье каблуков эхом разлетелось по всей аудитории, и я повернулась к сцене, где теперь стояла Лейси. Я слегка хмыкнула от неожиданности.

– Что такое? – спросил Купер.

– Лейси Барнс здесь. Вероятно, она здесь за главную.

– И что тебя удивляет?

– Думаю, ничего. Она ведь настоящая звезда рекламы.

– И почти каждой школьной постановки.

– Думаю, мне стоит чаще ходить на школьные постановки.

Лейси прочистила горло и заговорила:

– Всем добро пожаловать! Мы очень рады видеть вас здесь. Меня зовут Лейси Барнс, и в этом году мне выпала честь стать помощником режиссера в постановке «Музыканта». Спасибо вам за проявленный интерес. Мы начнем с минуты на минуту. У пианино сегодня Маклоренс, прошу поприветствовать. – Пианино располагалось прямо перед сценой, и она жестом перенаправила наше внимание на него. Музыкант встал и помахал нам рукой. Все зааплодировали, и я тоже присоединилась к этому хору.

– Мы с режиссером Джаной Келер будем сидеть за тем длинным столом сзади. Так что постарайтесь сиять как можно ярче. – Она улыбнулась и широко развела руки. – Теперь предлагаю всем ребятам подняться на сцену и собраться за кулисами слева, а девушкам – справа, и мы можем приступать.

Все встали со своих мест и начали один за другим шагать по ступенькам.

– Я уже готовлю тебе какое-нибудь подходящее наказание за все вот это, – предупредил меня Купер.

– Все с тобой будет хорошо. Ты же любишь быть в центре внимания.

– Не такого рода, – сказал он прямо перед тем, как мы разделились, чтобы примкнуть к своим группам. Лейси заметила меня и поспешила подойти.

– Я была уверена, что не обозналась, – сказала она. – Не знала, что ты любишь театр. Признайся честно, тебя подкупил мой монолог в библиотеке?

– Да, никто не сможет остаться равнодушным перед таким британским акцентом.

– И еще раз прямо в точку! – Она улыбнулась, совершенно довольная собой.

– К слову о том невероятном монологе, почему ты не участвуешь в этой постановке? – спросила я.

– Мой педагог по актерскому мастерству посоветовала изучить театр вдоль и поперек, это нужно для профессионального роста. Дословная цитата.

– Ага, я поняла.

Она хихикнула.

– Итак, за рост.

– Но, – я решила умерить ее ожидания до начала прослушивания, – не думаю, что это «мое». Я даже не знала, что понадобится своя музыка.

Девочки попытались протиснуться между нами, и мы с Лейси отступили в ближайший угол, чтобы не загораживать путь за кулисы.

– Ничего страшного. Те, кто без музыки, просто поют «Happy Birthday».

– Отлично.

– Мне показалось, или я правда видела Купера Уэллса? Вы, ребята, вместе?

– Да.

Она вздернула брови.

– Ой, нет. Не в этом смысле вместе. Мы просто друзья.

Мы обе посмотрели через сцену, где Купер стоял, уставившись на нас. Кажется, он не мог поверить, что мы можем вот так просто стоять и разговаривать.