Любовь, ведьма и котики

– Встанешь и пойдешь домой. Что мы, изверги какие, что ли?

– Угу. Домой. Если я вспомню, где этот самый дом.

Игорь удивленно поднял брови:

– Надо же! Знаешь этот артефакт?

– Знаю кое-что о ваших прошлых достижениях, – ну же, теперь по законам жанра он должен остановить клубочек и начать меня расспрашивать. А там и помощь подоспеет.

Но законы жанра почему-то сегодня не работали.

– Наверняка это неприятные знания, – улыбнулся Игорь. – Но это ничего-ничего. Скоро ты и о них забудешь.

– А что это вы здесь? – прозвучало от двери.

Игорь вздрогнул и наступил на клубочек.

Иннокентий сложил руки на груди.

Ангелина шагнула в комнату, неприязненно глядя на меня.

– Насколько я помню, участница сама должна готовиться к свиданию. А не пользоваться помощью съемочной группы.

– Просто у нас небольшое изменение в сценарии, – промурлыкал Иннокентий. Сама милота и предупредительность.

– Вообще не удивлена. Как можно было ожидать чего-то другого от свидания с Евгенией, – отрезала Ангелина и направилась к столу с бумагами, помахивая большим пакетом.

– Чего ты приехала? У тебя ж выходной…

– Ты забыл согласовать место под финал.

– Не забыл.

– Гарантийного письма об оплате не хватает. Раз уж Вадим сегодня здесь, надо этим пользоваться.

– Так позвонила бы!

– Обязательно. Если бы ты взял трубку хоть раз.

Тем временем Иннокентий танцующим шагом скользнул мимо меня и закрыл веточки ловца от Ангелины.

И тут слоупок понял! Ангелина не с ними! Не в команде этих сумасшедших робингудов-ванхельсингов! Они прячут от нее странное! А что это значит? Значит, если ее задержать в комнате или как-то попросить о помощи… Но как? Чтобы и ей не навредить, и свою экзекуцию не ускорить? Я не сомневалась, что при малейшей опасности Игорь с Иннокентием плюнут на удовольствие наблюдать моральные страдания жертвы, стукнут меня по башке и доделают темное дело где-нибудь в безопасном месте.

– Зря вы, Ангелина, меня не любите, – пропела я максимально глупым голосом. Сигизмунд сразу бы заподозрил неладное. Но его здесь не было. А ЖАЛЬ!

Ангелина фыркнула, обернулась и смерила меня презрительным взглядом. То есть не всю меня, а ту часть, которая из-за Иннокентия виднелась.

– А за что вас любить? За то, что вам можно то, что другим нельзя?

И эта туда же, что ж ты будешь делать… Но тут я поняла. Ну конечно. Она же всю дорогу думает, что меня взяли по знакомству. Сверх лимита. Потому что знает, что меня добавили в списки в последний момент. Думает, что прошла я в финал по блату. И что творю всякую дичь не просто так, а из чувства вседозволенности. Так себе картина, если честно. Я б на месте Ангелины тоже бесилась.

– Не за что. Не за что меня любить, – согласно кивнула я. – А помните, у меня инструмент потерялся?

Ангелина сузила глаза:

– Забудешь такое.

– Что за инструмент? – тут же вмешался Игорь.

– Музыкальный, – невинно ответила я. – Хотела протащить как элемент костюма, да Ангелина не позволила. Ибо строга, как Цербер.

– Всегда вы, Евгения, доброе слово найдете.

– И шучу неплохо. Помните, я пошутила в раздевалке, а вы сказали не паясничать?

– У нас что, вечер воспоминаний? – Игорь устало пригладил волосы. – Геля, идите уже к юристу. Мы тут побыстрее закончим и тоже в кафе поднимемся.

Интересно, как они собираются выкручиваться после того, как я пропаду или сойду с ума… учитывая, что Ангелина нас вместе видела? Черт! Нет! Не интересно, вовсе не интересно. Это ж им и ее убрать придется…

– Иду, – огрызнулась она. И посмотрела на меня очень внимательно.

А я закусила губу и показала глазами на Иннокентия. И еще бровями немножечко.


Вот он, мол. Тот самый фетишист. Вор футболок. А вы, мол, не верили.

Ангелина молча развернулась и вышла из комнаты.

Игорь проводил ее взглядом, дождался момента, когда дверь закрылась, и медленно убрал ногу с клубочка. Тот снова покатился, набирая скорость, и в воздухе послышался тошнотворный, не в такт, не в лад, перезвон ржавых струн.

– Вам память моя… зачем? – сделала я еще попытку потянуть время. Говорить было очень тяжело. Но надо. «Никогда не сдавайся!», как говорит полусъеденная лягушка в известном меме с цаплей. Вот и я как она. – Убили бы и… не парились.

– Что мы, злодеи, что ли, – вздохнул Игорь. – Мы ж не калечим, а лечим.

– Ага, особенно на крыше… это было заметно. Если б я упала…

– Но ведь не упала же?

– Нет, я… Мне помогли.

– Кто же? – заинтересовался Иннокентий. – Кто же тебе помог? Расскажи-ка папочке.

– Не… не расскажу.

– Я еще, между прочим, серьезно спрашивать не начинал.

Он наклонился ко мне, взял за подбородок и потянул к себе.

– Просто так расскажешь или после внушения?

Щелкнул пальцами, и одна из веточек ловца поползла по моей щеке, направляясь к глазу.

Лицо Иннокентия было совсем близко. Мерзкое, круглое, жирно блестящее блинообразное лицо. Оно так и просило кирпича. Но его я почему-то забыла положить в декольте платья. А жаль.

Иннокентий будто прочитал мои мысли и, довольно хрюкнув, схватил за коленку:

– Что, страшно? Дрожишь? Правильно дрожишь, сейчас мы…

И тут раздался громкий «шмяк».

Иннокентий выпучил глаза и начал медленно сползать на пол, цепляясь за меня потными руками. За плечо, за волосы – больно-то как! – за складки на платье, за веточки ловца, отрывая их от кожи… Дышать стало легче, удавка на шее вмиг ослабла – Иннокентий рухнул у моих ног, попутно отцепив один зловредный артефакт и преградив дорогу второму. Клубочек докатился до неожиданного препятствия и начал бестолково тыкаться в бок Иннокентия и раскачиваться, будто раздумывал, как бы его обойти. Я почувствовала, как силы и сознание перестали утекать из меня, но слабость все равно прижимала к стулу. Не встать, не дернуться.

На полу рядом с Иннокентием лежала книга русских народных сказок. В основательном таком твердом переплете с немного помятым корешком. Явно подарочное издание.

Игорь развернулся к двери и натурально зарычал:

– А ну пошла отсюда!

И куда только делся его неизменно корректный и усталый тон?

– Руки от нее убрали, скоты! – рявкнула в ответ Ангелина. – Устроили тут харассмент, кобелины!

И, уперев кулаки в бедра, она храбро двинулась на Игоря:

– Убирайся вон!

– А то что? – усмехнулся он, чуть успокоившись. – Продемонстрируешь женскую солидарность? Пост про меня в соцсети накатаешь, чтобы общественность осудила?

Он потянулся к пиджаку на спинке стула, и я до боли ясно поняла, что там может быть что угодно. Пистолет, кастет, какая-нибудь магическая дрянь… И надо было срочно спасать Ангелину. Еще немного, и…

Я открыла рот и заорала. Не настолько громко, чтобы лопнула лампочка на потолке, но достаточно, чтобы Игорь замер на пару мгновений, не дотянувшись до пиджака. Не переставая орать, я зажмурилась, остановила время и кинулась к столу. Точнее, кинула себя последним магическим усилием, которое сумела извлечь откуда-то с самого дна души. Силу и траекторию, естественно, не рассчитала, налетела боком на край стола так сильно, что дыхание перехватило, и запищала от боли.

– Евгения! – меня тут же заботливо подхватили под локоть. – Осторожно! У тебя снова кровь и…

– Спасибо, – выдохнула я, выпрямилась, ухватила со стола вазу и швырнула ее в лицо Игорю. Вот так просто. Без магии-шмагии. Вся женская мощь потенциально битой посуды против харассмента. Ваза из Икеи начинает и выигрывает всухую.

Игорь попытался увернуться, качнулся в сторону и получил по плечу. Так сильно, что его развернуло и уложило на пол рядом с Иннокентием.

– Больно? – Ангелина осторожно коснулась моего бока. Ох, как мне было больно. До звездочек перед глазами. Но сначала надо было закончить дело, а то не прошло и десяти секунд, как эти гады зашевелились и начали подниматься.

Я панически заозиралась по сторонам, но еще одной вазы нигде не было. Что делать-то? Запереть их тут и бежать за помощью? Нет, можно было бы и позвонить, если бы кто-то невероятно умный не оставил сумочку с телефоном наверху!

– Ангелина… Наберите Вадима, – говорить было больно до тошноты. Но надо. – Он разберется тут, и…

Игорь и Иннокентий, как двое из ларца, разом вскочили на ноги и повернулись к нам. Потрепанные, злые, ужасно смешные… если не знать, что у них прячется за душой. Героические охотники на ведьм, адепты мировой справедливости. А потом переглянулись и… бросились бежать к двери, выбив телефон из рук Ангелины! Тот влетел в стену, жалобно клацнул и развалился на две части.

– Черт! – я рванулась следом.

– Эй! – крикнула Ангелина, но я уже пронеслась между книжными стеллажами и вылетела на Невский. Враги улепетывали со всех ног в сторону Мойки. Мысль о том, что они могут удрать и остаться безнаказанными, настолько меня разозлила, что где-то квартал я летела, как на крыльях.