Любовь, ведьма и котики

Один из них даже храбро проблеял:

– Ой, котик…

И тут котик прыгнул.

Через секунду я заткнула уши, потому что вопли Сигизмундовых жертв слышно было небось даже в Зимнем дворце. Они орали, визжали, верещали и пытались покинуть поле боя. Напрасно.

Сигизмунд метался между ними белой молнией, не касаясь палубы, кусал, драл когтями, рычал и сыпал проклятиями на старинном наречии народа холмов. Я и не знала, что он владеет таким… хм, богатым арсеналом бранных выражений. Вот этот вот величественный, флегматичный и неизменно приличный Сигизмунд.

Через пятнадцать секунд все было кончено. На палубе лежали два окровавленных холмика, кое-как прикрытые драной одеждой, а Сигизмунд, тяжело дыша, ринулся на поиски сумки. Когда я добежала до катера и запрыгнула на борт, его великолепное котейшество уже все нашел и расстегивал молнию. Через секунду из глубины сумки показалась Джу. Испуганная, с прижатыми к голове ушами, но, кажется, невредимая.

Я всхлипнула и бросилась обнимать ее. Но кое-кто успел первым, поэтому пришлось обнимать обоих. И свою любимую кошку, и ее героя-спасителя. Не такого любимого, но все равно великолепного.

Примерно через полминуты Сигизмунд наобнимался, решил, что хватит этих неуместных нежностей, забурчал, вывернулся из-под моей руки и отправился раздавать ценные указания.

Городским эльфам он приказал допросить врагов, когда они придут в себя. «Если придут», – кровожадно добавил Сигизмунд, но мне показалось, что он преувеличивает. Наши храбрые похитители кошек и ловцы ведьм были всего-навсего оглушены. Если не считать, конечно, одного сломанного носа (моя работа) и в клочья располосованной кожи (заслуга пушистого коммандос).

Чайкам – осуществлять поддержку с воздуха и фиксировать все перемещения в округе. Вдруг к этим красавцам явится подмога, пока эльфы еще не закончили задание?

Герр Гусинус отправился узнавать все про катер: кому принадлежит, давно ли стоит у этого причала и все такое.

Раздав ценные указания, Сигизмунд обернулся ко мне:

– Едем домой.

И тут в кармане у меня зазвонил телефон.

Я сделала большие глаза, приложила палец к губам и взяла трубку, не глядя, кто звонит:

– Але?

– Евгения, будьте добры, подскажите, долго вас еще ждать?

Зачем ждать? Кого ждать? Я тряхнула головой и посмотрела на экран.

Игорь. Ааа! Черт! Я же прошла в полуфинал! Меня ждут в штабе, чтобы рассказать правила следующего этапа и все вот это вот…

– Если вы решили выйти из игры, то могли бы предупредить, – голос Игоря звучал сдержанно и печально.

– Я не решила…

– Значит, проявили потрясающее пренебрежение чужим временем. Я бы даже не стал вам звонить, но Вадим настаивает на том, чтобы на подписании дополнительного пакета документов присутствовали все участницы.

Вадим. Я невольно улыбнулась. То есть беспокоится обо мне. Не дает выкинуть из игры раньше времени. Как мило!

– Простите, – пробормотала я. – Опаздываю по семейным обстоятельствам. Пришлось срочно заехать домой, но я уже сажусь в такси и мчусь к вам.

– Только побыстрее мчитесь тогда, – сказал Игорь и отключился.

– То есть ты туда поедешь? – фыркнул Сигизмунд. – После всего, что произошло сегодня?

– Да, – ответила я. – Потому что иначе это будет похоже на позорное отступление. Может, они этого и добивались? Чтобы я вышла из игры? Если я сейчас откажусь участвовать… То это что получится? Мы зря дрались и победили?

– Это опасно, – прошипел Сигизмунд.

– А что безопасно? Поехать сейчас домой, забаррикадироваться там и носа наружу не показывать до приезда Инны? Чтобы враги точно знали, где мы, и могли устроить осаду крепости, пока мы там дрожим и боимся?

– Уж я-то не буду дрожать, – отрезал Сигизмунд.

– И я не буду. – Я почесала Джу за ушком и крепко прижала к груди. – А ты будешь?

– Миу, – что ты, нет, конечно. Я и сегодня не особо боялась… так, чуть-чуть.

Сигизмунд вздохнул и закатил глаза:

– Что я, в самом деле, сторож ведьме, которой если в голову втемяшилось, то ничем уже не поможешь?

– Во-от, – наставительно протянула я и даже погрозила пальцем. Это было отдельное удовольствие: погрозить пальцем его котейшеству. – Давайте вызывать такси: я завезу вас с Джу домой, переодену джинсы, и на Звенигородскую.

Чтобы не связываться с охраной причала лишний раз, я подхватила Джу на руки, и мы с Сигизмундом пошли к шлагбауму на въезде. Когда чайки, эльфы и прочие участники веселья остались позади, я наконец решилась спросить:

– Слушай, у меня два вопроса.


– М-да? – величественно отозвался Сигизмунд.

– Первый: что это тебе дал принц эльфов, такое красивое? – Блестящий флакон все еще болтался у его котейшества на шее. – И второй: мне кажется или ты питаешь к Джу нежные чувства?

– Кхм, – неопределенно изрек Сигизмунд и замолчал, как пленный партизан. И далее он не отвечал на вопросы, не отзывался на подколки, не реагировал, когда я тыкала его пальцем в бок, даже не мурчал, когда пыталась почесать ему спинку, просто сдержанно отпихивал меня лапами и делал отстраненно-оскорбленное выражение морды. Оно получалось так хорошо, что даже таксист, который, к счастью, оказался любителем животных и без скандала пустил меня с двумя котами в салон машины, не удержался и откомментировал:

– Что это у вас котик такой несчастный? Болеет?

– Сердце у него пошаливает, – ответила я обеспокоенным тоном.

– Ай-ай-ай! Лишний вес?

– Он самый, – вздохнула я, а Джу фыркнула и посмотрела на Сигизмунда так насмешливо, что тот просто отвернулся от нас и закрыл голову лапами. «Ой, все!» – как бы говорил весь его вид.

Естественно, на пороге дома нам повстречалась Марфа Пантелеевна, которая сообщила, что животным при входе в парадную следует вытирать лапы, что таких неприлично драных джинсов свет не видывал и что она все обязательно доложит моей сестре. Потому что не первый раз замечает, что я превращаю жизнь подъезда в бедлам и проходной двор.

– Спасибо, Марфа Пантелеевна, – рассеянно ответила я, запрыгивая в лифт.

Не проронив ни слова, мы поднялись на этаж, зашли в квартиру, и я галопом поскакала в комнату переодеваться. А когда выбежала обратно в прихожую, наткнулась на Джу и Сигизмунда, которые сидели на коврике рядом друг с другом и как-то подозрительно одинаково на меня глядели.

– Что?

– Ничего, – буркнул Сигизмунд. – Удачи тебе, и возвращайся целой и невредимой. Я тебе вечером все расскажу. И покажу.

И многозначительно показал на флакон с жидким светом у себя на шее, который разгорался все ярче и ярче.

В дверях офиса мне попалась Ангелина. Кислая, как деревенское молоко, простоявшее три дня на солнечном подоконнике. Взгляд ее говорил: «Ничего другого я от вас, Евгения, не ожидала». Но вслух она сказала:

– Надеюсь, вы принесли мой бадлон?

– Нет, – я виновато развела руками. – Я решила сначала его постирать.

И немножечко починить, угу. Водолазка повела себя не так предательски, как джинсы, но все равно выглядела настолько непрезентабельно, что отдавать ее в таком виде было категорически нельзя. Маленькая дырочка под мышкой, несколько зацепок на плече, грязные разводы на спине… Ни к чему Ангелине знакомиться с этой «картой странствий и приключений».

– Понятно. – Ангелина поджала губы и посторонилась, пропуская меня в комнату, где сидел традиционно уставший Игорь, на креслах у стены притулились Алла с Барби, а на дальнем конце стола – Вадим с горой бумаг.

– Привет! – Я улыбнулась и помахала рукой. – А где остальные?

– Те, кто не были готовы вас ждать, уже получили инструктаж и уехали по домам. Но некоторые сказали, что никуда не спешат… – сказал Игорь и показал мне кончиком карандаша на стул. – Садитесь, сейчас Вадим даст вам допсоглашение, а я быстро расскажу про грядущее испытание.

– Хуже, чем современным искусством? – спросила я.

– Возможно, – Игорь пожал плечами.

Я посмотрела на Аллу и Барби. Те делали страшные глаза и подталкивали друг друга локтями. Да уж. Видимо, и вправду хуже. Хотя, казалось бы, куда еще?

– Конкурс будет состоять из двух этапов. Завтра приходите сюда же… – Игорь заглянул в планшет, провел пальцем по экрану. – Ваше время – девять ноль-ноль. Будет небольшой блиц-опрос с применением полиграфа.

– Ого! А это законно?

– Что именно?

– Применять детектор лжи без предварительно подписанного согласия?

– А вы его как раз сейчас и подпишете. Или откажетесь и завершите свое выступление в нашем шоу.

– И что… – Я покосилась на подружек. – Все согласились?

– Конечно, – устало улыбнулся Игорь. – Ведь в полуфинал прошли самые целеустремленные.

На стол передо мной легли документы.

– Ваша подпись нужна будет здесь и здесь…

Вадим снова оказался рядом так внезапно, что я вздрогнула. И ведь только что был в противоположном углу комнаты! Как он ухитрился подойти так, что я не заметила? От него пахло опасностью и соленым бурным морем. Наверно, если закрыть глаза, то можно даже услышать далекие крики чаек…

Тут я рассмеялась и поставила подпись. «Здесь и здесь», как и было предложено.

– Что именно вас так рассмешило? – спросил Вадим. В голосе его сквозила сдержанная гордость: мол, я идеальный юрист, мои документы не только обладают точными формулировками, но и радуют.

– Анекдот вспомнила, – не буду же я объяснять, что, похоже, теперь образ чаек всегда будет портить мне серьезные и романтические образы, связанные с морем, побережьем, Петербургом, птицами… – Но потом снова забыла. Просто день суматошный. Как узнала о полуфинале, прямо сама не своя. А что за вторая часть испытания?

– Сущие пустяки. Через несколько дней вы встретитесь со своим страхом, и надо будет его победить. Как это бывает в фэнтези, например.

– Еханый бабай! – восхитилась я. – Вы для меня прям Ктулху разбудите? Он же спит очень крепко, и до Рльеха так просто не добраться, тут, боюсь, нескольких дней не хватит…