Любовь, ведьма и котики

С самого утра я проводила раскопки в шкафу. Уже успела добраться до третьего культурного слоя: вещей, о существовании которых еще помнишь, но уже смутно, смутно. Нет, я точно знала, что оно должно быть здесь! Такое потрясающее, зеленое и в цветочек, а еще к нему салатовые босоножки с бантиками… Ааа! Да куда ж они подевались!

– Женечка, – крикнули мне из коридора. – Ты знаешь, что Жучка снова жует бегонию?

– На здоровье, – буркнула я, остервенело закапываясь в джинсовые дебри. Та-а-ак, синие джинсы, еще одни синие, темно-синие с начесом, черные… О домовой! О божество этого шкафа! Ну дай же мне знак! Где мои летние шорты? Где мои художественно рваные сиреневые штаны?

Тут рядом кто-то весело засопел.

– Явился не запылился, – пробормотала я. – А раньше где был?

– Вообще-то запылился, – несколько обиженно ответил домовой и показательно чихнул. – В гости ходил.

– Нашел время.

– А вчера собрать вещи нельзя было?

Я возмущенно фыркнула. Как известно, заранее собираются слабаки. Истинные леди делают это в день отъезда, устраивая хаос и разрушение.

– Жень, с кем ты там разговариваешь?

– Сама с собой! – крикнула я в ответ, нащупала что-то похожее на шорты, рванулась на волю раз, другой и вывалилась из шкафа с победным воплем. Сверху упало еще две вешалки, три зимние куртки и пакет с отверженными вещами. Это те, которые давно пора отдать, но жалко, вот они регулярно и валятся всем на голову.

– Ого! – На пороге комнаты появилась Лара и застыла с выражением легкого ужаса на лице. – А… а ты что, на экзамен не идешь? Или…

Лара – это моя соседка по квартире.

Она страшная зануда.

Вечно копается в себе, думает, как бы поступить как правильно, если хочется поступать как хочется, не любит веселого движняка и принципиально не замечает ничего, что противоречит ее картине мира. То есть понятия не имеет, что в шкафу у меня живет домовой, что две наши кошки – настоящие волшебные фамильяры, а я умею летать на метле. Нет, Ларе все это не важно.

А вот какой-то дурацкий экзамен – это важно.

– Ой-ой, – я притворилась, что расстроилась. – Слушай, реально забыла. Думала, что он был вчера.

– Как он мог быть вчера, если ты на него не ходила?

– А вчера я думала, что он сегодня!

– Женька! Ты мне зачем зубы заговариваешь? – подозрительно прищурилась Лара.

– Чтобы они у тебя не болели!

– Так они и не болят…

– Это как раз потому, что я их заговариваю!

– Тьфу! С тобой невозможно…

Все, все так говорят. Что со мной невозможно серьезно разговаривать. Как будто «серьезно» – это какая-то высшая ценность. Как будто ее надо холить, лелеять, укладывать спать, уютно подтыкать одеялко и поить теплым молочком. Бррр. Уж лучше я домовому молочка налью. Он теплый, смешной и мило сопит. А «серьезно» как-нибудь без меня обойдется.

– Слушай, – я показательно тоскливо посмотрела на несобранный рюкзак. – Можешь сказать преподу, что я заболела и сдам когда-нибудь потом? Ну, пожа-а-а-алуйста…

– Когда это «потом»?

– Когда вернусь из Питера.

– Так и сказать, что ты заболела и поехала туда лечиться?

– Ну, Ла-а-а-ар…

– Ладно, придумаю что-нибудь, – вздохнула она. – Ты действительно едешь в Питер?

– Угу. Скоропостижно. То есть внезапно. К сестре.

Нет, ежу понятно, что Лара обиделась. Мы обычно предупреждаем друг друга о своих планах заранее. От них же зависит вся эта дурацкая рутина… кто за свет заплатит, кто за воду, чья очередь уборку делать в эту пятницу… Чур, не моя! Но вчера Лара пришла поздно, а позавчера не до того было, а позапозавчера как раз позвонила сестра. И зашла с козырей…

Тут Лара еще раз скептически окинула взглядом разгром, царящий в моей комнате, и спросила:

– Надолго?

– Недели на две. Или на месяц. Как повезет… – я задумалась. – Ну, или всего на пару дней, а потом вернусь с позором. Это если не найдем общего языка с Сигизмундом.


– Сигизмунд – тот, который свежий муж твоей сестры? У него настолько тяжелый характер?

– Нет, – от этого предположения мне стало так смешно, что я даже икать начала. – Нет, ты что. Сигизмунд – это кот.

– Представляешь, – два дня назад моя сестра чуть не плакала в трубку. – Эта авиакомпания не разрешает брать домашних животных в салон. Причем, когда мы покупали билеты, я специально смотрела правила… Специально!

– И что?

– И они их обновили! Неделю назад!

– Вот гады, – сочувственно вздохнула я. – В багажном отсеке ты его, конечно, не решишься везти…

– В багажном отсеке? Трансатлантическим рейсом?!

– Тихо-тихо. Это было не предложение передумать, а констатация факта. А поменять билеты?

– Ни одного подходящего варианта! Я уже обыскалась. Мы ж и так летим с двумя пересадками: сначала в Мадриде, потом в Сантьяго. И впритык успеваем на острова… На даты раньше билетов нет. Позже… Никто нас ждать не будет. Это последний тур в сезоне.

– Да уж, – я посмотрела в потолок, вздохнула и пошла на кухню варить кофе, придерживая телефон плечом. – Твои разумные подружки небось сейчас обязательно бы заявили: «Вот видишь, сама судьба намекает, что Галапагосские острова – не лучшее место для свадебного путешествия. Все эти ужасные гигантские черепахи, дайвинг со скатами, лавовые туннели… Может, лучше в Париж?»

– Поэтому я звоню не им, а тебе.

– Логично.

– Придется все отменять. Переносить на осень. Или на зиму. Или неизвестно на когда. Артем и так чудом выкроил две недели на работе, а теперь не знаю…

– А что говорит сам Сигизмунд?

– Да как обычно! «Мяу» – и смотрит на меня так, будто все уже устроил наилучшим образом и можно ни о чем не волноваться.

Предлагать оставить кота одного в квартире я не стала. Даже с условием, что кто-нибудь будет каждый день заходить, кормить его и чесать за ухом. Я точно знала, что Инна не согласится. Во-первых, там такой характер, что можно прийти с кормом, а уйти с боевыми ранениями. Во-вторых, месяц назад, когда они только въехали в новую квартиру, в один прекрасный, то есть ужасный, день на Сигизмунда свалилась гардина вместе с карнизом, и вечером Инну встретил очень злой, но непобежденный котэ с ушибленной лапой. Гардину он распустил просто на лоскутки. Неизвестно, чего там было больше: злосчастной случайности или желания покататься на занавеске, но факт остается фактом. Теперь сестра боялась оставлять Сигизмунда одного надолго.

Кажется, пришла пора нам познакомиться поближе.

– Помнишь, я говорила тебе, что Питер – серая громадина на болотах и непонятно, как там вообще живут люди? – спросила я, наливая себе кофе и шаря по полкам в поисках печенья.

– Было дело.

– И что в туристический сезон там вообще сумасшествие, и на Невском хуже, чем в метро в час пик?

– Угу.

– И что никогда-никогдашечки не пойму эту тему с Северной Венецией, когда есть в мире Венеция нормальная?

– Ты к чему клонишь?

– Придется мне ехать к тебе и искать подтверждения всему этому. Буду мучиться бессонницей в белые ночи, шипеть на туристов и страдать. Ужасно страдать.

– Жень… ты серьезно?

– Серьезнее некуда. К тому же у меня есть пропуск.

– Какой пропуск?

– Пропуск в мир котовой благосклонности. Я привезу с собой Джу.

– Жучку? А ты уверена… что Сигизмунд ее примет? Как бы не пришлось их по разным комнатам закрывать…

– Сигизмунд – это ж патриарх. Мастодонт. Великолепный и великий. Ему обязательно надо кого-то воспитывать и чтобы им восхищались. Так вот. Джу это умеет лучше всех на свете.

– Ты уверена?

Я опустила взгляд. Под ногами у меня сидела Джу – или, если звать полным именем, Жучка Полосатьевна – и, буквально открыв рот, с искренним восхищением наблюдала, как я строю из печенья башню. В глазах ее читалось лишь одно: «Да, да, хозяйка, ты лучший строитель печеньевых башен во всей Вселенной! Нет, во всех известных и неизвестных Вселенных, вместе взятых!»

– Уверена.

– Тогда приедешь хотя бы за день до нашего вылета? Я тебе все покажу, расскажу и…

– Приеду, – сказала я и протянула Джу кусок курабье.

Я действительно не люблю северные города. Страстного романа у нас бы точно не сложилось. Для меня они слишком мрачные, одноцветные, дождливые, темные. То ли дело южные! Краснодар какой-нибудь или Ростов-на-Дону! Или та же Москва. Они яркие, говорливые, суматошные, всегда немного безумные, абсолютно несдержанные… Я их очень хорошо понимаю. И люблю.

Но если присмотреться повнимательнее… Своя магия есть в каждом. Абсолютно особенная. Ее невозможно понять, когда приезжаешь туристом и шатаешься по улицам, разглядывая фасады, делая фотки и изучая советы бывалых путешественников, где тут вкусно поесть. Но если просто так выйти из дома и идти куда глаза глядят. Раз, другой, третий… Если прислушиваться к тому, о чем болтают домовые и феи, если выяснить, кто собирается на побережье в полнолуние, если посмотреться в колодец в час Быка и увидеть там потерянную звезду, можно узнать кучу всего интересного. И полезного.