Любовь, ведьма и котики

Именно что ряженый. Золотой блеск от костюма просто резал глаза.

Хотя в остальном Александр выглядел… хм, адекватно.

Квадратный волевой подбородок, легкая небритость (ни в коем случае не случайная, а очень художественная!), прямой нос, глубоко посаженные темные глаза с хитрым прищуром, короткая стрижка, которая очень ему шла. Да, приятный миллионер. За такого можно и побороться. Ну, хотя бы не вылететь в первом туре, как те несчастные, что запороли свои блюда еще в процессе приготовления.

Таких обнаружилось целых семеро. Психанули почти сразу, не достали нужных продуктов, переволновались, сожгли еду в духовке, потеряли мораль из-за потерянного нюха… Мне даже стало их немного жаль.

– Простите, дамы, – развел руками Игорь. Гримеры его кое-как привели в порядок, и теперь почти ничего не напоминало о нападении масла. – Правила таковы, что с вами придется расстаться. Александру жаль…

– Очень жаль, – заговорил наконец Александр приятным грудным голосом. – Жаль, что мы еще толком не познакомились, а вы уже покидаете наше общество. Спасибо вам за то, что прошли кастинги и приехали сюда. Буду рад пригласить вас сегодня на ужин в «Иллаго», чтобы немного подсластить горькую пилюлю.

– Воу-воу, – пропела у меня за спиной Барби. – Мишленовское великолепие. Один из самых дорогих ресторанов в городе.

– Слушай, ну не в пельменную же миллионеру идти? – пожала плечами Алла.

– Кстати, это классный сюжет, – подхватила я. – Некий миллионер, дабы узнать о жизни простого народа побольше, каждый вечер переодевается в бомжа, типа как Гарун аль Рашид, мир с ними обоими, и идет в пельменную. И тот вечер, когда ему удается не отравиться и не подраться с местными завсегдатаями, он считает удачным, и особенно хорошо потом спит, и просыпается с утра в хорошем настроении.

– Но потом по пельменным идет слух о том, что где-то тут бродит миллионер! – Алла сделала большие глаза. – И они начинают выделываться с меню, и повышать цены, и гонять алкашей, и пропадает та самая атмосфера, ради которой миллионер в них и ходил…

– Тссс! – Иннокентий налетел на нас с шипением, словно калиф-аист, мир с ними обоими, и замахал руками. – Хватит болтать! Дегустация уже началась…

И вправду началась. Мы покаянно закивали и уставились на действо.

Оказалось, что пытать Александра всеми блюдами никто не собирается. Сначала их пробовали специально обученные люди. Они отсекали то, что вышло абсолютно провальным. В частности, еду, пострадавшую от добавления не тех специй. Так «отвалилась» еще пара десятков яств, но их создательниц из шоу не выгнали – просто взяли на карандаш.

– Ай-ай-ай, – сокрушенно качал головой Игорь, шелестя бумагами. – Вы уж постарайтесь дальше выступать успешнее… ммм… Мария! Точно, Мария!

До нас очередь дошла почти через час. Ведь надо было снять с каждого ракурса, как Александр пробует, кивает, кривится, улыбается, морщится и прочими способами изображает на лице эмоции-от-вкуса.

Как и ожидалось, Алла со свистом прошла в следующий тур.

– Вкусно! – сказал Александр.

Барби повезло не настолько.

– Ммм… – протянул Александр. – Печеные овощи… хм. Я не любитель, хотя у вас получилось… ммм… нормально.

Потом пришел мой черед.

Кордон из дегустаторов удалось проскочить, хотя в их глазах читалось некое сомнение.

«Ну что, чувак, – подумала я. – Пусть ты любишь олдскульные конфетки. Ну или фейхоа».

– Ммм… – Александр немного выпучил глаза и с трудом сглотнул. – Какое… хотя… а знаете что?

Он потянулся за еще одним кусочком оладика.

Это уже после стольких попробованных за сегодня блюд, а?!

– Оригинально! – вынес он свой вердикт. – Особенно подливка!

– Йесс! – улыбнулась ему я. Потом подняла глаза, увидела за спиной товарища жениха Вадима и улыбнулась еще шире. В голове почему-то вертелось «Вадик-оладик», но я исключительным усилием воли решила не озвучивать это. По крайней мере, пока.

Однако подойти к Вадиму и спросить его о судьбе фикуса не удалось. Наседка-Иннокентий, суетливо размахивая руками, погнал нас к главному зданию дворца, чтобы наснимать красивых видов и «познакомиться с милыми участницами, прошедшими во второй тур». А потом мне понадобилось попудрить носик, я отправилась на поиски туалета вокруг дворца, и тут, стоило завернуть за угол, мне прямо на голову свалился дикий комок перьев.

Хорошо, что не тот, толстый, иначе бы шею сломал.

– Что еще? – вскрикнула я шепотом. – Что вы творите вообще?

– Что тут творится вообще? – эхом отозвалась чайка. – Ты знаешь, что тебя пытались отравить?

– В смысле… отравить?

– В прямом! Причем мы сначала порадовались, что ты сама нашла яд, а тут…

– Когда я нашла яд? Где?

– Ну, когда заклинание на стол кинула! «Уходи волчья сныть, прилепись трава хорошая…»

– Я просто… – Тут я замерла, прокручивая момент перед внутренним взором. – Я не смотрела! Просто не смотрела на стол тогда! И заклинание кинула, чтобы на ощупь найти нужные травки…

– Вот в чем дело! – Тут чайка наконец вспорхнула с моей головы и плюхнулась на спинку скамейки рядом. – А мы-то подумали… Там полыхнуло сильно. Сложно не заметить.


– Хорошо… – сказала я и вдруг почувствовала, что сердце начинает колотиться мелко-мелко и проваливается куда-то в желудок. – Хорошо… что хоть вы заметили.

– Да, – кивнула чайка. – Если бы ты не сколдовала…

Мне почему-то вмиг стало холодно и очень захотелось домой. Под теплое одеяло с Джу под мышкой. Надо было срочно сказать что-нибудь, чтобы разрядить атмосферу.

– Кла-а-ар? – протянула я. – А тебе не кажется, что мы сейчас болтаем, как в каком-нибудь фильме? Ну, зацепились языками в самый неподходящий момент? Убийца бродит где-то поблизости. Сюжет еще и не думал заканчиваться, а двое героев зашли за угол дома и трындят. Чтобы зрителям было интересно.

– Кажется, – чайка с готовностью подпрыгнула на месте. – Давай я тогда, это, полечу, а договорим уже дома, на балконе…

– Стопэ-э-э-э! – шепотом завопила я. – Ты думаешь, у меня терпения хватит не думать об этом, не гадать, как вы меня спасли и что там было? Пусть уж лучше как в фильме, зато я не лопну от любопытства в автобусе по дороге в Питер!

– Ок, – согласилась чайка. – Мы заметили зеленый всполох, порадовались, что ты вовремя обнаружила опасность, и стали следить за столом вдвое внимательнее.

– А где вы вообще были?

– За потолочной балкой прятались. Там немного места, конечно, и Карлос отожрался в последнее время, но… Короче, а потом такие смотрим, ты прямо к яду тянешься…

– К разрыхлителю?

– Ну, к белому такому.

– Да!

– Тогда Карлос и спикировал. Не было времени объяснять. Разметал эту дрянь по воздуху.

– Угу…

Зеленый всполох. Зеленый всполох, когда изучаешь траву, означает очень ядовитое, почти смертельное вещество для ведьмы. И фактически безопасное для обычных людей. Поэтому окружающие просто чихали. Поэтому Карлос махал крыльями от меня. А ведь я… Я бы обязательно облизала пальцы, отправив оладьи на сковородку. Или потерла глаза. Или…

– Что там было?

– Карлос до сих пор нервно ржет, так что, думаю, это пыльца наперстянки.

Волшебная пыльца, вызывающая у птиц неконтролируемый смех и желание делать глупости. Страшно, кстати, представить, к чему ее употребление может привести, если птица и так с придурью… Упс. Вот те на. Не случайно затесавшаяся в коробочки со специями трава. А сложно добываемый, однозначно опасный для ведьм ингредиент.

– То есть кто-то специально подошел к нашему столику. Специально заменил разрыхлитель на пыльцу. Кто-то знал, что я ведьма. Кто-то знал, что я готовлю оладьи и мне понадобится разрыхлитель.

– Именно! – встряхнула головой чайка. – У тебя на примете есть кто-то, кто мог это сделать?

– Да… да кто угодно!

Действительно. Людей в помещении кухни было как сельдей в бочке. Мимо ходили другие участницы, организаторы, операторы, их помощники, помощники помощников… Это мог быть кто угодно. Я же не смотрела по сторонам.

– Ладно, – сказала я. – Расходимся. До встречи на балконе. Карлосу спасибо.

– Передам! – крикнула Клара и рванула в небо.

А я смотрела ей вслед и морщилась, как будто фейхоа объелась. Что-то чересчур, а? Что-то слишком. Два раза за два дня – это уже не тянет на случайное совпадение.

Через пару минут из-за угла вылетела Ангелина и завопила:

– Евгения! Почему автобус должен вас ждать? Вас одну – целый автобус!

– День-фейхуень, – пробормотала я под нос и сделала скорбное лицо. В конце концов, оно соответствовало ситуации. Хотя у нас с Ангелиной были разные поводы для скорби.

По дороге обратно мне не хотелось разговаривать с девчонками. Даже раздувать историю про переодетого миллионера и пельмени, которая уже успела обрасти кучей невероятных подробностей. Я только поддакивала, кивала и рассеянно смотрела в окно. В какой-то момент, буквально на секунду, мне стало противно и тошно чуть ли не до зубной боли… Подумалось, что ведь и любая из них могла подменить разрыхлитель. Любой «ей» это было сделать проще всех.

Кто-то более разумный, будь он на моем месте, логично продолжил бы думать о том, что знаем мы друг друга всего ничего. Что смешно шутить на одной волне – это вовсе не повод для доверия. Что теперь надо взять себя в руки, фильтровать все слова и контролировать все движения… Ч-ч-ч-черт! Вот поэтому меня никто и не считает «более разумной»! Это ж с ума сойти. Подозревать весь мир в желании сделать тебе гадость. Так и кукушкой поехать можно.

Не-е-ет, мне содержимое головушки еще дорого.

Поэтому я пока усилием воли задвинула недоверие и желание послать всех подальше… куда подальше.

Выбравшись из автобуса, обменялась контактами с «мушкетерами». Помахала Алле, которая уехала на такси. Дошла вместе с Барби до метро и попрощалась с ней через несколько станций. Вышла на Горьковской, купила мороженое и медленно пошла домой, обкусывая глазурь с эскимо. Как так получилось, а? Вроде ничего не делала… ну, кроме горки зеленых оладий… а день почти прошел. Суматошное это дело – сниматься в реалити-шоу. Игорь уже разослал информацию на завтра, но я даже не стала открывать сообщение от него. Потом, все потом.

Сначала мороженое, потом пирожное, потом ужин и кофе – или сначала кофе, потом ужин? – в промежутках потискать котичку. Ах да. Еще в какой-то момент выйти на балкон и потусить с чайками. Попой чую, что в присутствии Сигизмунда. Уж он точно не упустит возможности заявить «А я же говорил!» и «Что бы ты делала без моей опергруппы?»

По приходе домой обнаружилось, что Джу снова удалилась в кошачью внутреннюю Монголию и сидит на кровати, уставившись в стену. Поэтому я не стала ее волновать лишний раз, просто обняла крепко-крепко и покачала на руках. Мы сопели в такт и жмурились, и даже Сигизмунд – я точно слышала его шаги рядом с дверью – решил не нарушать нашего уединения и с несвойственной себе деликатностью удалился прочь.

На ужин я пожарила грибы с картошкой. И только наложив себе огромную тарелку, поняла, как проголодалась за день. Вот ведь ирония, все мысли о кулинарии, а поесть нормально не удалось… В автобусе по дороге обратно нам выдали сэндвичи, но тогда что-то ничего не хотелось есть, особенно непроверенное и из чужих рук. Зато… Я не выдержала и рассмеялась в голос, заставив Сигизмунда подпрыгнуть над своей миской и уставиться на меня с недоумением.

– Зато я точно знаю, кто НЕ проголодался! – Гриб, насаженный на вилку, отлично подходил для художественного размахивания в подтверждение своих слов. – Бедняга Александр! Мало того что весь день странное пробовал, так и сейчас небось сидит давится в мишленовском ресторане…

– Как-то ты не слишком с восторгом о нем отзываешься, – заметил Сигизмунд. – Без пиетета.