Любовь не по сценарию

Когда выскочила в коридор, Федя уже натягивал куртку.

— Стой! Ты куда?

— Пойду татуировку на лбу сделаю, — усмехнулся Федя. — Чтоб родителей твоих окончательно добить.

— Не пущу! — каким-то надорванным и незнакомым голосом выкрикнула я и вцепилась в рукав Фединой куртки.

— Агния, прошу, не надо, — негромко произнес он, пытаясь отцепить мою руку.

— Ты не слышала, что сказал тебе твой молодой человек? — насмешливо произнес отчим, который вышел вслед за мной в коридор. — Не унижайся, доченька.

Я машинально разжала пальцы, и Федя, бросив напоследок отчиму «до свидания», вышел за дверь.

Я осталась стоять посреди коридора с опущенной головой. Отчим издевательски поаплодировал.

— Браво, Агния. Ты сегодня превзошла саму себя. И где ты откопала этого оборванца, чтобы меня позлить?

Я не стала ему отвечать. В душе снова закипала злость.

— А как убедительно сыграла любовь, чтоб я тебе поверил. Едва ли не с порога отдалась ему. Хотя я ничему не удивляюсь… Перед слюнтяем Морозом тоже успела ноги раздвинуть, прежде чем его кинуть?

— Какой же ты подонок, — зло сказала я. — Надеюсь, твой сыночек не вырастет таким же! Как хорошо, что ему достался всего лишь воскресный папочка!

На этих словах отчим вдруг подбежал ко мне и схватил за горло.

— Рот свой заткни! — прорычал он. — Сына моего не трогай!

От неожиданности я взвизгнула. Тут же распахнулась входная дверь, и в коридор влетел Федя. Оттащил меня от отчима и с ходу врезал тому в челюсть. Тогда я снова заверещала. В коридор выскочила перепуганная мама.

— А вот теперь точно прощайте, — тяжело дыша, сказал Федя.

— Стой! — выкрикнула я, когда парень снова направился к двери. На сей раз Федя так громко хлопнул ею, что у меня в ушах зазвенело. Я тут же ринулась за ним, но отчим перегородил мне дорогу.

— Не сметь позорить меня на людях, — просипел он, держась за разбитое лицо.

Тогда я развернулась и понеслась обратно в столовую.

— Света, задержи ее! — заорал отчим на маму. — Твоя доченька, эта дешевка, водит в дом всяких уголовников! Что ты встала как вкопанная?!

Но мама, видя мой решительный настрой, лишь отошла в сторону, пропуская вперед.

В столовой я открыла окно и через него выбралась во двор. Набирая в тапки снег, понеслась по участку за Федей, который в этот момент уже выходил за ворота.

— Федя! — звала я, бежав за парнем по участку. — Стой, пожалуйста! Ну, остановись же ты!

Федя наконец притормозил и стал ждать, пока я добегу. Вот я остановилась напротив и, не в силах отдышаться, уставилась на него.

— Я мчался сюда, думая, что на самом деле нужен тебе. А ты решила просто выставить меня дураком перед своей семьей?

— Такое у меня хобби: выставлять людей дураками, — отозвалась я.

— Мне после твоего рассказа самого себя жалко стало.

— Но это же…

— Правда? Понятно. Мне пора.

Я снова схватила Федю за рукав куртки.

— Пожалуйста, выслушай! Ты не понимаешь… Я ненавижу его! Все эти годы ненавижу, всей душой! Я на все готова, чтобы испортить ему жизнь. Я знаю, что на войне все средства хороши… Федя, просто так получилось!

— Значит, я тоже всего лишь средство?

— Нет, — ответила я. Но мое «нет» прозвучало как-то совсем неубедительно, и я сама этого испугалась.

— Мне тебя жаль, — сказал Федя. — Ты же помешана на глупой войне и сама отравляешь себе этим жизнь. И ты была права, когда сказала, что все будет необратимо. Я просто съехал на любви к тебе, Агния, но сейчас вижу, что мы действительно зря встречались. Ничего у нас не склеилось — слишком разные.

— Он мне никто и больше никогда не сможет помешать! — принялась убеждать я. — И тронуть пальцем тоже не посмеет. Помнишь, я рассказывала про частного детектива, про компромат… — От холода и страха вот так потерять Федю из-за собственной дурости меня била дрожь.

— Агния, зайди, пожалуйста, в дом, — попросил Федя. — Простудишься.

Я снова притянула его к себе за шею и поцеловала, а затем, все так же не выпуская из объятий, быстро заговорила в лицо:

— Знаю, что я плохая. Худшая на свете. Мстительная, и думаю всегда только о себе. Федя, я лишь порчу всем жизнь…


— Глупая ты, — сказал Федя. — Я вижу в тебе только хорошее. Но зря мы так далеко зашли. Будто оба самовольно засунули дуло в рот и спустили курок.

— Я уезжаю, — тихо напомнила я, выпуская Федю из объятий.

— Давно пора. Твой отчим просто конченый. Удачи тебе в Питере.

Федя направился к припаркованной у ворот машине, а я осталась стоять, глядя ему в спину сквозь навернувшиеся слезы. Тяжелые и горячие. Вокруг весело щебетали синицы, и солнце по-прежнему ярко светило. В воздухе витал запах прошлогодних листьев и чистого талого снега. А я подумала, что даже в ясный весенний день можно испытать такую боль, что разорвет ребра изнутри. И вмиг оказаться самым несчастным и одиноким человеком на свете.





Роня




Весна пришла в город неожиданно. Еще не весь снег сошел с улиц, но капель продолжала настойчиво выплясывать по жестяным подоконникам. Весенние запахи кружили голову, щекотали ноздри, мутили разум. Казалось, что в такую пору больше ничего не сможет омрачить твою жизнь. Однако — все-таки омрачало.

На занятиях я теперь часто витала в облаках. Горестные воспоминания о зимней истории никак не отпускали. На очередной лекции я задумчиво уставилась в окно, разглядывая небо. Юлька толкнула меня локтем.

— Что такое? — тут же встрепенулась я.

— Ты чего спишь на ходу? Тебе сообщение пришло, — буркнула Адамова, которая, в отличие от меня, вела конспект и старалась поспеть за монотонной речью препода.

Я взглянула на экран. Сообщение было от Агнии. Леманн просила меня встретиться с ней в сквере на большой перемене.

Адамова с любопытством покосилась на телефон.

— Что ей надо? — шепнула мне на ухо Юлька. — Я думала, она здесь больше не учится.

Мне и самой было интересно, для чего я вдруг снова могла понадобиться Агнии. С трудом дождавшись конца занятий, я спустилась к гардеробу за пальто.

На улице вовсю буйствовала ранняя весна. Агния сидела на одной из скамеек, вытянув ноги и задумчиво глядя перед собой в одну точку. Легкий ветерок трепал ее светлые волосы.

— Привет! — первой поздоровалась я.

Агния подняла голову и улыбнулась:

— Привет!

Я присела рядом.

— Думала, ты не ходишь больше в университет.

— Пришла как раз документы забрать, — сказала Агния.

Я вздохнула:

— Жалко, что все так получилось… Целый год потеряла. А я ведь поначалу решила, что тебя отчислили. Не знала, что ты сама заявление написала. Татьяна Борисовна потом все объяснила, когда я попросила у нее над тобой шефство взять.

— Ты решила взять шефство надо мной? — удивилась Агния.

— Ну да, — улыбнулась я.

— А зачем?

— На правах твоего репетитора. Думала, подтяну тебя к летней сессии.

Агния рассмеялась:

— Боже, Роня, ты просто прелесть! Мне будет тебя не хватать.

Я все-таки немного зарделась.

— И куда ты теперь уезжаешь? — спросила я.

— В Питер. У меня уже билеты на руках. В эту субботу лечу. Не знаю, насколько искренен был отец, но сказал, что очень меня ждет и на первое время, конечно, приютит. Там же подготовлюсь к вступительным.

— Понятно, — снова вздохнула я. — А как в семье к твоему отъезду отнеслись?

— Отчим рвет и мечет из-за того, что действую за его спиной. Но кажется, уже сам бы с радостью от меня отделался. План со слиянием бизнеса не сработал, поэтому я ему вроде как больше и не нужна. Порчу жизнь только. Знаешь, Роня, это был самый сложный год для нашей семьи. Переломный. Я успела так допечь отчима, что он сам меня видеть не хочет. Но все было не зря. Кажется, мне все-таки удалось достучаться до мамы. Конечно, пока она плачет день и ночь из-за моего отъезда, но вроде как уже задумывается о разводе…

— Это хорошо. Ой, а как же твои вещи? Может, успеешь до отъезда забежать?