Любовь не по сценарию

— Где там? — не поняла я. — Кто?

— Это я — почтальон Печкин, — продолжила ржать Юлька. — Принес заметку про вашего мальчика.

— Вот ты дура! — вспыхнула я, кутаясь в мамино пальто. От мороза щипало щеки.

— А ты че так вырядилась? — не унималась Юля.

— Бабушка вчера пуховик постирала и шапку. Я вообще планировала всю субботу дома проторчать на законных основаниях. А тут ты… Чего надо-то от меня? — рассердилась я. Тащилась к ней в двадцатиградусный мороз, а она ржет, надрывается.

— Да так… — замялась Юля, перестав смеяться. — Просто скучно.

— Скучно? — поразилась я. — В выходной возле универа в минус миллион градусов? Ты больная?

— Что ты развопился-то, Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход, — попыталась угомонить меня Юлька. — Понимаешь, меня папа сюда привез на симпозиум молодых ученых.

— А ты-то здесь при чем? — искренне удивилась я. Не смогла сдержать улыбку. — Где ученые, Адамова, и где ты…

— Да Веник меня подставил, — сердито принялась объяснять Юлька. Раз уж подруга назвала своего парня «Веником», значит, действительно сильно на него злится. — Когда я с папой его знакомила, он согласился студента-химика изображать. Даже не прокололся ни разу. Про опыты разные рассказывал. Ты, кстати, знала, что в домашних условиях можно сделать плавающие мыльные пузыри?

— Плавающие? — выдохнула я, выпуская пар изо рта.

— Ну да. При помощи соды.

— Очень интересно.

— Только надо еще аквариум с широким дном. У вас дома нет такого аквариума?

Я только поежилась:

— Юля, у меня от холода ноздри слипаются. Нельзя ли побыстрее? На фига ты вообще меня позвала?

— Венька все про опыты заливал, в издевку папе моему сказал, что кандидатскую потом напишет по химии. Представляешь? А перед своим уходом такую подлянку учинил… Говорит, ваша дочь, дядя Антон, благодаря мне так полюбила химию! Все хотела на студенческий симпозиум ученых попасть, но пригласительные еще в ноябре разобрали. Но мне удалось достать для нее проходку… Вот!

Юлька полезла в карман дутого пуховика и достала оттуда какой-то билет. Принялась трясти им у меня перед носом. Я даже не сразу разобрала, что там написано…

— Низкотемпературный синтез гибридных систем магнетита и маггемита с диоксидином, — протарабанила подруга, поняв, что я все-таки не смогу это прочитать. — Я пока в фойе толклась, тебя ждала, наизусть все заучила. Не знаю, где этот гад билет на химический симпозиум взял, только папка мой в восторг пришел. Говорит, это так интересно, я тебя с утречка отвезу и встречу, чтоб ты по морозу не шаталась. Нет, ну ты прикинь?

Теперь настала моя очередь злорадно хохотать. Аж в горле защипало.

— А сам Венька где?

— Где, где… На репетиции! У них сегодня корпорат. Свадьба. Если он думал, я два часа буду на этих лекциях сидеть, то у него с головой не в порядке. Прошвырнемся по студгородку? Пока папа не приехал. Только мне к часу снова нужно здесь быть. Давай где-нибудь посидим?

— Ты врешь, а мне страдать, — вздохнула я. Юлька взяла меня под руку, и мы, хрустя снегом, побрели вдоль белой аллеи. — По такому морозу тащилась к тебе через весь город…

— Да ладно. Вон шапка на тебе какая теплая! — с издевкой произнесла Юлька.

— Да иди ты.

— Серьезно, где взяла?

— Это мамина.

— А-а…

В субботу студентов на улице было мало. Сессия подходила к концу, впереди каникулы. Мы с Юлькой шли молча, думая каждая о своем. Я, конечно же, злилась на подругу, но в то же время и злорадствовала, что Венька наконец решил проучить свою девушку. Интересно, с чего это вдруг он так осмелел? Получилось здорово. Правда, зная мстительную Адамову, я сомневалась, что она это так просто оставит.

— Что там, кстати, с покером у твоей бабушки? — нарушила тишину Юля.

— Давай в тепле поговорим, — ответила я. — Холодно. Вот доберемся до кафе…

Однако, едва мы добрались до кафе, нас постигло разочарование. На стеклянной двери красовалась табличка: «Закрыто по техническим причинам».

— Закрыто? — возмутилась Юлька. Мы припали к стеклянной двери, пытаясь разглядеть, что творится в зале. Несмотря на шерстяные носки, ноги замерзли. И пальцы на руках тоже окоченели. Все, о чем я сейчас мечтала, — это чашка горячего шоколада. Или хотя бы просто попасть в теплое помещение… Я бы даже прослушала лекцию о каких-то там системах магнетита и маггемита, но у Юльки была только одна проходка. А снова торчать в фойе она отказалась из-за охранника, который выгнал ее из корпуса химфака.

В главном зале стулья были перевернуты. Из подсобного помещения вышла девушка с ведром и половой тряпкой в руках. Она так сердито посмотрела на нас, что мы с Юлей тут же отпрянули от двери.

— Трубу, наверное, прорвало, — со знанием дела сказала Юлька. — Нас несколько раз так затапливало. Блин, как не вовремя-то!

У меня от холода уже язык не ворочался. Поэтому я просто молча запрыгала на месте.

— Ладно, пойдем обратно к корпусу, — вздохнула Юля. — Скоро уже папа приедет. И тебя до дома подбросим.

— И как же я тут оказалась? — хмыкнула я.


— А Венька и тебе, как моей лучшей подруге, любовь к химии привил.

— Ага. Ну-ну. Вот видишь, Адамова, до чего вранье твое доводит. Потому что нечего за нос водить собственных родителей. И из Веника непонятно кого лепить. В итоге в дураках ты осталась. И я заодно. Не удивлюсь, если после нашей прогулочки с температурой слягу.

— Ой, святоша. Можно подумать!

— Что «можно подумать»? Мне бы и в голову не пришло такой ерундой заниматься…

Лениво препираясь, мы добрели до светофора и остановились. Я уставилась в сторону на проезжую часть, наблюдая, как к университету снова ползет мой троллейбус, который двигался по кольцевому маршруту.

— Мороз! — внезапно воскликнула Юлька, поглядывая на другой конец дороги. Зеленый свет для машин сменился на оранжевый.

— Еще какой! — шмыгнув носом, согласилась я. Нос и щеки так сильно щипало, что я, наплевав на все, намотала шарф на лицо. Теперь только одни глаза торчали.

— Да нет же, Денис Мороз, на той стороне улицы, смотри сама!

Сердце тут же забилось быстрее. Теперь нам загорелся зеленый, но я встала как вкопанная.

— Скорее же! Упустим! — Юлька схватила меня за руку и потащила за собой.





Агния




Со скрипом мне удалось сдать экзамен на тройку. Разумеется, такая оценка отчима не устроила, и дома меня ждал скандал. Монотонная сердитая речь эхом разносилась по просторной светлой столовой. Я сидела на одной стороне длинного дубового стола, отчим — на другой. Мама крутилась рядом с мужем, закатывала глаза, заламывала руки и постоянно оправдывалась, будто это ей поставили трояк. Что ж, в ее спортивной карьере за артистизм она всегда получала высшие баллы. Однако нередко мне казалось, что она просто переигрывает.

— За три экзамена три тройки! — возмущался отчим. — Ты вообще не стараешься?

Сам-то он окончил престижный вуз в Москве и после учебы стажировался за границей.

— Три тройки за три экзамена — все точно, как в аптеке, — усмехнулась я, скрестив руки на груди. — Бог тоже троицу любит.

— Ты еще и издеваешься? Света, она издевается? С Господом себя сравнивает!

Мама положила руки мужу на плечи.

— Олег, не нервничай. Хочешь массаж?

Но отчиму массаж был не нужен. Поморщившись, он скинул мамины руки.

— Олег, Агния — гуманитарий, — смутившись от его поступка и быстро взглянув на меня, сбивчиво начала мама. — Ну не дано ей…

— Я за что такие бабки плачу? — прогремел отчим. — Чтоб она меня перед друзьями позорила?

Он вечно попрекал меня этими «бабками». В детстве, начиная с нечаянно сломанных игрушек, которые я у него особо и не просила, заканчивая фигурным катанием. Ведь у меня были лучшие костюмы, коньки, постановки. А сколько требовалось средств на услуги тренера, аренду льда, летние сборы, дополнительные занятия по хореографии и актерскому мастерству… Для такой мелкой и недостойной меня все это стоило больших «бабок» отчима.

— Да ладно тебе, не завалила же, — пожала я плечами. — Тройка — тоже оценка.

— Но не для чемпиона! Не узнаю тебя совсем! Ты же с детства боец, упрямая… Куда подевался твой азарт, спортивный интерес, желание быть во всем первой?

Вот именно — ин-те-рес. Он появляется тогда, когда тебе что-то интересно. Меня же совершенно не волновала учеба в университете.

— Когда у тебя последний экзамен?

— В среду, — буркнула я.

— Если и его сдашь на трояк, никакого тебе моря в этом году.

Я вяло возмущалась, зная, что лето и так проведу не на курорте. У меня другие планы. Но посвящать в них маму и отчима я пока что не собиралась.

— Ладно, постараюсь, — сказала я, выходя из-за стола. Надоело слушать, как мне читают нравоучения.

— Агния, а может, ты позанимаешься еще с той девочкой, Вероникой? — крикнула уже в спину мама.

— Я ей позвоню, — раздраженно пообещала я, поднимаясь к себе на второй этаж.

Стены давили и душили. Моя комната вдруг показалась мне совсем крошечной. Эти «семейные душевные» беседы выматывали. Особенно было неприятно наблюдать, как мама лебезит перед отчимом. Олег, Олег, Олег… Ненавижу все это.

Достала из-под подушки карандаш и «Молескин» и принялась нервно выводить линии. Вскоре на странице появился карикатурный рисунок. Портрет очень быстро стал напоминать отчима. Только лысина была нарочито больше, чем есть на самом деле. Я пририсовала мужчине большой уродливый рот, из которого вылетали мухи… Отчим никогда не относился к моим рисункам серьезно. Да он и не видел ничего толком, кроме похожих шаржей, которые я на потеху рисовала для его гостей.