Любовь без размера

– Чего тебе надо? – Она казалась бесчувственной, как камень.

– Мне очень надо с тобой поговорить. – Он бросил еще один быстрый взгляд в сторону Тины. – Нам можно уединиться?

– Нет. – Она стояла у лестницы, прислонясь к перилам. – Тина останется здесь. Что ты там хочешь сказать, говори.

Она ждала. Облегчало задачу то, что вместо двух на нее смотрел один щенячий шоколадный глаз. Противно было сознавать, что даже с опухшим полузакрытым глазом, который заплыл синяком, он был великолепен.

– Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть, называя гадким утенком. – Он приступил прямо к делу и впервые остро ощутил, произнося эти слова, как жестоко они звучали.

– Учти, что как фраза для съема это не очень, так что подумай хорошенько. – Ее лицо ничего не выражало.

Он продолжал с несчастным видом, примирительно разводя руками:

– Да не собирался я тебя подцепить. Даже не знаю, почему я вообще это говорил.

Она даже не пыталась сдержать вырвавшийся у нее невеселый смех.

– А я знаю. Ты сам сказал. Потому что ты не собирался меня подцепить. И ты, и Аманда, и Чейз, и все ваши друзья – вы, идеальные красавцы, никогда к своему кругу не подпустите толстую неудачницу вроде меня, дав ей возможность быть в курсе того, что происходит там, внутри. Вы живете свою идеальную жизнь, день за днем, ослепленные огнями рампы и окруженные такими же идеальными красавцами. Ты согласился впустить меня только потому, что я ради такой привилегии вкалывала круглые сутки семь дней в неделю. Не знаю, смогла бы я прожить в мире вроде твоего, но стопроцентно уверена, что не хочу всю жизнь этого добиваться. – Ее тон и слова были пронизаны настоящей всепоглощающей грустью, и Холли не делала попыток это скрыть.

Он старался обосновать логически, но напрасно.

– Это неправда, Холли. Ты часть моего мира. Я ничего плохого не имел в виду. Я говорю это все время.

– Ты ни разу не сказал это мне, но сказал другим, а это означает, что только в моем случае слова находили подтверждение, – заявила она безучастно. – Ну давай, Логан, скажи мне, что я не права.

– Но это неправда! – с жаром повторил он, отчаянно желая, чтобы его поняли, и напрочь позабыв о Тине. – Я никогда про тебя так не думал. Когда я говорил это Натали и всем остальным до нее, я делал это, чтобы растравить их. Ведь все постоянно восторгаются их красотой. Когда именно мог я сказать это тебе? Когда ты оплакивала потерю мужа? Когда пыталась преодолеть пищевые привычки? Как только я понял, что… – Он не закончил предложения, которое завершилось бы словами «я тебя люблю».

На Холли это впечатления не произвело. Она покачала головой:

– Позор мне. Я тебе доверилась. Так же, как доверилась мужу, когда он оторвал меня от всех и вся, что было мне знакомо, и заточил в эту башню, только чтобы потом бросить одну. Знаешь, когда я тебя впервые увидела, ты мне не понравился. Но чем больше мы говорили, чем больше я тебя узнавала, у меня появлялось ощущение, что ты мог быть моим принцем на белом коне. Самое смешное – ты выглядел в полном соответствии с этим образом. Как иронично, не находишь? В конечном итоге я ничем не отличаюсь от тебя – точно так же поклоняюсь физическому совершенству.

Логан молчал, чувствуя, будто ее слова легли ему на плечи огромной невиданной прежде тяжестью.

Холли стояла рядом, глаза набухли слезами, которые не проливались. Его молчание подтверждало, что все, что она сказала, правда. Она повернулась и стала подниматься по лестнице.

– Где выход, ты знаешь, – сказала она, не оглянувшись.

Логан подождал, пока не услышал стук закрывшейся двери ее комнаты, и повернулся, чтобы уйти. Дверь уже была приоткрыта, и Тина стояла, скрестив руки на груди, готовая закрыть ее за ним.

Их взгляды встретились. Ее выражение смягчилось и уже не было таким враждебным. Возможно, в нем даже сквозила жалость. Ее рот был чуть приоткрыт, как будто она хотела что-то сказать, но сдерживалась. Она поверила ему. Она перевела взгляд на лестницу и снова посмотрела на него. Она кивнула ему, и он, как по сигналу, перепрыгивая через ступеньки, побежал наверх. Она осталась внизу.

Он был за дверью комнаты Холли.

– А ведь ты права, – громко сказал он, пробиваясь через разделявшее их дерево. – Почти во всем. Во всем, кроме одного: когда ты сказала, что не отличаешься от меня. Холли, какой же я идиот.

Не получив ответа, он прислонился ухом к двери и стал водить рукой по раме. Он заговорил тихим молящим голосом:

– Разве ты не поняла, Холли? Тогда, в самолете? Я считал, что чему-то научу тебя. Но в конце концов это ты чему-то научила меня. Научила не судить по внешнему виду. Научила, что такое настоящая сила и выносливость, и красота, и все остальное, в чем раньше я себя считал сведущим. И знаешь, Холли, я хочу продолжать учиться. – Он легонько ткнул лбом в дверь. – Если ты бросишь меня сейчас, это будет настоящая потеря. Настоящая потеря, – хрипло прошептал он.

Едва услышав, что дверь открывается, он рванул в комнату, не давая ей времени опомниться. Схватив ее в охапку посреди комнаты, он поцеловал ее. И еще раз. И еще. С каждым поцелуем он прижимал ее к себе все ближе, обнимал все крепче. Он буквально не давал ей дышать и сжимал ее в объятиях, так что у нее закружилась голова. Когда наконец он от нее оторвался, она чувствовала себя так, будто прокатилась на американских горках.

– Значит, мы попробуем еще раз? – Логан набрал воздуха и не дышал.

Холли посмотрела на него с глубокой грустью, такой глубокой, что боялась в ней утонуть. Это должен был быть ее звездный час, когда она должна была выйти победительницей, окончательно и полностью освободившись от его оков. Возможно, дело было в том, как свеж был его чудесный поцелуй на ее губах, или она все еще была не в себе после его крепких объятий, но ей вдруг расхотелось говорить те жестокие слова, которые она приготовила. Холли медленно покачала головой.

– Нет. Это значит, что я не хотела, чтобы между нами была враждебность, когда я буду с тобой прощаться.

Выражение облегчения сменилось на растерянность, и он крепче сжал ее плечи.

– Как это прощаться?

– Просто завтра утром я собираюсь и уезжаю домой.

Логан отпустил ее и оглянулся. У двери, в подтверждение ее слов, стояли два чемодана. Он перевел озадаченный взгляд на нее.

– Ты возвращаешься в Торонто?

– В Орегон, – просто ответила она.

– В Орегон? – повторил он в полном шоке. – Это ужасно. Там ты была так несчастна!

По ее лицу скользнула грустная полуулыбка.


– Логан, твое время говорить мне, что ужасно, а что нет, прошло. К тому же думаю, что готова вернуться, опять стать членом семьи.

– Семьи, которая, по твоим словам, не отводила тебе другой роли, кроме как быть нянькой и прислугой, – сказал он. – Туда, где царит болезнь, от которой не излечиться, если не проявлять активности в лечении. Ты не можешь спасти их, если они этого не хотят.

Она пожала плечами:

– Идеальных семей не бывает. Они еще не знают, что я возвращаюсь. Да и я уже не та девочка, благодаря в том числе тебе. Я сильнее и сосредоточеннее. Некоторое время поживу у Тины, пока не подыщу жилье. Как устроюсь, позвоню им. Их состояние ухудшается, у отца довольно быстро. Не хочу потом жалеть и гадать, была я плохой дочерью или нет.

– А что с домом? – спросил он, все еще пытаясь увязать слова, произнесенные ею, с их значением.

– Завтра выставляется на продажу. Не важно, сколько это займет, я могу подождать, – сказала Холли. Если будет слишком долго, я готова терпеть убытки, – добавила она про себя, – лишь бы уехать.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – сказал он.

– Чего ты хочешь, теперь не важно, – тихо ответила она. – И все будет хорошо, у нас обоих. Я в этом уверена. – Ты встретишь Новый год и скажешь «какая Холли?». Я тебе гарантирую.

Больше говорить было нечего. Логан отступил на шаг, развернулся и пошел к двери. Прежде чем выйти, он посмотрел на нее одним красивым глазом – тем, что не заплыл.

– Я очень сожалею, что обидел тебя, Холли.

– Я очень сожалею, что поставила тебе фингал, Логан. Но если тебе от этого легче, целилась я в нос, – сказала она.

– Спасибо, что промахнулась. Это было бы намного хуже, – сказал он, страстно желая поцеловать ее в последний раз и зная, что это ничего не изменит. Только продлит мучения. – Я надеюсь, ты поступаешь правильно.

Она кивнула, он вышел. Холли слышала, как он спустился по лестнице, короткий обмен тихими фразами, звук закрывшейся входной двери. Она бросилась на кровать и разрыдалась.





Глава 25




Логан, войдя в свое здание, сделал вид, что не заметил любопытного взгляда консьержа. Ну, не объяснять же ему, что его, Логана, не ограбили. И что да, ему больно настолько, насколько это можно предположить по внешнему виду. Опустив голову, Логан решил не встречаться с консьержем взглядом и быстро прошел к лифту. Он нажал кнопку вызова вверх и поблагодарил небеса за то, что двери лифта сразу открылись. Нажав свой этаж, он прислонился к стене и, глядя в пол, стал ждать, когда двери закроются. Хорошо, что не надо было смотреть на мир, хотя чувство вины, лежащее тяжким грузом на его плечах, было непривычным. Прямо перед тем как двери закрылись, вошла женщина, которая заняла противоположный угол лифта. Двери закрылись, лифт поехал.

Аромат духов он узнал еще до того, как его взгляд скользнул по модельным туфлям, длинным ногам и остановился на лице. Оно чуть улыбалось.

А он думал, что неприятности этого вечера уже закончились.

– Боже мой, слухом земля полнится, – проворчал он.

– Этим слухом уж точно, – осторожно ответила она, стараясь угадать его настроение. – А вот засос уже сошел.

Логан решил не отвечать, а просто вздохнул и уставился в пол.

– Натали, что ты здесь делаешь?

– Я ждала тебя в вестибюле, но ты пронесся мимо. Пришла удостовериться, что ты в порядке. И убедиться, что все это правда.

Лифт звякнул и остановился на его этаже, двери открылись. Логан вышел, Натали за ним.

– Сколько же наглости надо иметь, чтобы сюда явиться, – бросил он через плечо и быстро зашагал по коридору.

– Я хотела попробовать объяснить.

– Ну, объясни, – ответил он, не сбавляя шага.

– Хотела объяснить, что произошло на самом деле. И как неадекватно отреагировала Холли, – сказала она и ускорила шаг, чтобы не отставать.

– Это больше похоже на обвинение, чем на объяснение. – Логан остановился у своей квартиры и вытащил из кармана ключи. Натали догнала его и накрыла его руку своей, мешая отпереть дверь.

– Я понимаю, что ты, наверное, на меня очень злишься. И я тебя не виню. Но выслушай меня, пожалуйста, – сказала Натали.

Даже на фоне пульсирующей головной боли ее красота бросалась в глаза. Она была такой грациозной и хрупкой, что было трудно поверить, что она могла быть и чрезвычайно злобной. И все же сейчас она казалась искренней. Логану все меньше хотелось ссориться, он впал в угнетенное состояние, шумно выдохнул и уступил.

– Ладно. Заходи.

Отперев дверь, Логан прошел в квартиру, придержав дверь для нее. Он включил свет и, пройдя в гостиную, сел на диван. Положив локоть на колено, он оперся здоровым глазом на ладонь, оказывая давление на глазницу в надежде, что это ослабит головную боль. Не поднимая взгляда, он по легкому движению диванных подушек почувствовал, что Натали села рядом.

– Ну и отделала она тебя, – наконец сказала Натали.

– Ты об этом пришла поговорить? – ответил Логан куда-то в руку, продолжая сидеть, устроив глаз в ладони.