Любить, бояться, убивать
Часть 39 из 48 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Новостные и криминальные сайты также не порадовали. Но я не сдалась, продолжила серфить дальше. Профили сотрудников квеста в социальных сетях, отзывы на «Школу танцев» в различных источниках… Уже часа в три утра осенило почитать: что говорят об убийстве те, кто жил рядом? Нынче ведь почти у каждого дома собственная «болталка» во Всемирной паутине.
Я вбила в поисковик адрес, нашла искомое сообщество «Мой дом – Южный порт». И сразу наткнулась на любопытную запись.
Некий пользователь под ником Зоркий жаловался:
– В нашем дворе почти неделю не работают муниципальные видеокамеры! Уже убийство случилось – всем по-прежнему по фигу. Что еще должно произойти, чтобы починили?!
Ломать муниципальные видеокамеры – известная забава алкашей и вандалов. И чинят их не мгновенно.
Но, с другой стороны, – совпадение нехорошее.
И вообще, задумалась я, хорошо ли полиция «отработала жилой сектор»?
Опрос соседей – сама знала – довольно нудная часть расследования. И Паша, по своей практике опера, мне рассказывал – ее часто поручают молодым, ленивым или неудачникам.
Но я-то – возможно, не опытная, зато цепкая!
К тому же, пока шеф в Вельске, делать все равно нечего – никаких указаний Синичкин не оставил.
Как только план действий явился, мозг очистился, глаза сразу начали слипаться, и я мгновенно уснула.
Пробудилась, после ночных бдений, поздно – только в начале двенадцатого. Немедленно набрала Пашу, бодрым голосом наврала, что уже сижу в агентстве, выяснила: он подъезжает к Вельску.
И кинулась одеваться.
Для экспедиции выбрала белую ветровку, красные брючки-стретч и сапоги под золото. Довершали картину красные же меховые наушнички и бело-золотое кашне. С виду – наряд ненадежный, никак не подходящий для хмурого и ветреного осеннего дня. Но на самом деле: подкладка у ветровки флисовая, штаны утепленные, а шарф шерстяной. Можно хоть целый день на улице болтаться.
Бабульки, что вечно рвутся в свидетели, за такое оперение назовут меня проституткой. Но я справедливо рассудила: старушечий контингент уже опрошен полицией и вряд ли пожелает беседовать еще и с частным детективом. Я рассчитывала на других очевидцев – местных алкоголиков и бездельников-подростков. Эти правоохранителям обычно ничего не говорят. Просто из принципа. А подмечают многое. И рассказать свой эксклюзив симпатичной девушке в ярком наряде будет им «не в падлу».
Я даже специально решила отправиться на объект без машины – вдруг (исключительно ради дела) придется выпивать?
Паша учит: перед любым действием обязательно нужно придумывать легенду и составлять план. Но мне гораздо больше нравится импровизировать. С подростками разговор один, с пьянчугами – другой. Кого я только из себя не строила и чего только людям не обещала! Нехорошо, конечно, городить ложь, но дайте мне хоть какой-нибудь официальный документ, и я немедленно прекращу это делать.
Конец сентября выдался весьма похожим на ноябрь. Термометр у метро показывал плюс два. Алкоголики, небось, выпивают где-то в тепле. И подростки наверняка тоже попрятались по подъездам.
Зато на детской площадке я сразу обратила внимание на огромного роста девицу. Метра два, и размер обуви примерно сорок пятый. Шпала сидела на спинке лавочки – ровно напротив входа в «Школу танцев», дымила папироской и лениво покачивала носком необъятной кроссовки детскую коляску. Откуда раздавался громкий, но не слишком требовательный писк.
На заботливую мамашу девица не походила, над младенцем не сюсюкала, вид имела скучающий, и я тут же направилась к ней.
Шпала взглянула настороженно – вероятно, ей уже тысячу раз говорили, что топтать лавочку и курить на детской площадке нельзя. Но я уверенно взгромоздилась рядом, бросила рассеянный взгляд на коляску и спросила:
– Брат?
– Сестра, – с нескрываемым отвращением отозвалась каланча. – Маманя на старости лет игрушку себе завела.
– А сколько мамане?
– Пятьдесят два.
– Правда, дурная. Зачем в такие годы ребенок? Лучше б йорка взяли.
Девица вздохнула:
– Да прощелкала она. Месячные ходили кое-как, потом вообще исчезли. Она к врачу пошла на климакс жаловаться. Ей там и выдали – беременность двадцать пять недель.
– А почему аборт не сделала?
Девица горько вздохнула:
– Закон новый приняли, не слышала? На таком сроке только по медицинским показаниям можно. А мамаша здоровая, как лошадь.
– Ну, денег бы дала, чтоб показания нашлись.
Тут девица наконец насторожилась. Взглянула подозрительно:
– А ты чего ко мне пристала-то? Из опеки, что ли?
Я фыркнула:
– Еще скажи: из собеса. Сильно похожа на чиновницу?
– Кто тебя знает. Может, маскируешься? – хмыкнула шпала.
– Не, я сюда по объявлению приезжала. Платье хотела купить. В соседнем доме. Не подошло, зараза. А потом выхожу из подъезда: и типа дежавю. Вроде первый раз в этих краях, а места знакомые. Всю голову сломала, и только сейчас дошло: по телевизору видела. Это ведь у вас на квесте мужика грохнули?
– Ага, – с удовольствием подтвердила девица. – В нашем дворе. Вон, прямо напротив дверь. Опечатанная. «Школа танцев» написано.
– Офигеть! А правда, что этот труп сотруднице квеста ребенка сделал? – на ходу сымпровизировала я.
– Кто тебе такую глупость сказал? – возмутилась девица.
– В интернете читала, – лихо соврала я. – Вроде это ее бывший парень. Расстались, но она его любила все равно. А перец пришел на перфоманс с новой подружкой. Ну, она и психанула.
– Врут, – уверенно произнесла шпала. – Даже если бывший пришел – за каким фигом Ольге его убивать? У нее с боссом роман, вечно в обнимку ходили.
– А ты их что, знала? – обрадовалась я.
– Да у нас тут, как в деревне. Все всех знают. Ромка – это босс – сценарий квеста придумал и маньяка на нем играл. А Ольга – злую балерину. Мы с моим парнем к ним ходили. Роман скидку дал – как соседям.
– Крутой квест?
– Ага. Только они чокнутые все.
– Кто чокнутые? Актеры?
– Ну да. Роман мне щипцами пальцы ломал – и кайфовал.
– Прямо ломал?
– Ну, не до крови, но больно было. Ольга тоже – хлыстом врезала. А третий играет аутиста, но и по жизни – когда после квеста актеры маски снимают – тоже псих. А Рома – он еще и самодур.
– И как самодурил?
– По-всякому. Однажды Ольгу в ошейнике и на поводке привел. Как собаку, прикинь? А еще ключей от входа никому из сотрудников не давал. Считал: только у него должны быть. Один раз, знаешь, какой дурдом? Оператор давно пришел. Актер, который аутиста играет. Оба топчутся у двери. Потом и клиенты явились. А Ольга с Романом на полчаса позже приехали. Колесо, что ли, по пути прокололи. Ох, и орали друг на друга! Прямо при клиентах.
– А почему у сотрудников не может быть ключей? – удивилась я.
– Наши бабки во дворе считают: у Романа в подвале склад трупов. Или рабыни в клетках. Поэтому никому и не дает.
– А как на самом деле?
– Мне Ромчик сказал: он не хочет, чтобы сотрудники девок водили в нерабочее время. На квесте действительно антуражно. И работает он не круглые сутки. Так что можно посторонних привести. Попонтоваться.
– Ну… логично. А как быть, если, допустим, пожар? Внутри никого нет, и дверь заперта?
– Никак. Жилтоварищество – Рома у них подвал снимает – пыталось дубликат потребовать. Тоже не дал. Пригрозил, что съедет. Они и сникли. Кому еще помещение сдашь – на окраине, без окон и вентиляции нормальной?
– Может, у него, правда, склад трупов?
– Хрен знает. Но маньяка он хорошо играет. Или не играет, а ему по правде нравится людей мучить.
– Слу-у-шай, – я изобразила задумчивость. – Если ключ от входа только у Романа… и никто больше никак туда пробраться не мог… значит, полиция преступника легко поймает!
– Почему?
– Раз посторонних не было – значит, убил клиента кто-то из своих. Другого варианта быть не может.
– Кто знает, – моя новая знакомая вдруг впала в задумчивость.
А потом неожиданно спросила:
– Ты точно не журналистка?
– Епрст! Да я ж тебе объясняю: я в соседнем доме примеряла платье. А потом место узнала. И решила: хоть посмотрю, где убийство случилось. Раз все равно приехала.
– Ладно, – девица понизила голос. – Ща расскажу тебе кое-что. Но если в полицию сдашь или в каком-нибудь чахлом блоге опишешь – не знаю, что с тобой сделаю.
– Какие блоги?! Я администратор в спортклубе, писанину вообще не переношу! А полицейских люблю только тех, что из порнофильмов.
Каланча хихикнула. Но вид по-прежнему сохраняла свирепый. Потребовала:
– И телефон дай сюда.
– Зачем?!
– Чтобы диктофон не включила.
Я вбила в поисковик адрес, нашла искомое сообщество «Мой дом – Южный порт». И сразу наткнулась на любопытную запись.
Некий пользователь под ником Зоркий жаловался:
– В нашем дворе почти неделю не работают муниципальные видеокамеры! Уже убийство случилось – всем по-прежнему по фигу. Что еще должно произойти, чтобы починили?!
Ломать муниципальные видеокамеры – известная забава алкашей и вандалов. И чинят их не мгновенно.
Но, с другой стороны, – совпадение нехорошее.
И вообще, задумалась я, хорошо ли полиция «отработала жилой сектор»?
Опрос соседей – сама знала – довольно нудная часть расследования. И Паша, по своей практике опера, мне рассказывал – ее часто поручают молодым, ленивым или неудачникам.
Но я-то – возможно, не опытная, зато цепкая!
К тому же, пока шеф в Вельске, делать все равно нечего – никаких указаний Синичкин не оставил.
Как только план действий явился, мозг очистился, глаза сразу начали слипаться, и я мгновенно уснула.
Пробудилась, после ночных бдений, поздно – только в начале двенадцатого. Немедленно набрала Пашу, бодрым голосом наврала, что уже сижу в агентстве, выяснила: он подъезжает к Вельску.
И кинулась одеваться.
Для экспедиции выбрала белую ветровку, красные брючки-стретч и сапоги под золото. Довершали картину красные же меховые наушнички и бело-золотое кашне. С виду – наряд ненадежный, никак не подходящий для хмурого и ветреного осеннего дня. Но на самом деле: подкладка у ветровки флисовая, штаны утепленные, а шарф шерстяной. Можно хоть целый день на улице болтаться.
Бабульки, что вечно рвутся в свидетели, за такое оперение назовут меня проституткой. Но я справедливо рассудила: старушечий контингент уже опрошен полицией и вряд ли пожелает беседовать еще и с частным детективом. Я рассчитывала на других очевидцев – местных алкоголиков и бездельников-подростков. Эти правоохранителям обычно ничего не говорят. Просто из принципа. А подмечают многое. И рассказать свой эксклюзив симпатичной девушке в ярком наряде будет им «не в падлу».
Я даже специально решила отправиться на объект без машины – вдруг (исключительно ради дела) придется выпивать?
Паша учит: перед любым действием обязательно нужно придумывать легенду и составлять план. Но мне гораздо больше нравится импровизировать. С подростками разговор один, с пьянчугами – другой. Кого я только из себя не строила и чего только людям не обещала! Нехорошо, конечно, городить ложь, но дайте мне хоть какой-нибудь официальный документ, и я немедленно прекращу это делать.
Конец сентября выдался весьма похожим на ноябрь. Термометр у метро показывал плюс два. Алкоголики, небось, выпивают где-то в тепле. И подростки наверняка тоже попрятались по подъездам.
Зато на детской площадке я сразу обратила внимание на огромного роста девицу. Метра два, и размер обуви примерно сорок пятый. Шпала сидела на спинке лавочки – ровно напротив входа в «Школу танцев», дымила папироской и лениво покачивала носком необъятной кроссовки детскую коляску. Откуда раздавался громкий, но не слишком требовательный писк.
На заботливую мамашу девица не походила, над младенцем не сюсюкала, вид имела скучающий, и я тут же направилась к ней.
Шпала взглянула настороженно – вероятно, ей уже тысячу раз говорили, что топтать лавочку и курить на детской площадке нельзя. Но я уверенно взгромоздилась рядом, бросила рассеянный взгляд на коляску и спросила:
– Брат?
– Сестра, – с нескрываемым отвращением отозвалась каланча. – Маманя на старости лет игрушку себе завела.
– А сколько мамане?
– Пятьдесят два.
– Правда, дурная. Зачем в такие годы ребенок? Лучше б йорка взяли.
Девица вздохнула:
– Да прощелкала она. Месячные ходили кое-как, потом вообще исчезли. Она к врачу пошла на климакс жаловаться. Ей там и выдали – беременность двадцать пять недель.
– А почему аборт не сделала?
Девица горько вздохнула:
– Закон новый приняли, не слышала? На таком сроке только по медицинским показаниям можно. А мамаша здоровая, как лошадь.
– Ну, денег бы дала, чтоб показания нашлись.
Тут девица наконец насторожилась. Взглянула подозрительно:
– А ты чего ко мне пристала-то? Из опеки, что ли?
Я фыркнула:
– Еще скажи: из собеса. Сильно похожа на чиновницу?
– Кто тебя знает. Может, маскируешься? – хмыкнула шпала.
– Не, я сюда по объявлению приезжала. Платье хотела купить. В соседнем доме. Не подошло, зараза. А потом выхожу из подъезда: и типа дежавю. Вроде первый раз в этих краях, а места знакомые. Всю голову сломала, и только сейчас дошло: по телевизору видела. Это ведь у вас на квесте мужика грохнули?
– Ага, – с удовольствием подтвердила девица. – В нашем дворе. Вон, прямо напротив дверь. Опечатанная. «Школа танцев» написано.
– Офигеть! А правда, что этот труп сотруднице квеста ребенка сделал? – на ходу сымпровизировала я.
– Кто тебе такую глупость сказал? – возмутилась девица.
– В интернете читала, – лихо соврала я. – Вроде это ее бывший парень. Расстались, но она его любила все равно. А перец пришел на перфоманс с новой подружкой. Ну, она и психанула.
– Врут, – уверенно произнесла шпала. – Даже если бывший пришел – за каким фигом Ольге его убивать? У нее с боссом роман, вечно в обнимку ходили.
– А ты их что, знала? – обрадовалась я.
– Да у нас тут, как в деревне. Все всех знают. Ромка – это босс – сценарий квеста придумал и маньяка на нем играл. А Ольга – злую балерину. Мы с моим парнем к ним ходили. Роман скидку дал – как соседям.
– Крутой квест?
– Ага. Только они чокнутые все.
– Кто чокнутые? Актеры?
– Ну да. Роман мне щипцами пальцы ломал – и кайфовал.
– Прямо ломал?
– Ну, не до крови, но больно было. Ольга тоже – хлыстом врезала. А третий играет аутиста, но и по жизни – когда после квеста актеры маски снимают – тоже псих. А Рома – он еще и самодур.
– И как самодурил?
– По-всякому. Однажды Ольгу в ошейнике и на поводке привел. Как собаку, прикинь? А еще ключей от входа никому из сотрудников не давал. Считал: только у него должны быть. Один раз, знаешь, какой дурдом? Оператор давно пришел. Актер, который аутиста играет. Оба топчутся у двери. Потом и клиенты явились. А Ольга с Романом на полчаса позже приехали. Колесо, что ли, по пути прокололи. Ох, и орали друг на друга! Прямо при клиентах.
– А почему у сотрудников не может быть ключей? – удивилась я.
– Наши бабки во дворе считают: у Романа в подвале склад трупов. Или рабыни в клетках. Поэтому никому и не дает.
– А как на самом деле?
– Мне Ромчик сказал: он не хочет, чтобы сотрудники девок водили в нерабочее время. На квесте действительно антуражно. И работает он не круглые сутки. Так что можно посторонних привести. Попонтоваться.
– Ну… логично. А как быть, если, допустим, пожар? Внутри никого нет, и дверь заперта?
– Никак. Жилтоварищество – Рома у них подвал снимает – пыталось дубликат потребовать. Тоже не дал. Пригрозил, что съедет. Они и сникли. Кому еще помещение сдашь – на окраине, без окон и вентиляции нормальной?
– Может, у него, правда, склад трупов?
– Хрен знает. Но маньяка он хорошо играет. Или не играет, а ему по правде нравится людей мучить.
– Слу-у-шай, – я изобразила задумчивость. – Если ключ от входа только у Романа… и никто больше никак туда пробраться не мог… значит, полиция преступника легко поймает!
– Почему?
– Раз посторонних не было – значит, убил клиента кто-то из своих. Другого варианта быть не может.
– Кто знает, – моя новая знакомая вдруг впала в задумчивость.
А потом неожиданно спросила:
– Ты точно не журналистка?
– Епрст! Да я ж тебе объясняю: я в соседнем доме примеряла платье. А потом место узнала. И решила: хоть посмотрю, где убийство случилось. Раз все равно приехала.
– Ладно, – девица понизила голос. – Ща расскажу тебе кое-что. Но если в полицию сдашь или в каком-нибудь чахлом блоге опишешь – не знаю, что с тобой сделаю.
– Какие блоги?! Я администратор в спортклубе, писанину вообще не переношу! А полицейских люблю только тех, что из порнофильмов.
Каланча хихикнула. Но вид по-прежнему сохраняла свирепый. Потребовала:
– И телефон дай сюда.
– Зачем?!
– Чтобы диктофон не включила.