Люби меня, я бегу от тебя

– Мой живот. Потому что он толстый.

К моему большому удивлению, Джейсон опускается передо мной на колени, и его губы касаются голой кожи моего живота. Меня пробирает дрожью до самой глубины души.

– Прекрасный, – шепчет он мне в пупок.

Ко мне возвращаются бабочки, врываясь в мою грудь и ватные ноги. Как он может считать мой живот прекрасным?

Он ждет продолжения, и я веду его руку к своему боку, ближе к полному бедру.

– Мои бока. Они слишком жирные.

Я замечаю, что он незаметно мотает головой. Затем его ладони обхватывают меня за таз, поглаживая его, а дыхание проскальзывает по синему кружеву моих трусиков. Он поднимает руки к изгибам моей тонкой талии, а затем снова опускает их, и его короткие ногти впиваются в мою плоть.

– Чертовски горячие, – заключает он, облизывая губы.

Я наконец-то понимаю, к чему все это шоу. К каждому моему комплексу он привязывает новое прилагательное. Потому что красота непредсказуема. Потому что к словам нельзя относиться легкомысленно, им нельзя придавать негативный смысл. Почему «худой» связано с совершенством, а «толстый» – с изъяном?

Моя рука движется сама по себе, уводя его ниже. Я замечаю, как вздрагивают его веки, когда его пальцы проскальзывают вдоль моей промежности, останавливаясь на внутренней стороне бедра. Мне так стыдно за свой целлюлит и растяжки, которыми пестрит кожа, что я прикусываю губу.

– Мои бедра. Они дряблые и отвратительные.

Я игнорирую то, как удивленно выгибаются его брови от жестокости моих слов. Его пальцы пробегаются по их поверхности, словно он что-то ищет. Мое сердце пропускает удар, когда он находит растяжки.

Но он не насмехается. Вместо этого он нежно их гладит, проводит вдоль них пальцем, словно медиум, предсказывающий будущее по линиям на ладони. Я с трудом могу дышать. И еще сложнее это становится, когда их касаются его губы.

– Изысканные, – выдыхает он, один за другим целуя мои шрамы.

Черт подери. Я не свожу с него глаз, переполненная эмоциями. Он не убегает. Он вытерпел много моих безумств, и он все еще рядом. На коленях. Целует то, что я ненавижу в себе больше всего.

Прижавшись лбом к моему животу, он говорит:

– Я не стану говорить тебе, что ты не толстая. Не потому, что это так, а потому, что дело вообще не в этом. Даже если бы ты и была, то что с того? Да, у тебя есть бедра, бесподобные бедра, и за них хочется держаться, когда ты верхом на мне; да, у тебя есть целлюлит, но у кого его нет? Да, у тебя есть шрамы, но это значит, что ты все еще здесь. Твое тело – доказательство того, что ты выжила, а «толстый» – не значит «уродливый». Ты бесподобна, горяча, и, черт подери, мне необходимо тебя увидеть…

Я не даю ему закончить. Я хватаю его за плечи и поднимаю с колен, прижимаясь своим ртом к его рту. Не знаю, где он берет все эти красивые речи, но мне плевать, потому что именно эти слова мне всегда было нужно услышать.

Его губы раскрываются, отвечая моему чувственному наступлению, а руки скрещиваются за моей спиной. Все мое тело прижимается к его.

– Ты ведь видишь, – шепчет он с болью в голосе. – Умоляю, скажи, что ты понимаешь, что делаешь со мной.

Я вздыхаю, все мое тело словно горит. Меня захватывают вихри наслаждения, и я прижимаю его к стенке примерочной.

– Позволь мне увидеть тебя, Зо…

Я не знаю, новое ли прозвище сорвалось с кончика его языка, или это что-то другое, но я соглашаюсь. Он разрывает поцелуй и наконец открывает глаза, держа меня на расстоянии вытянутой руки.

Его карие, горящие, огромные глаза смотрят в мои. Затем, очень медленно, они спускаются вниз по моей обнаженной фигуре. Они не торопятся, смакуя то, что видят. От этого меня захлестывает желание. Я больше себя не контролирую.

Я тянусь к его джинсам и расстегиваю их. Джейсон не реагирует. Сначала он не вмешивается, и его дыхание учащается, а затем он останавливает меня, положив ладонь на мою руку. На мгновение я вдруг задумываюсь, волнует ли кого-то, сколько времени я провожу в кабинке.

– Не двигайся, – бросает он хриплым голосом. Я подчиняюсь, наблюдая, как он спускает на ягодицы брюки и боксеры. Я сдерживаю сильную дрожь, а мое сердце колотится как сумасшедшее.

– Ты совершенна.

Он не просит подойти ближе или коснуться его. Нет, Джейсон прислоняется к стене и касается своего органа рукой. Эксгибиционистские наклонности Джейсона захватывают меня и разжигают мои собственные.

Я не очень люблю, когда на меня смотрят.

А вот смотреть самой…

– Посмотри на меня, Зои.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он говорит не о своих глазах. Я опускаю взгляд; в животе тянет, рот приоткрывается. Его рука движется и ласкает его, словно это моя рука, сперва нежно, а затем все отрывистее.

Мы не касаемся друг друга, и тем не менее это эротичнее всего, что я когда-либо делала. Я наблюдаю за тем, как он мастурбирует, и во мне расцветает ощущение того, что это непристойный, но возбуждающий вуайеризм. И оно лишь усиливается, когда я поднимаю глаза и замечаю, что он рассматривает мое тело.

Чем больше Джейсон теряет контроль, тем сильнее пульсирует меж моих бедер, в промежности. Я невинно провожу руками по своему телу. По шее, по груди, по животу, по своему лону. Я медленно подвожу его к погибели.

Я ощущаю себя сверхсильной. Он в моей власти.

Если все это было для того, чтобы доказать мне, что я его возбуждаю, то у него получилось. Совсем скоро Джейсон зажмуривается и, ругаясь, стонет. Есть что-то по-настоящему неприличное и интимное в том, что я вижу, как он кончает. В каком-то смысле он позволяет мне увидеть себя в момент абсолютной уязвимости.

Он, тяжело дыша, одевается, а я едва стою на ногах.


– Больше никогда не говори, что ты слишком толстая, – резко говорит он. – Пожалуйста.

Мне нечего ему ответить.

– Ты только что кончил в брюки, – глупо говорю я.

– Не впервой.

Я улыбаюсь. Джейсон подходит ближе и целует меня в плечо.

– Я поищу туалет. А ты пока надень это платье, – говорит он, указывая пальцем на красную ткань, которую держал ранее. – Тебе понравится.

Именно это я и делаю, когда он уходит. Я до сих пор не отошла от того, что только что произошло, и, хотя я все еще дрожу от сексуальной неудовлетворенности, я рада, что он не сделал ничего, чтобы облегчить это состояние.

Мне начинает нравиться это постоянное ожидание, это одновременно и болезненное, и сладкое напряжение. Теперь мне только и остается, что с нетерпением ждать следующего раза.

– Ого, вау!..

Надев вышеупомянутое красное платье, я разглядываю себя в зеркало. Это шелк; на мои плечи спадают тонкие бретельки, а к ногам словно стекает кровавая река. Ткань очень плотная, а загадочный разрез приоткрывает часть моей левой ноги.

Признаюсь, я думаю, что выгляжу просто божественно. Джейсон, должно быть, того же мнения, потому что в примерочной эхом раздается еще одно «вау». Он вернулся и теперь встретился со мной взглядом в отражении зеркала.

– Я был прав, – улыбается он. – Оно просто создано для тебя.

Я грустно провожу руками по ткани:

– Если бы оно было создано для меня, оно бы стоило на триста евро дешевле.





19





ЗОИ


Чарли Чаплин сказал: «Из хаоса рождаются звезды».

Я повторяю себе это уже много лет, каждый раз, когда моя жизнь идет наперекосяк. Сара всегда говорила, что, какими бы темными ни были дни, я должна продолжать сиять. В конце концов, звезды видно именно ночью.

Точно так же как и хорошие люди познаются в беде.

– Ты видела? – спрашивает Виолетта на обратном пути домой с учебы. – Беллу Хадид признали моделью года!

– Подумать только, а ведь мы ровесники…

– Рядом с ней я выгляжу как ребенок.

Я качаю головой, открывая почтовый ящик. Я передаю Виолетте счет и беру лежащий рядом лист бумаги, сложенный вдвое.

– Скоро ты станешь той, благодаря кому у девушек вроде нее и есть работа. Радуйся.

– К слову об этом, ты уже начала работать над итоговым проектом?

Я молчу, с бледным лицом раскрывая тот самый лист. На нем выцарапано всего три слова, но я знаю, что они предназначаются мне.

«Я тебя нашел».

Виолетта спрашивает, что там, но я засовываю листок в карман, пытаясь прийти в себя.

– Э, да… Кстати, спасибо за кружево из бисера. Очень пригодилось.

Мое сердце наполняется тревогой, пока мы поднимаемся по лестнице. Теперь точно: Брайан знает, где я живу. Он мог бы просто сообщить мне об этом через СМС, но это его маленькое шоу гораздо веселее. И гораздо более жестоко.

Оно доказывает, что он не шутит. И если я не соглашусь в ближайшее время с ним встретиться, он не побоится подняться в квартиру.

– Я как раз недавно говорила об этом с Клеманом, – продолжает Виолетта, ища свои ключи. – Ты никогда не рассказывала, чем собираешься заниматься после ЭСМОД.

Она открывает дверь и пропускает меня вперед. Я бросаю сумку на диван и снимаю туфли. На мгновение я задвигаю Брайана в дальний угол своего сознания.