Люби меня, я бегу от тебя
Часть 11 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Или хуже: мой брат Брайан.
Поэтому мы с Сарой составили график прогулок. Чаще всего мы встречаемся вне дома, но иногда, когда я злю Брайана, он запирает меня в моей комнате.
В такие моменты я чаще всего пишу Саре, и она сразу же приходит ко мне. Мы живем на втором этаже в пригородном доме, поэтому она с легкостью может залезть в окно.
Вот и сейчас я вдруг слышу свист с улицы. Это Сара, шикарная и одетая в стиле рок-н-ролла: в узкие джинсы и мужскую рубашку с цветочным узором. Неделю назад она постриглась, так что теперь похожа на Леонардо Ди Каприо в фильме «Ромео + Джульетта» – очень сексуально.
– Чего ты ждешь, забирайся!
Она ворчит, колеблясь:
– Однажды я сломаю руку из-за этой херни…
– И?
– Прости, но ты того не стоишь, – шепчет она. – Вот была бы ты Скарлетт Йоханссон… а так…
Я широко распахиваю глаза, притворяясь оскорбленной:
– Ну, знаешь, ты тоже не Ева Мендес!
Она игриво улыбается и начинает взбираться на парапет.
– Я делаю это только потому, что у меня ломка…
Я помогаю ей залезть в окно и закрываю его, а она со вздохом падает на мою кровать, раскидывая руки в стороны. Как-то раз Брайан без предупреждения зашел ко мне в комнату, и Саре пришлось спрятаться на полу. Мне в тот момент было страшно так, что казалось, что я умру прямо там. К счастью, мой брат – идиот и кокаиновый наркоман в одном флаконе: он ничего не заметил.
Но с тех пор мы стали осторожнее. По крайней мере, я. Что до Сары… скажем так: кажется, она не понимает всей серьезности ситуации. Она считает, что я несколько преувеличиваю, чтобы придать своей жизни драматичности.
Если бы.
– Что посмотрим? – спрашивает она, проводя рукой по волосам.
– Выбирай.
Она выгибает бровь:
– Уверена? Потому что если выбираю я, то мы смотрим «Крепкие тела».
– Но мы смотрели его на прошлой неделе! – возмущаюсь я.
Сара выжидающе смотрит на меня:
– И? Не понимаю, к чему ты клонишь.
Я закатываю глаза и решаю выбрать фильм сама. Пока я ищу его в компьютере, Сара бродит по моей комнате, словно по музею. Она каждый раз это делает, хотя уже выучила все здесь наизусть.
И угадайте что?
Да, в конце концов я тоже налепила на потолок звезды. Это глупо, но все же. Так я чувствую себя ближе к Саре, когда ее нет рядом.
– Почему твой брат так суров с тобой? И почему твоя мать спускает ему это с рук? Это за гранью моего понимания.
Вот он – вопрос, который она не осмеливалась задавать раньше. Я раздумываю над тем, что могла бы сказать. Что моя мать – слабая женщина в депрессии? Что мой отец бросил ее с детьми и она так и не смогла с этим смириться? Или, может, лучше, что Брайан не всегда был таким – жестоким наркоманом?
Вместо всего этого я пожимаю плечами:
– Она всегда любила моего брата больше меня. Думаю, это потому, что он похож на моего отца, – а она цепляется за воспоминания о нем. Что касается Брайана… не знаю. Он просто психопат, вот и все.
Она ничего не говорит. Она понимает, что сейчас не лучший момент обсуждать все это, хотя я вообще сомневаюсь, что такой момент когда-нибудь настанет.
Я наконец нахожу то, что искала, и, открыв «Принца и танцовщицу», устраиваюсь у изголовья кровати. Сара снимает рубашку, оставаясь в майке, и вытягивается, положив голову мне на живот. Я молча сжимаю ее ладонь в своей и включаю фильм.
Неудивительно, но при первом появлении Мэрилин Монро я, как и Сара, улыбаюсь. Забавно, когда вас и вашу половинку привлекают одни и те же люди.
– Эта женщина была слишком сексуальна.
– Согласна. Но мне все равно больше нравится Лоренс Оливье. Видела его в «Гамлете»?
Она кивает, вырисовывая круги на внутренней стороне моей ладони.
– Ну… Звезд с неба не ловит.
– Правильно «не хватает», дорогая.
– Да пофиг. Ты вообще видела, чтобы кто-то хватал звезды?
Я улыбаюсь и сдаюсь.
Нужно сказать, что смотреть фильмы в тишине мы не умеем. Когда наши языки не заняты чем-то более веселым, мы используем их для беседы. Наши руки все еще сплетены, и я даже замечаю, что и тела незаметно, потихоньку, но сближаются.
Несколько раз мы слышим, как кто-то проходит мимо моей комнаты. Мое сердце на несколько секунд замирает, а Сара готовится в любой момент спрятаться под кровать.
В третий раз шаги замирают прямо у двери – после того как я громко рассмеялась над какой-то глупостью Сары. Я подгоняю ее лечь на пол, что она и делает, но ничего не происходит. Я жду еще несколько минут и лишь затем говорю ей подниматься.
– Все хорошо, возвращайся, – шепчу я.
Она забирается обратно на кровать, садится, скрещивая ноги, и пристально на меня смотрит. Кажется, ей больше не весело. Я вздыхаю и спрашиваю, что случилось.
– Так больше не может продолжаться. Мы уже месяц встречаемся, и я заколебалась заползать к тебе через окно. Почему бы тебе просто не послать своего брата к черту? Он переживет.
Я опускаю голову, поджимая челюсть. Она не понимает, и я, не стесняясь, тут же ей это говорю.
– Да, ты права, я не понимаю. Чего именно ты боишься? Устроят тебе взбучку. Максимум – выгонят из дома. Я уже говорила, что ты можешь прийти ко мне: моим предкам плевать. Так в чем проблема? Ты меня стыдишься? Потому что, если дело в этом, я умываю руки.
Я качаю головой, не смея на нее взглянуть. Мое сердце бьется как бешеное, и мне больно в груди.
– Ты эгоистка.
– Прошу прощения? – возмущается она, задетая до глубины души.
– Тебе легко говорить. Ты всем призналась в том, что ты лесбиянка, и все прошло прекрасно. Твои родители любят тебя и принимают такой, какая ты есть. В худшем случае тебе просто плевать. Но у меня другая ситуация. Ты не знаешь мою мать, ты не знаешь Брайана. Они не такие понимающие, как твои родители, окей? Мой брат избил меня просто за то, что я взяла масло не той марки, поэтому нет, я не хочу, чтобы он узнал об этом. И если ты не можешь этого понять, это твои проблемы.
Скрестив руки, она долго молчит. Мои щеки пылают, и я вдруг чувствую злость. Не на нее – на ненавистную мне жизнь.
– Все настолько плохо?
– Думаешь, если бы было иначе, я бы заставляла тебя карабкаться через этаж?
– Мне очень жаль, – говорит она тихо.
Я настолько этого не ожидала, что не знаю, что сказать. Я смотрю на нее, непокорную и грустную, и мне вдруг хочется ее успокоить, сказать, что все будет хорошо, что все не так плохо, что мы со всем справимся. Но я ненавижу лгать.
Вместо этого я очень медленно пробегаюсь пальцами от ее запястья до плеча. Это прикосновение оставляет за собой след из мурашек. Я вижу, как учащается ее дыхание. Мне хочется почувствовать ее, почувствовать, как за этой тонкой кожей бьется ее сердце, – знать, что оно бьется только для меня.
Мои руки ласкают ее открытую шею и путаются в каштановых волосах. Она медленно придвигается. Нашим ласкам вторит лишь колыбельная телевизора. Ее руки скользят по моим бедрам и замирают на изгибе моей талии. Я вздрагиваю, когда ее губы прижимаются к моим, а она улыбается.
Я желаю ее так сильно, что от этого мне разрывает живот.
– Я люблю тебя, Зои.
Мое сердце перестает биться. Я вдруг чувствую себя настолько полноценной и одновременно напуганной, что иного и не могла бы произнести:
– Я тоже тебя люблю.
Она легко касается моих губ мягким поцелуем. Я закрываю глаза, борясь с охватившим меня возбуждением, и запускаю руки ей под майку. Ее кожа нежная как бархат. Мои холодные пальцы касаются ее кипящего тела, и ее живот втягивается от моего прикосновения.
– Зои… Я знаю, что прошел всего месяц, но мы знакомы дольше, и я готова…
Спасибо, Господи. Я закрываю ей рот поцелуем, и на этот раз ее губы поглощают мои. Я не знаю, чье сердце так быстро бьется: ее или мое, но от этого звука я возбуждаюсь еще сильнее.
Я сбрасываю бретельки ее майки и помогаю стащить ее через голову. Я с трудом вспоминаю, что скоро с работы вернется мама. Сейчас есть только Сара и это новое покалывающее ощущение между моих ног.
– Тебе придется мне подсказывать, – признаюсь я.
Она смеется, оставаясь в черном лифчике:
– Я тоже не знаю, что делать! Я никогда так далеко не заходила.
– А…
– В худшем случае первый раз пройдет неловко, но я уверена, что немного практики – и мы станем настоящими секс-машинами!
Я смеюсь, успокаиваясь. Вот почему я до безумия влюблена в эту девушку. И вот уже наши вздохи становятся чаще, напряжение нарастает, а слои одежды исчезают.
Мое платье стянуто до самых бедер, а губы Сары изучают мою шею, когда я вдруг слышу в замке ключ.
Я едва успеваю ее оттолкнуть. Я замираю на месте, когда Брайан разъяренно распахивает дверь.
Поэтому мы с Сарой составили график прогулок. Чаще всего мы встречаемся вне дома, но иногда, когда я злю Брайана, он запирает меня в моей комнате.
В такие моменты я чаще всего пишу Саре, и она сразу же приходит ко мне. Мы живем на втором этаже в пригородном доме, поэтому она с легкостью может залезть в окно.
Вот и сейчас я вдруг слышу свист с улицы. Это Сара, шикарная и одетая в стиле рок-н-ролла: в узкие джинсы и мужскую рубашку с цветочным узором. Неделю назад она постриглась, так что теперь похожа на Леонардо Ди Каприо в фильме «Ромео + Джульетта» – очень сексуально.
– Чего ты ждешь, забирайся!
Она ворчит, колеблясь:
– Однажды я сломаю руку из-за этой херни…
– И?
– Прости, но ты того не стоишь, – шепчет она. – Вот была бы ты Скарлетт Йоханссон… а так…
Я широко распахиваю глаза, притворяясь оскорбленной:
– Ну, знаешь, ты тоже не Ева Мендес!
Она игриво улыбается и начинает взбираться на парапет.
– Я делаю это только потому, что у меня ломка…
Я помогаю ей залезть в окно и закрываю его, а она со вздохом падает на мою кровать, раскидывая руки в стороны. Как-то раз Брайан без предупреждения зашел ко мне в комнату, и Саре пришлось спрятаться на полу. Мне в тот момент было страшно так, что казалось, что я умру прямо там. К счастью, мой брат – идиот и кокаиновый наркоман в одном флаконе: он ничего не заметил.
Но с тех пор мы стали осторожнее. По крайней мере, я. Что до Сары… скажем так: кажется, она не понимает всей серьезности ситуации. Она считает, что я несколько преувеличиваю, чтобы придать своей жизни драматичности.
Если бы.
– Что посмотрим? – спрашивает она, проводя рукой по волосам.
– Выбирай.
Она выгибает бровь:
– Уверена? Потому что если выбираю я, то мы смотрим «Крепкие тела».
– Но мы смотрели его на прошлой неделе! – возмущаюсь я.
Сара выжидающе смотрит на меня:
– И? Не понимаю, к чему ты клонишь.
Я закатываю глаза и решаю выбрать фильм сама. Пока я ищу его в компьютере, Сара бродит по моей комнате, словно по музею. Она каждый раз это делает, хотя уже выучила все здесь наизусть.
И угадайте что?
Да, в конце концов я тоже налепила на потолок звезды. Это глупо, но все же. Так я чувствую себя ближе к Саре, когда ее нет рядом.
– Почему твой брат так суров с тобой? И почему твоя мать спускает ему это с рук? Это за гранью моего понимания.
Вот он – вопрос, который она не осмеливалась задавать раньше. Я раздумываю над тем, что могла бы сказать. Что моя мать – слабая женщина в депрессии? Что мой отец бросил ее с детьми и она так и не смогла с этим смириться? Или, может, лучше, что Брайан не всегда был таким – жестоким наркоманом?
Вместо всего этого я пожимаю плечами:
– Она всегда любила моего брата больше меня. Думаю, это потому, что он похож на моего отца, – а она цепляется за воспоминания о нем. Что касается Брайана… не знаю. Он просто психопат, вот и все.
Она ничего не говорит. Она понимает, что сейчас не лучший момент обсуждать все это, хотя я вообще сомневаюсь, что такой момент когда-нибудь настанет.
Я наконец нахожу то, что искала, и, открыв «Принца и танцовщицу», устраиваюсь у изголовья кровати. Сара снимает рубашку, оставаясь в майке, и вытягивается, положив голову мне на живот. Я молча сжимаю ее ладонь в своей и включаю фильм.
Неудивительно, но при первом появлении Мэрилин Монро я, как и Сара, улыбаюсь. Забавно, когда вас и вашу половинку привлекают одни и те же люди.
– Эта женщина была слишком сексуальна.
– Согласна. Но мне все равно больше нравится Лоренс Оливье. Видела его в «Гамлете»?
Она кивает, вырисовывая круги на внутренней стороне моей ладони.
– Ну… Звезд с неба не ловит.
– Правильно «не хватает», дорогая.
– Да пофиг. Ты вообще видела, чтобы кто-то хватал звезды?
Я улыбаюсь и сдаюсь.
Нужно сказать, что смотреть фильмы в тишине мы не умеем. Когда наши языки не заняты чем-то более веселым, мы используем их для беседы. Наши руки все еще сплетены, и я даже замечаю, что и тела незаметно, потихоньку, но сближаются.
Несколько раз мы слышим, как кто-то проходит мимо моей комнаты. Мое сердце на несколько секунд замирает, а Сара готовится в любой момент спрятаться под кровать.
В третий раз шаги замирают прямо у двери – после того как я громко рассмеялась над какой-то глупостью Сары. Я подгоняю ее лечь на пол, что она и делает, но ничего не происходит. Я жду еще несколько минут и лишь затем говорю ей подниматься.
– Все хорошо, возвращайся, – шепчу я.
Она забирается обратно на кровать, садится, скрещивая ноги, и пристально на меня смотрит. Кажется, ей больше не весело. Я вздыхаю и спрашиваю, что случилось.
– Так больше не может продолжаться. Мы уже месяц встречаемся, и я заколебалась заползать к тебе через окно. Почему бы тебе просто не послать своего брата к черту? Он переживет.
Я опускаю голову, поджимая челюсть. Она не понимает, и я, не стесняясь, тут же ей это говорю.
– Да, ты права, я не понимаю. Чего именно ты боишься? Устроят тебе взбучку. Максимум – выгонят из дома. Я уже говорила, что ты можешь прийти ко мне: моим предкам плевать. Так в чем проблема? Ты меня стыдишься? Потому что, если дело в этом, я умываю руки.
Я качаю головой, не смея на нее взглянуть. Мое сердце бьется как бешеное, и мне больно в груди.
– Ты эгоистка.
– Прошу прощения? – возмущается она, задетая до глубины души.
– Тебе легко говорить. Ты всем призналась в том, что ты лесбиянка, и все прошло прекрасно. Твои родители любят тебя и принимают такой, какая ты есть. В худшем случае тебе просто плевать. Но у меня другая ситуация. Ты не знаешь мою мать, ты не знаешь Брайана. Они не такие понимающие, как твои родители, окей? Мой брат избил меня просто за то, что я взяла масло не той марки, поэтому нет, я не хочу, чтобы он узнал об этом. И если ты не можешь этого понять, это твои проблемы.
Скрестив руки, она долго молчит. Мои щеки пылают, и я вдруг чувствую злость. Не на нее – на ненавистную мне жизнь.
– Все настолько плохо?
– Думаешь, если бы было иначе, я бы заставляла тебя карабкаться через этаж?
– Мне очень жаль, – говорит она тихо.
Я настолько этого не ожидала, что не знаю, что сказать. Я смотрю на нее, непокорную и грустную, и мне вдруг хочется ее успокоить, сказать, что все будет хорошо, что все не так плохо, что мы со всем справимся. Но я ненавижу лгать.
Вместо этого я очень медленно пробегаюсь пальцами от ее запястья до плеча. Это прикосновение оставляет за собой след из мурашек. Я вижу, как учащается ее дыхание. Мне хочется почувствовать ее, почувствовать, как за этой тонкой кожей бьется ее сердце, – знать, что оно бьется только для меня.
Мои руки ласкают ее открытую шею и путаются в каштановых волосах. Она медленно придвигается. Нашим ласкам вторит лишь колыбельная телевизора. Ее руки скользят по моим бедрам и замирают на изгибе моей талии. Я вздрагиваю, когда ее губы прижимаются к моим, а она улыбается.
Я желаю ее так сильно, что от этого мне разрывает живот.
– Я люблю тебя, Зои.
Мое сердце перестает биться. Я вдруг чувствую себя настолько полноценной и одновременно напуганной, что иного и не могла бы произнести:
– Я тоже тебя люблю.
Она легко касается моих губ мягким поцелуем. Я закрываю глаза, борясь с охватившим меня возбуждением, и запускаю руки ей под майку. Ее кожа нежная как бархат. Мои холодные пальцы касаются ее кипящего тела, и ее живот втягивается от моего прикосновения.
– Зои… Я знаю, что прошел всего месяц, но мы знакомы дольше, и я готова…
Спасибо, Господи. Я закрываю ей рот поцелуем, и на этот раз ее губы поглощают мои. Я не знаю, чье сердце так быстро бьется: ее или мое, но от этого звука я возбуждаюсь еще сильнее.
Я сбрасываю бретельки ее майки и помогаю стащить ее через голову. Я с трудом вспоминаю, что скоро с работы вернется мама. Сейчас есть только Сара и это новое покалывающее ощущение между моих ног.
– Тебе придется мне подсказывать, – признаюсь я.
Она смеется, оставаясь в черном лифчике:
– Я тоже не знаю, что делать! Я никогда так далеко не заходила.
– А…
– В худшем случае первый раз пройдет неловко, но я уверена, что немного практики – и мы станем настоящими секс-машинами!
Я смеюсь, успокаиваясь. Вот почему я до безумия влюблена в эту девушку. И вот уже наши вздохи становятся чаще, напряжение нарастает, а слои одежды исчезают.
Мое платье стянуто до самых бедер, а губы Сары изучают мою шею, когда я вдруг слышу в замке ключ.
Я едва успеваю ее оттолкнуть. Я замираю на месте, когда Брайан разъяренно распахивает дверь.