Лягушачий король

– Слушайте, я не буду с вами обсуждать Гришу, что хотите со мной делайте, просто не буду, вы не имеете права меня преследовать, я полицию вызову, – скороговоркой проговорила она.

– Почему? – спросил Сергей. – На один-единственный вопрос ответьте мне, и больше вы меня не увидите. Почему не будете обсуждать бывшего парня? Я всего лишь пытаюсь понять, можно ли нанять его водителем для моего шефа. Я человек подневольный, с меня башку снимут, если что!

Она колебалась. Для правдоподобности образа Бабкин ссутулился и втянул голову в плечи.

Инна сделала шаг вперед и остановилась перед сыщиком. Губы у нее дрожали.

– Если я вам хоть слово скажу, Григорий меня убьет, – шепнула она. – Он предупредил, чтобы я ни с кем его не обсуждала. Пожалуйста, оставьте меня в покое! Прошу вас!

Бабкин смотрел вслед фигурке в зеленом плаще и думал, что придется отпрашиваться у Макара на три дня для поездки в Казань, на предыдущее место работы Богуна.

То-то Илюшин спляшет на его костях!





Глава 8

Песни ангелов Московской области




«Он поднимался по лестнице, считая пепельницы на подоконниках. Одна, вторая, третья, четвертая… В этом доме были обжитые подоконники. Ему это нравилось.

Из-за двери доносился радостный голос ведущей, рассказывающей о самом высоком в мире небоскребе. “Восемьсот двадцать восемь метров!” – ликовала она.

Он подумал, что вещи ползут вширь и ввысь. Обнаглевший человек вонзил в задницу небесам иглу небоскреба. Не глупо ли полагать, что небеса не отзовутся возмущенным ревом?

Он дважды утопил кнопку звонка цвета слоновой кости. Время портит человека, но облагораживает вещи. Не все. Не всегда. От ширпотреба остаются ошметки. Но то, что сделано на совесть, сохранит в себе дух создателя.

Старуха, открывшая дверь, чуть не кинулась ему на шею.

Он оказался в царстве стекла и хрусталя. Снежная королева, поселившаяся в сталинке, обустроила свое укрытие, наполняя его напоминаниями об оставленном ею замке снега, льда и северного сияния. Зеркала, флаконы, бокалы, сервизы – чешское, советское, умытое, сверкающее на утреннем солнце, радужными всплесками озаряющее серванты и шкафы.

Старуха вернулась. Он понял, что сейчас случится то, ради чего он пришел сюда, считая пепельницы на этажах.

И точно: смерть взорвала ее, будто яйцо в микроволновке. Он боролся со смертью, принявшей чужую личину, и взлетающие осколки хрусталя пели звонкую песнь его победы».



Сергей, прочитав отрывок, пожал плечами и сказал, что если верить этой сцене, перед ними буквальное описание того, как человеку размозжили голову, а затем принялись крушить мебель.

Макар отложил в сторону страницу с первым убийством и вернулся к третьему.

Теперь ему бросилось в глаза то, чего он не заметил при первом прочтении: эти сцены были написаны по-разному. Казалось, Юренцов к концу книги начал сходить с ума.

Макар без труда выяснил адрес несчастного фантаста. Часы показывали три, когда он спускался в подвальное помещение, где на покосившейся табличке справа от двери было выбито «Участковый пункт полиции».

За полминуты он нашел того, кто ему требовался.

– Игорь Сергеевич?

Молодой, коротко стриженный парень с простоватым лицом поднял голову, оторвавшись от бумаг, которые он старательно заполнял.

– Он самый.

Илюшин представился и показал документы. Он раздумывал, соврать ли, что его наняли родственники убитого, или прибегнуть к спасительной уклончивой формулировке, но участковый, помрачнев, спросил:

– Это из-за Юренцова?

И Макар понял, что врать не придется.

– Олег был у вас?

Участковый страдальчески сморщился и потер лоб.

– Приходил, да… Вы меня извините, все остальное – не по моей части. Этим занимается…

– Я знаю, кто этим занимается, – сказал Макар. – Меня интересует то, что он изложил вам. Игорь Сергеевич, расскажите мне, пожалуйста, о его визите.

– Потапенко, ты обедать идешь? – крикнули от дверей.


– Да какой обед… – пробормотал тот и повысил голос: – Нет, не иду!

Илюшин тотчас заметил, что рядом есть кафе, где можно спокойно посидеть, если Игорь Сергеевич согласится выделить на это полчаса.

– Безграничная благодарность за любую информацию, – добавил он, рассматривая парня. – В разумных пределах.

К его изумлению, Потапенко густо покраснел. Он неловко выбрался из-за своего рабочего места, и, встав в полный рост, оказался толстоватым увальнем на голову выше Илюшина.

– Не за что тут благодарить, – пробормотал он, отводя глаза. – Я, если чем смогу… Подождите минутку…

Он убрал бумаги, пошел за Илюшиным к двери. В последний момент вернулся и сунул в карман телефон.



Выбор места для обеда Макар оставил за своим новым знакомцем. Потапенко отвел его в пустующее кафе на соседней улице. Белые пластиковые столы и стулья, занавески в горох. Макар оценил его скромность, учитывая, что за углом находилось заведение итальянской кухни. Сам бы он отправился к итальянцам, но предлагать это не стал: собеседник должен находиться в привычной обстановке.

Они уселись возле окна. За окном на трамвайной остановке толпились люди.

– Офисы вокруг, – неожиданно подал голос Потапенко, всю дорогу молчавший. – В два здесь не протолкнуться. А потом как-то потише.

Принесли суп. Потапенко принялся есть с тем же детским и самоуглубленным лицом, с которым заполнял документы. Ложка ожесточенно ныряла в гущу, будто лопата в землю.

Макар по собственной воле не притронулся бы к этому вареву с квашеной капустой. Он попробовал содержимое тарелки и мысленно понадеялся, что не отравится.

– Когда к вам приходил Юренцов? – спросил он.

Участковый помолчал, вспоминая.

– Месяца два, наверное, назад… Может, три. Или чуть больше. Точнее могу у себя посмотреть.

– Что он хотел?

– Елки-палки, не понял я, что он хотел, – с неожиданным раздражением бухнул Потапенко.

– Почему?

– Ну, у него разговор такой… Черта с два его поймешь.

– Он заикался?

– Да если бы только заикался! Я думал, психоперевозку придется вызывать…

Шаг за шагом Макар вытянул из участкового, что произошло.

Олег Юренцов ввалился в подвал, подвернув ногу на ступеньках. Он был чудовищно возбужден, от него плохо пахло, он твердил об убийствах в какой-то книге… Но больше ничего понять было нельзя.

– Я подумал, у человека обострение, – признался Потапенко. – И, это… весна, что ли, была. У нас весной всегда психов полно. Хотя осенью больше. Да и зимой как-то… Не жалуемся, короче, на их отсутствие.

Юренцов настаивал, чтобы участковый немедленно проследовал за ним и нашел убийцу, которого ему отказались выдавать в издательстве. Это казалось бредом и паранойей. Юренцов требовал помощи. Он хватал Потапенко за рукав, принимался плакать, упоминал мертвую девушку, которую нашел на асфальте, но когда участковый пытался вызнать подробности и понять, как давно это произошло, Юренцов гневно замахал на него руками и закричал, что это не имеет никакого значения, даже если все сроки давности вышли.

– Он сначала так бессвязно выкрикивал… Вроде чушь на чуши… А потом бац – сроки давности! Но это все… ну, короче… как бред, короче, выглядело!

Илюшин сообразил: парень пытается оправдаться перед ним.

– У Юренцова были сложности с общением, – осторожно заметил он.

– Да уж я заметил! Наши решили, он щас бросаться начнет. Они его, типа, успокаивать начали… Только хуже вышло. Но Юренцов, он как бы только снаружи агрессировал, понимаете? А внутри это не на меня было направлено, а на кого-то другого. Я, когда это понял, махнул нашим, чтобы оставили его в покое. Типа, шизик безобидный, выговорится – и лады. А он все про девушку талдычит. Что ее возле машины зарезали. – Он поднял на Илюшина глаза и спросил: – Реально, что ли, зарезали?

– Вы его спровадили в конце концов?

– Ну, как спровадил… Я ему сказал, куда идти, чего написать…

Илюшин встрепенулся. Он был уверен, что от Юренцова, впавшего в аффект, участковый постарался как можно скорее избавиться.

– В смысле – написать?

– Ну, заявление. Объяснил ему, где дежурная часть, сказал, что нужно обязательно в письменной форме… В принципе, говорю, вы можете и у меня оставить, я как бы обязан… Но он дальше слушать не стал, схватил бумажку с адресом и убежал. А я потом к нему заходил…

– Вы к нему ходили? – недоверчиво переспросил Макар.

Потапенко замялся.

– Вроде как проверить… Ну там, родственников предупредить, что он бегает и про убийства рассказывает…