Лисы и львы

– Куда ступить-то? Знала бы, так посмела бы. Только обе мы без него ничего не знаем. Ни что это за мир, ни куда смылся Ворон и где его искать.

– Ворона еще кое-кто ищет, кроме Дуду, – напомнила Катти. – Князь, к примеру.

– Ну и что?

– А то, что мы могли бы… – Катти помешкала, словно сомневаясь, продолжать или нет, потом все-таки закончила: – Встретиться с ним. Поговорить откровенно. Объединить усилия и искать вместе.

– С ума сошла? – удивилась Пиви. – И что это тебя так тянет объединяться? – то с Изой и Беригоном, то с Князем!.. Я ведь говорила уже – никому мы не нужны. Каждый ищет универсус для себя, помогать не станет. И хорошо еще, если просто откажет, а не пошлет ко всем чертям. К чертям – это я, между прочим, в буквальном смысле говорю, а не в переносном. Они же – маги! Ты хоть представляешь себе, что они могут сделать, если их разозлить? Превратят нас… в лягушек, например, и что тогда? С кем объединяться будем? С болотными кикиморами?

Катти нахмурилась.

– Князь не такой, – сказала она твердо. – Он добрый человек. Понимающий. Я не знаю, конечно, зачем ему универсус, но уверена, что в помощи он нам не откажет. Сама подумай, ведь и мы ему помочь сможем… верней, Дуду сможет – знаниями, которые добывает у неприкаянных. Ну, а мы – чем придется.

– Бред, – фыркнула Пиви. – Для начала Дуду нас проклянет…

– И пусть, – усмехнулась Катти. – Не бросит же – без тебя-то ему не обойтись… Покричит и успокоится. Поймет, что так лучше. Ведь если мы будем с Князем, не придется больше искать помощников – таких, как Шетра и Прохор. А это экономия времени. И меньше риска, что об универсусе узнает кто-то еще и тоже начнет за ним охотиться. Со стороны Дуду – знания, со стороны Князя – магия, с нашей… ну, там видно будет. По-моему, неплохой союз!

– Ага. Осталось только Князя спросить. Что скажет Дуду, я уже знаю.

– Так давай спросим! Даже если он откажется, что мы теряем?

Пиви заколебалась.

– Да ничего вроде бы… мне тоже думается, что в лягушек он нас не превратит.

– Конечно, нет! Он – замечательный человек, правда.

Пиви усмехнулась.

– Так нахваливаешь… влюбилась ты в него, что ли?

– Могла бы, – кивнула Катти. – Если бы не любила Имара. Князь сотворил со мной настоящее чудо, за что я всегда ему буду благодарна. Открыл мне глаза – на саму себя. Я же тебе рассказывала…

Пиви вздохнула.

– Все замечательные, пока их не узнаешь поближе.

– За Князя я ручаюсь, – твердо сказала Катти.

– Да? А я еще подумаю. Плохо нам здесь, что ли? – тепло, светло, мухи не кусают. Отчего бы и не подождать немного, в приятной компании? Прохор – тоже ничего парень. Заботливый. Еду вот нам сейчас привезет, одежду…

– Ну, переоденемся мы, поедим. И дальше что? Ночь на носу, а мы с тобой встали-то совсем недавно. Чем займемся, пока заботливый Прохор спит?

– Понятия не имею. Тут ты права…

– А после ночи будет день. Такой же пустой.

Пиви вновь заколебалась.

– Может, Прохор найдет нам какое-нибудь дело…

– Уборку, стирку? – скептически спросила Катти. – Дело, конечно, хорошее. Но ты вот еще о чем подумай – и Дуду, кстати, передай, пусть тоже подумает, – нашел он, скажем, Ворона. Привел нас к нему. А Ворон – это не Папаша Муниц, который понятия не имел, какое сокровище при себе возит. Ворон – маг, и знает, чем завладел. Соперников, если верить все тому же Дуду, близко не подпустит и запросто может превратить нас в лягушек… А мы с тобой – не маги. И что, по-твоему, нам останется делать? Сидеть у него под дверью и плакать – в надежде, что пожалеет?

Пиви открыла рот.

– А ведь и правда.

– Я еще у Шетры это поняла. Без помощи мага нам не обойтись. И кого мы можем попросить о ней, как не Князя? Единственного, кто почти наверняка не откажет? И кого не нужно посвящать в тайну универсуса?

– Пожалуй, что так. О, как все горчично…

Тут со двора донесся шум подъехавшей машины. Вернулся Прохор.

– Подумай! – еще раз настойчиво попросила Катти.

И на этом разговор пришлось прервать, как ни хотелось обеим его продолжить.





* * *



В это самое время Князь, то бишь капитан Хиббит, стоял в волшебном саду Фиалки-Клементины, слушая ее печальную исповедь и в мыслях не держа, что кто-то уже собрался «упасть» ему «на хвост».

А «хвосту» его меж тем грозило немалое испытание. Ибо в это же самое время под домом Идали Хиббита топтался, поджидая капитана, взволнованный Раскель.

Еще не верящий до конца в свое цыганское счастье.



Ох, и настрадался же он за последние двенадцать часов – с тех пор, как чертов актеришка вдруг перестал, добравшись до Земли, колдовать, из-за чего его тут же потерял вещий ворон!..

На Землю вслед за ним Раскель отправился, рассчитывая лишь на то, что Князь без помощи магии тут и задержится. Переметнуться еще куда-то не сможет.

Наверное, разумнее на самом деле было бы ждать дальнейших вестей от Ферди, оставаясь возле быстрого хода. Но, честно говоря, Раскель и там уже успел известись не на шутку. Заняться в этом тухлом, навевающем тоску месте – посреди лесного болота – было решительно нечем, кроме как наколдовать себе новую рубаху взамен сгоревшей, и оттого в голову Раскелю лезли, не встречая препон, мысли одна другой безрадостней. Об отце, который способен убить за утрату Налачи Бахт. О презрении, которым обольют его соплеменники, случись ему остаться в живых. О прекрасной девушке, которая тоже пропала без следа…

Проведя на болоте бессонную ночь, поутру Раскель не утерпел и наведался в Песий лес, надеясь украдкой взглянуть еще разок на Фиалку. Но, к великому удивлению своему, не нашел на заветном берегу никого и ничего, кроме остывшего уже пепелища.

Он побродил там немного, следов, которые указывали бы на то, что театральный караван отправился в обратный путь, тоже не нашел. И вернулся к быстрому ходу озадаченный и встревоженный. Куда все подевались?

Неужто лесные твари забрали их к себе, в другое измерение? Плохо дело, коли так. Отнять добычу у волшебных существ – затея не из легких. В другое время он и задумываться бы о такой попытке не стал. Но если там Фиалка… нельзя же, в самом деле, оставить им эту девушку!

Мысль выступить в роли спасителя отвлекла его ненадолго от прочих тяжких дум. Раскель даже позволил себе помечтать, как будет благодарна ему красавица… После чего принялся строить планы по спасению.

Лучшим вариантом казалось предложить за девушку выкуп, вот только чем можно заинтересовать лесных тварей?

Додумался он в результате лишь до того, что без Налачи Бахт ему и самому в этом случае не обойтись. И, значит, нужно искать и добывать ее любою ценою…

А день меж тем все тянулся и тянулся. Проклятый Князь все скакал из мира в мир – то ли путая следы, то ли сам не зная, куда и зачем бежит… К вечеру Раскель изнемог совершенно. И когда в начале ночи Ферди сообщил, что соперник добрался до Земли и пропал, он не стал утруждать себя размышлениями.

Земля так Земля, пропал так пропал.

Лишь бы не торчать больше посреди болота.

Он снял с шеи низку из мелких монет, принадлежавших самым разным мирам, нашел среди них земную. Из заплечной сумы вынул кожаный кисет с комком воска, зачарованного особым образом. Отщипнул кусочек, размял и сделал на получившейся лепешечке оттиск монеты. Затем вернул на место все, кроме оттиска, который, прошептав короткое заклинание, он бросил в центр быстрого хода.

Тот открылся – озаренный призрачным голубым светом тоннель, ведущий прямиком через десятки, а то и сотни, миров не только в мир, которому принадлежала монета, но даже в город, где ее некогда отчеканили.

Раскель шагнул туда и очутился на Земле.

В городе Петербурге – что было первой его удачей, о чем он еще не знал.

Здесь тоже, как и в Ниамее, царила ночная тьма. С той лишь разницей, что ее разгонял теплый золотистый свет уличных фонарей. А еще здесь была зима, и первым делом Раскелю пришлось позаботиться об одежде – наколдовать себе тулуп и превратить легкие сандалии в подбитые мехом сапоги.

Вторым делом он связался с Ферди и, выяснив, что в этом мире – утро, а не ночь, призадумался. Сразу идти искать своих ради приюта и помощи или подождать с этим? В Петербурге Раскель уже бывал и знал, что в окрестностях имеются поселения оседлых цыган. Вот только видеть ему пока никого не хотелось…

И тут грянул гром.

Вещий ворон прокаркал ему в уши имя отца. И вслед за тем с Раскелем заговорил вожак племени арканов, который, конечно, уже прослышал о случившемся. Ферди не мог не доложить…

Отец не бранился и не грозил. Но стылое спокойствие в его голосе звучало страшнее любых угроз. «Не знаю и не желаю знать, как ты допустил такое», – сказал он. – «Но сделанное ты должен исправить. Без Налачи Бахт не возвращайся. И помощи ни у кого не проси».

Он не дал Раскелю слова молвить в ответ. Умолк, и в ушах молодого аркана воцарилась мертвая тишина.

А в груди сделалось пусто и холодно, словно чья-то невидимая рука вынула из нее горячее сердце.

Сказанное отцом означало, что отныне он – изгой. Абсолютный. «Своих» не осталось у него ни в одном уголке Вселенной. Ибо даже на таком неописуемом расстоянии, что разделяло их, вожак племени арканов был в силах, пронзая своей магической властью границы меж мирами и сами миры, наложить на Раскеля клеймо заклятия. И сделал это.

Отныне его не примет никакой табор. Родной брат встретит и не узнает. Он стал невидимым для всего цыганского племени.

Даже Ферди больше не поможет ему. Все, что у него осталось, – это личная магическая сила да несколько амулетов…

Раскель механически зашагал вперед по улице, не думая, куда идет и зачем. Лишь бы двигаться, не стоять на месте.

Шел долго – успело рассвести, фонари погасли. На улицах города воцарился серый промозглый сумрак.



И одинокому волку нужна бывает стая. Или хотя бы сознание того, что она где-то есть. К ней можно прийти, отогреться, зализать раны. Набраться сил и снова пуститься в путь.

Если же ее нет…

Раскель чувствовал себя так, словно под ногами не осталось земли. Не стало и неба над головой. Он плыл в пустоте. Без цели и направления. Как осенний лист на ветру.

На ветру.