Лишняя. С изъяном

— Ты хоть знаешь, где ты сейчас, милая? — Лалика смотрела на меня с нескрываемым сочувствием. Которое, скорее всего, не помешает ей употребить меня, как ей вздумается. Иллюзий я не питала.

Я молча хлопала глазами, изображая деревенскую дурочку.

— Это самый лучший бордель левого берега. Ты хоть знаешь, что такое бордель? — я продолжала молчать и выжидательно смотреть на мадам, так что она сама и продолжила: — Здесь женщины продают себя мужчинам за деньги. И с этого дня то же самое будешь делать ты.

Не знаю, что мне полагалось сделать по ее мнению. Устроить истерику, упасть в обморок? У меня были другие поводы переживать. Ну, бордель и бордель.

— А если я откажусь? — процедила я. Как бы убедить Лалику подлить мне еще коньячку? Он бы не помешал.

— Все равно будешь, — пожала плечами мадам. — Многие клиенты любят сопротивление. А если ты еще и девственница, заработаешь больше первые пару недель.

Побуду девственницей пару недель? Мило. Но как-то не хочется.

Лалика припечатала по столу ладонями и поднялась, давая понять, что аудиенция окончена. Двери позади меня распахнулись, пропуская двоих мордоворотов ростом под потолок. Мясистые ручищи в обхвате запястья были, наверное, с мое бедро.

— Идти тебе все равно некуда. Еда три раза в день, ночью не больше пяти клиентов. По сравнению с другими домами терпимости у нас просто райские условия, цени. Сегодня отдохнёшь, отмоешься, завтра вечером приступишь.

Мордовороты подхватили меня под руки, мадам невозмутимо кивнула — и меня поволокли на выход. Очевидно, запирать в комнату, где я буду ждать клиентов.

Ну уж нет!

— Я удвою ваш доход через месяц. Без постели! — выпалила я. Видя сомнение на лице мадам, поправилась: — Утрою!

— Стойте, — она махнула рукой. Меня выпустили. Я помассировала левый локоть: его все еще периодически сводила судорога, особенно если я нервничала. Боком пробралась обратно к креслу и буквально в него рухнула.

— Я слушаю. У тебя минута, — поторопила меня мадам.

— Мы делаем небольшой ремонт, меняем мебель в зале. Может, и в комнатах — я их не видела. Я беседую с каждой девушкой и предлагаю вам план действий. Через месяц, если доход не вырастет втрое, я добровольно пойду обслуживать кого хотите, — да я скорее клиента усыплю и сбегу, но знать ей об этом не обязательно. Кроме того, есть вещи и пострашнее, чем добровольно переспать с кем-нибудь за деньги.

Сдохнуть в канаве после побоев и изнасилования, например.

Мадам побарабанила пальцами по витиеватому подлокотнику.

— Кроме того, я целитель. Дар у меня небольшой, но определить, больны ли чем-то девочки, я смогу.

Мадам фыркнула.

— Это и я смогу. Если чихает и кашляет, значит, больна.

Я покачала головой.

— Вы что же, про заразные болезни не слышали, которые именно…вот так передаются? — я посмотрела на нее, как на ненормальную. В какой-то степени для меня весь этот мир таким был. У них потрясающие возможности, магия, которая может практически все, а они застряли на околосредневековом уровне и не хотят развиваться, исследовать свои способности и мир вокруг по полной.

Мадам нахмурилась, пристально разглядывая меня.

— Что же ты не в академии, на правом берегу, если ты целитель? — с нескрываемой насмешкой процедила она. — Туда, говорят, и простых берут, если дар есть.

— Я собиралась поступать через год. Если получится. Дара у меня кот наплакал, — честно призналась я.

— И что у тебя за план действий? — передразнила она меня, явно теряя интерес. Бездарный целитель ей был нужен куда меньше свежей девственницы.

Я призвала весь свой актерский талант и небрежно откинулась на спинку кресла, положив ногу на ногу. Притворись Шерон Стоун — дальше оно само пойдет.

— Зачем, по-вашему, сюда идут мужчины? Особенно правобережные, — небрежно поинтересовалась я.

— Откуда ты знаешь, что здесь бывают аристократы? — подобралась мадам. Ленца из взгляда пропала — зацепила я ее. Так и знала, что сюда богатые шастают. Место удачное, от реки и моста недалеко, вид у здания приличный. Девочки по местным меркам даже ухоженные.

Я усмехнулась.

— Ответьте на мой вопрос — и вы ответите на свой.

Она помолчала, изучающе глядя на меня.

— За сексом, — выпалила мадам и вызывающе посмотрела мне в глаза, ожидая, очевидно, что я покраснею и засмущаюсь от такого вульгарного и откровенного слова.

О ужас.

Не видела она рекламу прокладок.

Я кивнула.

— За этим тоже. Но чисто потрахаться к вам идут матросы и одинокие рабочие.

Мадам заморгала. Не ожидала такой терминологии от нежной девственной фиалки. Я утянула со стола графин с коньяком, долила в пустой стакан и отпила. По накатанной пошло лучше, я даже не закашлялась.


— Аристократы идут к вам за адреналином. Возбуждением, — пояснила я. — За эмоциями. Приключением, если вам будет угодно. Им нужно шоу. А я могу это шоу обеспечить. Первая часть моего плана — отныне мы закрыты для простых рабочих. Либо выделите им день, точнее, ночь. Раз в неделю. Потом сами увидите, что это натуральная благотворительность. Пусть идут к конкурентам. Вы станете элитным заведением для аристократии.

— Звучит, конечно, заманчиво, но почему ты уверена, что правобережные к нам пойдут? Я откажу постоянным клиентам, новые не придут, мы разоримся вместо того, чтобы утроить барыш, как ты обещаешь.

— Еще как пойдут, — алкоголь с непривычки ударил в голову, развязывая язык и фантазию. — Аристократы любят сплетни ничуть не меньше, чем их жены. А если сплетни пикантного свойства, то еще лучше. Через неделю о вашем заведении заговорит весь правый берег!

— Громко свистишь, — пробурчал бугай за моей спиной, но острый взгляд мадам заставил его замолчать.

— Даю тебе две недели, — она жестом прервала мои возражения. — Если ты не обеспечишь мне доход от аристократии на том же уровне, что я имею сейчас, ты ляжешь под того, кого я укажу, и будешь получать удовольствие.

Слегка удивившись, я тем не менее согласно кивнула. Так еще лучше. Утроить за месяц доходы я может и не успела бы.

— Если я преуспею, у меня будут условия нашего дальнейшего сотрудничества.

Мадам выгнула бровь:

— Я слушаю.

— Во-первых, я не буду ни под кого ложиться. Ни ради чего. Я неприкосновенна.

Лалика кивнула.

— Справедливо. Я тоже не обслуживаю клиентов. Дальше?

— Вы меняете принцип работы заведения, как я укажу. Без вопросов и пререканий. На эти две недели я директор, царь и бог.

Амбалы за мной судорожно закашлялись. Мадам же, помедлив секунду, снова молча кивнула.

— Соответственно, если вы хотите, чтобы я и потом на вас работала, я хочу место вашего заместителя. Или помощника. Или ассистента. Ну, вы поняли. Второй после вас в заведении.

— Будешь моей правой рукой. Еще что-нибудь?

Мозг под алкоголем расслабился и соображать практически перестал. Что-то же я еще хотела… А!

— Через год, осенью, я поступлю в академию. Надеюсь. К этому моменту мое сотрудничество с вами будет сведено к минимуму. С меня идеи, с вас — реализация и мне процент.

Не хватало мне еще остаток жизни в борделе провести. У меня планов громадье. Мадам от последнего пункта в восторг не пришла, но, что-то прикинув про себя, все же кивнула в третий раз.

— Это все. Если через две недели, после всех твоих реформ, мой доход останется прежним…

— Или вырастет, — поправила на всякий случай я.

— Или вырастет, — согласилась Лалика и поднялась из кресла. — Пойдём, я покажу тебе комнату. Вы свободны.

Она кивнула амбалам, и те послушно испарились. Мадам подхватила меня под ручку, будто лучшую подругу, и повела по коридору к лестнице на второй этаж.

Коридор потихоньку оживлялся. Хлопали двери, девушки спешили завтракать или, наоборот, возвращались к себе. Выглядели ночные бабочки неплохо: без синяков и прочих признаков плохого обращения. Щечки соответствовали местной моде наетостью, фигуры тоже измождёнными не казались.

Я сама старалась держать голову опущенной, чтобы лицо не разглядели. Личина начинала тяготить, разговаривать половиной рта и смотреть через полуприкрытые глаза становилось тяжеловато. Чем меньше народу меня запомнят сейчас, тем проще будет потом доказать, что я такая и была, когда внешность изменится.

— Это будет твоя комната. Если что-то понадобится — скажи мне, принесут, — Лалика распахнула самую последнюю по коридору дверь. Я заметила, что она ждёт на пороге, пока я зайду. Ну что ж. Если она передумала и решила просто меня запереть и пойти по первоначальному плану, значит, сама дура.

Я решительно перешагнула порог и осмотрелась. Дверь за спиной не шарахнула, запираясь, мадам зашла вместе со мной. Амбалы, тенями следовавшие за нами, остались в коридоре.

Комната оказалась раза в два больше моей кельи в пансионе. Почти половину ее занимала гигантская кровать высотой мне где-то по пояс.

На оборудовании тут, я смотрю, не экономят.

Кроме кровати, в комнате имелся небольшой, по сравнению с нею, шкаф, пара прикроватных тумбочек и трюмо с зеркалом у окна.

— Здесь ванная, — Лалика кивнула в сторону неприметной двери напротив кровати. — Завтрак сейчас, хотя тебе привычнее будет считать это ужином. Ужин который завтрак — на рассвете. Обед когда захочешь, но в коридоре ночью мелькать лишний раз не советую, если не передумала насчет обслуживания клиентов.

Я замотала головой. Не передумала точно, лучше поголодаю.

— Можешь держать в тумбочке еду, из того, что не портится, — будто прочитала мои мысли маман. — Не порти имидж моего заведения своим доходяжеским видом, отъедайся, будь любезна.

— Спасибо вам большое, — от всей души поблагодарила я. Конечно, у нее свой корыстный интерес, но в пансионе с таким же интересом — платили за нас всех немало — щедрости подобной мы не видели.

Я заглянула одним глазом в ванную — даже собственно ванна есть! — здоровенная, медная, на львиных лапах и два здоровенных крана для воды. Маленькая, правда, коленки будут в подбородок упираться, зато своя и в комнате.

— Устраивайся, обживайся, завтра поговорим, обсудим все подробнее, — мадам двинулась к выходу. Я же вспомнила немаловажную деталь.

— А во сколько к вам начинают приходить клиенты? Я бы хотела посмотреть, как все работает на данный момент, перед тем, как составлять план предложения.