Лиса под прикрытием

Я принялась стягивать ночную рубашку.

– Мари, что вы делаете?! – воскликнул Самуэль.

– Мне нужно обернуться. В одежде, к сожалению, это совсем неудобно.

– Тогда давайте, вы обернетесь, и тогда я снова стану смотреть.

– И потом снова скажете, что я вас обманываю?! – возмутилась я. – Нет уж! Смотрите все – от и до. Тем более, вы все равно видели меня голой. Не нужно стесняться.

Теперь настал черед краснеть Самуэля.

Затем я рассталась с ночной рубашкой и сняла трусики. Как бы я ни пыжилась, не храбрилась, было страшно. Безумно страшно и неловко.

Чтобы хоть немного отстраниться, закрыла глаза, постояла так некоторое время. А потом прошептала, обращаясь внутрь себя.

– Пойдем гулять.

Тело охватила щекотка, затем жар, потом короткая судорога, вскоре я опустилась на четыре лапы в облике лисицы. Отдышалась немного и только тогда решилась взглянуть на Самуэля.

Он сидел в кресле с прямой спиной, будто проглотил палку, и во все глаза смотрел на меня. Не кричал, что радовало, не пытался запустить чем-нибудь тяжелым.

Я немного осмелела и шагнула к нему. Еще ближе и еще, пока не уткнулась носом в его колени. Самуэль пах привычно приятно, только чуть более резко, чем для человеческого носа.

– Лиса, – раздался сверху тихий голос.

Я задрала голову и улыбнулась. Наверное, улыбка выглядела похожей на оскал, потому что Самуэль побледнел. Однако отталкивать меня не стал.

– Мари… это все еще ты? Твой разум присутствует в этом теле?

Я кивнула и, встав передними лапами ему на колени, лизнула в нос.

– Теперь ясно.

Самуэль медленно-медленно приблизил руку и осторожно положил на холку. Я снова улыбнулась и потерлась о его ладонь.

– Мягкая.

Я осмелела еще больше, подставляя под ласку бока, живот, грудь, даже на миг повернулась попой и пощекотала кончиком хвоста нос Самуэля. После подобной наглости ему ничего не оставалось, как начать меня тискать.

Мы спустились на пол, я растянулась во всю длину, позволяя себя исследовать.

– Какая ты красивая, Мари, – прошептал он, а потом еще тише добавил. – Моя прекрасная лисичка.

Не знал бедный, что в таком облике мой слух гораздо лучше человеческого.

Потом мы лежали рядом и разглядывали друг друга.

– Мари, знает ли вашу тайну кто-нибудь еще? Мошано?

Я помотала головой.

– Это хорошо, – кивнул Самуэль. – Пообещайте, что никто и никогда не узнает.

Я лизнула его щеку и вопросительно посмотрела в глаза.

– Все просто. Давным-давно, лет пятьсот назад, мой мир тоже был волшебным. Людям подчинялась магия, вместо мобилей по небу летали корабли. И, помимо людей, жили другие существа – меняющие личину, те, кто подобно вам, умели становиться животными. А потом случилась война между нами, в результате которой были истреблены меняющие личину, но и людям пришлось плохо. Они потеряли магию.

Я тихонечко заскулила, жалея одновременно и тех древних людей, и моих возможных соплеменников.

– Магия до конца так и не вернулась, остались крохи. Старинные артефакты, немного оружия. Иногда, очень редко, рождаются люди, способные управлять артефактами – умелые, они ценятся на вес золота.

Я вдруг вспомнила черный кулон Питры и невольно задрожала. Так вот кем, оказывается, была толстуха. Умелая. Как все-таки хорошо, что Хелла забрала ее артефакт, иначе боюсь, она бы сделала мою жизнь совсем невыносимой.

– Многие ждут возвращения магии, но никто не желает повторения войны, поэтому любого, кто похож на меняющего личину, уничтожат. Пообещайте мне, Мари, что ваша тайна останется только между нами.

Я некоторое время переваривала его рассказ, а потом решила вернуть себе человеческий облик. Лисичка немного обиделась, но делать нечего.

– Самуэль, обещаю, что больше никому не поведаю своей тайны, – едва отдышавшись от оборота, пообещала я.

– Спасибо, Мари. И я обещаю, что никогда и никому не расскажу о вас правду. Теперь вы можете остаться?

Я грустно улыбнулась.

– Теперь, Самуэль, я точно не могу остаться. Я не могу подвергнуть вас и вашу семью опасности. Вам лучше держаться от меня подальше.


Я поднялась, подобрала ночную рубашку.

– Мари! Вы не можете так поступить со мной!

Самуэль вскочил на ноги и в одно мгновение оказался рядом.

– Прошу вас, не уходите! По крайней мере, хотя бы сейчас, пока Мошано ходят безнаказанными! Если с вами что-то случится, я никогда себе не прощу!

– Самуэль…

Он рухнул передо мной на колени, схватил за руку.

– Я не смогу без вас, Мари. Вы мое счастье, мой смысл жизни. Моя жизнь.

Наверное, мы двое выглядели странно, я голая, пытаюсь прикрыться рубашкой, он с горящим взглядом, не отпускает моей руки. Но этот момент останется навсегда в моей памяти. Навечно. Потому что я, как никогда, была счастлива и одновременно страдала, как никогда, сильно.

– Самуэль…, – простонала я. – Прошу, позвольте мне уйти.

– Не могу…

Он прижался губами к моей ладони, затем стал осыпать поцелуями руку, поднимаясь все выше. Нежные прикосновения затуманивали разум. Я хотела было остановить его, вытащить руку, убежать, но не смогла. Таяла, будто горящая свеча.

Лишь на мгновение мне удалось вернуть себе разум, когда Самуэль, поднявшись на ноги, перестал ласкать мою кожу. Но я не смогла оттолкнуть его, потому что взглянула в глаза, увидела мольбу. И любовь.

– Будь что будет. Я тоже не смогу жить без вас, – прошептала чуть слышно и сама потянулась к его губам.

Губам нежным, сладким, как поздняя малина.

Мы упивались поцелуем. Нежные прикосновение постепенно сменялись страстью. Я выронила ночную рубашку, зарылась пальцами в его волосы, не в силах оторвать себя от него.

– Мари, – шептал он. – Моя Мари…

– Да! Да! – стонала я, больше не в силах просто говорить. – Да!

Ощутив под спиной прохладу простыни, а сверху тяжесть мужского тела, я заволновалась. Немного, самую малость, но Самуэль почувствовал, отстранился, и мне моментально стало одиноко.

– Я никогда не причиню тебе боль, Мари. Веришь?

– Верю.

«Только тебе и верю», – хотелось крикнуть, но я не успела, Самуэль вновь поцеловал меня, и все мысли испарились.

Это было похоже на то, что я чувствовала, будучи под дурманом. Вот только вчера часть меня пыталась сопротивляться, понимая неправильность происходящего, а сегодня тело и душа пели в унисон. Самуэль, будто умелый музыкант, дотрагивался до нужных струн, и мелодия нашей любви устремлялась туда, где царило наслаждение, туда, где существовали лишь сладкие пытки.

Он исследовал мое тело руками, губами, языком. Я едва дышала, задыхаясь от нехватки кислорода и новых ощущений, и тем ненасытнее хотела, чтобы он никогда не останавливался.

Когда Самуэль развел бедра и прикоснулся языком к сосредоточию моей страсти, я выгнулась ему навстречу и вскрикнула. Так ярко и сильно я не чувствовала никогда. Казалось, нервы оголились, и тело превратилось в клокочущий вулкан страсти. Еще чуть-чуть, еще немного, и произойдет извержение, и я никогда уже не стану прежней.

– Я хочу принадлежать тебе! – воскликнула, ощущая сладкие волны. – Прямо сейчас.

Он должен быть во мне, прямо сейчас, сию секунду. Только так, не иначе.

Я не слышала, что он ответил, да и не нужны сейчас слова. Главное, Самуэль вновь оказался сверху, а я бесстыдно раскрылась перед ним.

– Ну же! Мне так одиноко без тебя!

И он вошел. Медленно-медленно, как и обещал, не причиняя боли.

– Самуэль…, – выдохнула ему в рот.

– Мари…

Его движения чуть ускорились, и я впервые узнала, что значит принадлежать мужчине. Любимому мужчине. Мы стали едины. Соединились и телами, и душами. Качались на волнах наслаждения, взлетали в небо, парили на ветру и падали, чтобы начать все сначала.





Позже, лежа на жарких простынях, я прижималась к груди Самуэля и улыбалась. Улыбка никак не сходила с лица.

– Как ты, Мари? – спросил он.

– Прекрасно! Так хорошо мне не было никогда.