Лиса под прикрытием
Часть 13 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я…я взяла. Простите!
Щеки женщины стали свекольного цвета, губы задрожали. Она душераздирающе всхлипнула и зарыдала.
– Верни кружево, дуреха.
– Не могу…
– Продала, значит? – констатировала Хелла.
– Продала!
– Где деньги?
Женщина зарыдала еще горче.
– И денег, значит, тоже нет! – всплеснула руками Хелла. Тут уж зарыдала и несчастная обворованная Сарима. – Неужто опять своему хахалю Рывану отдала?!
Питра прижала ладони к лицу и мелко-мелко задрожала.
– Ой, дура ты, дура.
– Люблю я его!
– А он тебя?! Из-за него, козла, сюда попала, вовек из лап Мошано не выбраться! Теперь вот у своих крысятничать начала, да и еще и под личиной. Что дальше, Питра?
– Он ждет меня, ты ничего не понимаешь, Хелла! И за сыном приглядывает!
– Так уж и ждет. Поди ко всем встречным кэрам под юбки залез. А Юркай твой вечно грязный, сопливый, да тощий, будто кот помойный. Разве ж это присмотр?!
Питра ревела, размазывая сопли и слезы по лицу.
– В общем, так, милая. Взяла чужое, отдашь свое. Пошьешь, накопишь, сама продашь, деньги Сариме отдашь. Чтобы монета в монету.
Толстушка закивала.
– И еще. Бить мы тебя не будем, что уж тут, но наказать надо. Снимай кулон.
– Что?! – ахнула Питра, даже рыдать перестала. – Ни за что!
– Питра…, – многозначительно протянула старуха. Толстушка вздрогнула и полезла за ворот платья. Вынула кулон, грустно на него посмотрела и сняла.
– Держи, только ведь и вы без меня им пользоваться не сможете.
– Ничего, потерпим. Да, девочки?
Мастерицы дружно закивали. Обиженная Сарима еще и поддакнула. Затем старуха посмотрела на меня.
– Что ж, новенькая, прости. Не таи обиду. Не со зла мы. Жизнь здесь несладкая, сама скоро поймешь. Как можем, так себя и защищаем.
– И вы простите, кэры. Не хотела я, чтобы так наше знакомство началось. Не по-людски…
– Ладно, забыли. Иди спать, завтра будет тяжелый день.
Мастерицы разом как-то погрустнели. Разошлись по своим углам, разделись и легли. Пришлось лечь и мне.
Утро наступило рано. Я, промучившись полночи, только-только уснула, но уже нужно было вставать. Мастерицы спешно приводили себя в порядок, бегали в ванную комнату, переругивались, топали, гремели и шуршали. В небольшой комнате все звуки, казалось, усиливались, концентрировались рядом со мной. Захочешь, не поспишь.
– Уже пора на работу? – зевая, спросила Хеллу.
– Скоро. Позавтракаем и пойдем.
Пришлось подниматься и бежать умываться. Как хорошо, что помыться я успела еще вчера, иначе точно опоздала бы на завтрак. Возле ванной было столпотворение, сюда ходили не только мастерицы, но и слуги. И мужчины, и женщины. Пришлось дожидаться своей очереди, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Впрочем, не выспавшимся людям было не до меня.
Сделав свои дела, вернулась в комнату. Как раз вовремя, мастерицы пошли завтракать, а после завтрака в салон кэры Мошано. В салоне я моментально попала в загребущие лапы хозяйки.
– Ревиль, подойди, – велела она.
Я подчинилась. В руке кэра держала детский носочек моего исполнения. Такой хорошенький беленький с небольшими вкраплениями рыжей шерсти. Помню, как вязала его, представляя розовощекого малыша. И вот, вместо того чтобы попасть к ребенку, носок оказался в загребущих руках Тельмы.
– Твоя работа? – спросила кэра.
– Моя.
– Отвратительно. – Тельма скривилась, будто лимон съела, и искоса глянула на меня. – В таком виде это не продать.
Она взяла носок двумя пальцами и с отвращением отбросила.
– Мой салон – это, прежде всего, красота и изящество, роскошь. Одежда, достойная короля. А не плебейские обноски.
Я пожала плечами.
– Я не умею иначе, кэра Мошано. Меня учили, что прежде всего польза, а потом уж красота.
– Придется переучиваться! И это не обсуждается! – рявкнула Тельма. – Но помни, Ревиль, твои изделия должны иметь тот же эффект, что и прежде.
– Как скажете.
Спорить не буду, в любом случае новое умение никогда не помешает. Пусть учит. А вот эффект… сомнительно, что в такой обстановке мне удастся стать лисицей хотя бы на время.
Впрочем, учить меня стала вовсе не кэра Мошано, а Пульга. Покосилась вначале, повздыхала, а то как же, ведь я ее, пусть и не специально, едва не оболгала. Но делать нечего, раз приказала кэра учить, значит, надо.
– Смотри, ничего сложного здесь нет…
Днем мастерицы отправились обедать. Так как мне обеда не полагалось, я осталась в подсобном помещении-мастерской при салоне, вязала экспериментальный кружевной носочек. Здесь женщины готовили заказы: шили, вышивали, плели кружева и прочее.
Мне выделили стол рядом с дверью. Плохое место, темное. У меня давно бы уже заболели глаза, если б не волшебные фонари, висевшие на потолке. Их ровный белый свет изгонял тени даже из углов.
Я тихонько мурлыкала себе под нос песенку, которую когда-то давно мне пела нянюшка, чтобы хоть немного заглушить урчание живота. И тут распахнулась дверь, в подсобку вбежала раскрасневшаяся девушка-продавщица.
– Так, новенькая, а ну-ка, встань!
– Зачем – это? – удивилась я.
– Надо! Давай поживей!
На всякий случай отложила вязание и поднялась. Девица оглядела меня с ног до головы, велела покружиться.
– Так, платье чистое, фигура неплохая, мордашка миленькая, – кивала она сама себе. – Сойдет.
Затем обратилась ко мне.
– Значит, так, новенькая, Мальва еще не вернулась с обеда, я в салоне одна. А тут сразу два клиента, оба весьма ценны. Сама понимаешь, разорваться не могу. Так что тебе придется мне помочь.
Мне ее затея не понравилась. Она не справляется, а я – отдувайся. Вряд ли хозяйке понравится такое самоуправство. А получать от нее на орехи что-то не хочется.
– Скажи, а почему я должна тебе помогать? Моя работа – вязать, твоя – ублажать клиентов.
Девица поморщилась.
– Ты ведь новенькая, а новеньким мастерицам обед не дают. А я, когда Мальва вернется, пойду кушать. И, возможно, принесу тебе что-нибудь вкусненького. Хочешь?
Есть я хотела. Завтрак давно уже переварился, и теперь желудок переваривал сам себя.
– Хорошо, но…
– Никому ни слова, – перебила меня девица. – И, кстати, я Ольша.
Я кивнула. В этом наши желания совпали.
– Что нужно делать?
– Ничего особенного. Подойти к клиентам, мило улыбнуться. Ненавязчиво поинтересоваться, что они желают. Показать каталоги и выполнить пожелание. Все просто.
– Да уж, не так и просто.
– Ты справишься. Если что, спросишь у меня. И хватит истерить, клиенты ждать не будут.
Она ухватила меня за рукав и потащила прочь из мастерской.
В салоне прохаживались трое. Представительный мужчина с тростью и в дорогом пальто разглядывал мужские шляпы. К нему устремилась Ольша. Мне пришлось топать к молодой паре. Мужчина стоял ко мне спиной возле витрины с образцами детской одежды, женщина немного испуганно осматривалась.
Щеки женщины стали свекольного цвета, губы задрожали. Она душераздирающе всхлипнула и зарыдала.
– Верни кружево, дуреха.
– Не могу…
– Продала, значит? – констатировала Хелла.
– Продала!
– Где деньги?
Женщина зарыдала еще горче.
– И денег, значит, тоже нет! – всплеснула руками Хелла. Тут уж зарыдала и несчастная обворованная Сарима. – Неужто опять своему хахалю Рывану отдала?!
Питра прижала ладони к лицу и мелко-мелко задрожала.
– Ой, дура ты, дура.
– Люблю я его!
– А он тебя?! Из-за него, козла, сюда попала, вовек из лап Мошано не выбраться! Теперь вот у своих крысятничать начала, да и еще и под личиной. Что дальше, Питра?
– Он ждет меня, ты ничего не понимаешь, Хелла! И за сыном приглядывает!
– Так уж и ждет. Поди ко всем встречным кэрам под юбки залез. А Юркай твой вечно грязный, сопливый, да тощий, будто кот помойный. Разве ж это присмотр?!
Питра ревела, размазывая сопли и слезы по лицу.
– В общем, так, милая. Взяла чужое, отдашь свое. Пошьешь, накопишь, сама продашь, деньги Сариме отдашь. Чтобы монета в монету.
Толстушка закивала.
– И еще. Бить мы тебя не будем, что уж тут, но наказать надо. Снимай кулон.
– Что?! – ахнула Питра, даже рыдать перестала. – Ни за что!
– Питра…, – многозначительно протянула старуха. Толстушка вздрогнула и полезла за ворот платья. Вынула кулон, грустно на него посмотрела и сняла.
– Держи, только ведь и вы без меня им пользоваться не сможете.
– Ничего, потерпим. Да, девочки?
Мастерицы дружно закивали. Обиженная Сарима еще и поддакнула. Затем старуха посмотрела на меня.
– Что ж, новенькая, прости. Не таи обиду. Не со зла мы. Жизнь здесь несладкая, сама скоро поймешь. Как можем, так себя и защищаем.
– И вы простите, кэры. Не хотела я, чтобы так наше знакомство началось. Не по-людски…
– Ладно, забыли. Иди спать, завтра будет тяжелый день.
Мастерицы разом как-то погрустнели. Разошлись по своим углам, разделись и легли. Пришлось лечь и мне.
Утро наступило рано. Я, промучившись полночи, только-только уснула, но уже нужно было вставать. Мастерицы спешно приводили себя в порядок, бегали в ванную комнату, переругивались, топали, гремели и шуршали. В небольшой комнате все звуки, казалось, усиливались, концентрировались рядом со мной. Захочешь, не поспишь.
– Уже пора на работу? – зевая, спросила Хеллу.
– Скоро. Позавтракаем и пойдем.
Пришлось подниматься и бежать умываться. Как хорошо, что помыться я успела еще вчера, иначе точно опоздала бы на завтрак. Возле ванной было столпотворение, сюда ходили не только мастерицы, но и слуги. И мужчины, и женщины. Пришлось дожидаться своей очереди, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Впрочем, не выспавшимся людям было не до меня.
Сделав свои дела, вернулась в комнату. Как раз вовремя, мастерицы пошли завтракать, а после завтрака в салон кэры Мошано. В салоне я моментально попала в загребущие лапы хозяйки.
– Ревиль, подойди, – велела она.
Я подчинилась. В руке кэра держала детский носочек моего исполнения. Такой хорошенький беленький с небольшими вкраплениями рыжей шерсти. Помню, как вязала его, представляя розовощекого малыша. И вот, вместо того чтобы попасть к ребенку, носок оказался в загребущих руках Тельмы.
– Твоя работа? – спросила кэра.
– Моя.
– Отвратительно. – Тельма скривилась, будто лимон съела, и искоса глянула на меня. – В таком виде это не продать.
Она взяла носок двумя пальцами и с отвращением отбросила.
– Мой салон – это, прежде всего, красота и изящество, роскошь. Одежда, достойная короля. А не плебейские обноски.
Я пожала плечами.
– Я не умею иначе, кэра Мошано. Меня учили, что прежде всего польза, а потом уж красота.
– Придется переучиваться! И это не обсуждается! – рявкнула Тельма. – Но помни, Ревиль, твои изделия должны иметь тот же эффект, что и прежде.
– Как скажете.
Спорить не буду, в любом случае новое умение никогда не помешает. Пусть учит. А вот эффект… сомнительно, что в такой обстановке мне удастся стать лисицей хотя бы на время.
Впрочем, учить меня стала вовсе не кэра Мошано, а Пульга. Покосилась вначале, повздыхала, а то как же, ведь я ее, пусть и не специально, едва не оболгала. Но делать нечего, раз приказала кэра учить, значит, надо.
– Смотри, ничего сложного здесь нет…
Днем мастерицы отправились обедать. Так как мне обеда не полагалось, я осталась в подсобном помещении-мастерской при салоне, вязала экспериментальный кружевной носочек. Здесь женщины готовили заказы: шили, вышивали, плели кружева и прочее.
Мне выделили стол рядом с дверью. Плохое место, темное. У меня давно бы уже заболели глаза, если б не волшебные фонари, висевшие на потолке. Их ровный белый свет изгонял тени даже из углов.
Я тихонько мурлыкала себе под нос песенку, которую когда-то давно мне пела нянюшка, чтобы хоть немного заглушить урчание живота. И тут распахнулась дверь, в подсобку вбежала раскрасневшаяся девушка-продавщица.
– Так, новенькая, а ну-ка, встань!
– Зачем – это? – удивилась я.
– Надо! Давай поживей!
На всякий случай отложила вязание и поднялась. Девица оглядела меня с ног до головы, велела покружиться.
– Так, платье чистое, фигура неплохая, мордашка миленькая, – кивала она сама себе. – Сойдет.
Затем обратилась ко мне.
– Значит, так, новенькая, Мальва еще не вернулась с обеда, я в салоне одна. А тут сразу два клиента, оба весьма ценны. Сама понимаешь, разорваться не могу. Так что тебе придется мне помочь.
Мне ее затея не понравилась. Она не справляется, а я – отдувайся. Вряд ли хозяйке понравится такое самоуправство. А получать от нее на орехи что-то не хочется.
– Скажи, а почему я должна тебе помогать? Моя работа – вязать, твоя – ублажать клиентов.
Девица поморщилась.
– Ты ведь новенькая, а новеньким мастерицам обед не дают. А я, когда Мальва вернется, пойду кушать. И, возможно, принесу тебе что-нибудь вкусненького. Хочешь?
Есть я хотела. Завтрак давно уже переварился, и теперь желудок переваривал сам себя.
– Хорошо, но…
– Никому ни слова, – перебила меня девица. – И, кстати, я Ольша.
Я кивнула. В этом наши желания совпали.
– Что нужно делать?
– Ничего особенного. Подойти к клиентам, мило улыбнуться. Ненавязчиво поинтересоваться, что они желают. Показать каталоги и выполнить пожелание. Все просто.
– Да уж, не так и просто.
– Ты справишься. Если что, спросишь у меня. И хватит истерить, клиенты ждать не будут.
Она ухватила меня за рукав и потащила прочь из мастерской.
В салоне прохаживались трое. Представительный мужчина с тростью и в дорогом пальто разглядывал мужские шляпы. К нему устремилась Ольша. Мне пришлось топать к молодой паре. Мужчина стоял ко мне спиной возле витрины с образцами детской одежды, женщина немного испуганно осматривалась.