Лимб

13




Когда Малыш ушел, Лукавый завалился на кровать. Уроки ему делать не хотелось, думать о машине и найденном телефоне брата – тоже. Пружины скрипнули, под боком оказалась собака. Она положила вытянутую морду ему на грудь, глядя в душу томными голубыми глазами.

– И одеяла не надо, ты такая теплая. – Лукавый погладил ее по голове.

В этом году веселье ушло, оставив привкус крови с губы, которую он невольно облизнул, чтобы заживить рану.

«Этот чудак со скрипкой похож на кролика, – думал Лукавый, – смылся и даже спасибо не сказал».

Дверь открылась, и в комнату вошла мать. Она повесила на стул поводок с ошейником.

– Папа купил по дороге домой, – пояснила она, заметив вскинутые брови Лукавого. – Только я за собакой убирать не буду и выгуливать ее – тоже. Она полностью на тебе.

– Конечно, ма, не парься, – ответил он.





* * *


Из приоткрытого окна доносилась музыка. Она перескакивала с жанра на жанр: то классика, то поп, то инди. Когда неизвестный меломан включил рок, пальцы Лукавого сами зашевелились. Он не знал эту песню, но чувствовал ритм, представлял, как держит гитару.

Лукавый покосился на пылящийся в углу чехол и, пересилив сомнение, извлек из него гитару. Подключив ее, он размял пальцы и забренчал первую пришедшую на память мелодию.

Шея быстро затекла, пальцы свело. Навыки сохранились, ноты Лукавый помнил, но рукам нужна была хорошая тренировка, чтобы вернуться к прежней скорости. Лукавый приложил гриф к плечу и сидел в кресле в обнимку с гитарой. Страсть к музыке поутихла, но желание играть постепенно оживало.





* * *


Утром Джульетта не просила еду, но сидела в коридоре перед входной дверью и царапала ее. Лукавый наскоро оделся, закрепил на ней ошейник и повел собаку к лифту. Пока она нюхала кусты и травинки, он сонно осматривал двор, выдыхая пар.

«Интересно, как этот пацан меня нашел? – Лукавый засунул руки в карманы теплой толстовки на животе. – Что он там бормотал? Знакомая? Вряд ли галлюцинации могли привести его ко мне… Что-то не сходится».

– Я в тебе не сомневалась. – Лукавый подпрыгнул, вцепившись в поводок и потянув собаку на себя. Джульетта оторвала нос от асфальта и осуждающе взглянула на хозяина.

Рядом оказалась та странная девчонка из парка.

– Ты… у тебя что, хобби такое, подкрадываться? – спросил он, успокаиваясь. На козырек подъезда прилетел голубь.

– Вижу, ты меня не забыл. – Ева засмеялась.

– Не делай так больше. Я могу умереть от остановки сердца, – пробормотал Лукавый. – Значит, это о тебе он говорил.

– Кто?

– Малыш.

– Это я ему тебя посоветовала.

– Откуда ты меня знаешь? – Лукавый посмотрел ей в глаза. Оливково-зеленые, они затягивали его как в мутную трясину. – Ты сталкер?

– Нет, просто так получилось! – Ева отмахнулась, присела на корточки и погладила собаку. – Я очень люблю животных и решила, что тебе необходимо о ней позаботиться, потому что животные помогают избавиться от тоски.

– Не понимаю тебя. – Лукавый вглядывался в ее лицо. Она говорила с ним как со старым приятелем, а он едва ее знал.

– Вижу, как ты смотришь в никуда. Твоя речь напряжена, будто ходишь по натянутому канату между высотками. Чуть оступишься и разобьешься, – заметила Ева.

– И что это значит?

Она встала, отряхнула руки, заправила темные кудрявые волосы за уши.

– Тебе нужна помощь, поэтому я и пришла.


Слова девчонки задели Лукавого за живое. Ему стало неуютно, как перед приближающейся контрольной.

– Не отрицай правды, – продолжала Ева. – Не прячь эмоции и не вини себя в смерти брата. Ты в этом не виноват.

«Откуда она знает, откуда знает, знает откуда?»

– Как ты узнала? – изумился Лукавый.

– Ну, я немножко ясновидящая. У меня бабушка увлекалась гаданиями на картах Таро, ее прабабушку считали ведьмой и так далее. – Ева улыбнулась. – Тебе плохо, и я хочу это исправить. Пойдем в беседку, поговорим?

Лукавый давно ни с кем не говорил о своих чувствах. Он не задумывался об этом, пока Ева не сказала.

Они сели напротив друг друга. Джульетта улеглась в ногах Лукавого и притихла.

– Пожалуйста, говори, – попросила Ева.

– Что говорить?

– Что угодно! Знаешь, был такой человек, Виктор Франкл. Он придумал логотерапию. Лечение словом. Поэтому говори обо всем, что тебя волнует, а я выслушаю и не стану осуждать.

Лукавый постучал мыском кроссовки по асфальтированной площадке. Он молчал долго, надеясь, что Ева устанет и уйдет, но она не уходила. Не приставала к нему с требованием скорее рассказать то, о чем просила. Просто сидела и ждала.

– Ну… я потерял брата в аварии, как ты уже знаешь, – Лукавый почесал разбитую бровь. – Он забрал меня из клуба. Если бы не я со своими пьянками, он бы сейчас женился и, наверно, ждал ребенка. Я не знаю. Не о чем мне рассказывать. Родители убиты горем, а тут я такой, выхожу из комы: оба-на, я жив. Тоже мне, важная персона.

Он опустил голову, раскрывая душевную рану. Из глаз потекли слезы. Откровение Лукавого перешло в бессвязное бормотание.

В реальность его вернуло прикосновение к плечу.

– Почему не берешь трубку? Я тебе минут пятнадцать звонила! – Он поднял голову и увидел обеспокоенное лицо матери. – Сынок, с тобой все в порядке? Ты побледнел. – Она приложила руку к его лбу.

– Где Ева? – хриплым шепотом спросил Лукавый. – Тут была девчонка…

– У тебя жар! – Мать покачала головой. – Кроме тебя, тут никого не было. Пойдем. – Она увела его домой, придерживая за плечи. Джульетта послушно бежала за хозяином. Лукавый оборачивался в надежде увидеть Еву, но она растворилась, унеся с собой его утренние переживания.





14




Пока они поднимались в лифте, жар спал. Мать заставила его выпить лекарство для профилактики.

– Может, останешься дома? В начале года можно пропустить несколько дней, – предложила она.

– Не, я и так много пролежал. Когда жизнь дает тебе шанс, не стоит от него отворачиваться. – Лукавый хмуро улыбнулся. – Последишь за собакой, ладно? Ее зовут Джульетта. Она добрая. – Он отстегнул поводок.

Мать брезгливо кивнула.

– Тогда я переоденусь и пойду в школу.

– Тебе обязательно нужно позавтракать!

– Нет аппетита. Что-нибудь в столовке съем, когда захочу, – пообещал Лукавый.





* * *


Путь до школы он провел, обдумывая то, что произошло утром. Ева завела с ним душевный разговор, а потом исчезла. Уже не в первый раз.

«Наверно, она бегунья. Хобби у нее такое – пугать людей и сматываться», – подумал Лукавый, подходя к школе.

Он провел пропуском по турникету, зажглась зеленая стрелка. Не переобуваясь, Лукавый миновал раздевалку и поднялся по лестнице. В школе было четыре этажа, и уроки для старших классов проводились на третьем и четвертом, в то время как младшие и средние учились на первом и втором.

Возле кабинета столпились старшеклассники в спортивных костюмах. Один из них перегородил ему путь, выставив руку перед дверным проемом.

– Это же ты вчера влез в дела моей банды? – уточнил жилистый тип с короткими светлыми волосами.