Лето в Зоммербю

Анника проверила, что ещё лежит у него в сумке, и оказалось, что он не взял ни носков, ни трусов, ни запасных штанов. Хорошо, что она сунула их в последний момент.

Ехать им два часа. Папа оставил Аннике ключ от маминого BMW X5: он безопаснее, чем старенький тряский «Фольксваген» Анники. И там уже есть два детских кресла. А Марта села вперёд.

– То есть вы вообще её ни разу не видели? – спросила Анника, выезжая с парковки. – Бабушку эту?

Марта покачала головой. Но потом вспомнила:

– Видела, но давно, когда была маленькая. Миккель тогда ещё не родился. Ездили к ней несколько раз. Помню только, что она была странная.

– Я тоже её никогда не видела, – сказала Анника. – Но уж, конечно, наслышана. Йо-хо-хо!

И они выехали на трассу. Марта боялась, что они заблудятся, но навигатор, конечно, знал, куда ехать. Он вёл их сначала по шоссе, потом надо было свернуть на просёлочную дорогу, она становилась всё уже и уже, и наконец выскочил указатель с названием бабушкиной деревни. Он покосился, будто кто-то наехал на столбик, возвращаясь домой с дружеской попойки, а поправлять не стали. Жёлтая табличка выцвела от дождя и солнца: ей, наверное, был не один десяток лет. Но надпись читалась нормально.

– Зоммербю*[1], – прочитала Анника. – Красивое название. Что ж, мы почти на месте.

Вдруг Марта начала узнавать места, и сама удивилась. Она узнала домики с камышовой крышей, раскиданные там и сям по извилистой деревенской улице. Вспомнила палисадники с густыми ромашками и крупными колокольчиками, узловатые яблони. А ведь прошло столько лет!

Марта с нетерпением ждала, что ещё встретится по дороге, она была почти счастлива – с ума сойти! Сейчас это так неуместно.

– Сейчас будет церковь, а потом, по-моему, нам налево.

Заверещал телефон. Папа прислал эсэмэс: «Долетел хорошо. Потом ещё напишу!»

– Сворачиваем? – спросила Анника.

Марта кивнула. Влево шла совсем узкая улочка, снова домишки, снова сады и цветы. Потом забор – и вдруг дорога оборвалась.

Анника озадаченно разглядывала навигатор:

– То есть как? Что значит «Вы приехали»? Тут же чистое поле!

Марта тоже перевела взгляд с забора на навигатор.

– Не знаю, – пробормотала она, – раньше вроде было не так. Наверное, надо идти через поле. Её дом был дальше. Вон, видишь деревья – дом как раз за ними.

Теперь Анника уставилась на поле.

– Ни дорожки, ни тропки? – спросила она и выключила мотор. – Что ваша бабушка себе думает?

– Понятия не имею, – грустно ответила Марта. – Но тут уже близко.

Они достали из багажника чемодан, рюкзак Миккеля и жёлтую сумку Матса с Губкой Бобом.

– Я перелезу через забор, а ты подашь сумки, – решительно сказала Анника. – А потом полезайте вы. Уму непостижимо!

– Там коровы, – заметил Миккель. Он уже перелез и стоял на нижней перекладине. Наверное, обдумывал, спрыгивать или нет. Кто знает – а вдруг коровы набросятся?

– Кажется, это коровы-тётеньки, – сказала Марта. На самом деле она тоже их опасалась. Она не разбиралась в коровах. Но если уж собрались в гости к бабушке – другого пути не было. – Это не быки, понимаешь? Быки – это дяди-коровы, и они опасные. А эти тёти-коровы – нет.

Животные на той стороне поля – с десяток белых коров с чёрными пятнами – их тоже заметили. Сперва они просто глазели на детей, потом одна шагнула в их сторону.

– В коровах я не разбираюсь, – сказала Анника, – но те, у которых вымя, – стопроцентно самки. А тут вымя у всех. Так что вперёд!

И она бодро зашагала через поле, не оборачиваясь.

– А вымя не опасное? – забеспокоился Матс. Левой рукой он зажал Шрёдерсона под мышкой, в правой у него была сумка. Обе руки оказались заняты, и нечем было держаться за Марту.

– У них нету рогов! – объяснил Миккель. Если у кого и слышалось хоть немного радости в голосе, а не только испуг, то это у него. Миккель надел рюкзак и спрыгнул в траву.

– Давай за мной, Матс! – И они побежали по полю за Анникой, а коровы просто смотрели на них с другой стороны. Коровья лень пересилила любопытство.

– Не наступите на коровьи какашки! – предупредила Марта, но Миккель с Матсом и сами следили, куда ставить ногу. Матс один раз споткнулся о кротовую нору и упал, но только сердито обтёр коленку и поспешил дальше. Никто не произносил ни слова. Всю дорогу в двух шагах от них, по правую руку, проплывали в сторону моря раздутые паруса – один за другим, белые, летние, – а на том берегу, в порту городка, виднелся целый мачтовый лес. Впереди, у покосившейся калитки под деревьями детей ждала Анника.

– Ну что, все целы? Никого коровы не съели? – спросила она.

Странное это чувство – стоять так близко к домику, похожему на игрушечный: кажется, что находишься внутри пластилинового мультфильма, для которого и слепили эти белёные стены с решёткой фахверка, полукруглые окошки под камышовой крышей, позеленевшей и нахлобученной так низко, что Марта не понимала, как под ней помещались взрослые. Вдобавок не было ни звука, воздух стоял не шелохнувшись.

Вдруг накатило такое чувство, будто они здесь одни-одинёшеньки, хотя мимо скользили яхты и, если прислушаться, из городка доносило ветром смех и крики туристов. Но здесь была тишина.

– Может, её просто нет дома? – прошептала Марта.

Анника развела руками:


– Сейчас узнаем! Эй, кто-нибудь дома?

И она толкнула калитку.





Глава 3





– Стоять! – послышалось из-за калитки, и Марта поразилась, что узнала голос: ведь прошло столько лет! Низкий, хрипловатый женский голос. – Частная собственность. Вы что, табличку не видели?

А потом из-за куста бузины вышла женщина в поношенном свитере, грязных джинсах и резиновых сапогах: это и была бабушка, и в правой руке она держала охотничье ружьё.

– Сию минуту прочь с моего участка!

– Помогите! – закричал Матс, разжимая руку с сумкой. Шрёдерсона он покрепче зажал под мышкой и бросился бежать через поле. – Она нас застрелит!

– Матс! – гаркнула Марта. – Вернись сию минуту! Там коровы!

– Матс? – переспросила бабушка и медленно опустила ружьё. Она с самого начала держала его криво, тыча стволом не в детей, а в крапиву, а теперь совсем опустила. – Что вам тут надо?

Она обращалась к Аннике. Правильно, Анника единственная взрослая в их компании. Но Марта подумала, что отвечать было бы правильно ей. Надо бы сказать: «Привет, бабушка! Ты меня не узнала? Это же я, Марта, твоя внучка! А это Миккель, ты его никогда не видела, а малыш, который только что бросился наутёк, – это Матс, ты его тоже, конечно, не знаешь. Мы приехали, потому что мама в Нью-Йорке попала в аварию и теперь лежит там в больнице, а мы не знали, к кому поехать. Ты нам рада?» И тогда бабушка обняла бы её и воскликнула «Марта!», и, может, даже прослезилась бы от радости. Такие встречи показывают в кино. Но Марта ничего не сказала, и бабушка продолжала молчать. Всё не так.

Вместо этого заговорила Анника:

– Пожалуйста, вы не могли бы убрать ружьё? – И она скептически огляделась. Наверное, засомневалась, можно ли всерьёз доверять детей женщине, которая встречает гостей с оружием. Что, если она и правда ненормальная? – Я подруга Марлены, меня зовут Анника, а это ваши внуки. Можно мы к вам зайдём на минуточку?

«На минуточку» было, конечно, полной ерундой. Не собиралась же Анника везти детей обратно в город. Но, может быть, ей просто не хотелось выкладывать всю правду здесь, у калитки.

Старуха недоверчиво поглядела на них, потом махнула дробовиком в сторону дома.

– Ну, если по-другому никак, – сказала она.

– Матс! – крикнула Марта. – Иди сюда! Всё хорошо!





Глава 4





Анника сидела перед домом на лавочке, с которой совсем облупилась краска – пора бы подновить. Марта стояла прислонившись к дереву – на её взгляд, это была, пожалуй, яблоня. А Миккель с Матсом во все стороны вертели головами и наблюдали, как куры искали корм в траве. Бабушка поставила ружьё на землю и выжидала. Она, конечно, уже заметила, что Марта приехала с чемоданом, а Миккель с рюкзаком.

– Ну так что? – спросила она.

– Да вот, я же говорю: я Анника, подруга Марлены, – ответила Анника. Со своего места под деревом Марта разглядывала не очень ровный газон, розовые и голубые гортензии и море мальвы всех возможных оттенков: от нежно-лимонного до пурпурного; за цветами блестела на солнце вода, а дальше, на той стороне, виднелась вдалеке гавань маленького городка. Всё вместе было так прекрасно, что даже больно. Всё могло быть прекрасно. Если бы не старуха с ружьём.

– Ваша дочь вчера попала в аварию, в Нью-Йорке, – начала рассказывать Анника. – Нильс сразу поехал к ней. Ваш зять.

– Я знаю, кто такой Нильс, – ответила бабушка. И Марта заметила на её лице беспокойство. – Значит, что-то серьёзное?

«Тебе-то какое дело, серьёзное или нет? – подумала Марта. – Ты же дочери не звонишь. Ты ей даже открытку на Рождество прислать не можешь. Тебе, по-моему, будет всё равно, даже если серьёзное, даже если она умрёт».

Марта вздрогнула. Не только потому, что и в мыслях нельзя было допускать «умрёт», «смерть» и все остальные страшные вещи, о которых думать не хочется. А потому, что вдруг поняла, почему бабушка на самом деле интересовалась, как дела у мамы. Бабушка не хотела, чтобы они остались! Она понимала, что Анника сейчас соберётся и уйдёт. И что детей она привезла, чтобы бабушка следила за внуками, пока её дочь не в состоянии делать это сама. Бабушка боялась, что детей придётся взять к себе.

– Мы пока сами мало что знаем, – продолжила Анника. – Нильс наверняка скоро позвонит. Но сейчас, к сожалению, совсем некому остаться с детьми. Летние каникулы, разъехались почти все, так что мы с Нильсом решили…

Старуха высморкалась.

– Как только узнаете, что с ней, дайте мне знать!

– Конечно, сразу же, – кивнула Анника. – Вы не продиктуете мне ваш телефон?

Теперь все ждали ответа. Матс выпустил Шрёдерсона и осторожно подходил к курам. Подкравшись, он тихонько хлопнул в ладоши, и куры бросились врассыпную, кудахтая что есть мочи.

– Давай-ка не пугай мне тут кур! – рассердилась бабушка. – Нестись не будут.