Лето на Цеоде

– Кто это? – спросил я у прадеда.

– Я тебе многого еще не рассказал, Вукузё, – признался прадед с улыбкой. – Думаешь, только эти вот могут творить големов? Ан нет! Мы создаем вумуртов!

– Водные элементали, – поежилась Инмара. – Мне папа про них страшилки рассказывал.

Инмар с серьезной миной закивал:

– Те же големы, но из воды. Устойчивы к резким изменениям температуры благодаря способности менять агрегатное состояние: если я накаляю их – вумурты превращаются в пар, полностью сохраняя свои боевые качества, если я охлаждаю – они становятся сосульками и продолжают наступать, я колдую зыбучие пески – они превращаются в воду и, перетекая под землей в самые неожиданные места у меня под ногами, снова становятся громилами.

– Но ведь эти три состояния – лишь защитная реакция, – рассудил я, – а какие они по своей природе?

– Умный вопрос, – кивнул Инмар. – Твой прадедушка смог создать их аморфными. Это что-то вроде жеваной жвачки. Вроде и не жидкость, и не твердый камень, а что-то среднее.

– До меня такого никто не придумал! – похвастался дед.

Мы уже почти дошли до дома, когда прадед спросил:

– Инмар, старина, меня мучает любопытство: каким образом ты победил ассасинов?

Инмар ухмыльнулся:

– Мне самому, по правде, не терпелось похвастаться. Ну, значится, дело было так…





* * *


Закат. Безмолвные тени подкрадывались к дому все ближе. Шелест их одеяний слышала разве что тишина. Лезвия катан мерцали синевой в полумраке леса, бесшумно скользя по земле. Белесым туманом они плыли по рощам, смертоносные и неуязвимые. С детства они знали искусство боя, ревностно хранили обычаи чести, а тело закаляли суровыми испытаниями (ну, по крайней мере, так все считали). Ассасины никогда не знали страха. Их шаги не слышал никто, кроме ветра. Их дыхание не чувствовал никто, кроме воздуха. Их не видел никто (вот хоть тресни – никто!), кроме них самих. У них не было другого укрытия, кроме ночи. Тени, не ведая преград и опасностей, прошли сквозь калитку, очень тихо и аккуратно открыв скрипучую щеколду, и углубились в сад. Семь стремительных силуэтов сливались с тенью деревьев, приближаясь к жертве.

У крыльца послышалось рокотание, и, со свистом колыша воздух, над землей воспарили десятки каменных глыб. Вмиг они собрались воедино и обернулись древним стражем – големом. Его кулаки не уступали размерами здоровенным арбузам, а ноги в обхвате были так огромны, что напоминали столетние сосны. Тело исполина возвышалось на семь метров, а в глазах яростным пламенем сверкали солнечные камни. Страж грозно клацнул челюстями и занес кулак над врагами, ясно давая понять, что будет охранять своего повелителя.

Ассасины уклонились от удара с поразительной легкостью, и полутонный каменный кулак с грохотом сотряс пустую землю. В то же мгновение воины обнажили катаны и низко поклонились противнику, отдавая дань традициям поединка. Стоящий впереди ассасин сделал пару шагов вперед, снова поклонился, а затем решительно направился на каменного стража. Голем издал глухое рычание и обрушил на нападающего страшной силы удар, но воин увернулся и ловко запрыгнул на каменную руку стража. Молниеносно взмахнул катаной – и лезвие, пронзая камень, отсекло голему кулак. Булыжники с шумом осыпались вниз, обдав волной пыли шестерых оставшихся ждать ассасинов – те молча следили за поединком, держа свои катаны на изготовку. Но воину-одиночке, казалось, помощь не требовалась. Он наносил удар за ударом, уворачиваясь от неуклюжих атак голема. Наконец он отсек стражу второй кулак и, сорвав с пояса несколько колб, метнул их в исполина. Стекло разбилось о камень бесшумно – и зеленая жидкость брызнула на голову стража. Ассасин спрыгнул с обрубка руки голема и отошел к остальным воинам. Страж ошарашенно мотал головой и свирепо топтался на месте, пытаясь освободиться от яда. Но тщетно – зелье зашипело, заискрилось, и булыжник головы начал стремительно белеть. От него густо повалил пар – и почти тут же раскаленный камень разлетелся вдребезги. Обезглавленный страж повалился наземь и остался недвижим.

Ассасины продолжили путь, как вдруг дверь дома с шумом распахнулась и на пороге появился мужчина средних лет. Он громко чихнул от едких испарений и огляделся. Увиденное его расстроило.





– Ах вы ночные тати! – закричал он и, вскинув обе руки, начал рисовать в воздухе узоры и руны. Камни в саду негромко зашуршали и с грозным потрескиванием поднялись вверх. Взмах руки – и они, растрескавшись, словно провалились сами в себя, оставив парить в воздухе десятки острых как иглы осколков. Маг повернул ладони – и осколки закрутились, точно сверла, волшебник сжал кулаки – и осколки метнулись вперед, в атаку. Тени воинов вновь стали прозрачны, и они, увернувшись от атаки, начали наступление. Три ассасина вскинули катаны и понеслись на волшебника, но не успели они до него добежать, как земля поглотила их по пояс, полностью обездвижив. Четверо оставшихся воинов быстро поклонились противнику и кинулись врассыпную по саду. Наступило недолгое затишье… Буря же дала о себе знать через несколько минут и закончилась, буквально не успев начаться. Четыре воина с катанами в руках набросились с разных сторон на мага, но тот лишь плавно согнул левую ладонь и обратился в танталитовую статую, о которую ассасины со звоном раскрошили клинки. Секунда – и маг снова стал собой, взмахнул рукой – и поднявшиеся в воздух валуны сшибли с ног воинов. Поединок окончился…





* * *


– Интересно! – кивнул прадедушка. – И очень поэтично. Да ты, оказывается, сказитель…

– И все-таки это была большая наглость с твоей стороны – перекупить и послать ко мне мной же перекупленных ассасинов! – проворчал Инмар.

– В каком смысле «тобой же перекупленных»? – насупился прадедушка.

– Вот даешь – в каком смысле! Ты прислал ассасинов, я с ними сразился, победил, отправился к их наставнику и создал для него все те… предметы удобства. Наставник послал ассасинов убить тебя, но ты, прорубив в скале свой водопад, перекупил их и послал обратно ко мне.

– Стоп-стоп-стоп! – воскликнул прадедушка. – Я победил ассасинов, пришел к их наставнику и заплатил за то, что они нападут на тебя. Они еще сомневались, говорили, что ты грозный противник. Я послал их к тебе всего один раз!

– Два, – нахмурился Инмар. – Я бы не начал воевать чужими руками первым. Это бесчестно.

Инмар и прадедушка недоверчиво уставились друг на друга, и я испугался, как бы они снова не начали драться. К счастью, вмешалась Инмара:

– Папа, а ты уверен, что в первый раз ассасины напали на тебя именно по приказу Вукузё?

Инмар задумался:

– Их наставник сказал, что ассасинов нанял волшебник… Я даже не сомневался, что это Вукузё, кто ж еще?

Прадедушка весь побагровел и воскликнул:


– Шунды понна, толэль понна, нянь понна, тыл понна, легоно музъеме понна, азь улонэ понна – та ужес ой кар!

Видимо, это была какая-то серьезная клятва на древнем магическом языке, потому что Инмар растерялся и примирительно сказал:

– Хорошо-хорошо. Я тебе верю. Но тогда, выходит, у меня есть и другой враг, о котором я не знаю.

Дальше мы шли молча, погруженные в свои мысли.





* * *


Войдя в дом, мы осмотрели каменные статуи. Они, как можно было догадаться, ожидали нас в тех же испуганных позах. Инмар хмыкнул и сказал:

– Дети, вы же понимаете, что показывать наше колдовство категорически запрещено?

– Понимаем, – ответили мы с Ин хором.

– Отлично! – Инмар потер руки и повелел: – Чары, рассейтесь! Пускай околдованные мной оживут, ничего не помня о моей магии и колдовстве Вукузё-старшего.

Он щелкнул пальцем – и скульптуры стали белеть. Из темных гранитных изваяний они сначала сделались желто-белым песчаником, затем снежно-голубым мрамором, а потом и вовсе обратились в людей. Секунду они стояли как бы не понимая, что тут делают. Ильфеон с ужасом разглядывал тесак у себя в руках, Амари пыталась понять, зачем она тыкает в нас пальцем, а Адаль приподняла голову с плеча мужа и смущенно покраснела. Марципан и вовсе сконфузился из-за своей позы на задних лапах, а Рунмарион, похоже, и вовсе ничего не заметил. Ну или был достаточно умен, чтобы притвориться непонимающим.

– Мяу! – недовольно проворчал кот, направляясь к своей лежанке.





– Мы заглянули на минутку с моим новым… э… приятелем, – сказал прадед. – Сейчас отправимся смотреть на двенадцатое чудо Цеоды! А что вы тут делаете-то?

– Обед готовим, – недоуменно ответил Ильфеон, глядя на пустую кастрюлю и пожухшие овощи. – Только есть и не хочется – хочется спать.

Наверное, когда стоишь два дня превращенный в камень, совсем не высыпаешься.





* * *


Около девяти утра мы припарковали машину Ильфеона в парке. Пройдя по тенистым аллеям, вышли к песчаному берегу обширного озера, чистого как горный хрусталь. Лес бережно окружил его кронами деревьев, словно оберегая сокровище.

– Припоминаю эти места, – задумчиво сказал Инмар. – А ты, Ин?

– Да уж, такое не забудешь. – Ин сложила руки на груди.

Инмар, прадедушка и мы с Ин прошли по берегу, следуя указателям «К дракону сюда», и разминулись с парочкой туристов. Мужчина восклицал во весь голос:

– А клыки-то какие! А зубы как настоящие! Кажется, что так и дышит пламенем!

– Да фальшивка все это, – горячо возражала его молоденькая спутница. – Всем известно, что драконов не существует. Небось внутри у него батарея, которая и нагревает его до этих сорока градусов! Ай да скульптор, ай да мошенник! Думал одурачить всех пластиковой поделкой.

Инмар разинул рот и остановился как вкопанный. У него было такое ощущение, будто его облили помоями, из-за чего на него уставились сотни смеющихся лиц.

– Это кто тут мошенник, позвольте спросить? – взревел он. – Какой пластик, невежда? Это же драгоценный цеодский нефрит!

– А вы кто такой, месье? – запетушился турист. – Вы, что ли, тот самый горе-скульптор? Почему вы считаете себя вправе называть мою… э… племянницу невеждой? Сами вы невежда и невежа!

Прадедушка, Инмара и я благоразумно отошли в сторонку. Все понимали, что нет ничего хуже, чем разозлить могущественного волшебника.

– Сейчас я покажу вам, кто я, а кто вы… – зловеще пообещал Инмар.

– Дорогой, – девушка тронула мужчину за рукав, – идем отсюда скорее, это же ненормальный псих!





Честно говоря, вела она себя вовсе не как племянница, а скорее как подруга. Да и мужчина выглядел как влюбленный ухажер – весь надулся и гневно уставился на Инмара. Мы замерли в ожидании. С минуту Инмар и мужчина холодно смотрели друг другу в глаза. Потом Инмар взглянул на нас и медленно выдохнул, словно собираясь с духом.

– Прошу прощения за эту вспышку, – тщательно подбирая слова, произнес Инмар. – У меня сегодня выдался тот еще денек.