Лесные тайны

– Вась, ты же взрослый человек… кот… ведьмак… Ты же знаешь, что ничего не получится. Не вырастет мясо как овощ. Сосиска – это сложный процесс переработки, причём не самый лучший.

– Как это? – спросил домовой.

– Ну, сначала растёт травка, потом её едят коровки. Едят, едят, пока едят, растут, и вырастают в большую корову. Потом эту корову ведут на бойню, забивают. Делают из неё фарш, ну, ещё чего-то там, и получается колбаса. Потом эту колбасу везут в магазин. Она там лежит, лежит, лежит, её никто не покупает, срок годности проходит, и её возвращают обратно на завод. А там опять из неё по новой делают фарш, добавляют приправки, подкоптят для вкуса и опять везут в магазин. И только после этого она попадает к нам в холодильник.

– Фуууу, – кот стоял с брезгливым выражением морды, – и эту гадость ты мне потом даёшь…

– Ну, я и сама ем. Очень даже вкусно, если не задумываться из чего она. Именно поэтому я тебе говорю, что сырые сосиски есть нельзя.

Василия передёрнуло.

– Да ладно, чего ты, я же пошутила, – засмеялась Даша, – последняя переработка не обязательна. Бывает, что попадаются и свежие сосиски.

– То есть, не всегда, но попадаются… А ты не можешь определить, где одна переработка, а где две?

– Ну, уж извини, – она развела руками, – ты слишком много хочешь от меня. Ладно, пошла я к Тане.

Даша вышла на улицу. Небо затянуло тучами, оно хмурилось и обещало дождь.

– Скорей бы уж, – подумала девушка, – а то надоело уже воду с колодца на огород таскать.

Конечно, можно было бы сесть вечерком у окошка и поплакать над своей горькой судьбиной, и тогда огород полился бы сам по себе, но плакать совсем не хотелось. На следующее утро девушка просыпалась с больной головой, и весь день шел насмарку. Даше было проще час носить из колодца воду, чем потом целый день страдать от головной боли.

Девушка взяла велосипед в сарае и потихоньку повела его к подруге. Она шла по дороге, и взгляд её нет-нет, да невольно обращался к лесу. Что-то тревожило её в его виде, а вот что, не могла понять. Может, она тревожилась за посетительницу, которая недавно уехала от неё, а может, за Татьяну, которая поедет через лес. Даша тяжело вздохнула. Как же тяжело быть ведьмой. Обо всех всё знаешь, а о себе ничего сказать не можешь. Вот что за червячок свербит внутри, что он хочет сказать, ведь сказать-то он точно что-то хочет. Девушка медленно зашла во двор к подруге, осторожно прислонила велосипед к крыльцу и стала подниматься по ступенькам крыльца. Таня вышла на встречу и с сочувствием посмотрела на неё.

– Что, тяжко, да? – с жалостью спросила она, – Может, тебе чем помочь?

– Ты себе помоги, помогалка, – беззлобно огрызнулась Даша, – вот как ты сейчас по лесу поедешь? Пузо, вон, уже на нос лезет, а ты на велосипеде догадалась мотыляться туда-сюда.

– Даш, ну ты чего? – надула губы Таня, – Мы же уже давно всё обговорили, если жалко велосипеда, так и скажи.

– Было бы жалко, не привела его, – пробурчала Даша в ответ, – неспокойно мне что-то, – призналась она.

– Ну неспокойно, ну и что? Что со мной в лесу сделается? – отмахнулась Таня, – Там леший, если что защитит. Может, тебя сон беспокоит?

– Не знаю, но мне не нравится, что ты на таком сроке скачешь по лесам на велике одна, может, я с тобой пойду? А вообще, для этого дела нужно Пашку задействовать. Пусть возит по утрам твои пирожные, правда для этого вставать придётся пораньше. Ну, в конце концов, не обязательно же каждый день их готовить. Можно день готовить, а на следующий отвозить.

– Даша, ну чего ты паникуешь? – с нежностью спросила Таня, погладив её по руке, – Всё у нас хорошо. Я и сама прекрасно справлюсь.

– Ооо, сейчас точно хорошо, боль в руке прекратилась, – вздохнула с облегчением девушка, – Интересно, почему у меня так всё болит, а ты вон, скачешь, как коза?

– Наверное, потому что я привыкла вкалывать, как лошадь, физические нагрузки у меня были ого-го какие. А поначалу тоже всё болело. Ааа, точно! Ты злишься, потому что у тебя все болит, – догадалась подруга, – давай, садись на крылечко я тебе по-быстрому помогу и поеду.

Даша села, куда указала девушка и закрыла глаза. Таня протянула к подруге обе руки и начала медленно вести их от макушки к ногам. Чем ниже опускались руки Тани, тем блаженнее была улыбка Даши. Когда Таня дошла до самых пяток, то начала делать руками круговые движения и двинулась к бочке с водой.

– Сиди, ещё не всё, – скомандовала она, и опустила руки в бочку.

Даша приоткрыла один глаз, подсматривая за действиями подруги. Вода в бочке забурлила и утихла.

– Всё, можешь вставать, – скомандовала Таня и взялась за коробки.

– О, хорошо, – сказала Даша, покрутив головой, – так, чего тебе за это дать?

От неожиданности вопроса Таня опешила и немного грубовато спросила:

– Ты больная, что ли?

– Сегодня я узнала, что ни одно доброе дело не должно быть безнаказанно, каждая работа должна быть оплачена, но не деньгами.

– А ты мне уже оплатила, – быстро сообразила Таня, – вон велосипед напрокат дала.

– А я сегодня своего первого посетителя отправила неоплаченным, – расстроенно сказала Даша, – и что обидно, я ей по любому всю правду рассказала, а попросить за это что-нибудь постеснялась. А она была далеко не бедная женщина. Красивая и несчастная. Жалко её стало.

Девушка помогла подруге погрузить коробки в велосипедную корзину, взяла велосипед за руль и повела к лесу.

– Пошли, я тебя немного провожу, да кое-что расскажу, у меня уже с самого с утра сплошные приключения.

Девушки шли медленно по дороге и разговаривали. Даша в красках, бурно жестикулируя, рассказывала, как сегодня с утра вырастила на грядке морковь, вылезающую с грядки, и извинилась перед перцами, а Таня шла и, держась одной рукой за велосипед, а другой за живот, хохотала. Даша довела подругу до кромки леса, внимательно посмотрела на дорогу, присмотрелась к деревьям и поняла, что они угрозы не несут. Таня села на велосипед и тихонько поехала в деревню. Ещё немного постояв, Даша проводила подругу глазами, и когда та скрылась из виду, пошла домой.

Чувствуя себя великолепно, она бодро зашагала по дороге, но далеко уйти не успела. Через несколько мгновений в той стороне, куда только что уехала подруга, раздался резкий сигнал клаксона, визг тормозов и грохот железа со стороны леса.

– Таня, – промелькнуло в её голове, и она кинулась обратно, ругая себя, на чём свет стоит.

Пробежав буквально километр, она увидела в лесу аварию. Таня стояла у обочины, держа велосипед за руль, и во все глаза испуганно смотрела на врезавшуюся в большой дуб машину. Автомобиль был совершенно незнакомый, и водителя в нем невозможно было разглядеть. Но по силуэту можно было определить, что это женщина. Но не это удивило Дашу, она никак не могла понять, откуда здесь взялся этот дуб. Девушка подбежала к машине и попыталась открыть дверцу, но искорёженный металл сопротивлялся, и открываться не собирался. Тогда она протянула руку в сторону водителя и попыталась проверить, жива ли та. Женщина за рулём была жива и здорова, просто от удара потеряла сознание, да и то, ненадолго. Даша повернулась к Тане и сказала:


– Вот что меня тревожило. Только непонятно почему.

– Да потому что эта дура пыталась меня задавить, – задумчиво ответила Таня, – это леший меня спас. Даш, я собственными глазами сейчас видела, как сквозь чащу леса ломился вот этот дуб со скоростью света. Я чуть с ума не сошла.

– Знаешь что, ты давай, кати куда собиралась. А то твои пирожные протухнут от таких событий, а я тут сама как-нибудь разберусь, – с усмешкой распорядилась Даша, и добавила, – ещё раз убеждаюсь, что случайности не случайны.

– Это ты о чём?

– Да обо всё подряд, начиная с того, что ты мне сняла мою боль, и заканчивая бегущим дубом. Ты, Танюш, езжай потихоньку, а я уж тут сама.

Таня послушно кивнула и сев на велосипед, поехала в нужном направлении, а Даша, подождав, пока та отъедет подальше, подошла к машине, рванула дверцу машины и, вырвав её с мясом, откинула в лес.

Она еле сдерживала гнев. Лес шумел верхушками деревьев, и казалось, пытался успокоить девушку.

– Тшшш, – шептал он умиротворенно, но это плохо помогало.

Даша, опершись двумя руками о машину, заглянула внутрь, пытаясь рассмотреть лицо женщины. Она чувствовала, как от напряжения кровь приливает к лицу и сердце учащенно бьется. Лес не на шутку был встревожен. Листва на деревьях зашелестела:

– Тишшше, тишшше. Дышшши…

Девушка встала около машины и начала глубоко дышать, стараясь успокоиться. Женщина в машине зашевелилась, и новая волна гнева рванула наружу.

– Ты кто? – стараясь говорить спокойно, спросила Даша.

Женщина со стоном размяла шею, элегантным жестом убрала волосы с глаз, подняла голову, и, ухмыляясь, посмотрела на девушку.

– Ааа, – разочарованно протянула Даша, – я так и знала, что это ты. Чего припёрлась-то, аферюга? – спросила девушка и тут же поняла, чего…

Злобная ухмылка ясновидящей Варвары говорила о многом, как сказали бы обычные люди: «И к гадалке не ходи». На её лице были написаны и разочарование, и гнев, и ненависть, и превосходство над другими людьми. Разочарование от того, что перед ней стояла Даша, которая посмела ей перейти дорогу. Гнев и ненависть от того, что соперница её жива и здорова. Даша сразу поняла, почему она попыталась наехать на Таню, женщина думала, что на велосипеде Даша. Девушки было две, а велосипед один, и он был Дашин, и это значило, что Варвара очень хорошо подготовилась, а их кто-то сдал с потрохами. Да она даже знала кто. Единственным, кто знал и девочек, и ясновидящую, был Пашка. Он даже гордился тем, что знаком с Варварой.

– Слышь, ты, придурочка, ты что творишь? – девушка, только немного успокоившись и опять начала закипать, – Ты же сейчас чуть человека не убила. Или ты думаешь, что если мы в деревне живём, так нас никто не хватится?

– Конечно, не хватится, кому нужны такие как ты, отбросы общества.

Дашу никто никогда так не оскорблял, она всегда была любимой девочкой, хорошей ученицей, блестящей студенткой, ни у кого не повернулся бы язык так унизить её. От такого открытого хамства она немного растерялась и не нашлась что ответить, но заметила, что вокруг неё и машины вдруг появились маленькие смерчи. Варвара ухмыльнулась, она считала себя хозяйкой положения, а Даша растерянно оглянулась, и подумала:

– Интересно эти смерчи мои или Варварины?

– Лес глухой, даже если кто и хватится, то не сразу. И искать тебя будут долго, а лес жертвы любит и кровь. Много крови… – протяжно пропела Варвара, – бабка твоя в неизвестном направлении умотала, и помочь тебе не сможет. Так что я теперь двух зайцев сразу убью: и накажу дурочку, которая посмела поперёк дороги мне встать, и отомщу твоей бабке, за то, что посмела мне отказать.

Смерчи вокруг них стали больше и сильнее. Женщина театрально раскинула руки и захохотала. Даша совершенно не боялась этой сумасшедшей, поэтому смотрела на неё внимательно и не понимала, она что, серьёзно считает себя всемогущей ведьмой, или это плохая игра плохого актёра для одного зрителя? Все эти театральные речи и жесты рассмешили её, и Даша заметила, что смерчи стали уменьшаться и стихать. Вот тогда до неё и стало доходить, что это её произведение, только плохо контролируемое.

– Дура ты, – спокойно сказала Даша, – лес любит тишину и свежий хлебушек. А твои театральные сцены тут ни к чему. Зрителей нет. А я, уж извини, как Станиславский, в твою игру не верю. И вообще, тебе пора подумать, как ты теперь из леса будешь выбираться, актриса погорелого театра. Тебе туда, – девушка показала в ту сторону, куда поехала Таня, – да смотри не заблудись. Я тебя искать не пойду, даже если расстрелом угрожать будут. И в нашу деревню не ходи, там тебе точно помогать не станут.

Даша демонстративно развернулась к Варваре спиной и медленно, показывая всем своим видом, что не боится её, пошла в сторону деревни. Вдруг залаяла лисица, и раздался металлический щелчок. Даша резко обернулась и увидела смотрящее на неё дуло пистолета. Мгновенный взрыв адреналина вызвал огромные смерчи, которые заплясали, закружили вокруг Варвары.

– Господи, да куда же ты лезешь со своей пукалкой, – покачала головой Даша, – совсем, что ли, кукухой поехала? Тебя же посадят.

– Меня может, и посадят, а может, и нет. У меня хорошие знакомства, в моих услугах нуждаются и меня быстро освободят… Если поймают. А ты сдохнешь. Тебя по кусочкам звери растащат, и даже твоя бабка тебя не сможет найти.

– Какая кровожадная тётенька из второсортного детектива, – покачала головой Даша, она из последних сил старалась сдерживать себя, – ну, хватит уже цирка.

Она была уверена, что женщина не выстрелит и от этого ещё больше раздражалась. Смерчи то вырастали, то превращались в маленькие грибочки. Вся эта сцена была похожа на второсортное американское кино из видеосалона девяностых, о котором часто рассказывала мама, не хватало только гундосого переводчика. Девушка не знала, как ей дальше поступить, то ли пойти домой и не участвовать в этом спектакле, то ли остаться и слушать дальше этот бред, пока не вернётся из магазина Таня. Возникла неловкая немая пауза. Но всё изменилось буквально в один момент. Даша увидела, как женщина смотрит куда-то ей за спину и глаза её расширяются. Даша чуть повернула голову в сторону и краем глаза заметила, как из деревни по дороге мчится что-то лохматое и чёрное. Это был кот Васька. Он бежал не как положено коту на четырёх лапах, а как человек – на двух, передние лапы его были согнуты в локтях, а хвост ходил по кругу и работал как пропеллер, давая животному ускорение. Не добежав буквально нескольких метров до девушки, он затормозил и без всякой задней мысли ляпнул:

– Фу, еле успел, там Дормидонт беспокоиться начал, говорит, вот-вот беда случится.

Женщина изменилась в лице и дико завизжала, раздался выстрел. Кот тут же упал замертво навзничь, смерчи, среагировав мгновенно, слились воедино, превратились в подобие большого кулака и отшвырнули женщину в чащу леса. Даша кинулась к коту. Варвара, ойкнув, отлетела на протянутые сосной ветки, мягко скатилась по ним на землю, и осталась там, лежать ничком не шевелясь. Даша плюхнулась на колени возле Василия и начала лихорадочно ощупывать его, тот задёргался, захихикал и прыснул от смеха:

– Дашка, отстань, я щекотки боюсь.

– Тьфу ты, зараза, – плюнула девушка от досады и спросила Василия, – ты живой, не ранен?

– Живой я, живой, – проворчал, вставая Василий, – что со мной сделается.

– А пуля-то где? – растерянно спросила она.

– Да я откуда знаю, ко мне она не прилетала. Ой, смотри, – кот показал лапой куда-то в район уха Даши.

– Что? – девушка схватилась за ухо, оно было на месте, но чего-то не хватало рядом, она начала ощупывать голову и поняла, что пулей срезало большую прядь волос.

Девушка немного посидела, хлюпнула носом раз, другой и разревелась. На них как с ушата сверху хлынула вода.

– Даша, что? – обеспокоенно спрашивал кот, заглядывая ей в лицо и утирая кончиком хвоста толи слёзы, толи капли дождя.