Лейла

Она все распланировала. Даже составила список указаний и заставляет меня изучить его, будто я готовлюсь к чертовому экзамену в колледже.

1. Держи меня под водой, пока я не перестану сопротивляться.

2. Проверь мой пульс. Когда он пропадет, сразу же звони 911.

3. Разбуди Аспен.

4. Начинай реанимацию.

5. У тебя есть лишь пять минут, чтобы спасти мою жизнь.

Я роняю бумажку на кровать. Пять минут. Не могу прочесть это снова.

— Тебе нужно еще время, чтобы все перечитать? — спрашивает она.

— Мне нужно несколько лет, чтобы к такому подготовиться.

Лейла тянется ладонью и касается моего лица.

— Я понимаю, что тебе страшно. Мне тоже страшно. Но чем дольше мы будем продолжать, тем слабее я стану. Нужно сделать это сейчас, пока не произошло еще больше осечек. Пока подозрения Аспен не стали еще сильнее. — Она берет записку и складывает ее. Затем идет в ванную и смывает ее в унитаз. На обратном пути в спальню она берет мой ноутбук и ставит на своей стороне кровати. Прокашлявшись, Лейла говорит: — Я написала предсмертную записку. Думаю, важно, чтобы она была на всякий случай.

Я закрываю лицо ладонью.

— Предсмертную записку? — переспрашиваю я, не в силах понизить голос. — Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Ты только что написала предсмертную записку, Лейла.

— Я не хочу, чтобы ты нес ответственность, если у нас не получится. Я запланировала ее отправку по почте через четыре часа, считая с этого времени. Ты знаешь логин моей почты. Если я не выживу… подтверди отправку письма. А если выживу… удали его. Потому что оно отправится всем, Лидс. Тебе, Аспен, маме… — Она говорит ровным, почти монотонным голосом, будто всецело отключилась от того, что мы собираемся сделать.

Она берет меня за руку, желая, чтобы я встал. Чтобы пошел за ней.

Следующие несколько минут проходят словно в забытьи. Я выхожу вслед за ней из спальни, спускаюсь вниз и иду на задний двор.

Лейла спокойно заходит в бассейн, и многое в этом моменте напоминает о ночи, когда мы встретились. Наш первый разговор был в этом бассейне. Наш первый поцелуй был в этом бассейне.

Почему чувствуется, будто наше прощание тоже может произойти в бассейне?

Пульс зашкаливает. Мне сложно совладать с дыханием. Возможно, Лейла не вникает в суть того, что мы собираемся сделать, но меня она поглотила всецело.

Лейла стоит посреди бассейна в том самом месте, где плавала на спине в ночь нашей первой встречи. И каким-то чудом на ее лице то же выражение. Умиротворение.

— Нужно, чтобы ты тоже зашел в воду, Лидс.

Я осознаю, что она так спокойна, потому что понимает, что в противном случае я начну ее отговаривать. И себя тоже.

Но она права. Нужно сделать это, пока она не ослабла еще больше от недостатка сна.

Я нерешительно подхожу к бассейну. Когда опускаюсь в воду, она оказывается теплой, и я вдруг понимаю, что Лейла попросила меня вчера включить подогрев не для того, чтобы мы могли поплавать, а ради этого момента.

Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза, пока я подхожу к ней.

Когда мы встречаемся в середине бассейна, мне приходится закрыть глаза, потому что я наконец вижу тень страха в ее лице. Обхватив меня руками за поясницу, она прижимается лицом к моей груди.

— Я знаю, что ты не хочешь это делать, Лидс. Но я хочу вернуть свою жизнь. Мне нужно ее вернуть. — У нее дрожит голос. — Всякий раз, когда мне приходится покидать собственное тело, у меня будто сердце разбивается.

Я целую ее в макушку, но ничего не говорю в ответ. Не смог бы заговорить, даже если бы захотел. В горле встал ком от страха.

— Послушай меня, — обращается Лейла, ловя мой взгляд. — Мне придется дать Сейбл овладеть телом. Лучше, если она будет напугана и сбита с толку, когда ее сердце остановится. Потому что я буду наготове.

Она права. У Лейлы будет преимущество, если она переждет в стороне.

— Как только я покину тело, Сейбл будет паниковать, едва очнется и увидит, что оказалась с тобой в бассейне. Тогда ты все сделаешь. Погрузишь ее под воду и будешь держать, не давая вынырнуть и глотнуть воздуха, какой бы сильный страх или вину ты ни испытывал.

Я представляю, каково будет Сейбл. Даже не понимать, за что ее топят. Она будет в ужасе. Будет сопротивляться. А мне придется второй раз убить Сейбл, не обращая при этом внимания на то, что топить я буду тело Лейлы.

— Эй, — зовет Лейла нежным голосом, полным сочувствия. Она смотрит на меня так, будто точно знает, о чем я думаю. Она всегда знает. Понимает мои мысли так, будто они шепотом звучат в ее голове, едва сформируются в моей. — Ты не отнимаешь жизнь Сейбл, Лидс. Ты спасаешь мою. Ты справишься.

Именно с такой стороны мне нужно взглянуть на ситуацию, чтобы продолжать. Это вопрос воздаяния по заслугам. А не морали.

— Хорошо. Ты права. Я справлюсь. Мы справимся.

— Хорошо. Ладно. — Лейла набирает воздуха в грудь, делая судорожный вдох, омраченный страхом. — Ты готов?

Я категорично мотаю головой, ведь разве можно быть к такому готовым? Я беру ее лицо в ладони, и мы встречаемся взглядом. Она напугана. У нее дрожат губы. Я чувствую, как дрожат ее пальцы, когда она опускает ладонь мне на грудь.

Я обязан сделать это ради нее. Она была вынуждена провести слишком много времени в одиночестве, дожидаясь того, кого даже не помнила. Я прижимаюсь лбом к ее лбу, и мы закрываем глаза. Оказавшись так близко к ней, я ощущаю несокрушимую связь, которую неспособна разрушить даже смерть. Мы связаны вместе навсегда, и если я не справлюсь, если потеряю ее, эти узы удавкой будут сжимать мое сердце, пока оно не перестанет биться.


Я целую ее. Целую жадно и не хочу прекращать, ведь вдруг мне больше никогда не доведется ее целовать?

Я целую ее, пока не ощущаю вкус слез. Ее и моих.

Целую, пока она не вынуждает меня остановиться.

Она упирается лбом мне в грудь и печально вздыхает.

— Я люблю тебя, — говорит она.

Заключив ее в крепкие объятия, я прижимаюсь щекой к ее макушке.

— Я люблю тебя, Лейла.

— Спасибо, что нашел меня, — шепчет она.

И исчезает.

Я обнимаю уже не Лейлу, а Сейбл. Ощущаю перемену по тому, как она дергается в моих руках, а потом поднимает голову от моей груди и смотрит округлившимися глазами.

Я зажимаю ей рот рукой, прежде чем она успевает вскрикнуть.

Быть может, я черпаю силы в ненависти к Сейбл или же мной движет желание вернуть Лейлу, которое сильнее потребности дышать, но я делаю это. Толкаю ее под воду. Мне приходится задействовать все свое тело, чтобы удерживать ее под поверхностью. Я зажимаю ее между ног. Впиваюсь пальцами в ее волосы.

Она бьется под водой… царапает мои руки и грудь. Пытается выбраться любым способом, чтобы глотнуть воздуха, но лишь кричит под поверхностью, быстро наполняя легкие водой.

Я устремляю взгляд в небо, потому что тут же все прекращу, стоит мне посмотреть на нее. Не смогу смотреть в лицо Лейлы и продолжать делать то, что делаю. Но, даже зная, что глазами Лейлы на меня смотрит Сейбл, боюсь, что посмотрев в них, я увижу лишь перепуганную Лейлу. Я зажмуриваюсь и усиливаю хватку.

Я жду, жду и жду, когда она перестанет сопротивляться. Кажется, это никогда не закончится. Считаю секунды, удерживая ее под водой. Я дохожу до ста восемнадцати, когда она, наконец, прекращает борьбу.

Но даже в тот момент, когда я подумал, что все закончилось, она царапает меня снова, пытаясь пальцами нащупать спасение.

Она хватает мое левое запястье и слабо его сжимает.

А потом… я ничего не чувствую.

Крики под водой стихли на несколько секунд. Ее волосы начинают выскальзывать между моих пальцев. Я не открываю глаз и не дышу, пока не убеждаюсь, что в ее легких не осталось воздуха. Затем медленно опускаю взгляд.

Волосы закрывают ее лицо, и я смахиваю их в сторону. Ее глаза открыты, но не смотрят на меня. Они вообще никуда не смотрят. Ни на чем не сфокусированы. В них нет жизни.

В этот миг меня захватывает паника.

Я тащу ее из воды, пока голова не оказывается над поверхностью, и становится очевидно, что Сейбл больше нет в ее теле. Но в нем нет и Лейлы.

Из горла вырывается вопль, едва я вижу безжизненные глаза Лейлы. Ее руки безвольно свисают по бокам. Крепко обхватив, я тащу ее к лестнице у неглубокой стороны бассейна.

— Аспен! — кричу я. — На помощь!

На деле оказывается почти невозможно переместить ее так быстро, как я себе представлял. Ее ноги волочатся по ступеням, потом по бетонному бордюру. Уложив ее наконец на спину возле края бассейна, я хватаю телефон. Набираю 911.

— Аспен! — кричу я. Начинаю проводить сердечно-легочную реанимацию, как показывала Лейла, но мне кажется, что я все делаю неправильно.

Телефон валяется рядом со мной. Когда оператор берет трубку, я выкрикиваю адрес, пытаясь в то же время вернуть Лейлу к жизни.

Пять минут.

Все, что у нас есть.

— Пять минут, — шепчу я. У нее посинели губы. Кажется, в ней нет ни капли жизни. Мне срочно нужна Аспен, потому что я сомневаюсь, что делаю все правильно.

Но я не хочу оставлять Лейлу.

— Аспен! — кричу я снова.

Не успеваю я полностью произнести ее имя, Аспен опускается на колени рядом со мной.

— Отойди! — кричит она, отталкивая меня в сторону. Я падаю на спину и смотрю, как она поворачивает Лейлу набок, чтобы освободить дыхательные пути. Затем она снова кладет ее на спину и начинает массаж сердца.

Чед тоже пришел. Он подбирает мой телефон и разговаривает с оператором скорой помощи. Я обхожу Аспен и наклоняюсь над Лейлой, бережно обхватывая ее голову.

— Ты сможешь, Лейла, — молю ее я. — Прошу, вернись. Пожалуйста. Я не справлюсь без тебя. Вернись, вернись, вернись.

Она не возвращается. Также безжизненна, как и в тот миг, когда я вытаскивал ее из бассейна.