Ледяной поцелуй страха

— Пишу, — не стала ломаться Полина.

— Надо же! — восхитился молодой человек. — А что-нибудь уже издали?

— Издала, — кратко ответила Полина, мысленно прикидывая, что взять — оладьи или кашу с молоком. Приключения приключениями, а есть все же хотелось. Благо в этой странно опустевшей гостинице все же позаботились о постояльцах. Остается надеяться, что еда тут не отравленная. Но в преступные замыслы персонала совершенно не верилось. Какой резон им травить постояльцев?

— О, как интересно! — не отставал Геннадий, подходя вместе с ней к лоткам с едой и накладывая в свою тарелку все подряд — скорее машинально, чем от голода. — И что же вы пишете? Любовные романы или детективы?

— И то и другое, — уклончиво ответила Полина, которой разговаривать сейчас совершенно не хотелось, но и казаться невежливой — тоже. — Мистические с любовной и детективной линиями, если вас устроит такое объяснение.

— Это что, про любовь с вампирами, что ли?

— Нет. Пишу про старинные легенды, семейные тайны, проклятия и так далее. Вместо вампиров — призраки, экстрасенсы и ведьмы.

— О как… Значит, любите чертовщинку?

Полина уклончиво мотнула головой, не давая точного ответа. Любит ли она «чертовщинку», как выразился Геннадий? Не столько любит, сколько… относится к ней с уважением.

Она положила на тарелку оладьи со сметаной и омлет и направилась к столику, за которым уже сидела Настя. Геннадий со своей тарелкой устремился не к свободному, сервированному специально для него столу, а за Полиной.

— Можно, девушки, к вам присоединиться?

— Вы уже присоединились, — буркнула Полина.

— Скажите, все писательницы такие серьезные? Вы хоть бы улыбнулись, — игриво поиграл бровями Геннадий.

— Обстановка не слишком располагает к улыбкам, — отрезала Полина. Не в том настроении она находится, чтобы флиртовать!

— Не обращайте внимания на ее неприветливость, — вмешалась Настя. — Дайте ей спокойно поесть, и тогда увидите, как изменится ее настроение! Полина бука букой, когда голодная, а вот когда сытая — сама любезность.

— Настя! — Полина от возмущения чуть не поперхнулась соком. Такой подлянки от близкой подруги она никак не ожидала — сдала ее со всеми, что называется, потрохами. Ей совершенно неинтересно любезничать с этим молодым человеком. Вот позавтракают они сейчас и разбредутся каждый своей дорогой.

— Ну раз так… — рассмеялся Геннадий, но, к счастью, понял, что его обществу сейчас не особо рады. — Хорошо, если я вам мешаю, уйду.

— Да нет, можете остаться, — невинно заметила Настя, скосив глаза на торопливо жующую и делающую вид, что ее внимание полностью занято едой, Полину.

— Боюсь, испорчу вашей подруге аппетит. А мне очень хочется увидеть ее куда более любезной. Приятного аппетита!

С этими словами молодой человек взял свою тарелку и пересел за отдельный столик.

— И что на тебя нашло? — тут же зашипела Полина на подругу.

— А на тебя? Чем он тебе не угодил?

— Болтовней, когда я не настроена общаться и улыбаться.

— Ну, подарила бы ему пару улыбок — с тебя бы не убыло.

— Зачем?

— О господи, — закатила глаза Настя. — Похоже, ты уже настолько погрузилась в свой книжный мир, что разучилась общаться с представителями противоположного пола в реале. Смотри, вполне себе приличный молодой человек! Симпатичный, хорошо одетый, похоже, с престижной профессией.

— Ты что, мне его сватаешь?

— Да никого я тебе не сватаю, — воскликнула, забывшись, Настя, так, что их услышал сидевший за соседним столиком Геннадий.

— Тише ты, — одернула шепотом подругу Полина и осторожно скосила глаза в сторону соседа: смотрит или нет. Геннадий смотрел на них внаглую и ухмылялся. Конечно, слышал, о чем они тут спорили. Полина рассердилась и на Настю, и на этого Геннадия, и на себя саму за то, что от неловкости ее щеки тут же вспыхнули румянцем.

— Приятного аппетита! — громко пожелала подруга молодому человеку — вроде бы и вежливо, но с намеком. Не отвлекайся на чужие разговоры, ешь! Мало чем ее смутишь — смелую, яркую, уверенную в себе. Геннадий отвернулся и принялся черпать из тарелки ложкой гречневую кашу. Полина скосила на него взгляд. Настя права: симпатичный. Темно-русые волосы подстрижены будто вчера, на тонкой переносице — очки в дорогой оправе. Все детали гладковыбритого лица подобраны-подогнаны так идеально, что лицо казалось обработанным в фотошопе портретом. Так все гладко и ладно, что не за что зацепиться: скользнешь по лицу взглядом и… забудешь, перепутаешь с другими, увиденными на рекламных плакатах. Все в его внешнем виде было так безупречно, что казался этот молодой человек ненастоящим. Это там, в столице, ежедневно пробегает по бурлящим людским потокам и тротуарам множество банковских клерков — выпускников престижных вузов, сделавших к тридцати годам неплохую карьеру. А здесь, в глубинке, выбивался он своим видом так, как выбивался бы Кен на полке с советскими пупсами.

— Он какой-то ненастоящий, — шепнула Полина Насте. — Не находишь?

Подруга лишь пожала плечами, украдкой проверила свой телефон и тихо вздохнула. Полина бросила на нее сочувственный взгляд. Настя без аппетита подцепила вилкой кусочек омлета и отправила в рот. За соседним столом Андрей, наклонившись к сыну, что-то тому шептал. Судя по нахмуренным бровям мальчика и строгой морщинке над переносицей отца, беседа велась воспитательного характера. В какой-то момент Никитка стукнул кулачком по столу и упрямо выпятил нижнюю губу.

— Никита, ешь, что дают! — повысил голос отец, но, спохватившись, опять перешел на шепот.

Еда оказалась горячей, свежей и вкусной, но к гостям никто так и не вышел. Тишину нарушали лишь тихие переговоры да звяканье столовых приборов.

— Непонятный сервис, — высказал вслух то, о чем думали все, Геннадий. Отодвинул тарелку и сыто откинулся на спинку стула. — Наготовили и ушли, даже записки не оставили.

— Я думаю, что в гостинице работает очень мало народу, отработали смену, взяли с нас плату за ночлег, завтрак оставили и разошлись отдыхать, — ответила Настя.

— Скучное объяснение, — как будто расстроился Геннадий. — Вон писательница тут развернулась бы. Ну чем не сюжет для романа, а?

Его игриво-фамильярное обращение возмутило Полину, но она промолчала и даже не повернула головы.


— Так что делать будем? — спросил Геннадий, обращаясь вроде бы и ко всем сразу, но при этом косясь на Полину — не с интересом, а снисходительно, словно ожидал ответа от нее и знал, что ничего она предложить не сможет.

— Как что — искать обратную дорогу, — ответил за всех Андрей. — Подкрепились — и в путь.

— Мы уже все пути-дороги исходили, — заметила Настя, но, однако, поднялась первой. — Андрей, может, вам с мальчиком тут подождать? А мы поищем того, кто бы подсказал нам дорогу.

— Нет, мы пойдем с вами, — возразил Андрей. — Но вещи предлагаю оставить в номере. Вернемся за ними, когда найдем дорогу.

— Я все возьму с собой: багаж у меня небольшой, а терять время я не привык, — с пафосом заметил Геннадий и, перехватив случайный взгляд Полины, подмигнул той.

«Так и не теряй его! На что ты надеешься?» — мысленно ответила она. Вопрос, обращенный к Геннадию, был риторическим, но шесть лет назад чуть не закрыл для нее дверь в мечту.

— Полина, на что ты надеешься? — спросил Юрьев, закрывая папку с внушительной стопкой бумаги. Накануне Полина осмелилась признаться ему в том, что пишет, и Игорь немедленно попросил ее дать ему почитать. Просьба прозвучала и неожиданно, и ожидаемо: девушка на это и надеялась, что Юрьев станет ее первым читателем. Но одно дело надеяться, и другое — на самом деле отдать папку с распечатанным романом, выйти из тени на помост, обнажиться — не телом, а душой, отдать свои мысли и мечты на растерзание чужому мнению. В какой-то момент Полина испытала желание дать обратный ход, отговориться тем, что роман еще не готов. Но в глазах Игоря прочитала такой интерес, что вытащила из шкафа заветную папку. Юрьев ее взял, убрал в «дипломат» и ушел на работу. А Полина весь день не находила себе места, представляя, как Игорь листает — нет, не страницы, а ее мысли, — и хмыкает, и удивляется, и не соглашается. Она даже малодушно надеялась, что он забыл о папке или ему просто было некогда читать.

Нет, не забыл, читал в перерывах между лекциями, в обеденную паузу, в «окно». И вот сейчас он восседал на стуле, будто судья в своем кресле, а она топталась перед ним, как обвиняемая.

— На что ты надеешься, Поль? — повторил Игорь, глядя ей в глаза своими темными, как беззвездная ночь, глазами.

— Так… плохо написано? — выдавила она непослушными губами.

— Нет, написано как раз хорошо, есть у тебя стиль, рассказывать ты тоже умеешь. Но, думаешь, вот это кто-то прочитает в издательстве? — Юрьев потряс папкой, и Полина покраснела до самых корней волос.

— А почему нет? На форуме говорят, что издательства рассматривают рукописи, нужно только отправить на нужный адрес… Позвонить, спросить адрес редактора и отправить.

— Ты что, всерьез думаешь отправлять роман в издательство? — спросил Игорь и рассмеялся. — Полинка, девочка моя, не будь такой наивной! Там же, в издательствах, все схвачено! Попадают туда либо по знакомству, только если кто-то замолвит за тебя словечко, и этот «кто-то» — далеко не последнее лицо. Либо если у тебя есть много-много денег и ты способна проплатить публикацию. Либо если ты уже какая-нибудь звезда, ну там киноактриса или певица. Насколько я знаю, у тебя нет дяди — директора издательства. Богатого спонсора тоже. И по телевизору ты тоже не мелькаешь. Так на что надеешься?

— А на форумах…

— На форумах! — передразнил Юрьев. — Мало ли что там говорят! Тебе тоже никто не запрещает под вымышленным именем писать различные небылицы.

— Откуда ты все это знаешь? — пошла в атаку Полина.

— Знаю, — припечатал он веско. — Любой знает, кроме тебя. Девочка моя, любимая, ну не будь такой наивной!

— Ты лучше скажи, как написано, — отважилась она.

Над этим романом Полина работала год, продумывая детали, составляя сюжет даже не по кирпичикам, а по песчинкам, вживаясь в образы героев. Жанр она выбрала неоднозначный: и не детектив, и не любовный, и не фэнтези. Какой-то винегрет из жанров — всего понемногу. Сама она находила свой эксперимент удачным. Но вот что скажет ее первый читатель?

— Написано отнюдь не ужасно, как я уже сказал. Интересно даже. Хотя романтики, на мой взгляд, с избытком. Вот если бы ее удалить, да оставить сюжет, да еще бы немного поработать над ритмом, а то у тебя сюжет местами провисает: идет-идет динамично, а потом — бац, и спотыкаешься о долгие описания, то было бы, на мой взгляд, совсем неплохо. Но что там у тебя намешано — не поймешь. Впрочем, захватывает.

— Так, может, я попробую? — оживилась Полина.

— Гм… Ну, пробуй, — снисходительно откликнулся Юрьев. — Только, говорю, время потеряешь. Да и расстраиваться будешь, если не получишь ответа. А его и не будет. Или, того хуже, будет, но отказ. Лучше не пытайся, финал все равно известен. Нравится тебе писать? Пиши. Можешь даже в Интернете выкладывать, если тебе хочется читателей. Но соваться в издательства…

Он покачал головой и вернул ей папку.

Засыпала в ту ночь Полина в смешанных чувствах. То ей хотелось назло Игорю набраться смелости и отправить текст по всем издательским адресам, то, наоборот, она собиралась убрать папку подальше и больше не доставать, а то и вовсе удалить роман из компьютера. Вдруг Игорь похвалил ее лишь чтобы утешить, а на самом деле пишет она ужасно и скучно?

Следующий день у нее, работавшей в одной частной клинике на ресепшене по сменному графику, был выходной. Полина гнала мысли о романе, стараясь занять себя домашней работой, но взгляд то и дело натыкался на телефон и тетрадь с выписанными в нее номерами. И когда у нее пригорел обед, Полина поняла, что единственный способ избавиться от мыслей о рукописи и сомнений — это позвонить в издательства.

Первый блин оказался вовсе не комом: Полине сообщили адрес редактора, на который можно прислать рукопись. Правда, ответить на вопрос, в каком жанре написан роман, внятно она не смогла. «Чего у вас там больше — детектива или любви?» — спросила девушка-секретарь. «Любви», — выдавила Полина, забыв добавить про мистику. Но это уже было не важно: главное, она получила желаемый контакт!

Дальше дело пошло бодрее, и к четырнадцатому звонку Полина уже смело тарабанила по телефону и про жанр, и про объем рукописи. А затем, пока не прошел кураж, разослала рукопись по всем полученным адресам.

Отказы посыпались сразу же: не прошло и часа, как Полина получила три отрицательных ответа из издательств помельче, отвергнувших ее рукопись на основании того, что нет серии под мистический роман. Первый отказ ударил, конечно, больно. А после третьего Полина неожиданно воспрянула духом: похоже, не прав был Игорь, говоря, что в издательства попадают по блату. Дали же ей контакты и ответили, пусть и отказами! А это значит, что надежда остается. Вдруг, вдруг…

— Полина, собирайся! — закричал с порога вернувшийся домой раньше времени Юрьев.

— Куда? Зачем? — не поняла она.

— Подтвердили мое участие в семинаре в Питере! Поезд сегодня ночью. Я заказал два билета, вот они! — Игорь торжественно потряс ими высоко надо головой. — Конференция продлится три дня, а потом мы целый день будем гулять по городу, свободные, как ветер. Ну как, рада?

Он замер — торжественный, довольный и собой, и сюрпризом, красивый, с улыбкой победителя на губах. Ждал, что Полина радостно завизжит и бросится ему на шею, а она почему-то медлила с проявлением радости, растерянно мялась и оглядывалась на комнату, в которой гудел включенный компьютер.

— Что-то не так? — насторожился он.

— Нет, нет, все так!

— Ты не рада?

— Рада, конечно, рада! Во сколько поезд?

Игорь, услышав в ее голосе привычные ему интонации, успокоился и сразу стал деловым.