Ледяное сердце

– У меня нет ни единой причины тебе доверять, Дайана.

– Ну, мне кажется, что по крайней мере одна все же есть, – огрызаюсь я, пытаясь отодвинуться подальше, насколько позволяет пространство шубы. А оно не позволяет ничего. Поэтому мои попытки выглядят нелепым копошением.

– Одна – это очень мало, – говорит Блэкфлай и притягивает меня к себе. – Ты же знаешь, чтобы не замерзнуть и пережить эту ночь, нужно быть максимально близко друг к другу.

– Ненавижу тебя, – шиплю я, укладывая голову ему на грудь. Это очень опасный путь. Страшнее, чем просто оказаться в его замке. Впасть в зависимость от него, ловить каждый взгляд и питать несбыточные надежды. Не хочу! Он перестал сниться мне по ночам.

– Ложь. И ты прекрасно это знаешь. Если бы ненавидела, не стала бы спасать.

Странно лежать с ним в обнимку и чувствовать под ухом медленные размеренные удары сердца. Вдыхать незнакомый, будоражащий запах терпкого одеколона, смешанный с адреналином и кровью. Запах, от которого пульс становится быстрее, а дыхание чаще. Я прожила с Блэкфлаем в замке под одной крышей почти два года, но никогда не была так близко. Практически кожа к коже и почти на равных. Он может говорить что угодно, вести себя как хочет, но сегодня я спасла его. И теперь я не просто одна из учениц. Ему придется со мной считаться, даже если он еще не понимает этого. Я заставлю, докажу, что выросла и уже не та глупая и наивная девчонка.

Шуба почти не греет, как и мерцающий под потолком светляк. Я начинаю коченеть и скоро не могу сдерживать дрожь.

– Это плохо, – сухо замечает Блэкфлай, пытаясь поменять позу и притянуть меня сильнее, вжаться телом в тело, а я напрягаюсь. Слишком тесный контакт, слишком много адреналина и безысходности. Опасное сочетание. – У тебя нет алкоголя? Не уверен, что это лучшая идея на морозе. Но, может быть, мы могли бы дотянуть до приезда Кэвина.

– Я что, похожа на девушку, которая возит с собой чемодан бухла? – фыркаю я.

– Я пока не понял, на кого ты стала похожа, – замечает Блэкфлай. – Ты теперь загадка. Впрочем, учитывая, как быстро и неожиданно ты сбежала, ты всегда была ею.

– Нет. Я никогда не была загадкой. Просто ты не хотел замечать многих вещей.

– То, что ты была влюблена в меня? – тихо спрашивает он. – Этого бы не заметил только слепой. Ты поэтому сбежала?

– Я не хочу об этом говорить. Какая разница? Прошло семь лет, многое изменилось.

– Есть вещи, которые не меняются, – замечает он.

– Я не вещь и изменилась очень сильно. А сейчас давай закроем эту тему.

– Как скажешь, – неожиданно быстро соглашается он. – Но ночь длинная, и нам лучше не спать. Слишком велик шанс не проснуться, а значит, придется открыть новую.

– А может быть, мы просто помолчим до прибытия помощи? – несчастно уточняю я, мучительно желая оказаться где-нибудь в другом месте подальше от неприятностей и неловкости, связанной с Блэкфлаем. Я в принципе не очень комфортно чувствую себя рядом с ним, потому что семь лет назад предала, потому что долго от него скрывалась. Потому что, когда уходила, была совсем другой. А сейчас словно снова ныряю в прошлое с головой. И от этого особенно тяжело.

– Можно. – Блэкфлай удивительно покладист, впрочем, подвох скрывается в его следующих словах. – Но к чему приведет наше молчание?

– Давай посмотрим.

Я немного меняю позу, приподнявшись на руке, и смотрю на магистра. Он разглядывает меня открыто, не пряча глаз. Бледная кожа, бледнее обычного, черные жесткие ресницы и красивый изгиб губ. Мне кажется, сначала я влюбилась именно в его губы, и уже потом меня накрыло полностью. Не знаю, в какой момент мой восторг от него как от учителя сменился юношеской влюбленностью во взрослого и красивого мужчину. Но губы в этом сыграли точно не последнюю роль. И мне даже однажды удалось сорвать с них поцелуй. С тех пор я сравниваю каждый поцелуй с тем самым, и все, абсолютно все, проигрывают вкусу дорогого коньяка и магии.

Мы не должны были оказаться так близко друг к другу снова. Мы должны были забыть о прошлом и просто доехать до замка. Я уверена, в этом случае магистр не смотрел бы на меня так, он просто забыл бы о моем существовании. И именно это стало бы моим наказанием. А что случится сейчас?

Даже если мы выживем, даже если попытаемся сделать вид, будто ничего не произошло. Некоторые вещи меняют наш мир, нашу жизнь и все вокруг, а ведь изначально они выглядят мелкими и ничего не значащими.





Семь лет назад


– Ди, ты дура? Впрочем, о чем я. Ты же сама это знаешь, я говорила тебе об этом уже сотню раз.

– Мне кажется, даже сто десять, – со смехом отзываюсь я. Взволнованное недоверие подруги забавляет. Я вообще считаю, что переживать не о чем.

– Дайана, ты охотишься за ним, как кошка. Это не приведет ни к чему хорошему. – Эбигейль вздыхает и с укором смотрит на меня. – Тебе надо вернуться в реальный мир и обратить внимание на кого-то другого.

– На кого, Эби? Не смеши. Ты просто не видишь, как он на меня смотрит. У меня все получится, нужно его просто немного подтолкнуть в нужном направлении.

– Он выгнал тебя, когда ты заявилась к нему и пыталась… – Она морщится. – Не знаю, что ты там пыталась. Ты потом неделю рыдала, не хотела выходить из комнаты, а он потом просто завел себе очередную подружку. Блэкфлай не встречается со студентками. Об этом знают все, и ты тоже знаешь.

– Рыжую. Он завел себе рыжую подружку. Просто потому, что пытается выкинуть из головы меня.

– Ты пожалеешь. – Эбигейль качает головой, поправляет идеальную, волосок к волоску, укладку и поднимается, собираясь уходить.

– Не забудь. Буду ждать твоего сигнала, – говорю я, любуясь отражением в зеркале. Слишком взрослым, слишком незнакомым. – Я на тебя рассчитываю. Ты же поможешь?

– Помогу. Проще сделать, что ты хочешь, чем отвязаться.

– Вот именно! – Я победно улыбаюсь и добавляю: – Осталось, чтобы это понял Блэкфлай.

Я готовлюсь к этому дню с прошлого своего провала. Да, признаю – Эбигейль права, я действовала как идиотка, но мне правда казалось, что между мной и магистром что-то есть. Просто он сильный и упрямый, он почему-то не хочет поддаваться. Потому что я маленькая? Потому что ученица? Но это бред, зачем создавать никому не нужные правила, если нас тянет друг к другу? Кому какое дело, семнадцать, двадцать или двадцать пять лет? Мне вот абсолютно все равно, какая у нас разница в возрасте. У меня голова кружится именно от него, и снится мне именно он, я готова смотреть на него вечно и очень хочу добиться взаимности. А я целеустремленная и упрямая, поэтому у меня получается рано или поздно все, что я задумываю.

Мне стоило невероятных усилий узнать, в чем будет на ежегодном бале-маскараде в замке подружка Блэкфлая. Я заказала такое же платье, сделала похожую прическу и нацепила маску и теперь жду, когда можно будет сыграть свою роль. Если я сделаю все правильно, то сорву джекпот. Ну и еще очень важно, чтобы не подвели друзья. Не во всех я уверена на сто процентов. Но все же нас многое связывает. Не думаю, что кто-то захочет подставить меня специально.


Дожидаясь знака от девчонок, я буквально не нахожу себе места и, когда в дверь раздается кодовый стук, кидаюсь со всех ног вниз в огромный и холодный зал для приемов. В коридорах замка непривычно пусто. Все находятся внизу – масштабное событие собрало и учеников, и немногочисленных преподавателей, и гостей, среди которых, говорят, инкогнито присутствует даже король.

Сегодня в зале горят свечи, помещение окутывает теплый и мягкий полумрак – это мне только на руку. Официальная часть давно закончилась, и гости неторопливо бродят по залу с бокалами в руках. Кто-то ведет непринужденные беседы, кто-то флиртует или решает деловые вопросы, а в центре на специальной площадке танцуют пары.

В полумраке за масками лиц не видно, и я без опасений вхожу в зал. Верю, что у Кэвина получится перетянуть внимание рыжей подружки магистра на себя. Мы на него вылили столько дорогущих феромонов, которые так не хотела отдавать Дафна, что, подозреваю, у парня сегодня будет секса больше, чем за всю его жизнь. Как жаль, что я не могу так просто решить свою проблему. Даже на нас, магов-недоучек, феромоны не действуют, а Блэкфлай их вообще не заметит. Это средство для простых людей. Мне же придется рассчитывать только на себя.

Я вхожу в празднично украшенный зал и глазами сразу же нахожу его. Блэкфлай в черном с серебром смокинге и белоснежной рубашке стоит возле столов с закусками и с кем-то общается. Меня сейчас не волнует, с кем. У меня очень мало времени и всего один шанс, чтобы его украсть. Полумрак, легкая, как паутинка, иллюзия на лице – не больше, чем девушки используют в праздничном макияже, чтобы усилить сходство, – такое же, как у соперницы, платье. Магистр обязан принять меня за нее! И если да… тогда сегодня мой день.

Когда я уже делаю последние шаги к магистру, начинает играть медленная мелодия. Блэкфлай отрывается от своего спутника и переводит взгляд на меня. Замирает, рассматривая пристально, а потом делает шаг вперед и протягивает мне руку. Молча, с едва заметной улыбкой на лице.

Сердце подскакивает в груди как бешеное, а к щекам приливает жар. Я волнуюсь так, что рука дрожит, когда он уверенным движением берет ее и притягивает меня к себе, прижимаясь чуть сильнее, чем предусматривают правила приличия. Все верно, ведь он принял меня за другую. За ту, с кем может себе это позволить. У меня получается, и сейчас я наслаждаюсь запретными эмоциями, танцем, предназначенным другой. И мне не стыдно.

Шаг – и сердце сбивается с ритма. Я ловлю каждый вдох мужчины и, прикрыв на секунду глаза, представляю, что он и правда мой. Интересно, каково это – чувствовать его руки на обнаженной коже? Словно услышав мои мысли, Мрак проводит горячими ладонями по открытой спине, и я чувствую окрыляющий восторг. Кожа покрывается мурашками и становится тяжело дышать. Как ощущается его страсть? Это тоже хочется узнать. Какие на вкус его губы? Не пройдет ли оглушающий восторг, когда они коснутся моих? Или после поцелуя наваждение спадет и я разочаруюсь? Девчонки много шептались о том, как это – первый раз быть с мужчиной, но я даже не целовалась ни с кем. По одной причине: мне не нужен никто, кроме Блэкфлая. Я брежу им и знаю, только его губы созданы, чтобы касаться моих.

Наверное, меня считали бы чокнутой дурочкой, но… Во-первых, мой секрет знают далеко не все. Даже сейчас Кэвину мы рассказали лишь часть правды, хотя он умный и может догадаться, но не выдаст. Мы все знаем тайны друг друга, расскажет мою – я обязательно сделаю ответный ход. Мы тут живем по принципу око за око. Ну, а во-вторых, меня побаиваются, потому что знают: я всегда иду напролом и не прощаю обид.

Музыка становится частью меня. Очередное движение, подчиненное уверенным рукам Блэкфлая, и волшебное тепло между нашими телами исчезает. Мне приходится отступить, чтобы буквально в следующий миг снова оказаться прижатой к мощному телу – сильному и волнующему. Руки магистра снова скользят по обнаженной спине, спускаются ниже и на секунду замирают на ягодицах, заставив смутиться сильнее. Я на взводе, эмоции просто зашкаливают, и сердце хочет выскочить из груди от волнения. Я не могу признаться даже себе, что для меня и этого уже слишком много. Слишком волнующе и откровенно. Если бы я была другой, то уже бежала бы со всех ног от своих оглушающих эмоций. Но я никогда не сдаюсь и никогда не отступаю, особенно когда цель так близка.

Блэкфлай смотрит мне в глаза пристально, не отрываясь. Мне даже обидно, что за этой золотой маской, за слабой иллюзией, он не может разглядеть меня. Я бы его узнала всегда. Не важно, в какой он одежде, и не важно, сколько на нем масок. Сегодня, кстати, нет ни одной. Блэкфлай не скрывает лица. И на прошлом балу год назад он также оставался одним из немногих, кто не надел маску. Мне кажется, именно тогда я поняла, насколько сильно в него влюблена. Не одна я, правда. Но остальные быстро переключились на более доступные цели. А мне не нужны доступные, не нужны ровесники, я всегда хотела получить самое лучшее. Его. Я стала лучшей в учебе и считаю, что заслужила право быть с ним.

Когда заканчивается музыка, я тяну Блэкфлая за руку прочь из зала. Ожидаю вопросов, но он молчит. Как и я. Я боюсь, если только открою рот, то волшебство рухнет, потому что Мрак узнает меня в тот же миг.

В коридоре тихо, прохладно. Морозный воздух из приоткрытой форточки остужает пылающие щеки.

– Куда мы? – наконец тихо интересуется Блэкфлай, но не перестает послушно следовать за мной. Я поворачиваюсь, улыбаюсь и пожимаю плечами, а потом ускоряю шаг и толкаю мужчину в сторону первой темной ниши. Обнимаю руками, а он усмехается, и в один миг я взлетаю в воздух, чтобы оказаться прижатой спиной к шершавой стене. Он просто переставляет меня, словно куклу, полностью забирая инициативу, словно показывая, кто главный. Это неожиданно. Я привыкла решать все сама, добиваться и даже покорять, но сейчас все иначе. Он ловит в плен мои руки и прижимает их к холодному камню над головой, обездвиживая, лишая контроля над собой и ситуацией.

Сердце бьется так сильно, что мне кажется, будто его слышно на всех этажах замка. Я прикрываю глаза и облизываю пересохшие губы, в голове бьется одна-единственная мысль. «Ну, поцелуй же меня! Пожалуйста!»

– Не закрывай глаза, – хрипло приказывает он, и я послушно смотрю на него. На черные колючие ресницы, на поблескивающие в полумраке глаза и резкую изломанную линию губ. Как же он красив! Не так, как мальчишки, мои ровесники, а уже сформировавшейся мужской, хищной красотой.

Я смотрю, как он склоняется к моим губам. Медленно и осторожно, и забываю, что нужно дышать. Мрак так близко ко мне, что голова кружится от кажущейся нереальности происходящего. Невесомый поцелуй касается щеки легко и незаметно, но меня буквально пронизывает желание. Горячее дыхание ласкает кожу щеки и ниже по шее. Мрак почти не касается губами моей кожи, но по спине бегут мурашки и ноги подкашиваются.

Блэкфлай проводит губами по линии подбородка, и я послушно, словно заколдованная, поднимаю голову навстречу поцелую. Он медленно скользит по щеке, задерживается в уголке рта. Мрак нежно прихватывает зубами мою нижнюю губу, вырвав тихий вздох. Я судорожно выдыхаю, прилагая все усилия, чтобы не вцепиться в его стальные плечи. Он раздвигает мои губы властно и уверенно, заставляя терять остатки самообладания.

Легкий укус, и у меня окончательно расплывается перед глазами мир, я больше не могу оставаться безучастной. Наплевать, я жажду этого поцелуя и поэтому хочу получить от него все. Даже в самых смелых мечтах я не могла представить, что будет так. Некоторые вещи в голове просто не могут обрести очертания, пока не попробуешь наяву. Уверенные настойчивые касания, шелковую гладкость языка, смешивающееся дыхание – одно на двоих, и в унисон стучащие сердца.

Сначала он целует меня, играя эмоциями, стараясь поймать тихие стоны, а сам остается безучастным. Но с каждым мгновением я сильнее чувствую его страсть, сбивающееся дыхание, жесткие требовательные губы, руки, которые уже не сжимают мои запястья и перемещаются на талию. Проходятся по спине вдоль позвоночника, сжимают ягодицы. Я обнимаю его за шею и льну к сильному телу, чувствуя горячий жар возбуждения.

У меня нет опыта, но даже я понимаю – то, что происходит, уже давно перестало быть обычным поцелуем. Это сметающий все на своем пути ураган, страсть, и Блэкфлай не планирует останавливаться. Горячая ладонь проходится по внутренней стороне бедра, подхватывает ногу под колено и закидывает к нему на бедро, задирая шелковый подол платья. Мужчина прижимает меня к стене и впивается жалящими поцелуями-укусами в губы. Я полностью растворяюсь в нем, почти забываю о том, что всего лишь хотела узнать, как он целуется. К большему я не готова. Не тогда, когда он принимает меня за свою временную подружку. Поцелуй – это игра. А большее… если случится большее, Блэкфлай все поймет и точно не простит меня. Поэтому я мягко высвобождаюсь из его объятий, выскальзываю ужом и позорно сбегаю. А он не задает ни единого вопроса и даже не пытается остановить. Я несусь по замку и думаю о том, что моя мечта наконец-то сбылась. Я и предположить не могла, что именно тогда начнется мой личный спуск в бездну. Тогда я не знала, что в одну из ночей, совершив нереальную глупость, я сбегу и не увижу его долгие семь лет. Думала, этот поцелуй – наше начало как пары, а оказалось – конец устоявшихся отношений учителя и лучшей ученицы.





XIV




Мы все же засыпаем. Холод и усталость делают свое дело, заставляя погрузиться в зыбкое беспамятство, из которого сложно вынырнуть. Я просыпаюсь первая, когда по моей щеке едва ощутимо скользит чья-то чужая сила. Словно щупальце слизня. Вроде бы неопасно, но неприятно до внутренней дрожи. Я открываю глаза и чуть-чуть отползаю от Мрака, впрочем, почти сразу же приникаю снова. Он горячий. Похоже, у Блэкфлая начался жар, а вот в карете холодно. На нас тонким слоем лежит снег, который задуло в открытое окно, а все пространство кареты затянула, словно паутина, темная магия. Тонкие нити переплетаются, образуя причудливую сеть, внутри которой находимся мы. Я пытаюсь убрать одну из нитей, но получаю неприятный разряд. Ругаюсь, обиженно шиплю и дую на пальцы. И в этот же миг просыпается Мрак. Дергается и распахивает глаза, затопленные тьмой.

Не знаю, как получается не заорать и не отпрянуть. Жуткое зрелище. Его лицо приобретает хищное, нечеловеческое выражение.

– Что, демоны возьми, с тобой происходит? – хрипло бормочу я. В горле застревает комок, такой Блэкфлай пугает особенно сильно. Семь лет назад я за ним подобного не наблюдала.

– Ничего, – глухо отзывается он и закрывает глаза. Лежит какое-то время, а когда открывает снова, вместо черноты в них привычная серость.

– Это тоже твоих рук дело? – подозрительно интересуюсь я, указывая на черные нити.

– Скорее не рук, а подсознания, – уточняет Блэкфлай.

– Но это ненормально, – замечаю я.

– И что? – грубо отзывается магистр, и черная паутина начинает истончаться и бледнеть, пока совсем не исчезает.

– И часто такое бывает? – спрашиваю я, когда Мрак откидывается на подушки. Его лоб покрывает испарина, а руки дрожат. Уборка далась ему нелегко.

– Какая разница, Дайана? Это не твое дело.

– Да пошел ты, – огрызаюсь я и ныряю под шубу. Через некоторое время за защитным контуром начинается движение, и я слышу крик:

– Есть кто живой?!

– О, твоя оптимистичная болонка подоспела, – говорю я и выбираюсь из тепла, стуча зубами и понимая, что сейчас просто сдохну от холода.