Курок

Боль отразилась на ее лице. Уинтер замерла, ее тело одеревенело.

– Хочешь трахаться? – Я прикусил ее грудь, с силой присосался, лишь бы не ощущать накатившую тошноту. – Раздвинь ноги и дай мне свою киску.

Она резко вздохнула, сдерживая рвавшиеся наружу рыдания; ее глаза наполнились слезами.

– По… пожалуйста, – запинаясь, попросила расстроенная Уинтер. – Пожалуйста, не говори так больше.

Замерев, я уткнулся головой ей в грудь. От обиды в ее голосе желчь подступила к горлу.

Я не мог так поступить.

Она заслуживала лучшего.

Даже если всего на один раз, я был способен все сделать правильно.

Происходящее могло значить больше. Только с Уинтер.

– Ты можешь быть нежным? – спросила она гнусавым из-за слез тоном.

По-прежнему не глядя на девушку, я покачал головой.

– Я не умею быть нежным. Но, боже, детка, ты разрываешь меня на части.

Уинтер погладила пальцами мои волосы.

– Если я сделаю этот момент не таким особенным, то причиню тебе меньше боли, – пояснил я, прекрасно понимая, что она понятия не имела, о чем именно я говорил.

Но девушка сказала лишь:

– Ты пообещал сделать мне больно. Не останавливайся сейчас.

– Я боюсь… – Внезапно стало трудно дышать. – Я боюсь исп…

– Ты меня не замараешь, – выпалила Уинтер, вспомнив мои слова, произнесенные в машине, и сообразив, что я пытался сказать. – Я не грязная. Тебя нет. И меня нет. Есть мы. Только мы.

Это все, что мне нужно было услышать. Я отнес ее к мраморной скамье, уложил, опустился на нее сверху и крепко поцеловал. Она раздвинула и приподняла ноги, согнула колени, позволив мне пристроиться ближе.

Ее тело было таким горячим, что я застонал. Мой член пульсировал и изнывал от желания оказаться внутри ее упругого тела.

Глядя на лицо Уинтер, я навис над ней, провел рукой по нежной шее, гладкой коже округлых грудей, напряженным соскам, подтянутому животу, бедрам и заднице. Направив себя, я увидел, как ее тело содрогалось от тяжелых вздохов, и начал входить в нее. Вскрикнув, девушка оцепенела.

Я накрыл ее рот ладонью, прильнул ближе и погрузился до конца.

Ее стоны и частое дыхание отдавались вибрацией в моей руке. Выжидая, пока боль утихнет, я не двигался.

Смесь наслаждения и злости распространялась внутри от понимания, что дело сделано. Я испортил Уинтер, однако это было настолько приятно, что у меня не осталось сомнений – я бы все повторил, выпади мне шанс вернуться в прошлое.

Жаркое тело девушки сжимало меня. Член пульсировал из-за желания начать двигаться.

Я убрал ладонь.

– Все еще больно?

После короткой паузы, она постепенно расслабилась. Бедра Уинтер опять раздвинулись шире, ногти уже не врезались мне в плечи.

– Нет. – Она сглотнула. – Не так сильно.

Просунув ладони под ее ягодицы и не сводя глаз с ее лица, я вышел и снова погрузился в нее.

Уинтер испустила сладчайший тихий стон, боль и наслаждение отражались на ее лице, пока она привыкала ко мне. Когда девушка начала выгибать спину и раскачиваться мне навстречу, я понял, что мог больше не сдерживаться.

Совершая резкие толчки, я видел, как сотрясаются ее груди. Она запрокинула голову назад и обнажила шею для меня.

Стоны Уинтер звучали все громче. Я накрыл ее рот своим, лизнул и прикусил губы.

– Ш-ш-ш-ш, – прошептал я дразняще. – У меня будут проблемы из-за тебя.

Уинтер улыбнулась, закусив губу.

– Это так приятно.

Да, но так будет не долго. Мне стоило огромных усилий держать себя в узде. Мой член был более чем готов ускорить темп.

– Дотронься до себя, – распорядился я.


Нужно, чтобы она помогла мне довести ее до оргазма, прежде чем я кончу.

Послушавшись, девушка протянула руку вниз и начала поглаживать свой клитор, пока я погружался в нее все быстрее и глубже.

Уинтер изогнулась и поцеловала меня, подняла колени выше, понимая, что мне требовалось проникать еще дальше. Она была такой влажной. Я слизывал капли воды с ее грудей, шеи и челюсти, в то время как ее пальцы двигались между нами.

Девчонка гладила себя все быстрее и быстрее, начала стонать. Вновь вонзившись ногтями в мои плечи, она перестала себя дразнить и передала контроль мне.

Ощущая приближение оргазма, я накрыл ей рот. Она кончила; ее мышцы тисками сжались вокруг меня под аккомпанемент ее сладких стонов.

– Тебе понравилось? – спросил я, осыпая ее губы поцелуями.

Уинтер кивнула. Я стал двигаться еще жестче, дав себе полную свободу и утратив контроль.

Мой член набух. Мною двигала настолько приятная жажда, что я больше не мог терпеть.

– Я прервусь, ладно? – предупредил я ее.

Секунду она молчала.

– Кончишь не в меня?

– Да, детка.

Ей, наверное, понадобилась минута, чтобы понять, что я имел в виду, однако затем Уинтер кивнула. В конце концов, мы ведь не воспользовались защитой. И я сомневался, что она принимала противозачаточные.

После нескольких толчков я вышел из нее и начал поглаживать свой член ладонью, пока не излился ей на живот. Оргазм разрушительной волной пронесся по моему телу, голова пошла кругом. Я закрыл глаза, упиваясь ощущениями; тем, что Уинтер со мной делала.

Я был практически уверен, что с ней ничто не сравнится, твою мать.

Она была невероятна.

Почему все чувствовалось совершенно по-другому?

Распахнув глаза, я заметил легкую улыбку на губах девушки. Она протянула палец, собираясь попробовать на ощупь мою сперму у себя на животе.

Я остановил ее, оттянув руку в сторону.

– Не трогай. Я… Подожди, – сказав это, я слез с нее. – Не двигайся.

Выйдя из душевой, я нашел салфетку, вернулся обратно и намочил ткань под лейкой. Отжал воду, я вытер Уинтер и покачал головой, сердясь на себя.

Какого хрена? Я кончил на нее?

Господи.

Закончив, я снова прополоскал салфетку, после чего сложил ее и прижал к нежной плоти между ног Уинтер. Я не знал, как она себя чувствовала, я был довольно напорист, а ведь это ее первый раз.

– Приятно, – произнесла девушка.

– Подержи ее там.

Она послушно лежала с салфеткой, я же стал под душ, чтобы смыть с себя жар.

Старался не смотреть на нее, но не мог сопротивляться. Уинтер была вся влажная, обнаженная, такая красивая. Ничего чище я в жизни не получал.

И, разумеется, испортил ее.

– Почему ты улыбаешься? – поинтересовался я, обратив внимание на приподнятые уголки ее губ.

– Разве я не должна улыбаться?

Да, ладно.

– Это похоже на фонтан, в котором я однажды сидела, – сказала Уинтер. – Вода стекала вокруг нас, словно закрывая щитом, пряча. Будто иной мирок внутри большого мира. Одновременно худшее и лучшее воспоминание в моей жизни.

Если бы она только знала, что тот же самый мальчик, с которым она была в том фонтане, трахнул ее минуту назад.

Уинтер до сих пор ненавидела его?

– Нас? – уточнил я.

Я хотел послушать, что она скажет обо мне. Узнать, какие у нее сохранились воспоминания. Излечило ли время старые раны?