Курьер из Страны Советов
Часть 22 из 27 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Слушай, Алена, мне показалось, или этот репортеришка действительно неотрывно смотрел на тебя?
– Ой, вечно вы, Алексей Игоревич, все преувеличиваете, – улыбнулась девушка. Алена поправила косу и послала шефу самый невинный взгляд, на какой была способна.
– Значит так, слушай меня внимательно, краса девица, и не перебивай. Хозяин кабинета говорил медленно, с легкой одышкой. На лбу у шефа надулась голубая жилка, и Алена поняла, что начальник не шутит. Между тем он продолжал:
– Этот «Федя-бредя-съел медведя» что-то мне не нравится. Уж больно прыткий малый. Я сам таким в молодости был. Сразу видно, на деньги не клюнет, славы, вишь ли, засранцу, подавай. В поисках этой самой славы он может за день таких дел наворотить, что потом мои люди в Следственном комитете за год не разгребут. Короче, даю тебе, Аленушка, партийное задание. Пообщайся с этим Кругловым поближе, узнай, что у него на уме, чем этот попрыгунчик живет, чем дышит. Есть у меня смутное подозрение, что парень не по своей воле стал под меня копать. Надо узнать, кто его прислал. Ты поняла?
– Ну, не самой же мне ему звонить, Алексей Игоревич? – возмутилась девушка и кокетливо взглянула на шефа. – Я вообще-то к другим сюжетам привыкла
– Вот именно, что самой. У тебя его телефон в контактах остался. Набери и скажи, что хотела бы встретиться, что у тебя есть информация, которая его заинтересует. Не сомневайся, он клюнет. Этот говнюк уже газетную бомбу готовит, чует мое сердце. Кой-какие бумажки для зачина разговора я тебя подберу, не беспокойся. В общем, мы должны держать этого сопливого Пинкертона на крючке. Поняла?
– Попробую, – улыбнулась Алена и спросила с невинным видом:
– За работу в нерабочее время мне премия полагается?
– Не обижу, – усмехнулся шеф и добавил:
– Дяде твоему привет передавай и скажи, что его шутки с журналистом даже на КВН в сельском клубе не тянут. Ну ладно, кто там еще в приемной сидит? Зови, а то я что-то утомился, хочу на дачу поскорей смыться, в баньке попариться да кваску холодного отведать.
Переулок на Патриарших,
Федор сидел в кафе у Патриарших прудов и напряженно ждал. Вчера вечером он услышал незнакомый женский голос в телефонной трубке и не сразу сообразил, что звонит та самая Алена. Девушка, которая сумел загипнотизировать его одним взглядом, не хуже Кашпировского. Федор стал бубнить что-то невразумительное, а, сообразив, что красавица назначает ему свидание, окончательно «поплыл».
– Да, конечно, давайте встретимся – вот все, что он мог из себя выдавить. Однако девушка хотела определенности, и Федору волевым усилием пришлось взять себя в руки:
– Где посидим? А где вам, Алена, удобно? На Патриках? Круто! Хорошо, давайте в семь, после работы.
Он сидел за столиком и терялся в догадках, почему секретарша с внешностью топ-модели сама назначила ему встречу.
«Уж точно не по причине неземной страсти ко мне», – самокритично подумал Федя. Он понимал, что в топ красавцев-мачо не входит и уж тем более не относится к страте олигархов с их виллами и яхтами, которые могли бы заинтересовать столь манкую девушку. Странный звонок… И все же это не сон, с минуты на минуту она будет здесь! Должно же быть этому хоть какое-то объяснение?
Алена впорхнула в кафе оживленная и еще более красивая, чем в прошлый раз. Наряды «резидентши Патриков», выбранные для Федора, затмили образ русской красавицы, придуманный Аленой для Куропаткина. Исконно-посконный «лук» красавица сменила на стильный образ девушки из глянца.
Как и тогда в офисе, Федор почувствовал себя рядом с ней полным идиотом и не смог выдавить ни слова кроме банального «здрасьте».
– Добрый вечер! – Алена обворожительно улыбнулась, небрежно скинула шубку на соседний стул и уселась напротив Федора с таинственным видом. Распущенные и красиво уложенные волосы теперь ниспадали с плеч, вместо длинной юбки и строгой блузки на девушке было короткое обтягивающее платье алого цвета, которое очень шло ей и притягивало взгляды мужчин, сидевших в кафе.
– Добрый, – повторил Федор, с ужасом чувствуя, что опять язык прилипает к небу.
– Вот, нашла у шефа кое-какие документы и решила вам показать, – Алена достала из объемной дамской сумки скоросшиватель с файлами.
– Алексей Игоревич в курсе? – Федор наконец смог заговорить и внимательно взглянул на девушку.
– Ну, конечно, я же не Мата Хари, – улыбнулась она.
Федор открыл папку и принялся листать файлы. В сущности, ничего интересного там не оказалось. Документы двадцатилетней давности: о постановке «ОАО Арктик нефть энд ойл» на учет в налоговую, об открытии генеральным директором счета в отделении «Сбербанка» и прочие бумаги, которые хранятся в сейфе любого частного предприятия вместе с Уставом, протоколом учредительного собрания акционеров и печатью.
– Зачем мне все это? – Федор с недоумением уставился на девушку.
– Алексей Игоревич сказал, что вам будет полезно убедиться: наша компания зарегистрирована в середине девяностых в России, и налоги мы платим здесь же. Никакого отношения к офшорной фирме, которую вы назвали на встрече, Алексей Игоревич не имеет. Все, чего достигла наша компания, она заработала своим трудом, в результате строительства трубопроводов на севере России. Мы реальное производство с реальными расходами и прибылями, а не чиновники, которые живут на откатах и переводят денежки в офшоры.
– Мне не очень интересно, когда была учреждена ваша компания и как она меняла названия. Я спрашивал вашего шефа про другое: про договор, подписанный в середине девяностых с «Diamand Gloria LTD», и про то, как деньги от этой фирмы попали к «Арктик нефть энд ойл».
– Алексей Игоревич вам, кажется, четко объяснил: никак. Никак не попали. Не было никогда у него этих денег, вот и все.
– Алена, извините, но цель нашей с вами встречи выглядит довольно странно. Почему Алексей Игоревич не показал мне эти документы, когда я был в офисе? К чему такие сложности? Обычно подобные бумаги хранят в сейфе и не выносят из кабинета. А если бы вы их потеряли или забыли, к примеру, здесь в кафе?
– С какой стати? – удивилась Алена. – Я работаю помощником такого крупного бизнесмена как Алексей Игоревич как раз потому, что никогда ничего не теряю и не забываю. Алексей Игоревич во время вашей встречи торопился на переговоры, да и сейчас у него нет времени с вами общаться, вот он и попросил меня встретиться с вами после работы и показать документы. Я живу неподалеку, поэтому и выбрала это кафе. Как видите, все просто и понятно. Вы, журналисты, всегда и во всем видите криминальную подоплеку. Без нее не получается раздуть сенсацию, ведь правда? Неужели и меня в чем-то подозреваете? – последнюю фразу Алена произнесла с нажимом, уставившись в упор на Федора прекрасными фиалковыми глазами.
– Нет, что вы, – пробормотал журналист, – вы в то время, наверное, даже в школу не ходили.
– Вот именно, – улыбнулась Алена и мягко забрала у журналиста папку. – Может, выпьем чего-нибудь, а? За знакомство? – неожиданно предложила она.
– Я успел заглянуть в меню, там только кофе, десерты и ликеры, которые я не пью, – пожал плечами Федя.
– Тогда давайте зайдем ко мне, – сказала девушка просто, как о чем-то обыденном, словно уже не раз приглашала Федю в гости, – Я буквально в соседнем доме живу. У меня полный бар всяких напитков. Стоят без употребления, потому что пить не с кем. Обидно, правда? Настало время открыть «подвалы ее величества»!
Прохладные длинные пальцы Алены коснулись руки Федора, и у него перехватило дыхание. Не веря своим ушам, он пробормотал что-то невнятное и слабо кивнул. Федор с ужасом почувствовал, что теряет остатки воли и готов следовать за этой девушкой, словно дети за дудочкой Крысолова – куда угодно, хоть в пропасть.
В старом тесном лифте они стояли совсем близко, и Федор, боясь пошевелиться, вдыхал аромат духов, тот самый, что парализовал его волю при первой встрече. Конечно, он волновался, предвкушая близость с девушкой, о которой думал все последние дни, потому и растерянно молчал.
Алена включила в маленькой прихожей свет и сбросила Феде на руки свою невесомую шубку. Длинные волосы девушки скользнули по его лицу, и парень так разволновался, что не сразу развязал шнурки кроссовок.
– Проходите, пожалуйста, в комнату, разуваться не надо, – приятный голос девушки завораживал и подчинял волю Федора, словно он был Одиссеем, а она поющей нимфой Калипсо. Поздно! Он уже разулся и с ужасом увидел, что большой палец прорвал дырку в носке. Пришлось шлепать в гостиную, поджимая пальцы, словно китаянки сто лет назад, в ту пору, когда им бинтовали ноги. Разум по-прежнему тихонько нашептывал, что подобный крупный бонус – приглашение в гости – дается неспроста, однако его голос оказался бессилен перед нахлынувшими фантазиями, приятными предчувствиями и зовом молодого мужского организма. Будь Алена чуть менее красивой, Федя, конечно, действовал бы решительнее. Сейчас же он застыл на месте, как в игре «замри». Спохватившись, уселся на край дивана – прямо и ровно, будто аршин проглотил, ногу в рваном носке ловко спрятал под журнальный столик и попытался изобразить на лице безмятежность.
Девушка достала из бара бутылку «Хеннеси» и две круглобоких коньячных рюмки.
– За знакомство! – промурлыкала она, и задорно взглянув на гостя.
– За встречу! – тихо сказал Федя. Коньяк приятным теплом разлился по телу, и гость почувствовал себя чуть-чуть свободнее.
«Ну вот, опять пью! – мелькнуло в голове у Федора. – Дурная традиция этого расследования, ничем хорошим это не кончится».
– Интересная у вас, журналистов, работа, – промурлыкала Алена, подсаживаясь к Федору совсем близко. – Разные люди, профессии, города… Словно не одну, а несколько жизней проживаете. Я всегда удивлялась, как это посторонние люди рассказывают интервьюерам то, что не всегда своим близким могут доверить.
– Ну, в нашем обществе журналисты нередко выполняют роль психологов или даже священников…
Оседлав любимого конька, Федор приободрился, уселся поудобнее и продолжал. – Желание людей исповедоваться посторонним вполне естественно. Лучшие журналисты умеют хранить тайны. А как иначе? Никто им доверять не будет, если пойдет слух, что они выносят в паблик все, что было рассказано «не для печати» или «не под запись». Вот вы, Алена…
– Слушай, давай выпьем на брудершафт и перейдем на «ты». – предложила девушка, – а то никакой исповеди не получится.
Они выпили, Алена пододвинулась вплотную. Запах духов усилился и вместе с коньяком ударил в голову Федора. Слегка покраснев, он спросил:
– Ну, так как насчет исповеди?
– Пожалуйста, – Алена улыбнулась и дотронулась до руки Федора длинными пальцами с алыми, в тон платья, ноготками.. Пальцы по-прежнему были прохладными, но Феде от этого мимолетного касания стало жарко. Девушка между тем продолжала:
– Честно говоря, мне исповедоваться не в чем. Обычная скучна биография. Родилась в Москве, училась в спецшколе на Арбате с углубленным английским, потом поступила в Вышку на политолога, а вскоре после получения диплома Алексей Игоревич предложить стать его помощницей.
– Слушай, ты что, за дурачка меня держишь? Так просто и гладко в наше время не бывает! – рассмеялся Федор, – Чтобы попасть в доверие к такому человеку, как твой шеф, надо получить очень серьезные рекомендации.
– Ой, да какое это теперь имеет значение! Впрочем, ты прав. Никакого секрета здесь нет. Один влиятельный родственник попросил шефа взять меня в компанию. Мы поговорили с Алексеем Игоревичем минут пятнадцать, и он велел мне приступать к работе прямо завтра.
Алена взглянула Федору в глаза и рассмеялась.
– Хочешь узнать мою главную тайну?
– Конечно! – напрягся Федор.
– Я большая трусиха. Боюсь темноты, мышей, высоты – в общем, всего на свете. К тому же, за себя постоять не умею. Вот почему родители обрадовались, узнав, что я буду работать у Алексея Игоревича. Под его защитой никто не обидит. Ладно, давай теперь я тебя исповедую.
– В смысле? – удивился Федор.
– Для чего тебе потребовалась эта нафталинная история с убийством Кузнецова-старшего?
– Чтобы прояснить две последние смерти, связанные с его деньгами. Твоему шефу я об этом прямо сказал, и мне показалось, что он все понял.
– Неудивительно, что Алексей Игоревич сходу все схватывает, – – усмехнулась Алена, – столько лет серьезной фирмой руководить, это, Федя, не каждому по зубам. Я сейчас про другое. Тебе, Федь, лично зачем все это надо? У тебя что, после этой статьи – денег прибавится? Иномарку подарят? Или слава Хемингуэя настигнет во цвете лет? Наверное, кто-то тебе что-то пообещал? Я уже не подросток, чтобы верить в бескорыстие журналистов. Молчишь? Ну то-то же!
– А такие старомодные слова, как долг и честь тебя не убеждают? Ну, если сказать проще, я верю в мою миссию в обществе.
– Долг долгом, а рисковать жизнью ради каких-то сомнительных бумажек, по-моему, глупо. Должна тебя предупредить: все эти раскопки, с виду невинные, порой плохо заканчиваются.
– В смысле?
– Большие люди очень не любят, когда посторонние интересуются происхождением их денег. Так сказать, первоначальным капиталом…Слушай, бросай ты эту свою газету и иди к нам в пресс-центр, как Алексей Игоревич советует. Между прочим, он не каждому серьезную работу предлагает, уж поверь мне. И еще один момент…
– Какой?
– Алексей Игоревич интересуется, где ты взял договор, который показывал ему, и кто еще его видел?
Алена слегка дотронулась до Федора ногой, затем прижалась к нему всем телом и положила руку на колено.
– Ты же не сам затеял все эти археологические раскопки. Ну скажи, кто тебя послал? Твой главред Аккуратов? Или кто-то из кураторов Аккуратова? Ой, почти стихи получились. Зачем им потребовалось раскапывать все это сейчас, через столько лет? Кто за ними стоит?
– Извини, мне пора.
Федя демонстративно взглянул на часы, сбросил бледную и точеную, словно скопированную со скульптур Бернини, руку девушки со своего колена, резко встал и, уже не стесняясь дыры в носке, направился в прихожую. Накинув куртку и небрежно махнув рукой хозяйке, журналист Круглов покинул уютную квартирку на Патриках, костеря себя и свою пионерскую доверчивость на все лады.
Центральный ипподром,
начало девяностых
– Ой, вечно вы, Алексей Игоревич, все преувеличиваете, – улыбнулась девушка. Алена поправила косу и послала шефу самый невинный взгляд, на какой была способна.
– Значит так, слушай меня внимательно, краса девица, и не перебивай. Хозяин кабинета говорил медленно, с легкой одышкой. На лбу у шефа надулась голубая жилка, и Алена поняла, что начальник не шутит. Между тем он продолжал:
– Этот «Федя-бредя-съел медведя» что-то мне не нравится. Уж больно прыткий малый. Я сам таким в молодости был. Сразу видно, на деньги не клюнет, славы, вишь ли, засранцу, подавай. В поисках этой самой славы он может за день таких дел наворотить, что потом мои люди в Следственном комитете за год не разгребут. Короче, даю тебе, Аленушка, партийное задание. Пообщайся с этим Кругловым поближе, узнай, что у него на уме, чем этот попрыгунчик живет, чем дышит. Есть у меня смутное подозрение, что парень не по своей воле стал под меня копать. Надо узнать, кто его прислал. Ты поняла?
– Ну, не самой же мне ему звонить, Алексей Игоревич? – возмутилась девушка и кокетливо взглянула на шефа. – Я вообще-то к другим сюжетам привыкла
– Вот именно, что самой. У тебя его телефон в контактах остался. Набери и скажи, что хотела бы встретиться, что у тебя есть информация, которая его заинтересует. Не сомневайся, он клюнет. Этот говнюк уже газетную бомбу готовит, чует мое сердце. Кой-какие бумажки для зачина разговора я тебя подберу, не беспокойся. В общем, мы должны держать этого сопливого Пинкертона на крючке. Поняла?
– Попробую, – улыбнулась Алена и спросила с невинным видом:
– За работу в нерабочее время мне премия полагается?
– Не обижу, – усмехнулся шеф и добавил:
– Дяде твоему привет передавай и скажи, что его шутки с журналистом даже на КВН в сельском клубе не тянут. Ну ладно, кто там еще в приемной сидит? Зови, а то я что-то утомился, хочу на дачу поскорей смыться, в баньке попариться да кваску холодного отведать.
Переулок на Патриарших,
Федор сидел в кафе у Патриарших прудов и напряженно ждал. Вчера вечером он услышал незнакомый женский голос в телефонной трубке и не сразу сообразил, что звонит та самая Алена. Девушка, которая сумел загипнотизировать его одним взглядом, не хуже Кашпировского. Федор стал бубнить что-то невразумительное, а, сообразив, что красавица назначает ему свидание, окончательно «поплыл».
– Да, конечно, давайте встретимся – вот все, что он мог из себя выдавить. Однако девушка хотела определенности, и Федору волевым усилием пришлось взять себя в руки:
– Где посидим? А где вам, Алена, удобно? На Патриках? Круто! Хорошо, давайте в семь, после работы.
Он сидел за столиком и терялся в догадках, почему секретарша с внешностью топ-модели сама назначила ему встречу.
«Уж точно не по причине неземной страсти ко мне», – самокритично подумал Федя. Он понимал, что в топ красавцев-мачо не входит и уж тем более не относится к страте олигархов с их виллами и яхтами, которые могли бы заинтересовать столь манкую девушку. Странный звонок… И все же это не сон, с минуты на минуту она будет здесь! Должно же быть этому хоть какое-то объяснение?
Алена впорхнула в кафе оживленная и еще более красивая, чем в прошлый раз. Наряды «резидентши Патриков», выбранные для Федора, затмили образ русской красавицы, придуманный Аленой для Куропаткина. Исконно-посконный «лук» красавица сменила на стильный образ девушки из глянца.
Как и тогда в офисе, Федор почувствовал себя рядом с ней полным идиотом и не смог выдавить ни слова кроме банального «здрасьте».
– Добрый вечер! – Алена обворожительно улыбнулась, небрежно скинула шубку на соседний стул и уселась напротив Федора с таинственным видом. Распущенные и красиво уложенные волосы теперь ниспадали с плеч, вместо длинной юбки и строгой блузки на девушке было короткое обтягивающее платье алого цвета, которое очень шло ей и притягивало взгляды мужчин, сидевших в кафе.
– Добрый, – повторил Федор, с ужасом чувствуя, что опять язык прилипает к небу.
– Вот, нашла у шефа кое-какие документы и решила вам показать, – Алена достала из объемной дамской сумки скоросшиватель с файлами.
– Алексей Игоревич в курсе? – Федор наконец смог заговорить и внимательно взглянул на девушку.
– Ну, конечно, я же не Мата Хари, – улыбнулась она.
Федор открыл папку и принялся листать файлы. В сущности, ничего интересного там не оказалось. Документы двадцатилетней давности: о постановке «ОАО Арктик нефть энд ойл» на учет в налоговую, об открытии генеральным директором счета в отделении «Сбербанка» и прочие бумаги, которые хранятся в сейфе любого частного предприятия вместе с Уставом, протоколом учредительного собрания акционеров и печатью.
– Зачем мне все это? – Федор с недоумением уставился на девушку.
– Алексей Игоревич сказал, что вам будет полезно убедиться: наша компания зарегистрирована в середине девяностых в России, и налоги мы платим здесь же. Никакого отношения к офшорной фирме, которую вы назвали на встрече, Алексей Игоревич не имеет. Все, чего достигла наша компания, она заработала своим трудом, в результате строительства трубопроводов на севере России. Мы реальное производство с реальными расходами и прибылями, а не чиновники, которые живут на откатах и переводят денежки в офшоры.
– Мне не очень интересно, когда была учреждена ваша компания и как она меняла названия. Я спрашивал вашего шефа про другое: про договор, подписанный в середине девяностых с «Diamand Gloria LTD», и про то, как деньги от этой фирмы попали к «Арктик нефть энд ойл».
– Алексей Игоревич вам, кажется, четко объяснил: никак. Никак не попали. Не было никогда у него этих денег, вот и все.
– Алена, извините, но цель нашей с вами встречи выглядит довольно странно. Почему Алексей Игоревич не показал мне эти документы, когда я был в офисе? К чему такие сложности? Обычно подобные бумаги хранят в сейфе и не выносят из кабинета. А если бы вы их потеряли или забыли, к примеру, здесь в кафе?
– С какой стати? – удивилась Алена. – Я работаю помощником такого крупного бизнесмена как Алексей Игоревич как раз потому, что никогда ничего не теряю и не забываю. Алексей Игоревич во время вашей встречи торопился на переговоры, да и сейчас у него нет времени с вами общаться, вот он и попросил меня встретиться с вами после работы и показать документы. Я живу неподалеку, поэтому и выбрала это кафе. Как видите, все просто и понятно. Вы, журналисты, всегда и во всем видите криминальную подоплеку. Без нее не получается раздуть сенсацию, ведь правда? Неужели и меня в чем-то подозреваете? – последнюю фразу Алена произнесла с нажимом, уставившись в упор на Федора прекрасными фиалковыми глазами.
– Нет, что вы, – пробормотал журналист, – вы в то время, наверное, даже в школу не ходили.
– Вот именно, – улыбнулась Алена и мягко забрала у журналиста папку. – Может, выпьем чего-нибудь, а? За знакомство? – неожиданно предложила она.
– Я успел заглянуть в меню, там только кофе, десерты и ликеры, которые я не пью, – пожал плечами Федя.
– Тогда давайте зайдем ко мне, – сказала девушка просто, как о чем-то обыденном, словно уже не раз приглашала Федю в гости, – Я буквально в соседнем доме живу. У меня полный бар всяких напитков. Стоят без употребления, потому что пить не с кем. Обидно, правда? Настало время открыть «подвалы ее величества»!
Прохладные длинные пальцы Алены коснулись руки Федора, и у него перехватило дыхание. Не веря своим ушам, он пробормотал что-то невнятное и слабо кивнул. Федор с ужасом почувствовал, что теряет остатки воли и готов следовать за этой девушкой, словно дети за дудочкой Крысолова – куда угодно, хоть в пропасть.
В старом тесном лифте они стояли совсем близко, и Федор, боясь пошевелиться, вдыхал аромат духов, тот самый, что парализовал его волю при первой встрече. Конечно, он волновался, предвкушая близость с девушкой, о которой думал все последние дни, потому и растерянно молчал.
Алена включила в маленькой прихожей свет и сбросила Феде на руки свою невесомую шубку. Длинные волосы девушки скользнули по его лицу, и парень так разволновался, что не сразу развязал шнурки кроссовок.
– Проходите, пожалуйста, в комнату, разуваться не надо, – приятный голос девушки завораживал и подчинял волю Федора, словно он был Одиссеем, а она поющей нимфой Калипсо. Поздно! Он уже разулся и с ужасом увидел, что большой палец прорвал дырку в носке. Пришлось шлепать в гостиную, поджимая пальцы, словно китаянки сто лет назад, в ту пору, когда им бинтовали ноги. Разум по-прежнему тихонько нашептывал, что подобный крупный бонус – приглашение в гости – дается неспроста, однако его голос оказался бессилен перед нахлынувшими фантазиями, приятными предчувствиями и зовом молодого мужского организма. Будь Алена чуть менее красивой, Федя, конечно, действовал бы решительнее. Сейчас же он застыл на месте, как в игре «замри». Спохватившись, уселся на край дивана – прямо и ровно, будто аршин проглотил, ногу в рваном носке ловко спрятал под журнальный столик и попытался изобразить на лице безмятежность.
Девушка достала из бара бутылку «Хеннеси» и две круглобоких коньячных рюмки.
– За знакомство! – промурлыкала она, и задорно взглянув на гостя.
– За встречу! – тихо сказал Федя. Коньяк приятным теплом разлился по телу, и гость почувствовал себя чуть-чуть свободнее.
«Ну вот, опять пью! – мелькнуло в голове у Федора. – Дурная традиция этого расследования, ничем хорошим это не кончится».
– Интересная у вас, журналистов, работа, – промурлыкала Алена, подсаживаясь к Федору совсем близко. – Разные люди, профессии, города… Словно не одну, а несколько жизней проживаете. Я всегда удивлялась, как это посторонние люди рассказывают интервьюерам то, что не всегда своим близким могут доверить.
– Ну, в нашем обществе журналисты нередко выполняют роль психологов или даже священников…
Оседлав любимого конька, Федор приободрился, уселся поудобнее и продолжал. – Желание людей исповедоваться посторонним вполне естественно. Лучшие журналисты умеют хранить тайны. А как иначе? Никто им доверять не будет, если пойдет слух, что они выносят в паблик все, что было рассказано «не для печати» или «не под запись». Вот вы, Алена…
– Слушай, давай выпьем на брудершафт и перейдем на «ты». – предложила девушка, – а то никакой исповеди не получится.
Они выпили, Алена пододвинулась вплотную. Запах духов усилился и вместе с коньяком ударил в голову Федора. Слегка покраснев, он спросил:
– Ну, так как насчет исповеди?
– Пожалуйста, – Алена улыбнулась и дотронулась до руки Федора длинными пальцами с алыми, в тон платья, ноготками.. Пальцы по-прежнему были прохладными, но Феде от этого мимолетного касания стало жарко. Девушка между тем продолжала:
– Честно говоря, мне исповедоваться не в чем. Обычная скучна биография. Родилась в Москве, училась в спецшколе на Арбате с углубленным английским, потом поступила в Вышку на политолога, а вскоре после получения диплома Алексей Игоревич предложить стать его помощницей.
– Слушай, ты что, за дурачка меня держишь? Так просто и гладко в наше время не бывает! – рассмеялся Федор, – Чтобы попасть в доверие к такому человеку, как твой шеф, надо получить очень серьезные рекомендации.
– Ой, да какое это теперь имеет значение! Впрочем, ты прав. Никакого секрета здесь нет. Один влиятельный родственник попросил шефа взять меня в компанию. Мы поговорили с Алексеем Игоревичем минут пятнадцать, и он велел мне приступать к работе прямо завтра.
Алена взглянула Федору в глаза и рассмеялась.
– Хочешь узнать мою главную тайну?
– Конечно! – напрягся Федор.
– Я большая трусиха. Боюсь темноты, мышей, высоты – в общем, всего на свете. К тому же, за себя постоять не умею. Вот почему родители обрадовались, узнав, что я буду работать у Алексея Игоревича. Под его защитой никто не обидит. Ладно, давай теперь я тебя исповедую.
– В смысле? – удивился Федор.
– Для чего тебе потребовалась эта нафталинная история с убийством Кузнецова-старшего?
– Чтобы прояснить две последние смерти, связанные с его деньгами. Твоему шефу я об этом прямо сказал, и мне показалось, что он все понял.
– Неудивительно, что Алексей Игоревич сходу все схватывает, – – усмехнулась Алена, – столько лет серьезной фирмой руководить, это, Федя, не каждому по зубам. Я сейчас про другое. Тебе, Федь, лично зачем все это надо? У тебя что, после этой статьи – денег прибавится? Иномарку подарят? Или слава Хемингуэя настигнет во цвете лет? Наверное, кто-то тебе что-то пообещал? Я уже не подросток, чтобы верить в бескорыстие журналистов. Молчишь? Ну то-то же!
– А такие старомодные слова, как долг и честь тебя не убеждают? Ну, если сказать проще, я верю в мою миссию в обществе.
– Долг долгом, а рисковать жизнью ради каких-то сомнительных бумажек, по-моему, глупо. Должна тебя предупредить: все эти раскопки, с виду невинные, порой плохо заканчиваются.
– В смысле?
– Большие люди очень не любят, когда посторонние интересуются происхождением их денег. Так сказать, первоначальным капиталом…Слушай, бросай ты эту свою газету и иди к нам в пресс-центр, как Алексей Игоревич советует. Между прочим, он не каждому серьезную работу предлагает, уж поверь мне. И еще один момент…
– Какой?
– Алексей Игоревич интересуется, где ты взял договор, который показывал ему, и кто еще его видел?
Алена слегка дотронулась до Федора ногой, затем прижалась к нему всем телом и положила руку на колено.
– Ты же не сам затеял все эти археологические раскопки. Ну скажи, кто тебя послал? Твой главред Аккуратов? Или кто-то из кураторов Аккуратова? Ой, почти стихи получились. Зачем им потребовалось раскапывать все это сейчас, через столько лет? Кто за ними стоит?
– Извини, мне пора.
Федя демонстративно взглянул на часы, сбросил бледную и точеную, словно скопированную со скульптур Бернини, руку девушки со своего колена, резко встал и, уже не стесняясь дыры в носке, направился в прихожую. Накинув куртку и небрежно махнув рукой хозяйке, журналист Круглов покинул уютную квартирку на Патриках, костеря себя и свою пионерскую доверчивость на все лады.
Центральный ипподром,
начало девяностых