Куплю жену. Дорого

– Вы ничего обо мне не знаете, – глухо произнес Ивар.

Ветер стих, первая в этом году гроза растаяла без следа, однако он продолжал хмуриться.

Дерзкая девчонка! Она смела оскорбить его, Ивара сир Лира! Он сам не понимал, почему не стер ее в порошок, позволял смотреть на себя свысока. И еще меньше понимал, отчего ее слова так сильно ранили его. Захотелось доказать, что к тем женщинам он относился иначе. Ивар горько усмехнулся. Не иначе – именно так. Ему не было дела даже до бедняжки Эжени. Тысячу раз права Марджери сир Ниер! Если не поздно, нужно попросить Матиаса снять с нее проклятие.

– Вы ничего не знаете, – медленно, уже с оттенком легкой меланхолии повторил Ивар.

– Я знаю достаточно, – покачала головой Августа. – Мой удел по жизни – наблюдать и делать выводы.

Злорадная улыбка погасла, губы ее сомкнулись в ровную, чуть напряженную линию.

– Неверные, – усмехнулся Ивар и шагнул к ней. – Мне назвать имя вашей самой серьезной ошибки?

Августа потупила взор и покачала головой. Она думала переиграть его. Наивная девочка!

– Хорошо, я переговорю с матерью, – бесцветным голосом, глядя на промокшие носки ботинок, пообещала Августа. – Я не задерживаю вас, сир, доберусь до замка сама и впредь не стану обременять глупыми просьбами.

Меньше всего она ожидала, что он коснется ее лица.

Указательный палец Ивара замер на скуле, большой медленно очертил контур губ. Августа мотнула головой и отстранилась, но жених упрямо вновь поймал ее в капкан. Теперь одной рукой он придерживал ее лицо, другой повторил прежние движения.

– Пустите!

Августа уперлась ладонями в его грудь и оттолкнула.

– Мы не женаты и это не первая брачная ночь!

Она ощущала жар, постепенно подступавший к щекам, наливавший краской губы, и молила, чтобы боги позволили уйти до того, как Ивар его заметит.

Дышать стало тяжело. Былое кольцо на горле вернулось, принялось душить. Жар со щек постепенно стекал вниз, превращая прохладный весенний день в жгучий июльский полдень. Августа даже стянула перчатки, чтобы немного охладиться.

Смятение сменилось злостью.

Да что же ему нужно, почему он не уходит?

Августу не покидала мысль, что Ивар издевается. Еще бы, она посмела нелестно о нем отозваться! Хотя Августа тоже хороша! Проглотила бы обиду, растянула губы в фальшивой улыбке и попросила бы показать что-то из местных красот. Алиса бы так и поступила. Порой Августа жалела, что ее не воспитали в дворянском духе. Когда заранее готовишь себя к продаже, проще.

– С вами все хорошо?

Августа заморгала, недоуменно уставилась на Ивара. Но он и не думал шутить, смотрел на нее предельно серьезно, с толикой беспокойства. Переведя взор на скомканные перчатки, Августа кивнула. Теперь ситуация виделась в ином свете. Стало стыдно. Торопливо натянув перчатки, Августа сбивчиво пробормотала:

– Это нервное, пройдет. Вы… вы огорошили меня, сир.

Не отрывая пристального взгляда от ее лица, Ивар медленно протянул руку и поправил завернувшийся раструб перчатки. Кончик языка Августы уперся в нёбо, она окаменела, когда он проделал то же самое со второй перчаткой, на крохотное мгновение коснулся обнаженной кожи. В нее словно ударила крошечная молния. По телу пробежали мурашки.

– Мне поцеловать вас? – буднично спросил Ивар, словно интересовался, сколько ложек сахара положить в чай.

Первым желанием было громко возмутиться, хотя в глубине души Августе хотелось ощутить его пальцы на талии, а дыхание – на шее. Чтобы он наклонился, накрыл ее губы в поцелуе, неторопливом, тягучем. Чтобы время остановилось, только журчал водопад. Но Августа не собиралась больше поддаваться душевным порывам, поэтому заговорила о деле:

– Лучше поведайте мне о Безликом, сир. Насколько я поняла, он угрожает нам обоим.

Брови Ивара поползли вверх.

– Вот как? – с легкой усмешкой произнес он и отпустил ее руку.

Под одеждой пробежал холодок. Августа испытала сожаление, но сразу стало легче дышать, ушло пугавшее щемящее чувство. «Я вовсе не влюблена, – успокоила она себя, – даже не думала. Просто перенервничала. Если бы у меня было то же, что с Эдом, я бы сейчас краснела, не могла думать ни о чем, кроме него».

– Увы, я в меру догадлива, сир, и умею делать выводы.

Волнение постепенно улеглось. Августа сожалела о былом ребячестве. Ботинки промокли, пальцы ног понемногу коченели. Вдвойне обидно, когда вокруг такая красота. Августа с удовольствием прогулялась бы до водопада, полюбовалась отражением вечернего солнца в ручье.

– И могла бы помочь, если бы вы приняли мою помощь, – ни на что не надеясь, добавила она.

– Тогда начните с вашего происхождения. Есть вещи… – Ивар поморщился, вспомнив разговор с королем, закончившийся неприятным назначением и не менее неприятным поручением. – Есть вещи, которые составляют тайну короны, – обтекаемо закончил он.

– Я поняла, сир.

Августу словно скинули с пьедестала на землю. Ну да, она дочь неизвестно кого, в то время как Ивару доверяет сам Трезор сир Валлен.

– Не называйте меня так, – проведя рукой по лбу, словно желая смести все плохое, неожиданно попросил Ивар. – Мы поженимся, и это… глупо.

Августа покачала головой.

– Я фальшивая невеста. Но даже если бы вы женились на наследнице рода сир Хайнов, брак не предусматривал бы сердечности.


Слова Августы задели Ивара. Сама того не сознавая, она умела бить наотмашь.

– Напрасно вы так. Не все дворяне женятся по расчету.

Ивар поддел мелкий камушек носком сапога и проследил за его недолгим полетом. Затем точно так же заставил прыгать второй. Розмари, Беатрис, Лара… Новое имя и новый камень – всего пять. На Августе Ивар помедлил, наклонился, поднял голыш. Пора остановиться. И пора остановить. Он засунул камень в карман и, обернувшись к невесте, предложил:

– Давайте все забудем. Мы всего лишь гуляем, ведем светскую беседу. Будете смеяться, но я не припомню, когда в последний раз бездельничал.

– Я только «за», – кивнула Августа и смущенно попросила: – Только подсушите мои ботинки, пожалуйста. Я совершила несусветную глупость, сунувшись в них в воду.

Ивар сдержанно улыбнулся и склонился над ногами спутницы. Прозрачный огонь объял ее обувь, мгновенно удалив влагу.

– Спасибо. – Августа вернула улыбку. – Это ваше любимое место?

– Да. Тут хорошо думается и никто не найдет.

Августа тихо засмеялась и подала ему руку. Сама. Ивар подхватил ее под локоток и повел вдоль извилистого ручья, показывая местные скромные красоты. Он и не надеялся, что их пристрастия совпадут. Между тем Августе действительно нравился водопад, валуны, даже гревшиеся на робком весеннем солнышке ящерки. Одну из них она умудрилась погладить.

– Хотите, я вам что-нибудь подарю. Просто так.

Ивар опустился на один из валунов подле водопада и, постелив на соседний куртку, поманил Августу.

– Не беспокойтесь, не замерзну. Кровь темных иная. – И после небольшой паузы продолжила: – Хочу. Подарите. – Августа пристроилась рядом с ним. – Купите на свой вкус, заодно я выясню, что вы любите. Мне еще никто ничего не дарил, – разоткровенничалась она, – только Алиса.

Воспоминания о подруге тенью скользнули по лицу.

– Я дурно поступила, – призналась Августа. – Нужно сказать маркизу правду.

– Потом. – Рука Ивара накрыла ее ладонь. – К тому же если он дорожил дочерью, сам выяснит. А если нет, зачем его жалеть?

Они немного помолчали, думая каждый о своем. Потом Ивар убрал руку и, нарушив слово, пообещал:

– Я найду его! Того, кто отравил мою жизнь и пытался отнять вашу.

– Безликого, верно?

Ивар кивнул.

Магия момента рушилась, они снова вернулись к тому, с чего начали.

– Матиас наверняка уже подготовил списки подходящих кандидатур. Осталось немного, и личина Безликого падет.

Августа поежилась и придвинулась чуть ближе к жениху. Она до сих пор помнила ужас той ночи, когда в первый и, к счастью, в последний раз повстречалась с неведомым убийцей.

– Он очень силен, верно? – тихо, словно боясь накликать беду, спросила Августа. – Знатен и ненавидит вас.

– Нас обоих, – поправил Ивар и, поддавшись искушению, обнял невесту за талию, притянул к себе.

Он полагал, та ощетинится, выпустит колючки, но Августа словно этого и ждала. С беззвучным вздохом она уронила голову ему на плечо и замерла, разглядывая небо.

Ивар колебался не дольше минуты. Он и так слишком далеко зашел, чтобы играть в государственную тайну. Августа не дознаватель, она умела молчать.

– Видите ли, – Ивар ласково поглаживал затянутую в перчатку девичью ладонь, – если бы хотели навредить только мне, то не стоило брать крайне специфическую книгу из хранилища. Старинную рукопись о ретанах. Вас тоже можно убить без всякой магии, списав все на несчастный случай. Одна невеста заболела, другая, к примеру, утонула, вопросов бы не возникло. Однако вас прокляли открыто, не таясь, сознавая, что, пусть автора проклятия я не найду, списать все на злой рок не получится. Дальше – больше. Убили одного аспиранта. Он помогал убийце, был пешкой в его игре. Ее смысл я пока не разгадал, но вам там отведена ключевая роль. И она вовсе не связана с вашим статусом моей невесты.

– Ритуал? – нахмурилась Августа и резко выпрямилась, отстранилась. – Иной причины я не вижу.

– Ответ может крыться в вашем происхождении. Месть, например. Не вам – вашему отцу. Настоящему отцу, Августа. Повторюсь, все указывает на то, что вы вовсе не Дзирт. Месть часто соразмерна преступлению, а дети, увы, отвечают за родителей.

– Иногда мне хочется вновь стать серой мышкой, – призналась Августа. Она сидела, чуть согнув ноги в коленях, и слушала плеск воды. – Маленькой незаметной девочкой, дочерью лавочника. Тогда я была счастлива. Без дара, без магии… – Короткий вздох. – Просто так.

– Вы снова станете счастливой. Обещаю.

– А, пустые слова! – отмахнулась она и аккуратно встала. – Но спасибо за них… Ивар.

Ивар. Августа впервые назвала его по имени, вот только ему хотелось, чтобы в ее голосе было больше надежды и меньше печали. Ивар впервые задумался о том, не стала бы невеста счастливее без него. Он не единственный богач в королевстве, Августа могла бы составить неплохую партию тому, кого волновала не одна лишь родословная. «Ты сам, – укорила совесть, – до недавних пор подыскивал жену как кобылу. Тебя не интересовало даже имя, только титул, количество предков и содержание Тьмы в их крови». Что же изменилось теперь? «Изменился я», – нашел ответ Ивар.

– Сир!

Ивар моргнул. Оказалось, он впал в прострацию, и встревоженная Августа трясла его за плечо.

– Мы же договорились, – недовольно пробурчал Ивар, – никаких «сиров»! Если не исправитесь, я перейду на «ты» и придумаю вам какое-нибудь слащавое пошлое прозвище. Как насчет кошечки?

– Бэ! – скривилась Августа. – Это действительно пошло, даже омерзительно.