Куплю жену. Дорого

Глава 1




Наверное, не существовало другого человека в Должере, которому было столь тяжело сочетаться браком. Ивар сир Лир, граф Монтезе пробовал целых пять раз и всякий раз безрезультатно. В итоге он отчаялся, хотя еще молодой голубоглазый брюнет, наследник древнейшего магического рода пользовался успехом у женщин.

Погода выдалась на редкость подходящей: с утра лил дождь, перемежавшийся со снегом. Могильщики, проклиная переменчивость весенней погоды, с вечера трудились над тем, чтобы обеспечить Эжени сир Ниер достойное последнее пристанище. Она была несказанно хороша в гробу: белоснежная кожа, длинные темные ресницы, волнистые волосы. Куколка, а не человек. Однако Ивару лучше, нежели кому-либо еще, было известно: она мертва. Его стараниями, несмотря на то что, свидетели Темные боги, он не желал зла юной дочери барона Планка. Несчастная всего лишь стала его невестой.

Траурная процессия медленно приближалась к конечной точке – фамильной усыпальнице Планков. Замершему наверху холма всаднику не требовалось видеть лиц, чтобы разобрать, кто есть кто. Впереди, конечно, раздавленные горем родители, следом брат Эжени. Бастиан поклялся убить его, но Ивар не явился на похороны по другой причине. Его снедало чувство вины. Он знал об участи предыдущих девушек, но все равно сделал предложение Эжени. И она согласилась, несмотря на то что родители настоятельно советовали отказаться. И чем ей отплатил Ивар?

– За два месяца до свадьбы! – Он на мгновение закрыл лицо руками, пряча гримасу боли, хотя абсолютно никто, за это Ивар мог поручиться, его не видел. – Еще быстрее, чем прежде!

Сделав пару глубоких вздохов, граф заставил себя наблюдать за тем, как гроб сгружают с траурной повозки и на плечах вносят в склеп.

Он трус. Плевать на Бастиана, Ивар обязан был быть там, но как смотреть на мертвую Эжени?

Пальцы сжали букет из белоснежных лилий. Когда все уйдут, Ивар положит их на могилу.

Чары надежно уберегали цветы от губительного прикосновения ветра, а вот себя граф не жалел. Наоборот, он специально подставлял лицо под хлесткие удары, раз за разом бросал вызов стихии, не желая покидать продуваемого всеми ветрами места.

Похороны длились долго. День успел смениться сумерками, когда старинное кладбище наконец опустело. Стряхнув с себя оцепенение, Ивар спустился с холма и, привязав продрогшего коня к первому подходящему деревцу, тронулся в скорбный путь. Граф пожалел, что его самого не брал холод. Наверное, если бы он мог умереть от воспаления легких… Ивар тут же отогнал позорные мысли и прибавил шагу. Пальцы сжались в кулаки, сминая нежные стебли. Он первым осудил бы себя, вздумай искать смерти до срока. Эжени – всего лишь очередная страница в его жизни. Ивар извлек урок и больше не повторит ошибок.

Мраморное надгробие украшало целое море цветов. Ивар с трудом нашел, куда положить свой букет. Постоял немного, склонив голову, и быстрым шагом, не оглядываясь, покинул склеп.

– Что, вурдалак, еще одну загубил?

Злые слова будто отравленным ножом вошли в сердце.

Ивар обернулся и увидел одетую с головы до ног в черное женщину. Даже сквозь скрывавшую лицо плотную вуаль он ощущал исходившую от нее ненависть. Если бы могла, Марджери задушила бы его.

Граф промолчал и отвернулся.

Не стоило приезжать сюда, приходить на могилу. Ивар рисковал вызвать неудовольствие короля, но все равно проводил Эжени. Какова же будет плата?

– Что молчишь? – не унималась Марджери.

Она смело шагнула вперед и ухватила его за край плаща.

– Думал, никто не узнает, если вырядишься простолюдином?

И хрипло рассмеялась, порадовавшись, что вуаль спрятала перекосившую лицо скорбную гримасу. Ивар сир Лир не увидит ее сломленной, напротив, это она сделает все, чтобы заставить его страдать.

– Мне очень жаль!

Избитая жестокая фраза, но что еще он мог ответить?

– Жаль? Тебе – жаль?

Костяшки ее пальцев побелели, но вовсе не от холода.

– Душегуб, ты отправил на тот свет пятерых! – Она почти кричала, намертво вцепившись в плащ Ивара. – Эжени сир Ниер было семнадцать. Всего семнадцать, слышишь?!

Ивар скорбно покачал головой. Он понимал ее ярость, но ничего не мог изменить.

– Не впутывайте Бастиана, – уставшим голосом попросил Ивар. – Не хочу убивать и его.

Это не было пустым бахвальством. Пожелай Бастиан бросить ему вызов, проиграл бы. Даже если бы Ивар дрался вполсилы, разница в мощи дара все равно сказалась бы. Бастиан совсем юноша, не закончил курса обучения, он заведомо обречен.

– Он сам решит, я ему не указ.

Немного успокоившись, женщина отпустила плащ Ивара и покосилась на вход в усыпальницу:

– Который из букетов твой? Его нужно выбросить.

Графу словно дали пощечину. Собеседница именно этого добивалась: не в силах причинить боль физически, старалась уничтожить морально. Только вот тетушка Эжени перешла границы дозволенного.

Она стойко выдержала его взгляд. На долю Марджери сир Ниер выпало слишком много испытаний, чтобы испугаться даже наследника рода Лиров.

– Я все равно их найду и выкину, – упрямо повторила она. – А ты не смей здесь больше появляться! Чтобы духу твоего рядом с Эжени не было!


Ивар ушел, не прощаясь.

Комья влажной земли летели из-под сапог, противно чавкала напитанная ледяной влагой почва. Ивар с силой впечатывал в нее каждый шаг, словно стремился растоптать свою злость и боль. Он уже знал, чем займется, когда вернется. Никакого дворца – Ивар выйдет на задний двор и станет метать ножи, долго, пока не устанет. Раз за разом вонзать их в мишень. И один точно достанется мысленному образу Марджери. Сделать его виноватым!.. Ей, потомственной ведьме, лучше других известно – Ивар бессилен против злого рока.

Боковая калитка жалобно заскрипела, снесенная порывом ветра.

Ивар больше не таился, не скрывал своей силы. Пусть все видят и боятся. Даже Бастиан не посмеет пикнуть ему в лицо.

Тьма в крови стремительно густела, готовая обернуться самым настоящим смерчем. К счастью, Ивар сумел вовремя подавить ее и только сейчас заметил собственного коня. Граф нахмурился. Он точно помнил, что оставил его в другом месте.

– Это я отвязал коня, сир. Нашел и посчитал нужным привести, чтобы вы не тратили времени зря.

Ивар горько усмехнулся. Королевские фамильяры и не на такое способны! От них невозможно спрятаться, бесполезно маскироваться, они считывали человека по ауре. Сегодня его величество выбрал в качестве посланника горгулью. Вот она – сидит на ограде, сверкает алыми глазами. Как только лошадь ее к себе подпустила? Не иначе фамильяр принял человеческий облик. При желании они это тоже умели.

– Давай сюда! – Ивар устало протянул руку, готовый забрать очередной, совершенно секретный пакет.

– Вас просят явиться во дворец, – покачала головой горгулья. – Немедленно.

Граф скептически хмыкнул. Немедленно! Горгулья наверняка приврала. Если бы в Должере случилось что-то важное, требовавшее безотлагательного вмешательства, Ивара давно бы завалили весточками.

– Хорошо, ты передала, свободна! – отмахнулся он от назойливого фамильяра и, помедлив, предупредил: – Лошадь мою больше не трогай!

Вместо ответа горгулья взмахнула каменными крыльями и, сетуя на грубость магов и жуткую погоду, растворилась в воздухе, словно в тумане.

Ивар некоторое время задумчиво постоял у калитки. После поставил ногу в стремя, не став смахивать с седла нападавший снег.

Взгляд выцепил за деревьями и почерневшими от времени надгробиями Марджери. Проклятая ведьма следила за ним! Сложив ладони, Ивар нашептал слова заклинания и выпустил его в стылый воздух. Ну вот, кончено.

Не стоило делать Эжени предложения. Зато свету она запомнилась мученицей, не превратилась в очередную матрону, окруженную детьми и любовниками. Может, о ней даже напишут роман. Ивару непременно отведут роль злодея, но он привык. Пять мертвых женщин, одна за другой, притупили некоторые чувства.

Бросив короткий взгляд через плечо, Ивар убедился, что поземка чар сделала его невидимым даже для ведьмы. Как же сейчас ему хотелось остаться одному! Побродить по окрестностям кладбища, полюбоваться старым замком Ниеров, а после, словно простолюдину, завершить день в прокуренной таверне у реки. Однако Ивар поборол соблазн и, коснувшись медальона на шее, открыл портал в столицу.

Какой разительный контраст – яркое солнце вместо стылого влажного воздуха! Здесь вовсю хозяйничала весна. Она играла бликами в стеклах, выгоняла бродячих кошек погреться на крылечке.

Ивар мог бы сразу перенестись во дворец, но он дал себе немного времени подготовиться. Граф Монтезе не просто титул – это определенный образ, обязанности. У Ивара хватало врагов, он не даст им ни единого шанса преуспеть. Опять же лошадь застоялась, продрогла, ей не помешает немного движения.

– Откуда вы, сир? – укоризненно покачал головой конюх, принимая нового постояльца. – Словно с того света явились!

Ивар метнул на него гневный взгляд, вынуждая замолчать. Хотя бедолага был недалек от истины – граф действительно недавно смотрел в глаза смерти. Но слугам полагалось работать, а не молоть языком. Зато отмолчаться на вопрос короля не получится. Ивар подозревал, что монарха заинтересует подозрительная отлучка.

Его величество принял графа не в кабинете, а в личной гостиной. Уже интересно – рабочие вопросы не решались за чашкой чая. Когда Ивар вошел, король стоял к нему спиной и серьезным, не вязавшимся с его ребяческим занятием видом рисовал дыханием кружки на стекле.

– Садись! – Обернувшись, Трезор сир Валлен кивнул на диван возле сервированного для чая круглого наборного столика. – Мне доложили, ты ездил…

Он не договорил и нахмурился. Граф стойко выдержал осуждающий взгляд, опустился на предложенное место и, нарушив правила этикета, потянулся за сахарницей. Маленькая слабость – он не признавал горького вкуса даже в зельях. Что до этикета, то Лиры почти не уступали правящему роду Валленов и при удачном стечении обстоятельств могли бы соперничать с ними за власть.

– Зачем? – отчаявшись услышать оправдания, напустился на подданного Трезор.

Ивар наблюдал за этим высоким нервным мужчиной, казалось навсегда застывшим на рубеже тридцатилетнего возраста, и пытался понять, почему король уделил столько внимания, казалось бы, пустяшному событию. Люди умирали каждый день, некроманту ли этого не знать?

– Вы позвали меня только для обсуждения чужих похорон? – Ивар удивленно поднял брови и размешал сахар.

Пожалуй, чай – это хорошо, особенно после многочасового стояния под мартовским мокрым снегом.

Перед тем как сделать глоток, Ивар привычно незаметно коснулся напитка кольцом. Не потемнело – яда нет. Трезору незачем его убивать, но предосторожность лишней не бывает.

– Разумеется, нет! – излишне резко ответил король.

Глаза его на мгновение сверкнули, выдавая темную суть. Точно такая же дарила силу роду Лиров.

– Мне просто не нравится твое поведение, – сделав глубокий вздох, уже спокойно продолжил он. – Не стоит зря плодить слухи.

– Я не оскорбил память Эжени сир Ниер покаянием над гробом. Ее родители считают, будто меня там вовсе не было, – с легким раздражением отчитался Ивар.

Едва заметная одобрительная улыбка тронула губы короля. Раз так, ничего страшного, главное, обойтись без скандала.

– Тебе нужно тщательно следить за репутацией, особенно сейчас.

Трезор занял место подле Ивара. По щелчку пальцев один из фамильяров налил ему чая и поспешил исчезнуть.

– С чего вдруг? – удивился Ивар.

– С того, – загадочно улыбнулся король, – что у меня на тебя большие планы. Довольно отсиживаться в тени, пора выходить вперед. Собственно, об этом я и собирался поговорить. Я планирую сделать тебя министром.