Кукла для босса

— Ну тебе виднее, — вздохнула Лидия и, услышав окрики шефа, доносящиеся через закрытую дверь, заторопилась на рабочее место.

Агафонов гневался. На себя в первую очередь. Так хотелось помчаться к Еве, утереть ее слезы. Рассмешить и увезти домой. Но нельзя, блин! Ничего нельзя! Нужно разобраться с листовками и еще раз поговорить с отцом.

«Почему отец так настроен?» — снова осведомился сам у себя Агафонов и вслух поинтересовался у Кислицына:

— Твой человек пока не ответил, Николаич?

— Да как свяжется с ЗАГСом, сразу сообщит, — заверил тот и, преданно глядя в лицо шефа, добавил: — Я вот думаю с другого конца это дело раскрутить. Каждая из листовок распечатана на самоклеящейся бумаге. Попрошу кого из знакомых оперов проверить заказы, поступившие после Нового года. Глядишь, кто-то из наших попадется… Если это, конечно, не Тарасов…

— Небось думает, что я у него увел Еву? — хмыкнул Агафонов. — Но я думаю, это кто-то другой… Ищи…

— Дана? — торопливо вставил Кислицын.

— Нет, не ее стиль, — мотнул головой Михаил. — Да и зачем ей?

— Она, кстати, просит разрешения в игровую его пригласить, — между прочим заметил Кислицын. — Ты вроде не против, Саныч? — осведомился осторожно, боясь вызвать гнев руководства.

— Да пусть трахается со своим Кармигодяном, — поморщился Агафонов. — Один раз может игровую занять. Приватную часть квартиры закрой. Не хочу, чтобы по моему дому посторонние шлялись. И пусть Надя в подотчет штуку выдаст. На вино и фрукты…

«Никакой морали», — насупился Агафонов, как только Кислицын побежал исполнять поручения. Он попытался прочесть документы, принесенные к нему на почту, и никак не мог сосредоточиться. Все переживал о судьбе Зака.

«Странно получается, — подумал Михаил. — О собаке я переживаю, а вот судьба Даны меня не трогает совершенно, — мысленно протянул он и тут же одернул сам себя. — Зак близким доверяет, и в его здоровой башке даже подозрения не возникнет, что его ведут на убой. А Дану никто не заставлял ложиться под Кармигодяна. Полностью ее желание. И уж точно этот трах-тарарах никак на подписание контракта не повлияет, — снова поморщился он и сам у себя спросил: — Вот как объяснить Заку, что ему грозит опасность? У меня же язык не повернется сказать, что Саша теперь чужой. Одна задача — воздействовать как-то на Дему. Пусть отстанет от моего отца и моей собаки! А я его еще по поводу семьи Камиллы хотел предупредить. Ну не дурак ли?»

За своими размышлениями Агафонов не заметил, как стрелка часов медленно, но верно коснулась одиннадцати.

— Татьяна Андреевна пришла, — пробормотала Ольга, и Михаилу ничего не оставалось, как заставить себя встать и отправиться в переговорную. Вежливо пропустить Таню вперед. Самому усесться во главе стола.

— Чай, кофе? — предложил он.

— Нет, — поджала пухлые губы Татьяна и глянула сердито. В переговорную впорхнули юристки. Уселись напротив гостьи. Разложили по столу пачки документов.

— Что это? — ужаснулась Ромкина сестра. — Я же поговорить приехала.

— Разговоры закончились, Тань, — спокойно заметил Агафонов. — Рома натворил много бед…

— Ты тоже, — гневно бросила Татьяна. — Но я ничего подписывать не желаю, — упрямо заявила она.

— Нет полномочий? — участливо поинтересовался Михаил.

— Есть, — негодующе заметила она. — Но всю эту макулатуру, — она небрежно махнула в сторону договоров, — нужно хотя бы прочесть…

— Читай, — развел руками Агафонов.

— У меня нет времени и желания. Давай поговорим наедине, — предложила она. — Миша, ну что происходит? Ты как с цепи сорвался!

— Хорошо, — кивнул Михаил и обратился к юристам: — Вы свободны, девушки.

И как дурак засмотрелся на Евину попу, обтянутую черной классической юбкой. Перевел взгляд на ножки, потом на розовые сапоги и в который раз чуть не сошел с ума…

— Зачем ты женишься, Миш? — усмехнулась Татьяна, как только они остались одни. — Ты, как мой брат, ни одной юбки не пропустишь. А девочка, кстати, хорошая. Тебе бы такую жену… А то берешь в жены не пойми кого…

— Да-а, — протянул Агафонов с издевкой. — Мы, мужики, такие…

Он откинулся в кресле и насмешливо глянул на сестру Демьяновского.

— Рома был тебе как брат, — вздохнула Татьяна. — А ты! И отца довел до сердечного приступа…

— Откуда такие сведения, Танечка? — ласково поинтересовался Агафонов. Слишком ласково.

— Да я заезжала к ним. Александру Петровичу час назад скорую вызывали…

— Точно? — сардонически поднял бровь Михаил, прекрасно зная, что отец не доверяет врачам и никакой скорой не дастся. — Я ведь и проверить могу.

— Ну чуть не вызвали. Лежит весь бледный… Мама говорит…

— Я ничего не пойму, Тань, — усмехнулся Агафонов. — Где лежит мой отец? При чем тут твоя Юлия Романовна и куда ты заезжала?

— Так ты не знаешь? — прикусила она язычок и, быстро подхватив куртку и сумку, выскочила из переговорной. Михаил не стал ее задерживать.

Он прошелся по этажу, будто проверяя работу сотрудников. Заглянул в кабинетик Кислицына и поинтересовался лениво:

— Ну что там, Николаич?


— Вот, — отрапортовал безопасник. — Только сейчас прислали. Я вам перешлю, — заверил он.

Агафоновский телефон тренькнул, и Михаил усмехнувшись глянул на снимок, сделанный с экрана компьютера. Вверху рядом с двуглавым орлом значилось грозное название организации, а чуть ниже на сером фоне хорошо выделялись сведения о брачующихся. Муж — Александр Петрович Агафонов, жена — Юлия Романовна Демьяновская. Брак оформлен тридцатого ноября.

— Зашибись, — присвистнул Михаил. — У меня, оказывается, братик есть. Дема-а-а! — фыркнул он и быстро зашагал к юристам.

«Значит, долги ты решил не отдавать, Рома, — ощерился Агафонов. — Посмотрим, кто кого…»

— Так, — прорычал он, вваливаясь в кабинет. — Ксения Олеговна, готовьте документы в суд. В качестве обеспечения иска требуйте ареста имущества и подписку о невыезде для самого Демы.





Глава 25




Поступок отца не укладывался в голове. И снова проведя бессонную ночь, Агафонов так и не смог найти мало-мальски приличного объяснения.

«Почему из бракосочетания с тетей Юлей папа решил сделать тайну? Она, конечно, неприятная особа. И зачем отец выбрал именно ее в спутницы жизни? Неужели никого лучше не нашлось, — хмыкнул про себя Михаил, просматривая ближе к вечеру документы по сделке с Кармигодяном. — И от кого тайна, позвольте спросить? Только от меня? И Рома с Таней промолчали? Интересный поворот», — поморщился он и снова углубился в чтение особых условий контракта. Телефон внезапно заголосил старой песенкой «Я на тебе не женюсь никогда».

— Нина, твою мать, — пробурчал Агафонов, глядя на яркий экран айфона. — Тебе-то что нужно? Мой скальп?

— Что опять? — раздраженно бросил он в трубку и тут же услышал бодрый голос бывшей жены.

— Я звоню напомнить, что Егорку сегодня из бассейна забрать нужно. И ты проверь обязательно, как он голову высушил…

— Хорошо, — пробубнил Агафонов, собираясь сразу же закончить разговор. — Я занят, Нин…

— Ничего, отвлекись на минутку, — отрезала она. — Ты мне лучше скажи, кто это решил усыпить Зака? — негодующе поинтересовалась Нина. — Твой отец? А о моем сыне старый хрыч подумал?

— Подожди, — опешил Агафонов. — А ты откуда знаешь?

— Егор подслушал твой разговор с отцом. Он в туалет вставал. А ты как раз в телефон орал…

— Да ничего я не орал, — вздохнул Михаил, потерев затылок. — И эта тема уже закрыта. Если бы Егор спросил меня утром, я бы ответил. По документам собака моя с самого рождения. Поэтому никто не имеет права причинить Заку вред.

— Да, — вздохнула Нина, и Агафонов понял, что его ждет еще один сюрприз. — Но Зак знает твоего отца и доверяет ему. А тот может этим воспользоваться…

— И что ты предлагаешь? — мрачно поинтересовался Агафонов. — Собака сидит за высоким забором. Папа в ближайшее время к нам не собирается. Проблема решилась сама собой. А с Егором я поговорю…

— Нет, — огрызнулась Антонина воинственно. — Это и меня касается. Я за своего сына горло любому перегрызу. Ну ты знаешь, — выдохнула она по-свойски.

— Догадываюсь, — пробурчал Агафонов, в глубине души понимая, что до конца не подозревает о всех талантах «Тонечки». Сплетни, шантаж, подделка документов… Что еще в рукаве у царевны Лебледи?

— У отца телефон прежний? — строго осведомилась Нина. — Я ему сама позвоню.

— И чем ты его напугаешь? — криво усмехнулся Агафонов, догадываясь о методах воздействия Антонины Макаровой.

— Меньше знаешь, крепче спишь, — фыркнула она и драматично вздохнула. — Все сама должна делать. Все сама. От тебя никакого толку, Агафонов!

— Ну конечно, — рыкнул он и сразу нажал на кнопку отбоя.

«В одном Нина права, — устало подумал Михаил. — Пес знает прежнего хозяина и доверяет ему как самому себе. Почему же ты так переменился, папа? — коротко вздохнул он. — Тетя Юля не любит животных, да и вряд ли позволит привезти такого кабана, как Зак, в свою уютную квартирку в центре города, — сжал челюсти Агафонов и обомлел от догадки. — Получается, отец почти два месяца живет в нескольких кварталах от меня и до сих пор даже не обмолвился об этом. Ни со мной, ни с Егором не встретился. Что же происходит, мать твою за ногу!»

Нестерпимо захотелось есть. И Михаил вдруг отчетливо понял, что если сейчас не сожрет пирожок и не поцелует Еву, то просто пропадет.

— Ольга, — душевно попросил он, открыв дверь в приемную в приемную. — Сходи, пожалуйста, к Марине. Купи мне пирожков. Я тебе сейчас денег дам, — пробурчал он, выуживая из кармана мелкие купюры. Дождавшись, когда секретарь вышла, позвонил по внутренней связи Еве.

— Иди ко мне, душа моя, — жалостливо позвал он. — Я соскучился, сил нет. Чаю попьем с пирожками. Потискаемся…

И как только Ева вошла к нему в кабинет, сгреб в охапку и потащил на диван, стоявший напротив панорамного окна.

От пирожков с чаем и теплого дыхания Евы у него на груди Агафонову немного полегчало. А когда пальчики Евдокии дразня прошлись по шее, Михаил не выдержал и впился в ее губы требовательным поцелуем.

— Нужно работать, — пробурчал он недовольно. — Завтра этот хрен собачий явится контракт заключать, а я еще не все договоры прочел.

— Мы же составили, как ты велел, — пискнула Ева.

— Естественно, — отмахнулся он. — Но моя подпись, солнышко, дорогого стоит. Да и сам контракт на несколько миллионов. Каждая запятая играет роль. Поэтому и приходится лично во все вникать. А иначе прогореть можно, — развел руками Агафонов и, легко шлепнув невесту по попе, пробурчал:

— Возвращаемся на галеры, Ева. Чувствуешь гирю, болтающуюся на ноге?