Кто-то новый

– Верно, канапе, которых мне так и не досталось.

– Ты же ныла, что тебе не понравились канапе.

– Не понравились те, что из сырой рыбы. Остальные были ничего.

– Ох, тогда я, очевидно, неправильно понял.

Кэсси закатила глаза.

– Как обычно.

Занятно было наблюдать за ссорой влюбленных, однако у меня появилось подозрение, что они не так уж и хорошо знают Джулиана. Как можно не знать или знать только обрывочно, что твоего соседа по квартире уволили? Нечистая совесть ни на каплю не успокоилась, но кот не должен из-за меня так долго ждать еды. Во время разговора он безудержно царапал дверь.

– Ребята, надо кота кормить.

– О господи, конечно. – Кэсси поспешно сунула стрелы обратно в колчан и принялась возиться со связкой ключей, на которой их висело не меньше дюжины.

– Мы ужасные кошачьи родители, – заявил Аури, потянув гремевшую ключами Кэсси к двери своей квартиры.

– Будь это наша кошка, все было бы по-другому.

– Мы завели бы не кошку, а собаку.

Но Кэсси не стала придумывать остроумный ответ и повернулась ко мне.

– Приятно было познакомиться с тобой, Мика. Уверена, мы не раз еще увидимся.

– Не сомневаюсь! Тоже очень рада. – Я помахала на прощание, и ребята поспешно проскочили к себе через узкую щель, стараясь, чтобы Лоуренс не успел выбежать в коридор.

Я замерла на мгновение, уставившись на закрытую дверь. Джулиан Брук. Ну кто бы мог подумать?





Глава 3




– Не прошло и года! – Лилли вскочила со стула, увидев меня. А ведь я всего на пятнадцать минут опоздала на встречу в «Бобы и хлеб» – наше любимое кафе со времен средней школы.

Мы обнаружили его случайно много лет назад: я решила отнести кое-что из одежды в секонд-хенд по соседству. Тот бутик давно уже канул в Лету, и причудливое кафе соседствовало с затемненным магазином для взрослых и маникюрным салоном, окна которого были украшены назойливо мигающими лампочками.

– Извини, пробки. – Я обняла Лилли, затем наклонилась к Линкольну и поцеловала его светло-каштановые волосы.

Он поднял головку и улыбнулся.

– Мика!

– Ну как поживает мой здоровяк?

– Мама велела нарисовать тебе картинку. – Он схватил лист, лежавший перед ним на стульчике, и гордо поднял повыше.

На рисунке… Не знаю, что тут подразумевалось. Лев? Взрывающийся инопланетянин? Абстрактное изображение Вселенной? Я ничего не поняла, но все равно улыбнулась и похвалила Линка.

Глаза у мальчишки заблестели, и он тут же снова принялся за рисование. Отчаянно царапал бумагу цветными карандашами.

Я обратилась к Лилли за разъяснениями.

Внешне мы с лучшей подругой были полными противоположностями. У Лилли голубые глаза и светлые, плавно ниспадавшие по спине локоны, которые она укладывала по-бразильски. Совсем не то, что мои неокрашенные лохмы, которые никак не удавалось уложить во что-то путное. Даже укрощение челки было тем еще испытанием, и по утрам я вновь и вновь объявляла ей войну, беря в союзники выпрямитель.

Лилли пожала плечами и покачала головой.

Успокоенная тем, что даже мама Линка не знала, что изобразил ребенок, я села и взяла меню со стойки. Просто по привычке: я всегда заказывала у Рика одно и то же.

– Ни за что не угадаешь, кто живет в соседней квартире.

– Ник Робинсон!

Я фыркнула.

– Ага, конечно, а Кейнан Лонсдейл этажом ниже.


– Очень жаль, было бы неплохо.

– И не говори, – согласилась я, хотя на самом деле невозможно, чтобы у меня в соседях водились актеры из фильма «С любовью, Саймон». – Подсказка: это не знаменитость.

– Хммм… – Лилли задумчиво постучала пальцем по подбородку. – Александра Куртин?

Алекс вместе со мной и Лилли ходила в дорогую частную школу, а потом ее отца арестовали за отмывание денег, и семья потеряла все состояние. После этого Куртины якобы скрылись. Но на самом деле они и не думали уезжать из Мэйфилда, а всего лишь отдалились от кругов самопровозглашенного высшего общества.

– Нет, и не Алекс, – покачала я головой. – Правильный ответ – Джулиан Брук.

Лилли нахмурилась.

– Кто-кто?

Я сунула меню обратно в подставку.

– Джулиан, официант. Помнишь?

– А, которого ты вышвырнула? – спросила Лилли и, потянувшись к сумочке, достала салфетку, чтобы вытереть нос Линку.

– Не было такого. Ввиду неудачного стечения обстоятельств маме пришлось отстранить его от работы, – напомнила я, но в ту же секунду на меня с новой силой нахлынуло чувство вины и обрушилось воспоминание о том, как холодно и отстраненно Джулиан смотрел на меня.

– Ну и что сказал Джулиан, увидев тебя?

– Ничего. Мы еще не встречались. – Я подняла карандаш, готовый вот-вот скатиться со стола, и протянула Линку. Он тут же принялся рисовать фиолетовые линии на взорвавшемся инопланетном льве. – Его соседи по квартире вчера приходили знакомиться, так что я узнала случайно.

– А почему ты сразу к нему не пошла?

Я закатила глаза. До чего хорошо Лилли меня знает!

– Он был на работе.

– А сегодня утром?

– Решила дать ему выспаться.

Но Лилли одним лишь взглядом требовала дальнейших объяснений. Я вздохнула.

– Ну а еще не исключено, что я не спала до двух часов ночи и не слышала, чтобы Джулиан возвращался домой. Или он так тихо пробрался мимо моей квартиры.

– Или он провел ночь у своей девушки.

– Все может быть. – Я замолчала, краем глаза увидев, что Рик, владелец кафе, подошел к нашему столику.

– Доброе утро, дамы, – поприветствовал он нас с сильным шотландским акцентом. – Как у вас дела?

– Превосходно. А у тебя? – вежливо поинтересовалась Лилли.

Линк оторвал взгляд от рисунка и улыбнулся Рику. Владельцу «Бобов и хлеба» уже за пятьдесят, у него заметно выпирает живот, а седые волосы и не менее седая борода делают его похожим на Санта-Клауса.

– Грех жаловаться, – просиял Рик. – Что вам предложить?

– Яблочный сок Линку. Мне чай-латте и… – Лилли замялась и бросила взгляд на витрину с выпечкой позади Рика. С тоской она смотрела на лимонные маффины.

Ужасно было наблюдать нерешительность подруги. Она хотела кекс, но считала, что его нужно заслужить. Во время беременности Лилли набрала тринадцать килограммов и с тех пор прибавила еще пять. Сущий пустяк, особенно учитывая, что она не только воспитывала малыша, но в то же время подтягивала учебу. Однако Лилли упрекала себя за вес.

Наконец она помотала головой.

– И все. Больше ничего не нужно.

Рик кивнул.

– А тебе?

– Как обычно, – вымолвила я.

– Двойной эспрессо и скон с джемом. Уже несу.

Он бросился на кухню, откуда по всему кафе растекался восхитительный аромат жженого сахара. Мебель в «Бобах и хлебе» стояла на редкость разношерстная: зеленые столы, красные стулья и желтые кресла всевозможных форм и оттенков. Ничего не сочеталось. Казалось, Рик с женой по чуть-чуть перетаскивали в свое заведение товары из соседнего секонд-хенда.

Я стянула у Линка мелок и лист бумаги.

– Как поживает Таннер? – осведомилась я у Лилли, создавая набросок женской фигуры. Я постоянно разрисовывала все, что под руку попадалось: моя причуда, за что я частенько получала нагоняй от родителей. Они думали, что это проявление скуки или безразличия. Полная чушь: обычно рисование, наоборот, помогало мне сосредоточиться.

– Принстон действует ему на нервы. Таннер хотел приехать домой на эти выходные, но преподаватели завалили его работой. Вряд ли он объявится до конца месяца. – Устало улыбнувшись, Лилли взъерошила Линку волосы: мальчик принялся за новый лист и хаотично рисовал черные круги. – Он каждую ночь спрашивает об отце.