Кто-то новый

– Уже не терпится?

– Вот именно, – ответила я. Ох, ну и зря же я это сказала!

Аккуратно он взял в руки мои ступни и начал их массировать. Медленно, слишком медленно. Потом поднялся выше, положил руки на бедра, раздвигая их. Легким, как перышко, прикосновением задел меня посерединке.

К этому моменту возбуждение уже заполнило меня до кончиков пальцев, поэтому я громко застонала от удовольствия, хоть нас и разделяли слои одежды. Сама удивилась своему стону и крепче сжала зубки.

– Ты жестокий.

– Подожди немножко, и запоешь по-другому, – засмеялся Джулиан. Одним резким движением он освободил меня сразу и от леггинсов, и от трусиков, даже не удосужившись полюбоваться черным кружевом. Бесцеремонно отбросил вещи в сторону, не в силах оторвать от меня глаз. С его губ сорвалось одобрительное ругательство, а я вдоволь насладилась восхищением, отразившимся на его лице.

Осторожно Джулиан устроился между моих бедер. В который раз я порадовалась, что он не гигант, как Таннер или Аури, – иначе мы попросту не поместились бы в палатке. Дальше остались лишь ощущения. Теплое дыхание на нежной коже между ног. Влажный рот в самом чувствительном месте моего тела. Я зажмурила глаза в безнадежной попытке держать себя в руках.

– Черт! – вздрогнула я. Машинально едва не сомкнула ноги, но уперлась ими в плечи Джулиана. – Разве желание не подразумевает, что это ты получишь кое-что приятное?

– Не переживай, – сказал он, глядя на меня снизу вверх. Его губы так близко к телу – я чувствовала каждый произносимый им звук. – Я и так беру все, что нужно. – В подтверждение своих слов он вернулся к поцелуям.

Мои стоны становились похожими на жалобное стенание. Святые ежики – я в курсе, что Джулиан превосходно целуется, так он еще и, черт бы его побрал, языком умеет пользоваться. Никогда прежде я такого не чувствовала: видимо, в этом и заключается вся разница между Джулианом – взрослым мужчиной – и парнями, с которыми я до сих пор встречалась.

Отчаянно я прижала тело крепче к его губам. Хочу больше.

Он убрал правую руку с моего бедра и положил пальцы на пульсирующую точку под губами. О да – вздохи я больше сдерживать не могла. Круговыми движениями и с легким нажимом он изучал, как мое тело реагирует на прикосновения.

Я зарылась руками в его волосы. Не собиралась управлять его движениями, просто искала точку опоры. По ногам до самых кончиков пальцев пробежала судорога, и вот я уже вся дрожу. Безвольная марионетка, которую дергает за ниточки Джулиан-кукловод.

– О господи! – я закусила губу, сдерживая громкие стоны, чтобы меня не услышали. Но все усилия казались напрасными: Джулиан нежно проник в меня пальцем. От его касаний я вся извивалась и изгибалась, стоны вырывались сами собой, и не было во мне никаких сил, чтобы сдержать их. – Джулиан, пожалуйста, еще… – фразу я закончить не смогла. Он неотвратимо вел меня, охваченную экстазом, к кульминации. На ощупь я отыскала подушку, схватила ее и прижала к лицу. В отчаянии вцепилась ногтями в ткань, заглушая собственные крики: оргазм, какого я не испытывала еще никогда прежде, полностью лишил меня контроля над телом.

Джулиан ублажал меня языком, пальцами, пока не стихли последние волны наслаждения. Дрожащими руками я сбросила подушку с лица. Такое со мной впервые.

Некоторое время в палатке стояла абсолютная тишина – если не считать моего дыхания. Я хотела сказать что-нибудь, но просто не смогла: дар речи покинул меня, да еще и кружилась голова. Веки отяжелели, но я все равно попыталась разглядеть Джулиана. Разумеется, цвета в темноте было не разобрать, но я вообразила, что щеки у него раскраснелись, а губы распухли. С трудом я подняла руку, подзывая парня ближе.

Он приподнялся и навис надо мной. Нежно поцеловал, и тем временем биение сердца постепенно пришло в норму.

– Это было просто нечто, – пробормотала я, не отрывая от него губ.

В знак согласия он невразумительно промурлыкал. Его теплые руки все не покидали моего тела: ласкали и гладили. Мы же еще не закончили – или только мне так кажется? Бережно Джулиан накрыл меня одеялом. Тяжелая ткань неприятно давила на тело, все еще разгоряченное после такой бурной близости.

– Теперь ты, – предложила я.

Он лишь поцеловал меня в лоб.

– Обо мне не беспокойся.

– Но я тоже хочу сделать тебе приятно.

Только я попыталась откинуть одеяло, как он перехватил мою руку.

– Мне было очень приятно, Мика. Клянусь.

– Но я могу сделать еще лучше, – пообещала я.

– Не думаю.

Я прищурилась, стараясь четче разглядеть его черты.

– Почему?

Протяжно вздохнув, Джулиан смущенно опустил голову.

– Потому что я уже кончил, в штаны. И я буду тебе чрезвычайно признателен, если ты сейчас быстренько заснешь, и я незаметно отлучусь в туалет.

– Ой. – Я одернула подкатывавшую к губам ухмылку, проигнорировав мурашки, опять побежавшие по спине. Очень уж возбуждала мысль о том, что Джулиан получил наслаждение, ублажая меня. Но ему явно не по себе, что он так рано кончил. Не стану сыпать ему соль на рану. Я лишь ободряюще улыбнулась – вряд ли, конечно, он заметил это в темноте. – Я лучше тебя тут подожду.





Глава 25




Разбудил меня дождь, глухо барабанивший по ткани.


Тоненькими ручейками по палатке стекали капли, рисуя змееподобные узоры. Снова закрыв глаза, я прижалась к теплому телу. Подле Джулиана тепло. Обхватив его рукой, я еще крепче прижалась к парню, как к плюшевой игрушке.

– Доброе утро, – сквозь сон пробурчал он, перевернувшись на спину. Я с удивлением обнаружила, что он так и не снял средневековую льняную рубашку с вечеринки.

– Утречка. – Я чмокнула его в щеку. – Хорошо спалось?

Зевнув, он кивнул и мягко улыбнулся. Его прическа не выдержала ночевку в палатке – каштановые волосы взъерошились.

– Сколько времени?

– Секунду. – Ночь явно подошла к концу, но по пасмурному лесному небу трудно оказалось определить точное время: сразу и не скажешь, восемь сейчас, десять или двенадцать. Дотянувшись до рюкзака, я отыскала телефон. Экран ожил, сообщая две новости: во-первых, недавно пробило семь, и во-вторых, пятью минутами ранее поступила весточка от Эдриана. Должно быть, меня вовсе не дождь разбудил.

Эдриан: Доброе утро, Солнышко!

Я прыснула со смеху от прозвища, которым меня наградил братик. Потом дочитала сообщение.

Эдриан: Надеюсь, ты чудно проводишь воскресенье. Мы с парнем сегодня идем в театр. Достаточно по-гейски, как думаешь?

– Над чем ты хохочешь? – поинтересовался Джулиан, придвигаясь ближе, чтобы разглядеть экран.

Я показала ему сообщение. Он нахмурился.

– И ты пойдешь туда?

– Куда? – не поняла я.

– В театр.

Я отрицательно помотала головой. Конечно, я бы очень хотела тут же броситься к историческому зданию и там дождаться появления брата. Но Эдриан написал, потому что решил довериться мне: он хочет впустить меня обратно в свою жизнь. Неловко будет, если я ему засаду устрою. Но я горячо надеялась, что очень скоро мне воздастся за терпение. Поэтому я напечатала брату ответ: Спасибо, Вонючка. У тебя парень? Почему я впервые об этом узнаю? Он секси? Сколько ему? Чем занимается? Цвет глаз/волос. Предпочитает Marvel или DC?

Джулиан смеялся, пока я набирала последний вопрос.

Теплое дыхание пощекотало шею, а спиной я чувствовала биение его сердца. Я поразилась тому, как это я не задавала ему этот вопрос – в отличие от всех, кого только встречала. Кэсси и Ализа голосовали за DC, Аури отдавал предпочтение Marvel. Интуиция подсказывала, что Джулиан не выберет ни то ни другое. Зато – и это я могу утверждать со стопроцентной уверенностью – он пойдет со мной на любой фильм или даже в магазин с комиксами, стоит только попросить.

Эдриан: Вот теперь знаешь. Его зовут Кит. Ему девятнадцать. Он учится на театральном факультете. Глаза карие, шатен. Он обожает Marvel, но любимым фильмом считает «Отряд самоубийц»… Знаю, знаю. Не суди его слишком строго. У него полно достоинств. За это я хочу детали о Джулиане.

Я: Расскажу при первой же встрече!

Эдриан: Какая гнусная подлость!:(

Я: Но если мы увидимся…

Эдриан: Скоро, Солнышко. Передавай привет Джулиану.

Суть сообщения не оставляла простора воображению. Но что с этим делать? Я безмерно счастлива получить весточку от брата, но очевидно: он по-прежнему избегает меня и не желает видеть – как ножом по сердцу. Какое ужасное зло я ему сделала, раз он так со мной обращается? Или дело в том, чего я не сделала? Эдриан уже рассказал мне о своем парне. Почему тогда отказывается от встречи?

Упав духом, я запустила телефон в кучу из одеял и откинулась на подушку. Неистовствуя, я прокляла и лес, и дождь, и его струйки, стекавшие по палатке. И кого только они могут успокоить?

– Я хочу кое-что сказать, но боюсь, что после этого ты будешь считать меня самым ужасным человеком на планете.

– Ни за что, – запротестовал Джулиан, поворачиваясь ко мне. На правой щеке я заметила след от подушки. Джулиан подложил под голову руку и приготовился внимать моему признанию.

Глубокий вдох, чтобы набраться смелости. Мысль, давно крутившуюся в голове, я до сих пор не облекала в словесную форму.

– Порой я ненавижу Эдриана. Причем не той наигранной ненавистью типа «Ну и на кой черт ты купил билеты на концерт Бейонсе?», а самой что ни на есть настоящей, когда вот-вот вмажешь человеку по лицу.

– Хмм, – промычал Джулиан. – А за что ненавидишь?

– За то, что он козлина и эгоист. – Вот. Наконец-то я сказала это. – Очевидно, он плевать хотел на мои чувства. Месяцами не отвечает на сообщения, но ведь наверняка знает, как сильно я переживаю. Да, родители поступили ужасно, но ведь и у меня отношения с ними складываются не лучшим образом. А все из-за него. Думаешь, его это хоть чуть-чуть волнует? Я же не напрашиваюсь на жалость, прошу лишь малую толику сострадания. Чертов эгоцентризм: думает, что весь мир должен вращаться вокруг него. – Ох и припустила же яду, но, начав, остановиться невозможно. Вся злость на брата, месяцами копившаяся внутри, в одно мгновение выплеснулась наружу. – А знаешь, что хуже всего? Он столько лет врал мне и до сих пор не доверяет. Хотя знает обо мне каждую мелочь. Я поверяла ему такие секреты, каких обо мне ни одна живая душа знать не могла, а он все эти годы словом не обмолвился, даже не намекнул, что он гей. Ты хоть представляешь, до чего мне обидно? Так долго скрывать от родной близняшки огромный секрет, отказывать ей в доверии – куда это годится? Что он вообще обо мне думает?

– Может, он просто боялся? – предположил Джулиан, немного поразмыслив.

– С чего бы? Я же так хорошо себя вела.

Ну вот. Хнычу, как мелюзга. Но только потому, что Эдриан втоптал мои чувства в грязь. Сколько же месяцев он держал меня в неведении, все ли с ним в порядке? Никогда не прощу. А вдруг пройдет много лет, он снова не выйдет на связь, и тогда все забытые переживания воскреснут?

– Видишь ли, Мика. Страх порой бывает необъясним, – заметил Джулиан, вздохнув так тяжело, будто камень на сердце сдавил ему легкие. Дальше слова крайне неохотно слетали с его уст. – Подпитываясь этим страхом, секреты растут все больше и больше, пока не становятся скелетами в шкафу. И вот ты уже ни единой живой душе не вручишь ключ от него. Даже человеку, которому можно и жизнь доверить. Не откроешься людям, даже если это поможет защитить их. Расскажи Эдриан всю правду, тебе пришлось бы скрывать ее от родителей. Может, он всего лишь хотел избавить тебя от мук совести.

Я прикусила язык, размышляя. Джулиан хорошо все растолковал, но ненависть все же не исчезла: она ослабла и стала больше походить на то, чем на самом деле и являлась: любовью.

– Но почему он должен проходить через все это в одиночестве?

Жаль, я не узнала правду раньше. Сейчас все обернулось бы по-другому.

– Но ведь у него есть этот Кит, – возразил Джулиан, пряча за усталой улыбкой нотки тоски.