Кто-то новый

– Вот это совпадение!

Интересно, могли ли мы с Джулианом быть в магазине или кафе в одно и то же время? Стоило только подумать об этом, как меня сразу бросило в жар. Но в хорошем смысле – будто нам предначертано свыше встретить друг друга.

– Ты случайно ничего не слышала от Аури и Кэсси? – спросил Джулиан, намазывая булочку маслом. – Они не вернулись вчера вечером, а утром я обнаружил пустые комнаты.

– Не слышала и не видела. Может, свидание прошло как по маслу и они решили продолжить его в отеле, чтобы избавить тебя от шумных подробностей их личной жизни? – пошутила я. – Напишу-ка я Кэсси.

Я отправила ей сообщение и завороженно уставилась на телефон, но ответа не последовало. Ох, не нравится мне это. Я убедила себя, что с подругой все в порядке, в конце концов она же с Аури. Последний раз взглянув на телефон, я отложила его в сторону и вернулась к завтраку.

– Чем сегодня займешься?

– Думал, можно собрать наконец тебе кровать и шкаф для обуви, – ответил Джулиан, запивая булочку кофе. – Потом мы всей группой идем в библиотеку. Мне нельзя провалиться на промежуточных экзаменах.

– Звучит здорово.

– Хочешь пойти со мной в библиотеку?

Я покачала головой. Разумеется, я жаждала быть рядом с ним каждую минуту, но это же безрассудство. Мне и так сложно собраться с силами, чтобы просто учебник прочитать, – а в присутствии Джулиана это вообще невозможно. Да и его отвлекать не хотелось: очевидно, ему важно получить хорошие оценки.

Мы закончили завтрак, я убрала тарелки в раковину и полезла в самый верхний шкаф за ящиком с инструментами. Я прятала его так далеко, чтобы Линк не добрался.

– Ух ты, как круто! – Обнаружив мой блокнот, Джулиан рассматривал рисунок, над которым я работала утром.

– Спасибо, но он еще не готов.

– Почему? Как по мне, отменная вышла русалочка.

Я выхватила у него блокнот и бросила на стол.

– Это вообще-то сирена.

– А есть разница?

– Русалки – добрые булочки с корицей. А сирены убивают людей. У меня получилась какая-то безобидная, да еще и взгляд наивный, – пояснила я, неодобрительно глядя на рисунок. Лучше бы его вообще из блокнота вырвать. – Хотела сегодня закончить, но так ничего и не получилось. Жуть как не хватает моей крепости, моего оплота вдохновения.

– Это ты про шатающуюся конструкцию из коробок? – нахмурился Джулиан.

– Именно про нее.

Конечно, это полная чушь. Годами я рисовала где угодно: за письменным столом, в машине, на диване, в кровати, в самолете… да везде. И никогда не возникало трудностей. Но Эдриан исчез – и между мной и вдохновением будто стена выросла. То и дело я пыталась преодолеть ее, время от времени мне даже удавалось заглянуть за край, узреть проблеск Рая – этого как раз хватало на создание чего-то, чем можно гордиться, например портрет Мари. Но пробить блокаду раз и навсегда не получалось.

– Ну, раз так, отстроим заново твою крепость.

– Я уже выкинула коробки.

– Купим новые.

Я улыбнулась.

– Это очень мило, но нельзя же вечно складировать коробки в доме. Уж как-нибудь да закончу рисунок.

Джулиан заворчал – отговорка убедила его не больше, чем меня.

Затем мы занялись сборкой обувного шкафа. Он оказался до того громадным, что мог бы вместить не только мою обувь, но и ботинки Джулиана, Аури и Кэсси разом. Одну пару кед я ношу почти не снимая, но при этом храню десяток-другой туфель на каблуках в пару к висящим в шкафу дизайнерским платьям стоимостью как крыло самолета.

– Мама вчера звонила, – невзначай бросил Джулиан. В зубах он сжимал гвоздь, из-за которого я едва разобрала бормотание. Затаив дыхание, парень не спускал глаз с доски. – Отца завтра выпишут из больницы.

– Добрые вести.

Джулиан безучастно кивнул, притворяясь, что ему все равно, но я-то знала: он переживает. В противном случае он бы ничего мне не рассказал. Он хотел бы оставаться равнодушным по отношению к родителям, но не мог – и я понимала его слишком хорошо. Постоянно я ловила себя на мысли, что родители не заслуживают моих стараний. И несмотря ни на что в понедельник я опять поведу себя на каторгу в кабинет правоведения.

– Может, пошлем твоему папе открытку?

Джулиан вкрутил шуруп в доску и только потом ответил:

– Ну и зачем нам это делать?

Я отпустила доску – она теперь держалась сама. Помаленьку конструкция становилась похожа на шкаф.

– Чтобы он знал, что ты не забыл его.

В ответ Джулиан лишь головой замотал.

– Ты уверен?


– Уверен. – Джулиан наклонился подобрать шурупы, а потом выпрямился, и я смогла поймать его взгляд. На лице его печаль не оставила и следа, зато в глазах отражалась боль. Он же весь изранен: шрамы у этого человека не только снаружи, но и на сердце. – Я уже посылал им открытку. Она пришла обратно.

У меня аж сердце защемило. Я взяла Джулиана за руку и легонько сжала его пыльную от древесины ладонь.

– Я тебе так сочувствую.

– Не стоит, – покачал он головой. – Следовало догадаться, что так и будет.

Почему? Поверить невозможно, что родители вот так просто бросили его, тем более после всего, через что им вместе пришлось пройти. Мать Джулиана пережила множество трудностей с дочерью и сыном, а теперь вынуждена дежурить подле больничной койки супруга. Каково ей сейчас? На ее месте я сделала бы все возможное и невозможное, лишь бы удержать рядом самых дорогих людей. Софию я знаю только понаслышке, но сомневаюсь, что эта улыбающаяся с фотографии девчушка желала, чтобы после ее смерти брат и родители ругались. Все больше я убеждалась в том, что семейная ссора имеет какое-то отношение к аварии, в которую София, должно быть, попала вместе с Джулианом. По крайней мере, такую версию я сочинила, увидев его шрамы. Иначе с чего бы родителям так жестоко выдворять собственного сына из своей жизни?

– Не смотри на меня так, – злился Джулиан.

– Как не смотреть?

– Вот как сейчас. Жалостливо. – Он дотянулся до следующей доски. – Паршивые отношения с родителями меня, понятное дело, не устраивают, но не буду же я убиваться из-за них. Ты же не собираешься раскаиваться за то, что поссорилась с родителями из-за Эдриана?

Мгновение я размышляла над его вопросом, но все же отрицательно покачала головой. Жалела я о многом: сделала для брата слишком мало, не оказалась дома, когда мама застукала его с парнем, поздно поняла, что на уме у родителей. Но каждая беседа и ссора, которая с тех пор возникала, была суровой необходимостью. Как бы я ни страдала от препирательств, не раскаиваюсь ни в том, что говорила, ни в том, что давала отпор.

Под играющий на фоне альбом Linkin Park мы закончили собирать обувной шкаф. Джулиан, похоже, в их песнях каждое слово знает. Мы мало разговаривали, и он едва слышно мурлыкал себе под нос любимую музыку, подпевая солисту, – осознанно или нет. Хотела бы я послушать, как он поет. Интересно, какой у него голос?

Разместили шкаф поближе ко входной двери, а над ним Джулиан прикрутил крючки для верхней одежды. Дальше занялись кроватью: раскрыли коробки и разложили детали на полу. Джулиан разбирался с болтиками, дюбелями и прочей ерундой, а я отправилась на кухню за напитками.

– Кровать мы не сможем собрать, – провозгласил Джулиан, когда я принесла ему воды.

– Почему?

– Тут некоторых болтов не хватает.

Ужасно расстроившись, я осела на пол.

– И что теперь?

– Можешь позвонить в доставку, но наверняка пройдет вечность, прежде чем ты получишь эти болтики. Или на той неделе я схожу в строительный магазин и куплю новые. Но выйдет в два раза дороже.

Это меня мало заботило.

– Давай сейчас сгоняем.

Задумчиво нахмурившись, Джулиан проверил время на телефоне.

– Не успеть. Ребята из группы ждут, да еще нужно документы Чейзу занести. Раздобуду болты, как только смогу. Обещаю.

– Спасибо, – вздохнула я.

Улыбнувшись, он помог мне убрать доски и решетку к стене и попрощался.

Собирая в мусорный пакет упаковочную пленку, я вдруг заметила розового медведя на матрасе. Я схватила игрушку и поспешила к Джулиану, надеясь, что он еще не ушел в библиотеку.

– Давно не виделись, – поприветствовал меня Джулиан. Прошло всего минут пять, как мы распрощались, он успел только свежую рубашку надеть.

Я вручила ему миссис Даутфайер.

– Ты забыл медведя.

– Ой, спасибо. – Он забрал игрушку и машинально погладил ее по голове.

Невольно я задумалась: это единственное, что у него осталось в память о Софии? Хранил ли Джулиан еще воспоминания о сестре?

В реальность меня выдернул звук бегущих по паркету лап и громкое мяуканье. Не успела я опомниться, как Лоуренс уже проскользнул у меня между ног и принялся тереться о них. Но вдруг котенок кинулся на пол и укусил меня за палец.

– Ай! – Я пыталась осторожно стряхнуть его, но кот накрепко впился в меня когтями.

– Прости, – извинился Джулиан и присел, чтобы отцепить юного хищника. – Мало с ним играем. С этим негодяем уже почти сутки не возились.

Джулиан поднял кота повыше, а тот цапнул его за нос лапой.

– Я могу с ним поиграть, – засмеялась я.

– Ты же не обязана.

– Глупости. Мне только в радость.

Я забрала Лоуренса и понесла в гостиную. Там, в корзине, Джулиан держал кошачьи игрушки: целый склад, хватит и десятку кошек наиграться вдоволь. Я вытащила мышь на шнурке и потянула ее по полу. Лоуренс сию же секунду бросился за пластиковой добычей, забавно двигая головой вверх-вниз.