Крылья феникса

Силуэт стремительно приблизился, обволакивая меня своим светом, и теплая ладонь накрыла мою руку.

— Вернется, — с убежденностью и твердой решимостью заверил лорд Снэш. — Даже думать об обратном не смей. Ты снова будешь видеть, Ида. И все будет по-другому.

Только сейчас я заметила, что он говорит мне «ты». И обращается по имени. По сокращенной форме имени — но не с чувством превосходства над той, кто ниже по происхождению, а как к равной себе.

«Все будет по-другому», — эхом прозвучало в моей голове, вторя ускоренному биению сердца.

Интересно, что он имел в виду?

— Росс! — позвал лорд Снэш, после чего тот незамедлительно вошел в комнату, словно все это время ждал под дверью. — Я отлучусь за доктором. Не отходи от Иниды ни на шаг. Выполняй любые ее распоряжения. Все ясно?

— Да, мой лорд.

— Я скоро вернусь, — обратился он уже ко мне, несильно сжав мои пальцы.

Он уже поднялся с кровати, когда я, окликнув, его остановила. Возможно, следовало отложить этот разговор, дождаться осмотра доктора и того момента, когда говорить будет не так больно, но ждать я не хотела.

— Пожалуйста, задержитесь на несколько минут, — попросила я, игнорируя боль и першение в горле. — Мне нужно вам кое-что сказать…

И я рассказала об Алексе. Кратко, сухо, без эмоций — о том, как видела ее приступ сомнамбулизма, и о том, что ее не было в жилом корпусе ночью, когда прогремел взрыв.

— Не беспокойся об этом, Ида, — спустя короткую паузу после того, как я закончила, произнес лорд Снэш. — Тебе нужно думать только о своем выздоровлении, об остальном позабочусь я.

Это была немного не та реакция, которой я ожидала. Впрочем, Нориан Снэш всегда умел держать себя в руках.

Он ушел, а я так и не успела спросить, что за эти три дня произошло в институте. Хотя, случись там что-то плохое, вряд ли бы он стал мне об этом говорить, не желая лишний раз волновать.

Когда он совершал переход, я видела очень яркое золотистое свечение. А еще мне вдруг показалось, что сгустившийся за спиной лорда Снэша свет имеет четкое очертание… Очертание крыла.





ГЛАВА 24




— Поверить не могу! — в который раз повторил доктор. — Нор, ты понимаешь, что это настоящее чудо?

Я уже сбилась со счета, сколько раз за последние несколько часов услышала слово «чудо». Шайн провел доскональный осмотр, напичкал меня всевозможными лекарствами, светил в глаза магическими огоньками — это по его словам, так как я не видела ни намека на свет, — и составил новый перечень рекомендаций, необходимых для моего скорейшего восстановления. Словом, изучил во мне все, что только можно, помимо личностных искр. Касаться их пока было небезопасно, следовало дождаться момента, когда я окончательно пойду на поправку.

— Я никогда не вру своим пациентам, — произнес доктор после осмотра. — Всегда считал и считаю, что бессмысленно скрывать правду, щадя их нежные чувства. Поступлю так и сейчас. Шансы на то, что зрение к вам вернется, мисс Трэйндж, крайне невелики.

— Шайн… — В голосе лорда Снэша прозвучало предостережение.

— Но, — ровно продолжил тот, — учитывая вашу уникальность во многих аспектах, полагаю, что даже этих шансов может оказаться достаточно. Во всяком случае после того, как вам удалось выкарабкаться с того света, возвращение зрения не кажется таким уж невозможным.

Пока лорд Снэш переносил доктора в обратно институт, Росс принес мне только что приготовленный куриный суп. Аппетита у меня не было никакого, но угрозой накормить меня с ложечки я прониклась и начала через силу есть самостоятельно. Поначалу это давалось тяжело, мне было трудно даже набрать еду и тем более ее проглотить, но постепенно я приноровилась, и у меня стало получаться. К счастью, тонизирующие средства, которыми меня напичкал доктор Шайн, сработали быстро, и я уже не чувствовала себя обессиленной от одного незначительного движения.

Поправиться мне хотелось больше, чем не хотелось есть, поэтому помимо супа я заставила себя съесть яблочное пюре и выпить горячий отвар. Все это заняло немало времени, а лорд Снэш все не возвращался. Я понимала, что у него могли возникнуть какие-то неотложные дела, но на душе все равно было неспокойно. С тех пор как он перенес сюда доктора, я больше не слышала ни свиста ветра, ни каких-либо других доносящихся с улицы звуков. Должно быть, он сделал защитный барьер непроницаемым. Зачем? Чтобы, в случае чего, я оставалась в неведении? Это отнюдь не успокаивало.

Я пыталась расспросить Росса о нынешнем положении дел в Дрейдере, но он отмалчивался. Кажется, камень разговорить было проще, чем этого непрошибаемого рейанца.

Волнение еще долго не давало мне заснуть, но усталость в конце концов взяла свое, и я провалилась в легкую дремоту, уже вскоре обернувшуюся глубоким сном.



Проснувшись, я, как и накануне, не сразу поняла, где нахожусь. В сонном сознании промелькнула неясная мысль, что я сплю в своей каморке у лестницы, а на дворе стоит глубокая ночь. Это уже позже, спустя мучительно долгое в моем восприятии время, ко мне пришли воспоминания.

Стало страшно. Страшно оттого, что я не знала, который час. Не знала, находится ли в комнате кто-то еще. Не знала, сколько времени я проспала.

Умом понимала, что бояться нечего, но стоящая перед глазами чернота пугала, вызывала готовую захлестнуть меня панику, и бороться с этим было нелегко. Стараясь делать глубокие вдохи и следить за дыханием, я снова закрыла глаза. Так было проще успокоиться и поверить, что я вижу черноту лишь потому, что смежила веки.

Какая все-таки ирония… Люди так боятся тьмы, прячутся от нее, бегут, не выходят на улицы по ночам, только бы не столкнуться с ее порождениями. А она всегда рядом — неотступно, неуловимо. Чтобы встретиться с ней лицом к лицу, достаточно лишь закрыть глаза. Чтобы подпустить ее совсем близко, нужно лишь ослепнуть…

Вскоре мне удалось вновь заснуть, а когда я проснулась в следующий раз, увидела рядом знакомый светящийся силуэт.

— Лорд Снэш! — тут же вырвалось само.

— Доброе утро, Ида, — судя по голосу, он улыбался. — Могу я попросить тебя называть меня по имени?

Не находись я в горизонтальном положении, упала бы.


— Вас? По имени? — со смесью недоверия и неуверенности переспросила я.

— Меня зовут Нориан, — явно с той же улыбкой напомнил он и, не дав мне ответить, спросил: — Как ты себя чувствуешь?

Прислушавшись к себе, я обнаружила, что мне стало намного лучше. Со зрением прогресса не было, но зато ушли ломота и боль во всем теле, а горло перестало першить.

— Спасибо, гораздо лучше. — Я невольно ответила на его улыбку. — Сейчас утро?

— Одиннадцать часов утра, — подтвердил он.

— Разве… — Я замялась. — Разве вам не нужно проводить занятия в институте?

На этот раз Нориан помедлил, прежде чем ответить.

— Сегодня занятия отменены, — наконец произнес он.

Нехорошее предчувствие, охватившее меня минувшим вечером, окрепло и переросло в подозрение.

— Что-то произошло, да? Вы поэтому вчера задержались?

Как и предполагалось, рассказывать об этом Нориан не хотел. Но, видимо рассудив, что если я не буду знать наверняка, то напридумываю себе еще больших ужасов, сообщил:

— Прорыв. Теперь они происходят практически каждую ночь. Вчера один из самых серьезных произошел прямо возле института.

Мое сердце упало.

— Это может быть связано с Алексой? — взволнованно спросила я. — Она может как-то ослаблять барьер или притягивать тьму?

Нориан вздохнул.

— На барьер действительно воздействуют изнутри, пытаясь его ослабить уже не в первый раз. Но дело не в Алексе. Она ни при чем.

— Но как же…

— Она действительно страдает сомнамбулизмом, — ответил он на мой недосказанный вопрос. — Мне об этом известно давно, как и леди Лейдаль. Ее отец генерал Найрес подавил крупнейшее восстание, среди участников которого были те, кто впустил в себя тьму. Это не прошло для него бесследно. Тьма всегда пытается отомстить, и в тот раз она оставила свой след на его дочери. Алекса родилась светловолосой и голубоглазой, как ее отец. Но в один день ее волосы и глаза потемнели, тогда же начались первые приступы. Она принимает лекарства, но их действия не всегда хватает. Поэтому, несмотря на высокое количество личностных искр и происхождение, ее и не приняли на факультет аэллин.

Я была ошарашена.

Даже представить такого не могла! Хотя это действительно многое объясняло — прежде я не раз задавалась вопросом, почему Алекса поступила всего лишь на факультет ниллэ. Не из-за цвета волос же, в самом деле…

Но вместе с тем я испытала изрядную долю облегчения оттого, что она ни в чем не виновата. Скорее уж виновата была я, поскольку позволила себе думать о ней плохо.

— Но если это не Алекса, — спустя недолгую паузу медленно произнесла я, — тогда кто ослабляет барьер?

— Понятия не имею, — честно признал Нориан. — Но, кто бы это ни был, он успешно пользуется болезнью Алексы, чтобы отвлекать от себя внимание. Этот человек должен обладать огромной силой воли и разбираться в высокой магии, чтобы призывать тьму в самом защищенном месте в империи, оставаясь при этом непойманным.

Немного помолчав, он резко сменил тему:

— Не хочешь попробовать встать?

Я хотела. Даже не просто встать, а дойти до ванной и привести себя в порядок… хотя вряд ли у меня бы это получилось, учитывая слепоту. Доктор сказал, что на время моего бессознательного состояния замедлил все процессы в моем организме. Еще вчера эта «заморозка» начала ослабевать, а сейчас все окончательно пришло в норму. Я чувствовала ужасную неловкость и не представляла, как об этом сказать. Да я сгорю со стыда, если попрошу лорда отвести меня в уборную!

— Позволь, я кое с кем тебя познакомлю, — произнес тем временем Нориан, после чего, вложив мне в руку какой-то металлический предмет, попросил: — Позвони в этот колокольчик.

Буквально через несколько секунд после того, как я выполнила требуемое, в комнату кто-то вошел. Могла бы поклясться, что не Росс — его присутствие я уже научилась распознавать.

— Это Дайла, — представил неизвестную Нориан. — Твоя личная помощница. Росс бывает занят обязанностями по дому, поэтому рядом с тобой всегда будет находиться она.

— Приятно познакомиться, леди, — учтиво произнесла женщина.

Мне с трудом удалось сдержать громкий вздох облегчения. Я почти не удивилась тому, насколько предупредительным и тактичным оказался Нориан. Другого от него вряд ли можно было ожидать.

Несмотря на приход Дайлы, встать мне помог он сам. Подав руку, осторожно придерживал за талию, пока я неуверенно садилась на кровати и опускала ноги на пол. Едва поднявшись, я тут же пошатнулась и точно упала бы, если бы не Нориан.

Находиться столь близко к нему, особенно остро из-за слепоты чувствовать каждое его прикосновение было так странно и вместе с тем волнующе. Даже удивительно, что, пребывая в таком плачевном состоянии, я еще обращала внимание на подобные вещи.

Нориан довел меня до двери ванной комнаты, где буквально передал в руки Дайлы. Когда он нас оставил, та тут же захлопотала вокруг меня, действуя с поразительной ловкостью и проворством. Я не знала, как она выглядит на самом деле, но представляла ее слегка полноватой женщиной средних лет — какой-то по-домашнему уютной, простой, но не глупой.

Ее обращение «леди» резало слух, и когда я попросила звать меня Идой, она легко согласилась. Помогла снять то, что было на мне надето, — ночная рубашка, кажется, — и забраться в ванну.

Весь следующий час я провела, нежась в горячей, источающей аромат эфирных масел воде. Сперва я испытывала некоторое смущение, но уже вскоре оно исчезло благодаря Дайле, которая занимала меня непринужденной беседой. Она много смеялась, и ее смех был таким же приятным и уютным, как голос. Как и она сама в моем представлении.

— У вас такие красивые волосы! — восхищалась она, когда мыла мне голову. — Шелковистые и такого чудесного цвета!