Крылья

* * *


Дио гнала машину на север. Живописные сочно-зеленые равнины и смутные очертания Альп далеко впереди опять заставили меня почувствовать себя обычной туристкой, отхватившей горячий тур в швейцарскую глубинку. Но скоро мои мысли снова вернулись в прежнее русло: я с нездоровым упорством пыталась подобрать нужные слова, которые дали бы Феликсу понять, что он значит для меня, которые дали бы ему хоть приблизительное представление о том, что творится в моей душе.

– Волнуешься? – спросила Дио. – Хочешь немного развлечься?

– Нет, спасибо, – помотала головой я.

– А то я тут разучиваю кой-какие стишки для праздника. Составишь мне компанию?

– Что еще за стихи? – я попыталась быть вежливой, хотя мне больше всего хотелось уронить голову в ладони и хорошенько поплакать.

– Птицеликий, разворачивай крылья! Перо к перу, как лепесток к лепестку, лови восходящий поток, пропитанный влагой и пылью. Пусть наша жизнь будет подобна буре, чистой и сильной, пусть воздух будет сладок и свеж, пусть твое сердце поет, как перо на ветру…

– Вау, – уставилась я на нее, пораженная музыкой поэзии и тем, как воодушевленно она это прочитала.

– Круто звучит, правда? Древняя поэзия, которой уже лет пятьсот, не меньше. Жду не дождусь, когда прочитаю это на празднике перед тремя сотнями гостей! Давай, повторяй за мной! – с неожиданным напором предложила она. – Птицеликий, разворачивай крылья!

– Зачем? – улыбнулась я.

– Давай, давай, нам обеим нужно немного отвлечься, а что может быть лучше изучения древней поэзии?

Всю дорогу до Лугано мы занимались этим бесполезнейшим, но, признаю, здорово отвлекающим занятием. Я терпеть не могла разучивать что-то наизусть, но на этот раз приняла предложение. Ритмика строк завораживала и успокаивала.

Дио не могла дозвониться до Феликса. Она звонила ему через меню машины, сиротливый звук гудков наполнил салон. Когда звонок оборвался в пятый раз, она начала заметно нервничать.

– Что-то не так? – спросила я.

– Наш рядовой Райан не берет трубку.

– И есть причина волноваться?

– Пока не знаю, – ответила она, но стало ясно, что причина волноваться была, и немаленькая, потому что ее лицо окаменело, а на лбу прорезалась глубокая складка.

Звук входящего сообщения вспорол тишину.

– Прочти, – приказала Дио, протягивая мне телефон и не отрывая взгляда от дороги.

И я прочитала.

– Что такое «Salve et vale, Dio»? – повернулась я к ней.

– Что?!

– В сообщении написано «Salve et vale, Dio». Это от него, судя по имени.

Она выхватила у меня трубку из рук, прочитала сообщение и тихо выругалась.

– Это значит «Здравствуй и прощай, Дио».





* * *


– Альцедо, – обратилась Диомедея к кому-то на своем странном языке и начала что-то громко, задыхаясь, говорить в трубку, а когда разговор был окончен, отчаянно выругалась.

– Что происходит?

– Крис покончит со всем сегодня, а Изабелла – наш… э-э… сестра – заявила, что не будет мешать ему.

Мое сердце стукнулось о ребра, скользнуло вниз и провалилось в пятки.

– Почему она не остановит его?!

– Уважает его выбор, – нервно рассмеялась Дио.

– И что теперь? Ведь мы успеем? Мы успеем до того, как…


– Я попробую.

Я ужаснулась скорости, на которую перешла машина.

– Кор, где ты? – заговорила она громко. – Аэродром Уайдбека. Поезжай туда и перехвати их, счет на минуты! Если приедешь раньше, то задержи, чего бы это ни стоило.

Человек что-то возразил ей.

– Без разницы, что ты там думаешь! Просто сделай одолжение! В долгу не останусь!

– Этот Кор, он…

– Брат. Еще один брат.

Я взмолилась про себя, чтобы он приехал вовремя.





* * *


В тот момент, когда белый «порше», подняв облако пыли, затормозил на парковке аэродрома, – от земли оторвался небольшой черный вертолет и начал медленно подниматься в небо. Дио выскочила из машины и, размахивая руками, побежала к тому месту, на котором все еще шевелилась трава от вихря, поднятого лопастями. Охрана в серой форме расступалась в стороны, даже не пытаясь ее остановить.

– Свяжитесь с пилотом, пусть разворачивает вертолет! Грозовое предупреждение! – вопила она охране. – Ой, да плевать мне, что у них разрешение!

Я просто бежала за ней следом, и никто даже не попытался остановить меня. «Поздно, все зря…» – пульсировало в голове. Дио выбежала на взлетную площадку и остановилась, вытянув к поднимающемуся вертолету руку. По предгрозовому небу скользнула тонкая, как волос, молния.

– Он на том вертолете, да?! Куда они летят? Может быть, мы успеем на машине в то место, куда…

– Из вертолета он отправится прямиком туда, куда не доедет ни одна машина, – сказала Дио.

– То есть… Он прыгнет?

Сердце замолотило внутри, дыхание стало рваться в лоскуты. Я опустилась на колени, не отрывая глаз от удаляющейся железной стрекозы. На лицо упали первые капли начинающегося дождя.

Дио стояла рядом, решительно уперев руки в бока.

– Посмотри вниз, Крис, посмотри, кого я тебе привезла! – заорала она вверх, в темное немилосердное небо. Вертолет превратился в крохотную точку. Расстояние, которое уже невозможно преодолеть. Невозможно. Разве что у меня была бы пара крыльев…

Пара. Крыльев.

– Кто там с ним?! – очнулась я. – Кроме пилота кто-то умеет управлять вертолетом?!

– Кроме пилота там только Крис и Изабелла – и они оба могут. А что?!

– Ударь меня, – попросила я, боясь, что мне не хватит сил причинить себе достаточную боль: руки и ноги словно набили поролоном.

Дио посмотрела на меня так, как на сумасшедшую.

– Некогда объяснять! Просто УДАРЬ МЕНЯ!

Второй раз просить не пришлось. Дио размахнулась и припечатала ладонь к моей щеке. Удар был таков, что я потеряла равновесие и упала в траву. Перед глазами взорвался сноп белых искр. «Хочу оказаться в нем, хочу оказаться в нем! Господи, если ты есть, посади меня на свою ладонь и подними меня к нему!»

Густая, как чернила, темнота.





* * *


Больше всего я боялась, что меня перебросит в Дио, я боялась, что не дотянусь до него, что останусь на земле, что силы моих воображаемых крыльев не хватит на то, чтобы догнать черную стрекозу, уносящую смысл моей жизни. Поэтому, когда я открыла глаза и увидела перед собой сложную приборную панель и пугающе далекую землю, то чуть не сошла с ума от радости. Тело, в которое меня закинуло, не принадлежало ни Феликсу, ни Изабелле, оно принадлежало самому пилоту: один из моих самых жутких кошмаров стал реальностью, но я не успела осознать это до конца и по-настоящему испугаться.

Я едва смогла подавить свой первый порыв – вскочить и броситься искать Феликса, а найдя, то ли обнять его, то ли держать его. Сначала мне нужно кому-то передать штурвал, иначе во всем этом нет никакого смысла.

В пепле и обломках никогда не бывает смысла.

Я начала вертеть головой, плотно охваченной наушниками, на панели начало что-то попискивать, в ушах роились обрывки английских фраз, сказанные какими-то далекими диспетчерами то ли мне, то ли еще кому-то. В поле зрения промелькнуло золото белокурых локонов, я повертела головой: сзади, в зоне для пассажиров, сидела Изабелла и что-то говорила тому, кого не было видно.

Что-то говорила ему. И – немыслимо! – говорила с таким спокойствием, словно Феликс не прыгать собирался, а так… погулять по облакам. Объясняла ему, чертовка, каким боком лучше впечататься в землю? Вместо того чтобы держать его и не отпускать! Я ее почти ненавидела.