Кровавый век. Дух воина
Часть 6 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Светлая память об отце медленно разлеталась на тысячи осколков. Память о брате стала еще чернее. Вспомнились частые поездки вождя в земли аркалов, разговоры о том, каким щедрым стало это племя… Перед глазами ожили злые усмешки Сигизмира, любившего поговаривать о том, что аркалам нужна сильная рука. Случаи, которым Брудвар никогда не придавал значения, выстроились в цельную картину ошеломляюще позорных фактов. Сейчас Брудвар был готов отказаться от трона Скаймонда, лишь бы узнать, что ошибается. Он изо всех сил пытался убедить себя в этом. Безуспешно. Постепенно гнев остыл, уступив место холодной горечи.
– А-а-а, вижу, ты понял. Осознал. Поверил, – прошипел Айтул, будто бы заглянув в сердце Брудвара.
Сын вождя выдержал паузу. Подавленный, он никогда бы не подумал, что отец станет его самым большим разочарованием в жизни. Грустная улыбка скользнула по губам. «По крайней мере, теперь, чтобы превзойти достижения своего отца, мне достаточно не быть такой же сволочью. Ладно, это уже в прошлом. Сейчас нужно расхлебывать ту горькую кашу, что он заварил. Посмотрим, что скажет фэрл. Видать, у него есть какой-то план».
– Поверил… Возможно, – проскрежетал сын Эрнульфа. – И даже могу понять, почему ты убил их. Любой мужчина и отец на твоем месте поступил бы точно так же. Но я бы хотел выслушать и вторую часть твоего рассказа перед тем, как принять решение. Этот фокус с огнем… впечатляет. Но, судя по тому, что я уже слышал, это лишь малая часть твоих умений. Так что за силой ты обладаешь и в чем ее источник?
– О, я охотно расскажу тебе про все, Брудвар. В конце концов, нам с тобой решать, что делать дальше. Между приездами вождя я отправлялся в горы. Странствовал, размышлял, искал путь, который мог бы спасти мой народ от унижений и позволил бы отомстить Эрнульфу. О, как же я ненавидел вождя! С какой страстью молился и как мечтал о справедливости! Звезды гасли от моего отчаяния, которое не раз настигало меня на краю обрыва. Но я не мог бросить свое племя, не мог сбежать, оставив их в руках твоего отца. Пусть я был не в силах противиться его гнусной воле, но истинный фэрл всегда должен разделять страдания своих людей, быть для них символом борьбы и надежды.
Шли годы, а Предки молчали, не слыша меня. Страх и уныние прочно пустили корни в моих землях. Но мне повезло. – Айтул расслабленно откинулся назад. – Чудесный случай, немыслимое провидение дали ключ к спасению. В местах далеких и труднопроходимых, где еще не ступала нога человека, я забрел в одну пещеру. Мое внимание привлекло тусклое, едва заметное сияние, освещающее своды. Идя к нему, спускаясь к самым недрам земли, я обнаружил настоящее сокровище. – Во взгляде фэрла промелькнула искра безумия. – Вот это! – Айтул вытащил толстую золотую цепь, которая была скрыта под одеждой. К ней был привязан удивительный камень в желто-оранжевой оправе. Под гладкой бурой оболочкой пульсировала красная сердцевина, источая мягкий рубиновый свет.
Брудвар не смог отвести завороженного взгляда от вещи. На какой-то миг ему показалось, что в минерале заперто живое существо.
– Никогда не видел ничего подобного, – признался воин.
Айтул надменно усмехнулся и продолжил.
– Этот камень лежал на дне той пещеры. Ты не поверишь, но едва прикоснувшись к нему, сжав в своей ладони, я услышал шепот бога. Нет, не Предков, не Эргунов, которые оставались глухи к моим просьбам, а бога. Несправедливо забытого и отвергнутого, дремлющего, ждущего того, кто освободит его и подобных ему от оков. Он рассказал мне об истинных создателях нашего мира, о силах, что им управляют, о том, как умилостивить их и получить их благосклонность.
Мы говорили так долго, что я потерял счет времени: оно перестало иметь значение. Луна и солнце кружились в бесконечном хороводе, дни сменялись неделями, а я постигал мудрость бога, слушал его откровения и впитывал в себя новые знания, не думая о пище или сне. О, я был хорошим учеником. И он вознаградил меня сполна. Бог наполнил мое тело новой жизнью и пробудил во мне древнюю, могучую силу. В тот день я заново родился. И когда я вышел из пещеры и вновь увидел небо, – на устах Айтула медленно расплылась жуткая улыбка, – уже знал, как изменить все.
Брудвар хоть и не был шаманом, но все же чувствовал присутствие рядом с собой какой-то грозной и безжалостной силы. Внутри сына Эрнульфа ожило давно испытываемое им ощущение. Как и все люди, Брудвар боялся того, чего не мог объяснить его разум. Несмотря на то, что снаружи палатки его ждали два верных воина, липкая испарина тревоги покрыла спину мужчины, а страх цепко вцепился в горло.
– А как же зовут твоего бога? – воин собрался с духом.
– Сакгот, – торжественно ответил Айтул. – Но вряд ли это имя тебе что-нибудь скажет.
– Имя – нет. Но я видел, что твои люди принесли в жертву человека. Это было сделано во славу Сакгота?
В глазах Айтула вновь сверкнул огонь безумия.
– Нет, не только. Но разве Эргунсвальд не слышал о таких ритуалах? Человеческая жизнь всегда была лучшим угощением для самых разных духов.
– Но не для Предков! Они никогда не нуждались в таких подношениях! Обычаи всех без исключения племен Севера запрещают творить подобное!
– Мне теперь нет дела до Предков. Они не дали мне ничего, кроме пустых надежд. Сила же, которой наделил меня Сакгот, – реальна. А посылая на заклание своих врагов, мы лишь укрепляем ее. – Глаза фэрла, казалось, прожигали Брудвара насквозь.
– Что бы ты там себе ни придумал, Север не станет поклоняться таким богам, – жестко ответил воин, пытаясь прогнать страх.
– Посмотрим, посмотрим. Пусть люди сами сделают выбор.
– Здесь не может быть никакого выбора.
Айтул тяжело вздохнул и с сожалением помотал головой.
– Вот потому-то мы и должны договориться, пока не стало поздно. Дело в том, что аркалы больше не хотят быть частью единого Севера. Мы жаждем вернуть нашу свободу и не потерпим, чтобы вожди Скаймонда помыкали нами. Нам известно, чего стоят их клятвы. Но, Брудвар, я не хочу войны, мое племя и так настрадалось вдоволь. Поэтому я и обратился к тебе. Знаю, что ты умен и рассудителен. Знаю, что ты не такой, как твой отец и брат.
– Ты прав, я не такой. Но пойми, закрыть глаза на их убийство я тоже не могу. Мой отец, что бы он ни натворил, был вождем Севера, Благословленным Предками. Что скажут остальные фэрлы, если я так просто отпущу тебя? Кто станет бояться и уважать меня, если я освобожу от клятв целый свальд?!
– А что скажут фэрлы, если все-таки узнают правду? – Легкая улыбка сползла с лица седого фэрла. – Теперь-то они меня точно услышат.
– Не будь наивным, Айтул. Они скажут, что жестокие вещи случаются, – ледяным тоном ответил Брудвар. – Да и поверят они скорее мне, а не убийце вождя и отступнику. Неужто ты подумал, что я позволю так просто взять и разрушить деяния моих предков? Ты и вправду безумен, если рассчитываешь на это. – К Брудвару возвращалась уверенность. Ее питал гнев. Ни один человек не смел диктовать сыну Эрнульфа своих условий. – Может, это сокровище и делает тебя сильнее, – Брудвар указал на камень, стараясь не смотреть на его бурое сияние, – но не настолько, чтобы ты один совладал со всем войском Севера.
– А я буду не один. Боги охотно делятся силой с моим народом. Очень скоро шаманы аркалов смогут останавливать целые армии. Ветер будет срывать кожу с наших врагов, огонь испепелит их внутренности. Но даже если и умрет половина моего свальда, те, кто выживет, будут свободны до конца своих дней. И если другого выхода нет, я готов пойти на такие жертвы.
– И не отступишь?
– Не отступлю.
Речи Айтула звучали жутко, и Брудвар видел, какой решимостью пылал его взгляд. Однако сын Эрнульфа невольно зауважал фэрла. Ведь, несмотря на всю бездну разделявших их противоречий, между ними обнаружилось нечто общее. Оба были готовы защищать своих людей и стоять рядом с ними до самого конца. Оба не боялись умереть за дело, которое считали правым. Но все зашло слишком далеко, ситуация принимала очень скверный оборот, а идти на попятную и показывать слабость Брудвар не мог. Грозная складка пролегла поперек лба воина, когда он озвучил свои условия:
– Ну ладно. А теперь ты послушай меня внимательно. Кошмар твоего племени окончен, а месть совершена. Учитывая, сколько боли принес мой отец, я признаю за тобой право на возмездие и не стану требовать твою жизнь взамен его. – Совесть никогда не была сильной стороной Брудвара, однако после исповеди Айтула именно она склонила воина к милосердию. – Но фэрл, который под покровом ночи убил вождя, фэрл, который не чтит обычаи Севера, не может стоять во главе свальда. Поэтому ты навсегда покинешь Север и отдашь проклятый камень Озаренным. – Брудвар надеялся, что мудрецы сумеют разгадать загадку этой вещи и обуздают силу, сокрытую в ней. – Аркалы же изберут нового фэрла, останутся в составе Эргунсвальда и сожгут своих темных идолов. Лишь это позволит сохранить мир. Иначе мне все-таки придется спустить Фронсуда с цепи и вновь убедить твое племя силой меча. И запомни: угрожать мне войной – пустое дело. Ведь, Айтул, война всегда была моей стихией.
– Эх, Брудвар, Брудвар… Жаль. Но попытаться стоило, – разочарованно произнес фэрл и спрятал камень. – В палатке отчетливо запахло грозой, а костер вдруг воспылал еще ярче. – Люди никогда не верят, покуда не узрят все сами, да, сын Эрнульфа?
Острая, невыносимая боль пронзила голову Брудвара. От неожиданности он застонал и упал со стула.
– Скоро ты станешь более сговорчивым. – Фэрл наступил на его пальцы, тянувшиеся к мечу. – А если нет, то твоя мать наверняка пойдет на уступки. Вряд ли ей захочется оплакивать еще одного сына.
– Вьёрд… Грайдис… – Брудвар пытался позвать на помощь соратников, но каждое слово давалось ему с титаническим трудом. Из носа ручьем потекла кровь. Воин собрал волю в кулак, вдохнул побольше воздуха и выпустил наружу всю свою ярость, на миг перестав мучиться:
– ВЬЁЁЁЁЁРД!!!
Палатка сотряслась и опасно заскрипела, едва не обрушившись: верный соратник ворвался в чум. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Не тратя время на то, чтобы достать молот, воин рванул с места и кинулся на Айтула с голыми руками.
Противник был невероятно проворен. Он увернулся, схватил стул и со всего размаха огрел Вьёрда по затылку, сбив с ног.
В чум юркнула Грайдис. Белокурая женщина выхватила из голенища нож и уже занесла руку для броска, как вдруг захрипела и потянулась к шее, выронив оружие.
Айтул с перекошенным от гнева лицом вытянул руку, сжимая пальцы вокруг чего-то невидимого. Но, защищаясь, фэрл отвлекся от своей главной цели и не заметил, как быстро Брудвар сумел прийти в себя. Недолго думая, сын Эрнульфа схватил еще дымящийся котелок, удачно подвернувшийся рядом, и плеснул содержимое в голову фэрла.
Айтул протяжно взвыл, закрыв лицо ладонями. Полуослепший, рычащий, взбесившийся, словно зверь, он вихрем выбежал наружу.
– За ним! Нельзя дать ему уйти, – вскочил Брудвар и, невзирая на лютую боль в висках, помчался в погоню.
Увидев неладное, дружинники засуетились. Громыхнула команда Одноглазого приготовиться к бою.
Отбежав на почтительное расстояние, фэрл обернулся. Крепко зажмурился, что-то зашептал. На лбу Айтула проступила сетка вен, цвет его лица изменился, став землистым. Он хлопнул в ладоши и рухнул на колени. Послышался ужасающий, разрывающий уши грохочущий звук. Могучие скалы, нависавшие с двух сторон над войском Брудвара, покрылись трещинами и раскололись. Один за другим, стремительно и неотвратимо, огромные куски горной породы начали падать. Надрывные крики беспомощных людей утонули в сумасшедшем грохоте и пыли. В считаные мгновения дружина Брудвара была погребена заживо и раздавлена камнепадом.
Изможденный фэрл открыл глаза и слабо улыбнулся. За его спиной уже ликовали аркалы, бежавшие навстречу Брудвару. Сын Эрнульфа крепко сжал рукоять меча и приготовился к битве. Никогда в жизни он не ошибался так сильно, как в этот злополучный день.
Глава 5
Расплата
Воин разрывался между желанием броситься на помощь соратникам и тем, чтобы покрошить на куски аркалов, ринувшись в бой. Сердце обливалось кровью от криков людей, которых он мог назвать своей семьей. Большинство верных дружинников погибли сразу, но, судя по душераздирающим звукам, оставалось и много тех, кто с переломанными костями стонал под грудой камней, и тех, кто сейчас отчаянно барахтался в ледяной воде. Но Брудвар замер, неотрывно глядя в лица аркалов. Прикрыв Айтула, живая стена врагов приближалась. Их гнусные улыбки быстро переполняли чашу ярости воина. Рядом с ним уже стоял могучий, как дуб, Вьёрд. Обычно добрые глаза кузнеца горели бешенством, а по щекам текли злые слезы. В его руках, которые могли гнуть подковы, угрожающе качался молот. Один конец его был плоским, а другой заканчивался острым шипом, с помощью которого Вьёрд мог пробить любой доспех.
Грайдис же убежала к соратникам. Брудвар видел ее спину, когда беспомощно смотрел на камнепад, с горечью понимая, что в спешке и самоуверенности завел людей в ловушку и обрек на мучительную смерть. Поэтому он не винил ее, молясь о том, чтобы разведчица смогла спастись и увести с собой хотя бы нескольких раненых. Кроме того, едва ли она могла хоть как-то изменить соотношение сил. Пять десятков воинов из воинства Айтула уже окружали двоицу, оценивая и наблюдая. Первые ряды, ощетинившись копьями, медленно сужали круг. Брудвар успел подумать, что сильно ошибся, понадеявшись на то, что нужен фэрлу живым.
Один из аркалов – дородный бугай с внушительным подбородком, то ли не выдержав напряжения, то ли будучи отчаянным смельчаком, а может, и вовсе ощутив себя бессмертным, издал победный клич и сунул острый наконечник копья, целя в живот Вьёрда. Брудвар среагировал мгновенно. Перерубив древко, он тут же ухватил сломанное оружие и дернул его на себя. В глазах здоровяка мелькнула паника. Но он, то ли от природной тупости, то ли оцепенев от страха, а может, все еще чувствуя обманчивую неуязвимость, не выпустил палки из рук и по инерции шагнул к сыну Эрнульфа. Бессмертным он, конечно же, не был. Кулак Брудвара тараном вошел в его лицо, с треском ломая нос и вышибая дух из могучего тела.
– Довольно! – раздался знакомый повелительный голос. Аркалы почтительно расступились, с благоговением глядя на своего беловолосого фэрла. Его поддерживали двое, но Айтул жестом велел им отойти. Теперь он казался Брудвару дряхлым стариком. Лицо рассекли морщины, глаза глубоко впали. Очевидно, сотворенное высосало из него все силы. – Опусти оружие, Брудвар. И ты, – окинул Вьёрда настороженным взглядом, – положи молот.
Сын Эрнульфа воспользовался передышкой, красноречиво сплюнув и промолчав. Он еще не утолил жажду мести.
Вперед вышли пятеро воинов. На их легкие доспехи из кожи и меха крепились железные пластины, усиливая защиту и ничуть не сковывая движения мужчин. Трое держали мечи, двое – топоры.
– Светозарный, – обратился к Айтулу один из них. Судя по твердому взгляду и кривому носу, бывалый воин. – Дай нам шанс, и мы поставим этих глупцов на колени.
Фэрл нехотя кивнул, словно не мог отказать.
– Только аккуратнее, сын убийцы нужен мне живым. Насчет второго – как получится.
«Самонадеянно», – подумал наследник трона.
Заняв боевую стойку и посмотрев на Брудвара, воины в недоумении переглянулись: уголки губ их противника были вздернуты в какой-то дикой ухмылке.
Брудвар понял, что Айтул не позволит своим воинам убить его. А это давало ему огромное преимущество. Ведь сын Эрнульфа не собирался сдаваться, а дружинники фэрла понятия не имели, как ярость меняла Брудвара и сколько сил придавал ему гнев.
– Держись ближе, – сказал он Вьёрду и атаковал. Молниеносным, невозможно быстрым ударом снизу-вверх он разрубил голову первого аркала от самой челюсти. Затем, сделав обманный замах, резко рубанул влево, оставив кровавый росчерк на шее еще одного противника. Враги еще не поняли, что умирают, и, выронив оружие, захрипели, удивленно глядя в сапфировые глаза своей смерти.
Обрушив стальную месть на голову очередного врага, Брудвар расколол его череп так легко, словно тот был из яичной скорлупы. На короткий миг его меч застрял где-то посередине плеч трупа. Не останавливаясь, Брудвар ударил тело ногой в живот, со свистом выдернув лезвие и сразу почувствовав на своем лице что-то липкое, вонючее и очень гадкое.
– Мне-то оставь парочку ублюдков, – свирепо рыкнул Вьёрд, проломив молотом грудь одного из аркалов, попытавшегося обойти сына вождя справа.
– Не переживай, здесь на всех хватит, – ответил тот, чувствуя надежное плечо друга. – Добраться бы еще до Айтула, но боюсь… – тут ему пришлось зажмуриться, так как в глаза полетели осколки костей: могучим ударом, способным обрушить крепостные стены, Вьёрд снес голову последнего воина, осмелившегося бросить им открытый вызов.
Несмотря на численное превосходство, аркалы в страхе попятились назад, не решаясь приблизиться к перемазанной кровью и словно обезумевшей двоице, стоящей среди шести трупов и сеющей вокруг себя смерть. Живое кольцо вокруг Брудвара и Вьёрда стало шире, однако некоторые из воинов Айтула занесли копья, готовясь к броску. С десяток аркалов стали раскручивать над головами веревки.
– Стань за мной, быстро! Спина к спине! – отчаянно крикнул Брудвар, осознавая, что соратника, в отличие от него, ждет неминуемая гибель. – Боком передвигайся, боком, нельзя дать им прицелиться!
– Мне очень жаль, вождь, – обреченно сказал Вьёрд. Огромный и грузный, он неуклюже кружился на одном месте, все равно представляя из себя отличную мишень, – но их слишком много. Постарайся уклоняться от арканов, не пытайся их разрубить…
«Нет… Нет! Нет!!! – отчаянно билось сердце Брудвара, а время будто остановилось. Понимание того, что он с минуты на минуту потеряет вернейшего друга, который не стал бросать его, ввязавшись в заведомо проигрышный бой, причиняло ни с чем не сравнимую боль. Впервые в жизни ему хотелось орать от безысходности. Ведь проведя рядом с бородатым кузнецом столько невероятных дней, частенько ночуя в одной палатке, разделяя пищу и эль, шутки и ругань, женщин и битвы – все прекрасное и дурное, что дарила жизнь, Брудвар полюбил его, как настоящего брата. Затравленно озираясь по сторонам, он уже подумывал опустить меч и сдаться, как вдруг увидел во втором ряду Айтула. Кровавый туман застил глаза, а пальцы до боли сжали рукоять меча. Гнев поглотил все остальные чувства, позволив принять решение, доверившись бешеному порыву.
– Вьёрд, ты видишь фэрла?
– А как же…
– Тогда попытаемся достать гада сейчас, у нас вряд ли будет иная возможность.
– Как скажешь. – Глядя на острые наконечники копий, воин понимал всю бессмысленность их атаки. Но это было лучшей участью, чем стоять на месте и дать убить себя без боя. – Мужество смерти не боится…
– А-а-а, вижу, ты понял. Осознал. Поверил, – прошипел Айтул, будто бы заглянув в сердце Брудвара.
Сын вождя выдержал паузу. Подавленный, он никогда бы не подумал, что отец станет его самым большим разочарованием в жизни. Грустная улыбка скользнула по губам. «По крайней мере, теперь, чтобы превзойти достижения своего отца, мне достаточно не быть такой же сволочью. Ладно, это уже в прошлом. Сейчас нужно расхлебывать ту горькую кашу, что он заварил. Посмотрим, что скажет фэрл. Видать, у него есть какой-то план».
– Поверил… Возможно, – проскрежетал сын Эрнульфа. – И даже могу понять, почему ты убил их. Любой мужчина и отец на твоем месте поступил бы точно так же. Но я бы хотел выслушать и вторую часть твоего рассказа перед тем, как принять решение. Этот фокус с огнем… впечатляет. Но, судя по тому, что я уже слышал, это лишь малая часть твоих умений. Так что за силой ты обладаешь и в чем ее источник?
– О, я охотно расскажу тебе про все, Брудвар. В конце концов, нам с тобой решать, что делать дальше. Между приездами вождя я отправлялся в горы. Странствовал, размышлял, искал путь, который мог бы спасти мой народ от унижений и позволил бы отомстить Эрнульфу. О, как же я ненавидел вождя! С какой страстью молился и как мечтал о справедливости! Звезды гасли от моего отчаяния, которое не раз настигало меня на краю обрыва. Но я не мог бросить свое племя, не мог сбежать, оставив их в руках твоего отца. Пусть я был не в силах противиться его гнусной воле, но истинный фэрл всегда должен разделять страдания своих людей, быть для них символом борьбы и надежды.
Шли годы, а Предки молчали, не слыша меня. Страх и уныние прочно пустили корни в моих землях. Но мне повезло. – Айтул расслабленно откинулся назад. – Чудесный случай, немыслимое провидение дали ключ к спасению. В местах далеких и труднопроходимых, где еще не ступала нога человека, я забрел в одну пещеру. Мое внимание привлекло тусклое, едва заметное сияние, освещающее своды. Идя к нему, спускаясь к самым недрам земли, я обнаружил настоящее сокровище. – Во взгляде фэрла промелькнула искра безумия. – Вот это! – Айтул вытащил толстую золотую цепь, которая была скрыта под одеждой. К ней был привязан удивительный камень в желто-оранжевой оправе. Под гладкой бурой оболочкой пульсировала красная сердцевина, источая мягкий рубиновый свет.
Брудвар не смог отвести завороженного взгляда от вещи. На какой-то миг ему показалось, что в минерале заперто живое существо.
– Никогда не видел ничего подобного, – признался воин.
Айтул надменно усмехнулся и продолжил.
– Этот камень лежал на дне той пещеры. Ты не поверишь, но едва прикоснувшись к нему, сжав в своей ладони, я услышал шепот бога. Нет, не Предков, не Эргунов, которые оставались глухи к моим просьбам, а бога. Несправедливо забытого и отвергнутого, дремлющего, ждущего того, кто освободит его и подобных ему от оков. Он рассказал мне об истинных создателях нашего мира, о силах, что им управляют, о том, как умилостивить их и получить их благосклонность.
Мы говорили так долго, что я потерял счет времени: оно перестало иметь значение. Луна и солнце кружились в бесконечном хороводе, дни сменялись неделями, а я постигал мудрость бога, слушал его откровения и впитывал в себя новые знания, не думая о пище или сне. О, я был хорошим учеником. И он вознаградил меня сполна. Бог наполнил мое тело новой жизнью и пробудил во мне древнюю, могучую силу. В тот день я заново родился. И когда я вышел из пещеры и вновь увидел небо, – на устах Айтула медленно расплылась жуткая улыбка, – уже знал, как изменить все.
Брудвар хоть и не был шаманом, но все же чувствовал присутствие рядом с собой какой-то грозной и безжалостной силы. Внутри сына Эрнульфа ожило давно испытываемое им ощущение. Как и все люди, Брудвар боялся того, чего не мог объяснить его разум. Несмотря на то, что снаружи палатки его ждали два верных воина, липкая испарина тревоги покрыла спину мужчины, а страх цепко вцепился в горло.
– А как же зовут твоего бога? – воин собрался с духом.
– Сакгот, – торжественно ответил Айтул. – Но вряд ли это имя тебе что-нибудь скажет.
– Имя – нет. Но я видел, что твои люди принесли в жертву человека. Это было сделано во славу Сакгота?
В глазах Айтула вновь сверкнул огонь безумия.
– Нет, не только. Но разве Эргунсвальд не слышал о таких ритуалах? Человеческая жизнь всегда была лучшим угощением для самых разных духов.
– Но не для Предков! Они никогда не нуждались в таких подношениях! Обычаи всех без исключения племен Севера запрещают творить подобное!
– Мне теперь нет дела до Предков. Они не дали мне ничего, кроме пустых надежд. Сила же, которой наделил меня Сакгот, – реальна. А посылая на заклание своих врагов, мы лишь укрепляем ее. – Глаза фэрла, казалось, прожигали Брудвара насквозь.
– Что бы ты там себе ни придумал, Север не станет поклоняться таким богам, – жестко ответил воин, пытаясь прогнать страх.
– Посмотрим, посмотрим. Пусть люди сами сделают выбор.
– Здесь не может быть никакого выбора.
Айтул тяжело вздохнул и с сожалением помотал головой.
– Вот потому-то мы и должны договориться, пока не стало поздно. Дело в том, что аркалы больше не хотят быть частью единого Севера. Мы жаждем вернуть нашу свободу и не потерпим, чтобы вожди Скаймонда помыкали нами. Нам известно, чего стоят их клятвы. Но, Брудвар, я не хочу войны, мое племя и так настрадалось вдоволь. Поэтому я и обратился к тебе. Знаю, что ты умен и рассудителен. Знаю, что ты не такой, как твой отец и брат.
– Ты прав, я не такой. Но пойми, закрыть глаза на их убийство я тоже не могу. Мой отец, что бы он ни натворил, был вождем Севера, Благословленным Предками. Что скажут остальные фэрлы, если я так просто отпущу тебя? Кто станет бояться и уважать меня, если я освобожу от клятв целый свальд?!
– А что скажут фэрлы, если все-таки узнают правду? – Легкая улыбка сползла с лица седого фэрла. – Теперь-то они меня точно услышат.
– Не будь наивным, Айтул. Они скажут, что жестокие вещи случаются, – ледяным тоном ответил Брудвар. – Да и поверят они скорее мне, а не убийце вождя и отступнику. Неужто ты подумал, что я позволю так просто взять и разрушить деяния моих предков? Ты и вправду безумен, если рассчитываешь на это. – К Брудвару возвращалась уверенность. Ее питал гнев. Ни один человек не смел диктовать сыну Эрнульфа своих условий. – Может, это сокровище и делает тебя сильнее, – Брудвар указал на камень, стараясь не смотреть на его бурое сияние, – но не настолько, чтобы ты один совладал со всем войском Севера.
– А я буду не один. Боги охотно делятся силой с моим народом. Очень скоро шаманы аркалов смогут останавливать целые армии. Ветер будет срывать кожу с наших врагов, огонь испепелит их внутренности. Но даже если и умрет половина моего свальда, те, кто выживет, будут свободны до конца своих дней. И если другого выхода нет, я готов пойти на такие жертвы.
– И не отступишь?
– Не отступлю.
Речи Айтула звучали жутко, и Брудвар видел, какой решимостью пылал его взгляд. Однако сын Эрнульфа невольно зауважал фэрла. Ведь, несмотря на всю бездну разделявших их противоречий, между ними обнаружилось нечто общее. Оба были готовы защищать своих людей и стоять рядом с ними до самого конца. Оба не боялись умереть за дело, которое считали правым. Но все зашло слишком далеко, ситуация принимала очень скверный оборот, а идти на попятную и показывать слабость Брудвар не мог. Грозная складка пролегла поперек лба воина, когда он озвучил свои условия:
– Ну ладно. А теперь ты послушай меня внимательно. Кошмар твоего племени окончен, а месть совершена. Учитывая, сколько боли принес мой отец, я признаю за тобой право на возмездие и не стану требовать твою жизнь взамен его. – Совесть никогда не была сильной стороной Брудвара, однако после исповеди Айтула именно она склонила воина к милосердию. – Но фэрл, который под покровом ночи убил вождя, фэрл, который не чтит обычаи Севера, не может стоять во главе свальда. Поэтому ты навсегда покинешь Север и отдашь проклятый камень Озаренным. – Брудвар надеялся, что мудрецы сумеют разгадать загадку этой вещи и обуздают силу, сокрытую в ней. – Аркалы же изберут нового фэрла, останутся в составе Эргунсвальда и сожгут своих темных идолов. Лишь это позволит сохранить мир. Иначе мне все-таки придется спустить Фронсуда с цепи и вновь убедить твое племя силой меча. И запомни: угрожать мне войной – пустое дело. Ведь, Айтул, война всегда была моей стихией.
– Эх, Брудвар, Брудвар… Жаль. Но попытаться стоило, – разочарованно произнес фэрл и спрятал камень. – В палатке отчетливо запахло грозой, а костер вдруг воспылал еще ярче. – Люди никогда не верят, покуда не узрят все сами, да, сын Эрнульфа?
Острая, невыносимая боль пронзила голову Брудвара. От неожиданности он застонал и упал со стула.
– Скоро ты станешь более сговорчивым. – Фэрл наступил на его пальцы, тянувшиеся к мечу. – А если нет, то твоя мать наверняка пойдет на уступки. Вряд ли ей захочется оплакивать еще одного сына.
– Вьёрд… Грайдис… – Брудвар пытался позвать на помощь соратников, но каждое слово давалось ему с титаническим трудом. Из носа ручьем потекла кровь. Воин собрал волю в кулак, вдохнул побольше воздуха и выпустил наружу всю свою ярость, на миг перестав мучиться:
– ВЬЁЁЁЁЁРД!!!
Палатка сотряслась и опасно заскрипела, едва не обрушившись: верный соратник ворвался в чум. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Не тратя время на то, чтобы достать молот, воин рванул с места и кинулся на Айтула с голыми руками.
Противник был невероятно проворен. Он увернулся, схватил стул и со всего размаха огрел Вьёрда по затылку, сбив с ног.
В чум юркнула Грайдис. Белокурая женщина выхватила из голенища нож и уже занесла руку для броска, как вдруг захрипела и потянулась к шее, выронив оружие.
Айтул с перекошенным от гнева лицом вытянул руку, сжимая пальцы вокруг чего-то невидимого. Но, защищаясь, фэрл отвлекся от своей главной цели и не заметил, как быстро Брудвар сумел прийти в себя. Недолго думая, сын Эрнульфа схватил еще дымящийся котелок, удачно подвернувшийся рядом, и плеснул содержимое в голову фэрла.
Айтул протяжно взвыл, закрыв лицо ладонями. Полуослепший, рычащий, взбесившийся, словно зверь, он вихрем выбежал наружу.
– За ним! Нельзя дать ему уйти, – вскочил Брудвар и, невзирая на лютую боль в висках, помчался в погоню.
Увидев неладное, дружинники засуетились. Громыхнула команда Одноглазого приготовиться к бою.
Отбежав на почтительное расстояние, фэрл обернулся. Крепко зажмурился, что-то зашептал. На лбу Айтула проступила сетка вен, цвет его лица изменился, став землистым. Он хлопнул в ладоши и рухнул на колени. Послышался ужасающий, разрывающий уши грохочущий звук. Могучие скалы, нависавшие с двух сторон над войском Брудвара, покрылись трещинами и раскололись. Один за другим, стремительно и неотвратимо, огромные куски горной породы начали падать. Надрывные крики беспомощных людей утонули в сумасшедшем грохоте и пыли. В считаные мгновения дружина Брудвара была погребена заживо и раздавлена камнепадом.
Изможденный фэрл открыл глаза и слабо улыбнулся. За его спиной уже ликовали аркалы, бежавшие навстречу Брудвару. Сын Эрнульфа крепко сжал рукоять меча и приготовился к битве. Никогда в жизни он не ошибался так сильно, как в этот злополучный день.
Глава 5
Расплата
Воин разрывался между желанием броситься на помощь соратникам и тем, чтобы покрошить на куски аркалов, ринувшись в бой. Сердце обливалось кровью от криков людей, которых он мог назвать своей семьей. Большинство верных дружинников погибли сразу, но, судя по душераздирающим звукам, оставалось и много тех, кто с переломанными костями стонал под грудой камней, и тех, кто сейчас отчаянно барахтался в ледяной воде. Но Брудвар замер, неотрывно глядя в лица аркалов. Прикрыв Айтула, живая стена врагов приближалась. Их гнусные улыбки быстро переполняли чашу ярости воина. Рядом с ним уже стоял могучий, как дуб, Вьёрд. Обычно добрые глаза кузнеца горели бешенством, а по щекам текли злые слезы. В его руках, которые могли гнуть подковы, угрожающе качался молот. Один конец его был плоским, а другой заканчивался острым шипом, с помощью которого Вьёрд мог пробить любой доспех.
Грайдис же убежала к соратникам. Брудвар видел ее спину, когда беспомощно смотрел на камнепад, с горечью понимая, что в спешке и самоуверенности завел людей в ловушку и обрек на мучительную смерть. Поэтому он не винил ее, молясь о том, чтобы разведчица смогла спастись и увести с собой хотя бы нескольких раненых. Кроме того, едва ли она могла хоть как-то изменить соотношение сил. Пять десятков воинов из воинства Айтула уже окружали двоицу, оценивая и наблюдая. Первые ряды, ощетинившись копьями, медленно сужали круг. Брудвар успел подумать, что сильно ошибся, понадеявшись на то, что нужен фэрлу живым.
Один из аркалов – дородный бугай с внушительным подбородком, то ли не выдержав напряжения, то ли будучи отчаянным смельчаком, а может, и вовсе ощутив себя бессмертным, издал победный клич и сунул острый наконечник копья, целя в живот Вьёрда. Брудвар среагировал мгновенно. Перерубив древко, он тут же ухватил сломанное оружие и дернул его на себя. В глазах здоровяка мелькнула паника. Но он, то ли от природной тупости, то ли оцепенев от страха, а может, все еще чувствуя обманчивую неуязвимость, не выпустил палки из рук и по инерции шагнул к сыну Эрнульфа. Бессмертным он, конечно же, не был. Кулак Брудвара тараном вошел в его лицо, с треском ломая нос и вышибая дух из могучего тела.
– Довольно! – раздался знакомый повелительный голос. Аркалы почтительно расступились, с благоговением глядя на своего беловолосого фэрла. Его поддерживали двое, но Айтул жестом велел им отойти. Теперь он казался Брудвару дряхлым стариком. Лицо рассекли морщины, глаза глубоко впали. Очевидно, сотворенное высосало из него все силы. – Опусти оружие, Брудвар. И ты, – окинул Вьёрда настороженным взглядом, – положи молот.
Сын Эрнульфа воспользовался передышкой, красноречиво сплюнув и промолчав. Он еще не утолил жажду мести.
Вперед вышли пятеро воинов. На их легкие доспехи из кожи и меха крепились железные пластины, усиливая защиту и ничуть не сковывая движения мужчин. Трое держали мечи, двое – топоры.
– Светозарный, – обратился к Айтулу один из них. Судя по твердому взгляду и кривому носу, бывалый воин. – Дай нам шанс, и мы поставим этих глупцов на колени.
Фэрл нехотя кивнул, словно не мог отказать.
– Только аккуратнее, сын убийцы нужен мне живым. Насчет второго – как получится.
«Самонадеянно», – подумал наследник трона.
Заняв боевую стойку и посмотрев на Брудвара, воины в недоумении переглянулись: уголки губ их противника были вздернуты в какой-то дикой ухмылке.
Брудвар понял, что Айтул не позволит своим воинам убить его. А это давало ему огромное преимущество. Ведь сын Эрнульфа не собирался сдаваться, а дружинники фэрла понятия не имели, как ярость меняла Брудвара и сколько сил придавал ему гнев.
– Держись ближе, – сказал он Вьёрду и атаковал. Молниеносным, невозможно быстрым ударом снизу-вверх он разрубил голову первого аркала от самой челюсти. Затем, сделав обманный замах, резко рубанул влево, оставив кровавый росчерк на шее еще одного противника. Враги еще не поняли, что умирают, и, выронив оружие, захрипели, удивленно глядя в сапфировые глаза своей смерти.
Обрушив стальную месть на голову очередного врага, Брудвар расколол его череп так легко, словно тот был из яичной скорлупы. На короткий миг его меч застрял где-то посередине плеч трупа. Не останавливаясь, Брудвар ударил тело ногой в живот, со свистом выдернув лезвие и сразу почувствовав на своем лице что-то липкое, вонючее и очень гадкое.
– Мне-то оставь парочку ублюдков, – свирепо рыкнул Вьёрд, проломив молотом грудь одного из аркалов, попытавшегося обойти сына вождя справа.
– Не переживай, здесь на всех хватит, – ответил тот, чувствуя надежное плечо друга. – Добраться бы еще до Айтула, но боюсь… – тут ему пришлось зажмуриться, так как в глаза полетели осколки костей: могучим ударом, способным обрушить крепостные стены, Вьёрд снес голову последнего воина, осмелившегося бросить им открытый вызов.
Несмотря на численное превосходство, аркалы в страхе попятились назад, не решаясь приблизиться к перемазанной кровью и словно обезумевшей двоице, стоящей среди шести трупов и сеющей вокруг себя смерть. Живое кольцо вокруг Брудвара и Вьёрда стало шире, однако некоторые из воинов Айтула занесли копья, готовясь к броску. С десяток аркалов стали раскручивать над головами веревки.
– Стань за мной, быстро! Спина к спине! – отчаянно крикнул Брудвар, осознавая, что соратника, в отличие от него, ждет неминуемая гибель. – Боком передвигайся, боком, нельзя дать им прицелиться!
– Мне очень жаль, вождь, – обреченно сказал Вьёрд. Огромный и грузный, он неуклюже кружился на одном месте, все равно представляя из себя отличную мишень, – но их слишком много. Постарайся уклоняться от арканов, не пытайся их разрубить…
«Нет… Нет! Нет!!! – отчаянно билось сердце Брудвара, а время будто остановилось. Понимание того, что он с минуты на минуту потеряет вернейшего друга, который не стал бросать его, ввязавшись в заведомо проигрышный бой, причиняло ни с чем не сравнимую боль. Впервые в жизни ему хотелось орать от безысходности. Ведь проведя рядом с бородатым кузнецом столько невероятных дней, частенько ночуя в одной палатке, разделяя пищу и эль, шутки и ругань, женщин и битвы – все прекрасное и дурное, что дарила жизнь, Брудвар полюбил его, как настоящего брата. Затравленно озираясь по сторонам, он уже подумывал опустить меч и сдаться, как вдруг увидел во втором ряду Айтула. Кровавый туман застил глаза, а пальцы до боли сжали рукоять меча. Гнев поглотил все остальные чувства, позволив принять решение, доверившись бешеному порыву.
– Вьёрд, ты видишь фэрла?
– А как же…
– Тогда попытаемся достать гада сейчас, у нас вряд ли будет иная возможность.
– Как скажешь. – Глядя на острые наконечники копий, воин понимал всю бессмысленность их атаки. Но это было лучшей участью, чем стоять на месте и дать убить себя без боя. – Мужество смерти не боится…