Кровавый рассвет
Часть 23 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Букер поцеловал ее в макушку, гладя по волосам.
Одной рукой накрыв ее голову, другой он рисовал узоры на ее спине, успокаивая и давая опору.
Он начал тихо напевать, и Кейтлин закрыла глаза.
***
Тепло. Ей было охеренно тепло…
Ее волосы неприятно прильнули к шее, ноги запутались в одеяле — она явно пыталась избежать жара. Но он окружал ее.
Поерзав на подушке, она издала тихий протестующий звук, зародившийся в горле.
Что-то крепче сжалось вокруг нее, притягивая ближе.
Даже в полусне она узнала движение и выгнула спину, прижимаясь к…
Букеру.
Распахнув глаза, она полностью проснулась.
Тихие выдохи окутывали изгиб ее шеи. Его рука обнимала ее, плотно прижимая спиной к груди, талией к животу, бедрами к…
Ой.
Кейтлин слегка сдвинулась, но вместо того чтобы помочь себе, она интимно познакомилась с тем, что навряд ли было пряжкой его ремня.
Дыхание, обдававшее ее шею, сбилось, и Букер застонал во сне.
«Черт, черт, черт…»
Ну, ему определенно нечего стесняться. Проклятье.
— Букер, — прошептала она, стараясь разбудить его без лишней драмы. — Букер?
— Мгм, — он прижался губами к ее плечу, явно все еще пребывая в стране снов.
Кейтлин задрожала от контакта. Это ощущалось приятнее, чем ей хотелось признавать.
— Джек, проснись.
Его рука напряглась вокруг ее талии, и на одно краткое мгновение она почувствовала себя хрупкой, маленькой, защищенной.
— Джек… Джек, — не унималась она, отказываясь признавать свою реакцию на каждое маленькое движение. — Букер.
Он завозился возле ее шеи, чуточку приподняв голову.
— Чиво…?
Раз… Два…
— Черт возьми, — он отпустил ее так, словно его шарахнуло током. — Кей, я…
Он откатился, едва не грохнувшись с кровати.
— Все хорошо, — сказала она сквозь ком в горле. — Честно.
— Я бы никогда… Я не… — он прочистил горло. — Должно быть, мне что-то снилось или…
Она повернула голову, чтобы посмотреть на него в сером свете грозового неба.
— Все нормально, Букер. Я не обиделась, — она тихонько рассмеялась, стараясь развеять напряжение. — Вот если бы у тебя не возникло этой… ситуации, я, может, и обиделась бы.
Смущение Букера было буквально осязаемым.
— Почувствовала, да?
— Теперь я знаю, почему ты такой самодовольный засранец, — поддразнила она. — В штанах-то у тебя настоящий молот.
Он застонал и закрыл лицо ладонями.
— Будь прокляты одноместные кровати.
Она захихикала, наблюдая, как он заливается четырьмя разными оттенками румянца.
Затем она вспомнила, как они вообще оказались в такой близости, и…
— Эй, — позвала она, словно протрезвев. — Прошлой ночью…
Он перевел взгляд, посмотрев ей в глаза.
— Ага.
Ей больше нечего было сказать.
— Спасибо, — сказала она, потянувшись к его запястью. — Я не могла…
— Ш-ш-ш, все хорошо, — сказал он, взяв ее за руку и нежно сжав. — Ты бы сделала то же самое для меня.
Он прав. Она сделала бы для него что угодно.
«Не друзья».
«Нечто большее».
«Большее, чем просто слова».
***
Дождь лил стеной, затопляя двор и срывая листья с веток.
Они ни за что не сумели бы путешествовать в такую погоду.
Кейтлин впивалась ногтями в бедро, глядя на зловещие штормовые облака.
В ловушке. Они заперты в ловушке.
День тянулся еле как, сколько бы она ни помогала Констанции и девочкам с домашними делами. В итоге она полчаса играла в куколки с Мэри, пока Джеремайя не заявил, что игра слишком шумная.
Контроль. Контроль над каждым шагом. Постоянное неодобрение.
Кейтлин улыбнулась маленькой девочке и шепотом предложила пораскрашивать.
Сыновья попросили Букера помочь им с чисткой арсенала оружия, и он согласился, кивнув Кейтлин перед уходом.
Она говорила себе, что он по-прежнему в пределах слышимости. Она по-прежнему в безопасности.
Но взгляд Джеремайи был тяжелым и горячим от презрения.
Он приближался к точке кипения по неизвестным для всех причинам.
Кейтлин видела признаки. Он становился суетливым. Раздражался из-за всего подряд. Завтрак слишком горячий, обед слишком холодный. Звуки радости от кого бы то ни было заглушались резким словом и сердитым взглядом.
На мгновение Кейтлин почувствовала себя так, будто ей снова четырнадцать. Она сжимала кулаки и желала, чтобы он уже взорвался. Набросился бы на нее, и покончить с этим. Она могла справиться. Она терпела побои и похуже.
Их сумки были набиты вещами, которые она сумела стащить, пока никто не смотрел — свежая питьевая вода на два дня, хлеб, банка арахисового масла, консервированное мясо, пули для винтовки Букера. Она упаковала сумки утром и спрятала на улице, прямо под ступенями крыльца, защищавшими от дождя.
Карманный нож, данный ей Букером, по-прежнему хранился в ее носке — увесистое напоминание, что если дело предпримет наихудший оборот, она прольет кровь.
Кейтлин присоединилась к Констанции на кухне, помогая готовить ужин. Они болтали о семье, жизни до того, как фрики лишили их ежедневной рутины, и мир начал рушиться.
Констанция рассмеялась над шуткой Кейтлин, и что-то позади них грохнуло, заставив их обеих подпрыгнуть.
Это была Библия, которую Джеремайя уронил на стол.
— Много шума от двух женщин, — рявкнул он.
Констанция в его присутствии съежилась.
— Мы просто разговаривали.
— Может, готовка шла бы быстрее, если бы вы не чесали языками, а?
Руки женщины задрожали, и Кейтлин шагнула ближе к ней.
Джеремайя следил за ней темными глазами.
— Думаю, я хочу стручковой фасоли к ужину, — сказал он Констанции. — Спустись и принеси пару банок.
Одной рукой накрыв ее голову, другой он рисовал узоры на ее спине, успокаивая и давая опору.
Он начал тихо напевать, и Кейтлин закрыла глаза.
***
Тепло. Ей было охеренно тепло…
Ее волосы неприятно прильнули к шее, ноги запутались в одеяле — она явно пыталась избежать жара. Но он окружал ее.
Поерзав на подушке, она издала тихий протестующий звук, зародившийся в горле.
Что-то крепче сжалось вокруг нее, притягивая ближе.
Даже в полусне она узнала движение и выгнула спину, прижимаясь к…
Букеру.
Распахнув глаза, она полностью проснулась.
Тихие выдохи окутывали изгиб ее шеи. Его рука обнимала ее, плотно прижимая спиной к груди, талией к животу, бедрами к…
Ой.
Кейтлин слегка сдвинулась, но вместо того чтобы помочь себе, она интимно познакомилась с тем, что навряд ли было пряжкой его ремня.
Дыхание, обдававшее ее шею, сбилось, и Букер застонал во сне.
«Черт, черт, черт…»
Ну, ему определенно нечего стесняться. Проклятье.
— Букер, — прошептала она, стараясь разбудить его без лишней драмы. — Букер?
— Мгм, — он прижался губами к ее плечу, явно все еще пребывая в стране снов.
Кейтлин задрожала от контакта. Это ощущалось приятнее, чем ей хотелось признавать.
— Джек, проснись.
Его рука напряглась вокруг ее талии, и на одно краткое мгновение она почувствовала себя хрупкой, маленькой, защищенной.
— Джек… Джек, — не унималась она, отказываясь признавать свою реакцию на каждое маленькое движение. — Букер.
Он завозился возле ее шеи, чуточку приподняв голову.
— Чиво…?
Раз… Два…
— Черт возьми, — он отпустил ее так, словно его шарахнуло током. — Кей, я…
Он откатился, едва не грохнувшись с кровати.
— Все хорошо, — сказала она сквозь ком в горле. — Честно.
— Я бы никогда… Я не… — он прочистил горло. — Должно быть, мне что-то снилось или…
Она повернула голову, чтобы посмотреть на него в сером свете грозового неба.
— Все нормально, Букер. Я не обиделась, — она тихонько рассмеялась, стараясь развеять напряжение. — Вот если бы у тебя не возникло этой… ситуации, я, может, и обиделась бы.
Смущение Букера было буквально осязаемым.
— Почувствовала, да?
— Теперь я знаю, почему ты такой самодовольный засранец, — поддразнила она. — В штанах-то у тебя настоящий молот.
Он застонал и закрыл лицо ладонями.
— Будь прокляты одноместные кровати.
Она захихикала, наблюдая, как он заливается четырьмя разными оттенками румянца.
Затем она вспомнила, как они вообще оказались в такой близости, и…
— Эй, — позвала она, словно протрезвев. — Прошлой ночью…
Он перевел взгляд, посмотрев ей в глаза.
— Ага.
Ей больше нечего было сказать.
— Спасибо, — сказала она, потянувшись к его запястью. — Я не могла…
— Ш-ш-ш, все хорошо, — сказал он, взяв ее за руку и нежно сжав. — Ты бы сделала то же самое для меня.
Он прав. Она сделала бы для него что угодно.
«Не друзья».
«Нечто большее».
«Большее, чем просто слова».
***
Дождь лил стеной, затопляя двор и срывая листья с веток.
Они ни за что не сумели бы путешествовать в такую погоду.
Кейтлин впивалась ногтями в бедро, глядя на зловещие штормовые облака.
В ловушке. Они заперты в ловушке.
День тянулся еле как, сколько бы она ни помогала Констанции и девочкам с домашними делами. В итоге она полчаса играла в куколки с Мэри, пока Джеремайя не заявил, что игра слишком шумная.
Контроль. Контроль над каждым шагом. Постоянное неодобрение.
Кейтлин улыбнулась маленькой девочке и шепотом предложила пораскрашивать.
Сыновья попросили Букера помочь им с чисткой арсенала оружия, и он согласился, кивнув Кейтлин перед уходом.
Она говорила себе, что он по-прежнему в пределах слышимости. Она по-прежнему в безопасности.
Но взгляд Джеремайи был тяжелым и горячим от презрения.
Он приближался к точке кипения по неизвестным для всех причинам.
Кейтлин видела признаки. Он становился суетливым. Раздражался из-за всего подряд. Завтрак слишком горячий, обед слишком холодный. Звуки радости от кого бы то ни было заглушались резким словом и сердитым взглядом.
На мгновение Кейтлин почувствовала себя так, будто ей снова четырнадцать. Она сжимала кулаки и желала, чтобы он уже взорвался. Набросился бы на нее, и покончить с этим. Она могла справиться. Она терпела побои и похуже.
Их сумки были набиты вещами, которые она сумела стащить, пока никто не смотрел — свежая питьевая вода на два дня, хлеб, банка арахисового масла, консервированное мясо, пули для винтовки Букера. Она упаковала сумки утром и спрятала на улице, прямо под ступенями крыльца, защищавшими от дождя.
Карманный нож, данный ей Букером, по-прежнему хранился в ее носке — увесистое напоминание, что если дело предпримет наихудший оборот, она прольет кровь.
Кейтлин присоединилась к Констанции на кухне, помогая готовить ужин. Они болтали о семье, жизни до того, как фрики лишили их ежедневной рутины, и мир начал рушиться.
Констанция рассмеялась над шуткой Кейтлин, и что-то позади них грохнуло, заставив их обеих подпрыгнуть.
Это была Библия, которую Джеремайя уронил на стол.
— Много шума от двух женщин, — рявкнул он.
Констанция в его присутствии съежилась.
— Мы просто разговаривали.
— Может, готовка шла бы быстрее, если бы вы не чесали языками, а?
Руки женщины задрожали, и Кейтлин шагнула ближе к ней.
Джеремайя следил за ней темными глазами.
— Думаю, я хочу стручковой фасоли к ужину, — сказал он Констанции. — Спустись и принеси пару банок.