Кристалл времени

– Это невозможно, – покачала головой Софи, глядя на короля. – Зло всегда было и всегда будет. Его невозможно уничтожить полностью.

– Я могу полностью уничтожить его, и я сделаю это, – Райен не сводил с Софи своих немигающих, пылающих глаз. – Я сам, шаг за шагом, делал все, чтобы оказаться здесь. Мне никто в этом не помогал. Я не ходил в твою пафосную школу. Меня никто не выкрадывал из реальной жизни, чтобы забросить в волшебный замок, как тебя и твоих высокомерных друзей. Пока вы там нежились в своей школе, будущие «повелители Бескрайних лесов», я жил среди простых людей. В реальных Лесах. И вот что я вынес из своего жизненного опыта: Сториан вовсе не хранитель равновесия. И не миротворец. Сториан держится только за счет постоянной войны между двумя мировыми силами. Натравливает для этого Добро и Зло друг на друга, делает все, чтобы эта война длилась вечно и никогда не прекращалась. Вот почему мое перо выворачивает наизнанку сказочки Сториана – чтобы показать, что каждый сказочный злодей способен стать героем, а каждый герой – злодеем. Но тем не менее мы продолжаем цепляться за каждое написанное Пером слово, торжествуем при каждом успехе, оплакиваем все потери так, словно это наши собственные победы и неудачи, а не придуманные Сторианом истории. А равновесия между Добром и Злом все нет и нет, и маятник постоянно качается – то в одну сторону, то в другую. Маятник, качается, бесконечная война продолжается, а что же простые жители Лесов? Они забыты, о них никто не думает – некогда! Их жизни остаются за рамками наших сказок, пропадают в тумане бессмысленной войны.

Лицо короля смягчилось, и он продолжил:

– Но Перо обладает достаточной силой, чтобы положить конец этой войне, если только захочет. Оно знает, что у каждого злодея есть мечта. Та самая, стремление к которой и сделало его злодеем. Так просто дайте злодею то, о чем он мечтает, и это его остановит! Причем остановит раньше, чем злодей перейдет ту черту, за которой уже нет возврата. И Зла не будет больше, его уничтожит, сотрет рука судьбы. Но пойдет ли на это Сториан? Да никогда! Ему необходимы две, постоянно сражающиеся друг с другом стороны, Добро и Зло, потому что только война между ними сохранит силу Пера и его власть. Так что Сториан всегда будет сталкивать, переплетать их друг с другом, чтобы Добро не могло существовать без Зла, а Зло без Добра… Но я настроен иначе. Если я стану обладать магической силой Пера, то уничтожу Зло. Нейтрализую его. Вырву с корнем. Давай возьмем, к примеру, моего брата. Его душа насквозь пропитана Злом, но так ли он безнадежен на самом деле? Нет. Обладая возможностями Пера, я смогу вернуть к жизни единственного на свете человека, которого когда-либо любил Яфет. Смогу дать ему то единственное «долго и счастливо», о котором он мечтает. И мой брат исправится, Зло покинет его! А представь теперь, что таким образом я смогу поступать с любой угрозой со стороны Зла, исправлять любого злодея, гасить любое Зло в зародыше, не дав ему из искры разгореться в пламя. Если я смогу с помощью Львиной Гривы давать каждому то, чего он сильнее всего хочет – кому-то любовь, кому-то удачу, кому-то деньги, а кому-то просто друга, о котором он мечтает, то сумею повернуть души всех людей в сторону Добра. Смогу предотвратить любое нападение сил Зла еще до того, как оно начнется на самом деле. Война между Добром и Злом будет закончена. Навсегда. И основное внимание всех Бескрайних лесов переключится со Сториана и Школы на простых, обычных людей. И настанет мир. Настоящий, прочный, вечный мир. Вот почему мне необходимо быть королем. Тем самым Единственным настоящим королем Бескрайних лесов. Я смогу сделать то, чего никогда не сможет сделать Сториан. Я смогу навсегда, бесследно уничтожить Зло во всех Лесах. И это я стану теми весами, которые поддерживают равновесие в этом мире.

У Софи все похолодело внутри. Стоящий перед нею юноша вдруг снова показался ей тем рыцарем, в которого она когда-то была влюблена. Прекрасным, пылким, с чистым взглядом сине-зеленых, словно морская вода, глаз, честным, настоящим…

– Но ты не можешь остановить Зло! Посмотри на себя! Ты же сам – Зло! – воскликнула Софи, очнувшись от охватившего ее наваждения. – Ты приказал нападать на королевства! Ты развязал руки Змею, чтобы самому стать королем! На твоей совести жизни убитых людей! И еще много чего на твоей совести, ты сам это знаешь. Ты взял в заложницы Гиневру – королеву! Ты шантажировал правителей соседних государств. Ты мучил Мерлина и посылал пиратов в Школу, нападать на первокурсников, мальчишек и девчонок! Ты прокалывал мне руки, чтобы отдать мою кровь своему брату. Ты распускал ложные слухи о Тедросе, убеждая правителей сжечь свои кольца. Об Агате лгал. Обо мне лгал. Обо всем лгал, обо всем!

– Да, я говорил неправду, – спокойно признал король. – Я совершал поступки, которые можно назвать жестокими и злыми. Я позволял моему брату разбойничать в Лесах. Временами я сам себя ненавидел за это, но как добрый король я знаю, как и что нужно делать ради высшего блага, даже если мои руки при этом будут испачканы в крови. Это потому, что я, в отличие от Тедроса, всю свою жизнь провел на задворках Бескрайних лесов, где Добро и Зло не выглядят такими однозначными и картонными, как в вашей Школе. Мир, в котором я вырос, каждый день требует жертв. Эти жертвы могут быть уродливыми, ужасными. Но я хочу лучшего, светлого будущего для таких же простых людей, как я сам, будущего, в котором любой пекарь или каменщик имеет возможность поделиться со всем миром историей своей жизни. Будущего, в котором каждый обычный житель Лесов будет ощущать себя личностью. Будущего, в котором люди смогут гордиться собой и своей жизнью. Чтобы это произошло, необходимо лишить Сториан власти. Распустить Школу. Нужно, чтобы на трон правителя всех Бескрайних лесов взошел король из народа. Любое Зло, которое я творю, любая ложь, которую я говорю сейчас, делаются ради достижения этого светлого будущего. Допускаются потому, что только я один могу принести в эти Леса настоящий мир, только я могу обеспечить настоящее «долго и счастливо» для каждого их жителя. Я один могу навсегда избавить Леса от всего Зла. Только я могу быть Единственным настоящим королем, бессмертным Львом, отрубающим голову каждому Змею. Ради такого будущего можно идти на любые жертвы. Любые! Так что посмотри мне в глаза и попробуй сказать, что я не так же добр, как мой отец. Посмотри мне в глаза и скажи, можно ли назвать меня злым, если я делаю все для того, чтобы спасти Бескрайние леса от любого Зла!

У Софи перехватило дыхание.

Перед нею стоял лжец.

Перед нею стоял злодей!

Перед нею стоял юноша, которого необходимо убить!

Юноша, который был воплощением Зла, хотя и заверял ее в том, что он на стороне Добра…

Утверждал, что способен обуздать Змея, который живет в каждом злодее…

Говорил о том, что сможет навсегда уничтожить все Зло…

Это была ложь?

Или все же правда?

А что, если такое действительно возможно?

У Софи кружилась голова, она чувствовала себя так, словно ее вновь оглушила вспышка голубого света, оглушила и перенесла в какое-то другое измерение…

– Твоя мать, – хрипло выдохнула она. – Это ее ты хочешь вернуть из могилы?

– Да, – кивнул Райен. – Моя мама – единственный человек, которого когда-либо любил Яфет. Если она вернется, Яфет будет счастлив и успокоится. Зло покинет его душу, и я смогу стать тем королем, каким хочу быть, тем Львом, который так необходим людям, и перестану ощущать, как мне в затылок дышит Змей.

Софи была настолько ошеломлена всем, что быстро шагала вперед, забыв о хромающем вслед за ней Райене. До этого разговора она была уверена, что Райен стремится завладеть магической силой Сториана ради своих собственных низких намерений, а Яфета привыкла считать верным и преданным приспешником старшего брата. Таково было ее ви́дение, ее версия сказки. Версия, с которой были согласны все ее друзья. Но в версии Райена он стремился завладеть могуществом Пера по совершенно иной причине – просто хотел сделать счастливым и спокойным своего младшего брата. Чтобы убить сидевшего в Яфете монстра.

Чтобы убить монстров, сидящих во всех злодеях во всех Бескрайних лесах. Чтобы принести людям мир. Вечный мир.

Софи вспомнила покрытое черными червями перо, которое она впервые увидела в руках Змея. То самое перо, которое переписывало сказки Сториана таким образом, что герои становились злодеями, а злодеи героями, делая знакомые истории странными, мрачными и лживыми. Львиная Грива – источник лжи.

Но когда дело дошло до сказки Райена, то не стала ли при этом сама Софи таким же источником лжи? Не оказалась ли она неспособной увидеть подлинную историю, заранее поверив в ее искаженную версию, к которой привыкла?

«Нет, это невозможно», – подумала Софи.

Но в то же время чистый, открытый взгляд Райена, его уверенность в своей правоте…

– Как тебе удалось сбежать? – спросил король, догнав Софи. Он слегка запыхался, на лбу блестели бусинки пота. Софи только сейчас поняла, как далеко оторвалась от Райена, убежав вперед.

– Сбежать?

– Ну да, от Агаты и Тедроса. Ты же сбежала от них и их мятежников, не так ли? Кстати, где они все?

– В бегах, разумеется, – не моргнув глазом солгала Софи. – Поэтому мне и удалось удрать. В неразберихе, которая царила, когда они из одного убежища перебирались в другое.

Райен внимательно наблюдал за выражением ее лица, стиснув пальцы на рукояти Экскалибура.

Софи словно случайно спрятала одну руку себе за спину, чтобы не было видно ее загоревшегося розовым светом пальца.

– Ладно, это не важно, – проворчал король и двинулся дальше. – Как только мой брат завладеет кольцом Ноттингема, их дни по-любому будут сочтены.

– А мне казалось, что ты себя добрым называл, – угрюмо откликнулась Софи, идя за ним следом. – Или мне это просто послышалось?

– Я добрый, – сказал Райен. – И то, что меч моего отца выбрал именно меня, – лишнее тому доказательство. Твои друзья, вот они – злые. Почему, спросишь ты? Да потому, что они отвергают волю людей, пожелавших, чтобы я стал королем. Они препятствуют лучшему будущему Лесов. Мирных Лесов. Таких Лесов, какими гордился бы король Артур. Твои друзья не просто восстают против того, что правильно. Они считают меня своим заклятым врагом и не прекратят охоту на меня до тех пор, пока не убьют. А это значит, что я вынужден защищаться. Это самое первое правило Добра – уметь защитить себя.

Софи открыла рот, чтобы возразить… и ничего не смогла сказать.

Райен задрал свою рубашку, чтобы осмотреть глубокий порез между двумя ребрами, обмотанный окровавленным бинтом.


– Хотелось бы мне, чтобы твоя кровь могла исцелять меня, – вздохнул он, и, опустив рубашку, побрел дальше.

– А почему нет, кстати говоря? – уцепилась за его слова Софи. – Очень странно, одного из братьев-близнецов моя кровь лечит, а второго нет.

Король долго не отвечал на ее вопрос, и она решила напомнить о себе.

– Райен?

– Это пророчество сделало Перо, – сказал он, остановившись посреди садовой дорожки. – Только обвенчавшись с тобой как с королевой можно претендовать на обладание магической силой Сториана. Один из братьев женится на тебе и становится единственным истинным королем Бескрайних лесов. Второго брата будет исцелять твоя кровь. Понимаешь? Софи – королева для одного из братьев. И Софи – целительница для второго брата. А еще ты – это связь между братьями, каждый из которых имеет вескую причину всячески защищать тебя.

«Все повторяется, как в истории Сториана, – подумала Софи. – Меня, как Перо, должны охранять два брата, и у каждого своя на то причина».

Что-то не давало ей покоя, казалось ей лишенным смысла.

– Один из братьев женится на мне и станет королем? – переспросила Софи. – То есть имеется в виду, когда ты женишься на мне. Ты же старший, ты наследник, верно?

– Э… – прокашлялся Райен. – Да. Разумеется.

– Хорошо… – Софи еще немного прошла вперед. – Но какое перо все это предсказало? Ты вновь и вновь упоминаешь об этом загадочном пере, которое предположительно сказало тебе все это. Но что это было за перо? Сториан? Или Львиная Грива? Какому перу известно, что я буду твоей королевой? Какому перу известно, что я смогу исцелять твоего брата?

Она повернула голову и, к своему удивлению, увидела, что Райен ухмыляется.

– Ты сумела волшебным образом проникнуть в мою спальню. Сумела передать мне сообщение под самым носом у твоей подружки. И после этого ты все еще не знаешь, почему ты здесь? Возможно, ты глупее, чем я думал.

Больше всего на свете Софи ненавидела, когда ее называли глупой.

– Ой ли? – язвительно сказала она. – Но мне известно, кем была ваша мать. Я все о ней знаю. И о том, как и почему вы с братом появились на свет, мне известно тоже. А ты сам-то что-нибудь знаешь об этом?

– Ты ни малейшего представления о моей матери не имеешь, – сердито фыркнул Райен.

Софи окинула его ледяным взглядом. И тут, будто прочитав ее мысли, надетое на Софи платье вновь начало меняться. На этот раз оно все туже сжималось, стягивало все тело Софи, затем прижавшиеся друг к другу оборки вдруг начали дрожать, превратились в тысячи крошечных белых крылышек. Затем между каждой парой крылышек вынырнула крохотная голова. Это действительно были бабочки, готовые, казалось, вспорхнуть в воздух. На груди Софи вдруг появилось темное пятно. Оно растекалось по крылышкам, окрашивая их в ярко-синий цвет. Еще немного, и платье стало казаться сделанным из бабочек. Из синих бабочек.

Стало платьем, хорошо памятным Софи. Платьем, которое носила ее злейшая неприятельница…

Тысячи синих, как сапфиры, бабочек волнами приподнимались и опускались при каждом дыхании Софи, как если бы платье не сопротивлялось больше, не боролось, а послушно повиновалось ей.

Глядя на платье, Райен выпучил глаза и стал бледным, как его братец.

А затем внезапно, в один миг… все бабочки исчезли.

Платье обвисло, стало прежним – белым, с оборками и нелепыми кружевами.

Софи посмотрела на короля и сказала, приподняв одну бровь:

– Мне известно больше, чем ты думаешь.





25

Софи

Райен и Тот-Кто-Надо




– Моя мать была женщиной скрытной, – сказал Райен, снимая с себя рубашку. – Мне очень мало что известно о том времени, когда она была у вас деканом.

После того как на небо набежали облака и стало прохладно, а король еще сильнее захромал, они возвратились на веранду. Служанки принесли Райену чистые бинты и мазь для его ран, которую он сейчас втирал в свой обнаженный торс, пыхтя и морщась от боли.





Софи присела рядом с ним.

«Я убью его? – размышляла она. – Или не убью?»

После всего, что сказал ей Райен, она уже просто не понимала, Добро он или Зло. Лжет он или говорит правду. Будет он жить или должен умереть.

Но одно Софи знала наверняка: брат Райена умереть должен. Непременно.