Кристалл времени
Часть 3 из 94 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Эстер почувствовала, как наливается краской и огнем татуировка демона у нее на шее. Сидевшие рядом с ней Анадиль и Дот перебирали оборки красивых, пастельных тонов, платьев, сшитых специально к сегодняшней церемонии, а на головах у них постепенно разваливались искусно сделанные – тоже в честь несостоявшейся коронации Тедроса – прически. Николь оторвала полоску ткани от подола своего платья, чтобы перевязать рану на плече Хорта, которую тот получил в стычке со Змеем. Сам же Хорт тем временем тупо и бесцельно бил ногой в дверь их камеры. Беатриса и Рина пытались зажечь магические огоньки на кончиках своих пальцев, но успеха добились ничуть не больше, чем Хорт с дверью. Из кармана платья Анадиль торчали головки трех черных крыс – они ждали распоряжений от хозяйки. Однако приказать им Анадиль было нечего, и она бесцеремонно затолкала крыс глубже в карман. В углу камеры рыжий Уильям и коренастый Богден изучали разложенные карты таро, и до Эстер долетали обрывки их фраз.
– …Это означает «плохие дары»…
– …предупредить его…
– …слушать нужно было…
Потом они замолчали, и долгое время никто ничего не говорил.
– Могло быть и хуже, – сказала наконец Эстер.
– Хуже? Да разве могло быть хуже? – взвился Хорт. – Парень, которого мы все считали нашим спасителем и новым лучшим другом, оказался самым подлым человеком на всем белом свете!
– Сами должны были догадаться, что любой, кому нравится Софи, обязательно окажется каким-нибудь чудовищем, – шепотом заметила Кико.
– Нет, прости, – возразила ей Дот, которой так и не удалось превратить в шоколад вплетенную в ее волосы ленту. – Райен ее тоже обманул, как и всех нас.
– А кто тебе сказал, что он обманул ее? – вступила в разговор Рина. – Может быть, она с самого начала весь его план знала? Поэтому, возможно, и обручальное кольцо от него приняла.
– Чтобы стать королевой вместо Агаты? – недоверчиво переспросила Анадиль. – Ну, не знаю, не знаю. По-моему, даже Софи не настолько злая, хотя и ведьма, конечно.
– Ну, и мы тоже хороши, – подавленным тоном сказала Николь. – Просто стояли там и глазами хлопали, вместо того чтобы сопротивляться. А должны были хоть что-нибудь сделать!
– Да слишком уж быстро все произошло, – сказал Хорт. – Вот стражники выставляют напоказ мертвое тело Змея, а в следующую секунду уже – раз! – хватают Тедроса и бьют Мерлина по голове.
– Кстати, кто-нибудь заметил, куда их забрали? – спросила Дот.
– И Гиневру тоже, – добавила Рина.
– А что с Агатой было дальше, знает кто-нибудь? – сказал Богден. – Когда я видел ее в последний раз, она сквозь толпу пробиралась к выходу…
– Может быть, сбежала? – предположила Кико.
– Может быть, может быть. Если, конечно, ее все та же толпа до смерти не растоптала, – ответила ей Анадиль.
– Да уж лучше так, чем здесь застрять, – сказал Уильям. – Я почти всю свою жизнь провел в Камелоте, так что знаю, что эти подземелья заколдованы. Здесь никакие магические заклинания не действуют, поэтому отсюда еще никто никогда по своей воле не выбирался.
– И на свободе у нас друзей не осталось, чтобы нас вытащить, – вздохнул Хорт.
– А учитывая то, что служить королю Райену мы отказались, он, я думаю, еще до обеда прикажет отрубить нам всем головы, – презрительно фыркнула Беатриса и спросила, обращаясь к Эстер. – Ну, а теперь, мудрая ведьма, скажи мне – может все быть еще хуже? И если да, то как?
– Тедрос тоже мог оказаться в этой камере, например, – тут же нашлась Эстер. – И это было бы еще хуже.
Анадиль и Дот прыснули со смеху.
– Эстер, – осуждающе произнес строгий голос.
Они обернулись и увидели прижатое к решетке потное и бледное лицо профессора Клариссы Доуви, которую поместили в соседнюю, отдельную камеру.
– Тедросу и Мерлину угрожает смертельная опасность. Настоящего короля и величайшего волшебника Камелота в любую минуту могут убить, а ты здесь шуточки отпускаешь, вместо того чтобы думать о том, как спасти их, – хрипло добавила она.
– В этом и состоит разница между Добром и Злом. Зло во всем умеет находить светлую сторону и повод для шуток, – поучительно заметила Анадиль.
– Не хочу показаться грубой, профессор, – ехидно добавила Дот, – но разве это не вы должны были придумать план, как спасти Тедроса и Мерлина? Позвольте напомнить, что вы декан, а мы все еще студенты… пока что.
– Да уж, деканы так, как вы, себя не ведут, – покивала головой Эстер. – Сидите там у себя, слушаете наши разговоры целый час и молчите. Хоть бы что-то посоветовали, профессор!
– Я молчала, потому что думала, пыталась придумать… – невнятно забормотала Доуви, но Эстер тут же прервала ее.
– Я знаю, что вы, феи-крестные, привыкли решать все проблемы с помощью пыльцы пикси и волшебных палочек, но из этого подвала ваша магия нас не выведет. Не работает она здесь, – Эстер чувствовала, как все сильнее раскаляется, раздражается вместе с ней демон у нее на шее. – После того как вы столько лет преподавали в школе, где Добро всегда одерживает верх, вы, наверное, просто не способны признать, что на этот раз победило Зло. Да-да, то самое прикинувшееся добрым Зло, которое в наших учебниках называют мошенничеством, надувательством или как там еще. Однако оно победило, и вам неплохо было бы понять, что вы всю жизнь пытаетесь бороться с силой, которая не желает играть по вашим правилам, а значит, что бы вы там ни придумывали против этого Зла, победить его вам не удастся.
– Особенно без своего треснувшего хрустального шара, – с удовольствием вставила Анадиль.
– И сломанной волшебной палочки, – добавила Дот.
– У вас хотя бы карта квестов есть? – спросил Хорт у Доуви.
– Даже если есть, тоже сломалась, наверное, – фыркнула Анадиль.
– Да как ты смеешь так с ней разговаривать? – вспыхнула Беатриса. – Профессор Доуви всю жизнь посвятила своим ученикам. Именно поэтому, прежде всего, она и оказалась в тюремной камере. Вы же все прекрасно знаете о том, что профессор Доуви была больна – тяжело причем! – и когда Змей напал на Камелот, Мерлин приказал ей оставаться в школе. Но она не осталась, она все равно пришла защитить нас. Всех – и добрых, и злых. А в школе она проработала… – Беатриса задумчиво посмотрела на серебряные от седины волосы и глубокие морщины профессора Доуви. – Да никто, наверное, и не помнит, как давно она там работает. И после всего этого ты разговариваешь с ней так, будто декан Доуви тебе что-то должна? Скажи, а с леди Лессо ты тоже могла бы так разговаривать? Да-да, с той самой леди Лессо, которая погибла, пытаясь защитить профессора Доуви? Она, наверное, ожидала бы, что ты с бо́льшим уважением станешь относиться к ее лучшей подруге. Надеялась бы, что ты будешь помогать ей. И вообще, если ты уважаешь декана Зла, то будь любезна уважать и декана Добра.
После этой речи Беатрисы в камере повисла тишина.
– Да, далеко мы ушли от тех наивных шуточек по поводу влюбленности в Тедроса – на первом курсе, помнишь? – шепнула Дот, обращаясь к Анадиль.
– Заткнись, – пробормотала Эстер, услышав ее.
А вот профессор Доуви при упоминании имени леди Лессо оживилась, туже подтянула связанные в пучок волосы и ближе прильнула к решетке, отделявшей ее от учеников.
– Знаешь, Эстер, это совершенно нормальная реакция – набрасываться на других, когда сама себя чувствуешь беспомощной. А сейчас мы все чувствуем себя беспомощными. А теперь послушайте меня внимательно. Независимо от того, какие темные и злые вещи творит этот Райен, он все-таки не Рафал. Он ни разу не продемонстрировал, что может колдовать, и он, в отличие от Рафала, не защищен заклинанием бессмертия. Да, Райен добился многого, но получил он все это только с помощью лжи. Райен солгал о том, откуда он родом. Солгал о том, кто он такой на самом деле. Не сомневаюсь, что о своем праве носить на голове корону он тоже лжет.
– И все же ему удалось вытащить Экскалибур из камня, – перебила ее Эстер. – Только ему одному удалось. А это говорит о том, что либо он действительно сын и законный наследник Артура, либо… все-таки волшебник.
– Пусть бы Райен хоть сто раз вытащил из камня этот меч, мой инстинкт подсказывает мне, что он не сын Артура и не настоящий король, – возразила профессор Доуви. – Да, прямых доказательств у меня нет, но все же… Вот смотрите сами: досье Райена никогда не ложилось на мой стол, и на стол леди Лессо тоже, мы говорили с ней об этом. И это несмотря на то, что на каждого кандидата в будущие студенты еще в детстве обязательно заводится файл, который хранится в школе. Райен утверждает, что учился в Фоксвудской общеобразовательной школе для мальчиков, но это может оказаться всего лишь еще одной, очередной его ложью. И что мы имеем в таком случае? На стороне Райена – только его ложь, не подкрепленная навыками и знаниями, которыми обладают мои ученики. Я уверена, что это позволит нам выработать план и, придерживаясь его, постоянно быть на шаг впереди этого самозванца. А теперь внимание! Анадиль, твои крысы будут нашими шпионами и пойдут на разведку. Одну из них пошли искать Мерлина, вторую отправь искать Тедроса, а третья пусть попытается найти Агату, где бы она ни находилась…
Крысы Анадиль выпрыгнули у нее из кармана и радостно завиляли хвостиками, но Анадиль осадила их.
– Погодите. По-вашему, я что, не думала уже об этом? Думала. Но вы же слышали, что сказал Уильям – эта темница непроницаема для любой магии. Мои крысы просто не смогут… Ой!
Это одна из крыс укусила ее за палец. Затем все три крысы просочились сквозь пальцы Анадиль, осмотрелись, принюхались и одна за другой исчезли, протиснувшись в разные щели.
– Крысы всегда выход найдут, на то они и крысы, – сказала профессор Доуви, вытягивая шею, чтобы рассмотреть трещину, в которую протиснулась одна из крыс. Сквозь трещину просачивалась тоненькая ниточка золотистого света. – Николь, посмотри, что ты видишь через эту трещину?
Николь прижалась к стене, приложила свой глаз к трещине. Затем отодвинулась и поковыряла края трещины ногтем, чувствуя, как крошится у нее под ногтями старый, покрытый плесенью камень. Что ж, очевидно, эти подземелья были такими же заброшенными, как и весь обветшавший, полуразвалившийся замок. Николь вытащила из своей прически заколку для волос и ее кончиком еще шире расковыряла край трещины. Теперь сквозь нее пробился самый настоящий солнечный лучик.
– Я вижу… – вновь прильнула глазом к трещине Николь. – Вижу солнечный свет… и склон холма…
– Солнечный свет? Склон холма? – скептически усмехнулся Хорт. – Ник, я знаю, конечно, что в мире читателей всякое возможно, однако здесь, в нашем мире деревья всегда растут вверх, а подземелья находятся под землей.
– Как хорошо, когда рядом с тобой есть умный парень, способный объяснить тебе то, что ты и без него знаешь, – ехидно откликнулась Николь. – Наше подземелье тоже под землей, не волнуйся. Просто эта стена выходит на склон холма, потому я и вижу замок, – говоря это, она продолжала орудовать своей заколкой, еще больше расширяя края трещины. – А еще я вижу людей. Их много. Они стоят на склоне и смотрят на Голубую башню. Должно быть, наблюдают за Райеном.
Теперь, помимо света, сквозь дырку в стене громче прорвался и голос нового короля.
– Всю свою жизнь вы служили Перу! Никому не известно, кто управляет этим Пером и чего он хочет, однако вы поклоняетесь ему, умоляете его, чтобы Перо написало и о вас тоже. Однако этого никогда не происходит. Никогда. На протяжении тысячелетий Перо правит этими Лесами. И что же мы видим? О чем бесконечно продолжает писать Перо? Да об одном и том же. Поучает нас. Прославляет героев, которых выбирает из числа студентов Школы Добра и Зла. А что выпадает на вашу долю, народ? Да почти ничего, так, объедки с барского стола. А ведь именно вы, неизвестные, практически невидимые никому труженики всегда были настоящими героями Бескрайних лесов. Именно вы – подлинные герои каждой истории.
Толпа на холме возбужденно загудела.
– Он никогда так много и красиво не говорил, пока был с нами, – задумчиво сказала Дот.
– Дай мальчику выйти на сцену, и он сразу распустит свой хвост как павлин, – ехидно заметила Анадиль.
– Николь, тебе виден балкон, на котором находится Райен? – спросила Доуви.
Николь отрицательно покачала головой.
Тогда профессор Доуви обратилась к Эстер:
– Отправь в эту дыру своего демона, пусть расковыряет ее. Нам нужно увидеть сцену.
– Может быть, вы и умеете превращать тыквы в кареты, профессор, – нахмурилась Эстер, – но если вы думаете, что мой демон сможет пробурить в стене тоннель, чтобы вывести нас наружу, то…
– Я не говорила «пусть вытащит нас отсюда», я сказала «пусть расковыряет ее». Но если предпочитаешь сомневаться во мне и не хочешь попробовать шанс на спасение, который я предлагаю, дело твое, – резко осадила ее профессор Доуви.
Эстер выругалась себе под нос. Татуировка демона на ее шее набухла, еще сильнее покраснела, и вот уже демон вырвался на волю, полетел к трещине в стене и принялся, словно кирками, работать своими когтями, бормоча при том какую-то тарабарщину.
– Бабиядугакиракубубидубикрындырдыр.
– Осторожнее, – сказала ему Эстер. – У тебя еще коготь не зажил, который ты повредил тогда в Ноттингеме…
Она замерла, уловив метнувшуюся сквозь дырку в стене черную тень. Ее демон тоже эту тень заметил и в ужасе отшатнулся, но тень уже исчезла, как и не было ее.
– Что это было? – спросила Анадиль.
– Это похоже на… – Эстер наклонилась вперед, рассматривая трещину в камне.
«Нет, этого просто не может быть, – подумала она. – Змей мертв. Райен убил его. Мы видели труп Змея… Как же так?»
– Погодите секундочку, – раздался голос Дот. – Вы сказали «шанс на спасение», профессор Доуви? Но, во-первых, вы же слышали, что сказал Уильям: эта темница заколдована и из нее нет выхода. А во-вторых, даже если мы выберемся на свободу, что тогда? Позвать на помощь Лигу Тринадцати? Или еще кого-нибудь? Но что они могут сделать? Пойти на Камелот штурмом? Так у Райена есть армия. И все Бескрайние леса на его стороне. Кто из тех, кто там, снаружи, может нас спасти?
– А я и не говорила, что это будет кто-то извне, – спокойно ответила профессор Доуви.
Все озадаченно уставились на нее, а затем Хорт, первым понявший все, произнес:
– Софи.
– Правильно, – кивнула головой декан Добра. – Райену нужна Софи. Чтобы укрепить свою власть, каждому королю Камелота нужна королева. Особенно такому королю, как Райен, который, можно сказать, новое лицо для своего народа. Традиционно королева Камелота занимает такое же высокое положение, как ее супруг – король. Народ должен любить свою королеву, поэтому Райен осторожно внедряет мысль о том, что он – лучший представитель Добра – женится на легендарной красавице, лучшей представительнице Зла. Понимаете, к чему он клонит? К тому, что таким образом король Райен поднимается выше таких понятий, как всегдашники и никогдашники, и становится признанным вождем и для тех, и для других. Плюс широкая известность королевы Софи поможет снять в народе сомнения относительно самого короля, и Райен не станет больше казаться людям таинственным незнакомцем. Таким образом, надев на палец Софи свое обручальное кольцо, Райен сделает все возможное, чтобы сохранить ее расположение к себе, заручиться ее поддержкой… Однако Софи пока что все еще на нашей стороне, разве не так?
– Не факт, – возразила Рина. – Предыдущее обручальное кольцо Софи получила от Рафала и была на его стороне, когда он восстал против всей Школы и едва не убил всех нас. И теперь вы хотите, чтобы мы доверяли этой девице?
– …Это означает «плохие дары»…
– …предупредить его…
– …слушать нужно было…
Потом они замолчали, и долгое время никто ничего не говорил.
– Могло быть и хуже, – сказала наконец Эстер.
– Хуже? Да разве могло быть хуже? – взвился Хорт. – Парень, которого мы все считали нашим спасителем и новым лучшим другом, оказался самым подлым человеком на всем белом свете!
– Сами должны были догадаться, что любой, кому нравится Софи, обязательно окажется каким-нибудь чудовищем, – шепотом заметила Кико.
– Нет, прости, – возразила ей Дот, которой так и не удалось превратить в шоколад вплетенную в ее волосы ленту. – Райен ее тоже обманул, как и всех нас.
– А кто тебе сказал, что он обманул ее? – вступила в разговор Рина. – Может быть, она с самого начала весь его план знала? Поэтому, возможно, и обручальное кольцо от него приняла.
– Чтобы стать королевой вместо Агаты? – недоверчиво переспросила Анадиль. – Ну, не знаю, не знаю. По-моему, даже Софи не настолько злая, хотя и ведьма, конечно.
– Ну, и мы тоже хороши, – подавленным тоном сказала Николь. – Просто стояли там и глазами хлопали, вместо того чтобы сопротивляться. А должны были хоть что-нибудь сделать!
– Да слишком уж быстро все произошло, – сказал Хорт. – Вот стражники выставляют напоказ мертвое тело Змея, а в следующую секунду уже – раз! – хватают Тедроса и бьют Мерлина по голове.
– Кстати, кто-нибудь заметил, куда их забрали? – спросила Дот.
– И Гиневру тоже, – добавила Рина.
– А что с Агатой было дальше, знает кто-нибудь? – сказал Богден. – Когда я видел ее в последний раз, она сквозь толпу пробиралась к выходу…
– Может быть, сбежала? – предположила Кико.
– Может быть, может быть. Если, конечно, ее все та же толпа до смерти не растоптала, – ответила ей Анадиль.
– Да уж лучше так, чем здесь застрять, – сказал Уильям. – Я почти всю свою жизнь провел в Камелоте, так что знаю, что эти подземелья заколдованы. Здесь никакие магические заклинания не действуют, поэтому отсюда еще никто никогда по своей воле не выбирался.
– И на свободе у нас друзей не осталось, чтобы нас вытащить, – вздохнул Хорт.
– А учитывая то, что служить королю Райену мы отказались, он, я думаю, еще до обеда прикажет отрубить нам всем головы, – презрительно фыркнула Беатриса и спросила, обращаясь к Эстер. – Ну, а теперь, мудрая ведьма, скажи мне – может все быть еще хуже? И если да, то как?
– Тедрос тоже мог оказаться в этой камере, например, – тут же нашлась Эстер. – И это было бы еще хуже.
Анадиль и Дот прыснули со смеху.
– Эстер, – осуждающе произнес строгий голос.
Они обернулись и увидели прижатое к решетке потное и бледное лицо профессора Клариссы Доуви, которую поместили в соседнюю, отдельную камеру.
– Тедросу и Мерлину угрожает смертельная опасность. Настоящего короля и величайшего волшебника Камелота в любую минуту могут убить, а ты здесь шуточки отпускаешь, вместо того чтобы думать о том, как спасти их, – хрипло добавила она.
– В этом и состоит разница между Добром и Злом. Зло во всем умеет находить светлую сторону и повод для шуток, – поучительно заметила Анадиль.
– Не хочу показаться грубой, профессор, – ехидно добавила Дот, – но разве это не вы должны были придумать план, как спасти Тедроса и Мерлина? Позвольте напомнить, что вы декан, а мы все еще студенты… пока что.
– Да уж, деканы так, как вы, себя не ведут, – покивала головой Эстер. – Сидите там у себя, слушаете наши разговоры целый час и молчите. Хоть бы что-то посоветовали, профессор!
– Я молчала, потому что думала, пыталась придумать… – невнятно забормотала Доуви, но Эстер тут же прервала ее.
– Я знаю, что вы, феи-крестные, привыкли решать все проблемы с помощью пыльцы пикси и волшебных палочек, но из этого подвала ваша магия нас не выведет. Не работает она здесь, – Эстер чувствовала, как все сильнее раскаляется, раздражается вместе с ней демон у нее на шее. – После того как вы столько лет преподавали в школе, где Добро всегда одерживает верх, вы, наверное, просто не способны признать, что на этот раз победило Зло. Да-да, то самое прикинувшееся добрым Зло, которое в наших учебниках называют мошенничеством, надувательством или как там еще. Однако оно победило, и вам неплохо было бы понять, что вы всю жизнь пытаетесь бороться с силой, которая не желает играть по вашим правилам, а значит, что бы вы там ни придумывали против этого Зла, победить его вам не удастся.
– Особенно без своего треснувшего хрустального шара, – с удовольствием вставила Анадиль.
– И сломанной волшебной палочки, – добавила Дот.
– У вас хотя бы карта квестов есть? – спросил Хорт у Доуви.
– Даже если есть, тоже сломалась, наверное, – фыркнула Анадиль.
– Да как ты смеешь так с ней разговаривать? – вспыхнула Беатриса. – Профессор Доуви всю жизнь посвятила своим ученикам. Именно поэтому, прежде всего, она и оказалась в тюремной камере. Вы же все прекрасно знаете о том, что профессор Доуви была больна – тяжело причем! – и когда Змей напал на Камелот, Мерлин приказал ей оставаться в школе. Но она не осталась, она все равно пришла защитить нас. Всех – и добрых, и злых. А в школе она проработала… – Беатриса задумчиво посмотрела на серебряные от седины волосы и глубокие морщины профессора Доуви. – Да никто, наверное, и не помнит, как давно она там работает. И после всего этого ты разговариваешь с ней так, будто декан Доуви тебе что-то должна? Скажи, а с леди Лессо ты тоже могла бы так разговаривать? Да-да, с той самой леди Лессо, которая погибла, пытаясь защитить профессора Доуви? Она, наверное, ожидала бы, что ты с бо́льшим уважением станешь относиться к ее лучшей подруге. Надеялась бы, что ты будешь помогать ей. И вообще, если ты уважаешь декана Зла, то будь любезна уважать и декана Добра.
После этой речи Беатрисы в камере повисла тишина.
– Да, далеко мы ушли от тех наивных шуточек по поводу влюбленности в Тедроса – на первом курсе, помнишь? – шепнула Дот, обращаясь к Анадиль.
– Заткнись, – пробормотала Эстер, услышав ее.
А вот профессор Доуви при упоминании имени леди Лессо оживилась, туже подтянула связанные в пучок волосы и ближе прильнула к решетке, отделявшей ее от учеников.
– Знаешь, Эстер, это совершенно нормальная реакция – набрасываться на других, когда сама себя чувствуешь беспомощной. А сейчас мы все чувствуем себя беспомощными. А теперь послушайте меня внимательно. Независимо от того, какие темные и злые вещи творит этот Райен, он все-таки не Рафал. Он ни разу не продемонстрировал, что может колдовать, и он, в отличие от Рафала, не защищен заклинанием бессмертия. Да, Райен добился многого, но получил он все это только с помощью лжи. Райен солгал о том, откуда он родом. Солгал о том, кто он такой на самом деле. Не сомневаюсь, что о своем праве носить на голове корону он тоже лжет.
– И все же ему удалось вытащить Экскалибур из камня, – перебила ее Эстер. – Только ему одному удалось. А это говорит о том, что либо он действительно сын и законный наследник Артура, либо… все-таки волшебник.
– Пусть бы Райен хоть сто раз вытащил из камня этот меч, мой инстинкт подсказывает мне, что он не сын Артура и не настоящий король, – возразила профессор Доуви. – Да, прямых доказательств у меня нет, но все же… Вот смотрите сами: досье Райена никогда не ложилось на мой стол, и на стол леди Лессо тоже, мы говорили с ней об этом. И это несмотря на то, что на каждого кандидата в будущие студенты еще в детстве обязательно заводится файл, который хранится в школе. Райен утверждает, что учился в Фоксвудской общеобразовательной школе для мальчиков, но это может оказаться всего лишь еще одной, очередной его ложью. И что мы имеем в таком случае? На стороне Райена – только его ложь, не подкрепленная навыками и знаниями, которыми обладают мои ученики. Я уверена, что это позволит нам выработать план и, придерживаясь его, постоянно быть на шаг впереди этого самозванца. А теперь внимание! Анадиль, твои крысы будут нашими шпионами и пойдут на разведку. Одну из них пошли искать Мерлина, вторую отправь искать Тедроса, а третья пусть попытается найти Агату, где бы она ни находилась…
Крысы Анадиль выпрыгнули у нее из кармана и радостно завиляли хвостиками, но Анадиль осадила их.
– Погодите. По-вашему, я что, не думала уже об этом? Думала. Но вы же слышали, что сказал Уильям – эта темница непроницаема для любой магии. Мои крысы просто не смогут… Ой!
Это одна из крыс укусила ее за палец. Затем все три крысы просочились сквозь пальцы Анадиль, осмотрелись, принюхались и одна за другой исчезли, протиснувшись в разные щели.
– Крысы всегда выход найдут, на то они и крысы, – сказала профессор Доуви, вытягивая шею, чтобы рассмотреть трещину, в которую протиснулась одна из крыс. Сквозь трещину просачивалась тоненькая ниточка золотистого света. – Николь, посмотри, что ты видишь через эту трещину?
Николь прижалась к стене, приложила свой глаз к трещине. Затем отодвинулась и поковыряла края трещины ногтем, чувствуя, как крошится у нее под ногтями старый, покрытый плесенью камень. Что ж, очевидно, эти подземелья были такими же заброшенными, как и весь обветшавший, полуразвалившийся замок. Николь вытащила из своей прически заколку для волос и ее кончиком еще шире расковыряла край трещины. Теперь сквозь нее пробился самый настоящий солнечный лучик.
– Я вижу… – вновь прильнула глазом к трещине Николь. – Вижу солнечный свет… и склон холма…
– Солнечный свет? Склон холма? – скептически усмехнулся Хорт. – Ник, я знаю, конечно, что в мире читателей всякое возможно, однако здесь, в нашем мире деревья всегда растут вверх, а подземелья находятся под землей.
– Как хорошо, когда рядом с тобой есть умный парень, способный объяснить тебе то, что ты и без него знаешь, – ехидно откликнулась Николь. – Наше подземелье тоже под землей, не волнуйся. Просто эта стена выходит на склон холма, потому я и вижу замок, – говоря это, она продолжала орудовать своей заколкой, еще больше расширяя края трещины. – А еще я вижу людей. Их много. Они стоят на склоне и смотрят на Голубую башню. Должно быть, наблюдают за Райеном.
Теперь, помимо света, сквозь дырку в стене громче прорвался и голос нового короля.
– Всю свою жизнь вы служили Перу! Никому не известно, кто управляет этим Пером и чего он хочет, однако вы поклоняетесь ему, умоляете его, чтобы Перо написало и о вас тоже. Однако этого никогда не происходит. Никогда. На протяжении тысячелетий Перо правит этими Лесами. И что же мы видим? О чем бесконечно продолжает писать Перо? Да об одном и том же. Поучает нас. Прославляет героев, которых выбирает из числа студентов Школы Добра и Зла. А что выпадает на вашу долю, народ? Да почти ничего, так, объедки с барского стола. А ведь именно вы, неизвестные, практически невидимые никому труженики всегда были настоящими героями Бескрайних лесов. Именно вы – подлинные герои каждой истории.
Толпа на холме возбужденно загудела.
– Он никогда так много и красиво не говорил, пока был с нами, – задумчиво сказала Дот.
– Дай мальчику выйти на сцену, и он сразу распустит свой хвост как павлин, – ехидно заметила Анадиль.
– Николь, тебе виден балкон, на котором находится Райен? – спросила Доуви.
Николь отрицательно покачала головой.
Тогда профессор Доуви обратилась к Эстер:
– Отправь в эту дыру своего демона, пусть расковыряет ее. Нам нужно увидеть сцену.
– Может быть, вы и умеете превращать тыквы в кареты, профессор, – нахмурилась Эстер, – но если вы думаете, что мой демон сможет пробурить в стене тоннель, чтобы вывести нас наружу, то…
– Я не говорила «пусть вытащит нас отсюда», я сказала «пусть расковыряет ее». Но если предпочитаешь сомневаться во мне и не хочешь попробовать шанс на спасение, который я предлагаю, дело твое, – резко осадила ее профессор Доуви.
Эстер выругалась себе под нос. Татуировка демона на ее шее набухла, еще сильнее покраснела, и вот уже демон вырвался на волю, полетел к трещине в стене и принялся, словно кирками, работать своими когтями, бормоча при том какую-то тарабарщину.
– Бабиядугакиракубубидубикрындырдыр.
– Осторожнее, – сказала ему Эстер. – У тебя еще коготь не зажил, который ты повредил тогда в Ноттингеме…
Она замерла, уловив метнувшуюся сквозь дырку в стене черную тень. Ее демон тоже эту тень заметил и в ужасе отшатнулся, но тень уже исчезла, как и не было ее.
– Что это было? – спросила Анадиль.
– Это похоже на… – Эстер наклонилась вперед, рассматривая трещину в камне.
«Нет, этого просто не может быть, – подумала она. – Змей мертв. Райен убил его. Мы видели труп Змея… Как же так?»
– Погодите секундочку, – раздался голос Дот. – Вы сказали «шанс на спасение», профессор Доуви? Но, во-первых, вы же слышали, что сказал Уильям: эта темница заколдована и из нее нет выхода. А во-вторых, даже если мы выберемся на свободу, что тогда? Позвать на помощь Лигу Тринадцати? Или еще кого-нибудь? Но что они могут сделать? Пойти на Камелот штурмом? Так у Райена есть армия. И все Бескрайние леса на его стороне. Кто из тех, кто там, снаружи, может нас спасти?
– А я и не говорила, что это будет кто-то извне, – спокойно ответила профессор Доуви.
Все озадаченно уставились на нее, а затем Хорт, первым понявший все, произнес:
– Софи.
– Правильно, – кивнула головой декан Добра. – Райену нужна Софи. Чтобы укрепить свою власть, каждому королю Камелота нужна королева. Особенно такому королю, как Райен, который, можно сказать, новое лицо для своего народа. Традиционно королева Камелота занимает такое же высокое положение, как ее супруг – король. Народ должен любить свою королеву, поэтому Райен осторожно внедряет мысль о том, что он – лучший представитель Добра – женится на легендарной красавице, лучшей представительнице Зла. Понимаете, к чему он клонит? К тому, что таким образом король Райен поднимается выше таких понятий, как всегдашники и никогдашники, и становится признанным вождем и для тех, и для других. Плюс широкая известность королевы Софи поможет снять в народе сомнения относительно самого короля, и Райен не станет больше казаться людям таинственным незнакомцем. Таким образом, надев на палец Софи свое обручальное кольцо, Райен сделает все возможное, чтобы сохранить ее расположение к себе, заручиться ее поддержкой… Однако Софи пока что все еще на нашей стороне, разве не так?
– Не факт, – возразила Рина. – Предыдущее обручальное кольцо Софи получила от Рафала и была на его стороне, когда он восстал против всей Школы и едва не убил всех нас. И теперь вы хотите, чтобы мы доверяли этой девице?