Крик

Молодой человек удалился, а Кристофер перенес металлический ящик на стол и поднял крышку.

Внутри лежал толстый серый конверт формата А4. Больше там ничего не было.

Охваченный волнением журналист достал из конверта стопку листов и еще один конверт, маленький и белый, без единой надписи. Отложив его, он начал с изучения документов.

Первый состоял из двух страниц на английском языке, отпечатанных на старой пишущей машинке. Это было официальное извещение с печатью «top secret» – «совершенно секретно», – отправленное неким Натаниэлом Эвансом 13 октября 1969 года («В разгар холодной войны, – отметил про себя Кристофер) Шарлю Паркерену. Имя директора фармацевтической фирмы «Жантикс» он узнал сразу – брат часто упоминал о нем, но никогда не говорил о Натаниэле Эвансе. Вверху документа стоял гриф Центрального разведывательного управления, под ним был заголовок: «Экспериментальная группа проекта «488» / «МК-Ультра». Далее следовал текст:

I. Напоминаем о необходимости поставки новой партии препарата ЛС-34 в установленный срок. Служащий Военно-воздушных сил США свяжется с вами напрямую для осуществления перевозки груза на базу вне официального расписания полетов.

II. Рассчитываем на вашу помощь в наборе испытуемых для продолжения экспериментов. Позаботьтесь о том, чтобы это были одинокие люди, чье длительное отсутствие или полное исчезновение не привлечет внимания. Ни при каких обстоятельствах не информируйте их о цели и содержании наших исследований, в противном случае весь проект будет поставлен под угрозу.

Кристофер дрожащей рукой отложил документ, чувствуя, как по спине скатываются капли пота. Он никак не мог поверить в прочитанное. И особенно в гриф ЦРУ. До сих пор у него еще теплилась слабая надежда на то, что история с подстроенной гибелью брата – всего лишь недоразумение, но теперь в его руках оказались реальные доказательства научных опытов над людьми – незаконных и, судя по всему, опасных, тайно проводившихся в 1960-х годах самой влиятельной разведслужбой мира в сотрудничестве с компанией «Жантикс», где работал Адам. Похоже, речь шла о военных исследованиях в области биологического оружия или воздействия на человеческий мозг. Название «МК-Ультра» ему уже где-то встречалось – вроде бы этот научный проект имел отношение к манипулированию сознанием, но сейчас Кристофер, ошеломленный своим открытием, не мог сосредоточиться и вспомнить подробности.

Он помассировал затекшую шею и вытер взмокшие от пота ладони о джинсы. В большом конверте были еще какая-то схема, начерченная от руки, и три документа, относительно недавние. Первые два, скрепленные вместе и датированные 25 августа 2003 года, представляли собой копии заполненных бланков заказов от «Жантикса» двум разным компаниям. У поставщика зерна фармацевтическая фирма приобрела 10 килограммов Claviceps purpurea (Кристофер, когда-то занимавшийся журналистским расследованием касательно наркотрафика, знал, что это такое: грибок, паразитирующий на ржи, более известный как спорынья). Сельскохозяйственной ферме в регионе Шампань – Арденны был направлен заказ на 5 килограммов черенков мака.

На полях первого из этих двух документов Адам оставил комментарий: «Ни спорынья, ни мак не входят в состав нашей продукции. Цель закупки? Лишние траты? Проверить». Чернилами другого цвета – видимо, позднее – он приписал: «Производство ЛС-34 запрещено!»

Третий документ представлял собой копию отчета о почтовых расходах фирмы «Жантикс», таблица охватывала десятилетний период, и в каждом месяце значился денежный перевод на сумму 250 евро получателю в Норвегии. Адам выделил эту сумму маркером в нескольких строчках и отметил себе на полях: «Проверить».

Кристофер откинулся на спинку стула, уставившись в пустоту. Вот, оказывается, с чего все началось – именно так у Адама зародились подозрения, и он начал разбираться в тайной деятельности «Жантикса». Его наняли в эту фирму на должность финансового директора и главной задачей поставили сокращение денежных издержек. Но руководство «Жантикса» недооценило Адама, профессионального экономиста и очень дотошного человека, способного днями напролет сверять и перепроверять мельчайшие детали, на которые никто другой и внимания не обратил бы. Педантичность Адама порой принимала масштабы обсессивно-компульсивного расстройства: в любом деле ему во что бы то ни стало нужно было удостовериться, что он ничего не упустил и все понял.

Месье Паркерен, видимо, полагал, что новый финансовый директор сосредоточится на крупных тратах или на средних, пусть даже на небольших, но уж никак не на микрорасходах. Месье Паркерен ошибся. Адам имел привычку во всем идти до конца – этому обоих братьев научил отец, который вмешивался в процесс воспитания редко, но метко и заставлял их всегда заканчивать начатое.

В общем, занявшись внутренним аудитом «Жантикса», Адам напал на след, который привел его к пациенту психиатрической больницы «Гёустад». Возможно, он тайком вскрыл одну из посылок, ждавшую отправления в Норвегию, взял образец препарата, заказал химический анализ и выяснил, что это запрещенный ЛС-34, который незаконно производится в лаборатории «Жантикса». Проследив маршрут этой посылки, Адам поехал в Норвегию и нанес визит в «Гёустад», что и подтверждали приколотые к последнему документу фотографии вывески и фасада этого мрачного заведения.

Оставались еще схема и маленький конверт. Кристофер потянулся было к ним, но отдернул руку и сначала обернулся на металлическую дверь – не вошел ли кто незаметно в хранилище, пока он был погружен в свои мысли. Чем больше он узнавал о частном расследовании, которое затеял брат, тем тревожнее ему становилось – казалось, что за ним кто-то наблюдает и в любую минуту в эту бронированную комнату могут ворваться убийцы, чтобы устранить его самого и уничтожить собранные Адамом доказательства.

Кристоферу стало совсем не по себе, захотелось поскорее покинуть тесное, гнетущее помещение. Он быстро отодвинул в сторону маленький конверт и схватил листок так, что бумага зашуршала.

На листке была схема с комментариями, набросанными мелким наклонным почерком Адама. Четыре круга: три на воображаемых вершинах треугольника, четвертый в центре. В первом написано «ЦРУ», во втором – «Фонд Форда», в третьем – «Гёустад». Все три связаны стрелочками и снабжены пояснениями Адама о взаимосвязи между этими организациями. В четвертом кружке, в середине, он написал и три раза подчеркнул: «Военные цели».

Комментарии вокруг треугольника вкратце сводились к следующему. Фонд Форда, крупнейшая благотворительная организация США, по мнению многих историков и журналистов, служил прикрытием для ЦРУ, собиравшего средства на финансирование тайных операций в период холодной войны. Одна дама-историк провела тщательное расследование на эту тему и обнаружила, что Аллен Даллес на посту директора ЦРУ неоднократно встречался с главой Фонда Форда и на этих встречах обсуждалось взаимное сотрудничество в поиске «новых идей». Кроме того, Адам утверждал, что многочисленные медицинские и финансовые документы свидетельствовали об оказании Фондом Форда существенной денежной поддержки психиатрической больнице «Гёустад» в Норвегии. ЦРУ тоже оказывало этой больнице пристальное внимание, поскольку директор «Гёустада» тех лет был пионером в области хирургии мозга и большим специалистом по лоботомии.

От каждого из трех кружков – «ЦРУ», «Фонд Форда» и «Гёустад» – отходила стрелка, указывающая на четвертый в центре с надписью «Военные цели», а под ним были записаны вопросы:

«Предмет исследований?

Содержание экспериментов?

Результаты?

Программа не закрыта?

«МК-Ультра»?»

У Кристофера пересохло во рту и свело шею. Он был журналистом и быстро оценил масштабы истории, в которую вляпался его брат.

Взгляд упал на маленький белый конверт. Кристофер схватил его, вскрыл и вытряхнул две бумажки с компьютерным текстом, распечатанным на принтере. Пробежав глазами первую строчку, он побледнел и почувствовал приступ тошноты.

«Если продолжишь искать ответы, тебе это дорого обойдется: сначала у тебя на глазах погибнут жена и сын, затем и ты отправишься за ними на тот свет».

Следующая угроза была того же свойства:

«Последнее предупреждение. Если не отступишься прямо сейчас, потом будешь на коленях молить о смерти для себя и своей семьи».

Раз уж ему, Кристоферу, было мало доказательств, что смерть Адама вовсе не несчастный случай, вот оно, еще одно, неопровержимое, в его трясущихся от шока и ярости руках.

Какое-то время он сидел в оцепенении под ярким неоновым светом, прислушиваясь к едва заметному жужжанию ламп. Хрупкое психологическое равновесие, с трудом обретенное за год, – результат душевной работы, проделанной, чтобы хоть как-то смириться со смертью Адама, – нарушилось безвозвратно.

Вскочив со стула, он сгреб документы, засунул их в большой конверт, туда же отправил маленький, поставил пустой металлический ящик в сейф и захлопнул дверцу – замок сработал автоматически. Затем Кристофер нажал на красную кнопку у интерфона, попросил выпустить его, по пути коротко кивнул в знак благодарности клерку – боялся говорить, чтобы не выдать свое волнение, – и, взбежав по черной лестнице, направился к Саре.

Она почти обрадовалась, увидев его таким бледным и нервным – это означало, что он нашел нечто важное.





Глава 18




Дверцы машины закрылись, в салоне было сухо и тепло. Кристофер вытер с лица дождевые капли и с тяжелым вздохом протянул Саре большой конверт с документами:


– Здесь все. Письма с угрозами моему брату, доказательства производства ЛС-34 фирмой «Жантикс» и… причастности ЦРУ к научно-исследовательской программе, в рамках которой в шестидесятых годах проводились эксперименты по манипулированию сознанием в военных целях.

Сара молча смотрела на Кристофера. С его мокрых волос текла вода, струилась по щекам, заросшим щетиной, а во взгляде теперь не осталось и намека на прежнюю иронию или на отстраненный, вежливый интерес. Он казался усталым, подавленным и очень встревоженным. Саре во время любого расследования доводилось испытывать сочувствие к родственникам жертв, но на этот раз ей еще и очень хотелось помочь брату убитого. Больше, чем другим. Она не могла не признаться себе, что Кристофер вызывает у нее уважение и даже восхищение – из-за того, что ради Симона он перевернул вверх дном всю свою жизнь. Слишком уж этот мужчина был похож на закоренелого холостяка, который привык чувствовать себя свободным от всего и от всех, умеет без труда очаровывать женщин, предпочитает случайные, ни к чему не обязывающие связи, легкие победы и расставания, а о будущем и вовсе не задумывается. Однако же он отказался отдать племянника в приемную семью. И бабушке с дедушкой его не уступил – решил воспитывать мальчика сам, как родного сына. А судя по фрагменту лекции, который Сара слышала в его исполнении в Сорбонне, можно было не сомневаться, что он станет хорошим отцом и сумеет развить интеллектуальные способности ребенка.

Сейчас, глядя на Кристофера, она вдруг поняла, что именно в таких поступках и проявляется истинное мужество. Тут дело не в готовности идти на риск и смотреть в лицо смертельной опасности, а в небывалой силе духа, которую человеку нужно найти в себе для того, чтобы однажды нежданно-негаданно стать защитником и покровителем семьи.

– Думаете, в этой истории и правда замешаны такие серьезные игроки? – спросил Кристофер, когда Сара дочитывала последний документ из конверта.

– Вы о ЦРУ? – уточнила она, быстро набирая на своем телефоне эсэмэску.

– О ЦРУ, об американской армии, о Фонде Форда… Вы представляете себе масштаб дела? Если бы вы не были инспектором полиции и не сидели бы сейчас рядом со мной… я бы подумал, что мне это все приснилось.

Стихия совсем разбушевалась – дождь колотил по крыше и окнам машины с такой яростью, будто собирался устроить всемирный потоп.

Сара рассматривала снимки фасада больницы «Гёустад».

– Значит, вашего брата и правда не пустили в палату пациента Четыре-Восемь-Восемь… – пробормотала она. – Иначе он сфотографировал бы рисунки.

– Какие рисунки?

Сара открыла на экране папку с фотографиями стен и протянула телефон Кристоферу.

– Предполагается, что в них есть какой-то смысл? – удивился он.

– Здесь повторяются три символа, одни и те же, до бесконечности. Приглядитесь повнимательнее, и вы увидите контуры дерева, рыбы и огня.

Кристофер увеличил снимки двумя пальцами, всмотрелся в изображение и действительно увидел то, о чем говорила Сара.

– Да-а… Дерево, рыба, огонь. Но что все это означает?

– Одна из загадок расследования.

– А о проекте «МК-Ультра» вы что-нибудь слышали? – спросил он, возвращая телефон, и смахнул дождевые капли, опять натекшие с волос в глаза.

– Послушайте, Кристофер, давайте с этого момента я буду заниматься расследованием, а вы – Симоном, хорошо? Спасибо за помощь. Я буду держать вас в курсе.

– «МК-Ультра»… – задумчиво повторил он, будто пропустил слова Сары мимо ушей. – Я где-то читал об этой программе, но не помню подробностей. Нужно поискать информацию.

– Ладно, но все же поезжайте с мальчиком и родителями куда-нибудь подальше, туда, где вас не будут искать, и оставайтесь там, пока я не скажу, что можно вернуться. О’кей?

– О’кей, о’кей… Я постараюсь взять отпуск. А вы что собираетесь делать дальше? Какой план расследования?

Сара совершенно точно знала, что сделает после того, как распрощается с Кристофером, но боялась, что он увяжется за ней.

– Чем меньше вы об этом знаете, тем целее будете. Вы и так уже мне очень помогли. Берегите себя и Симона.

Сара взялась за ручку дверцы, собираясь выйти из машины, но Кристофер удержал ее за локоть:

– Там сильный дождь, и час уже поздний, а мы в пригороде – вы очень долго будете искать такси. Давайте я вас подвезу к Паркерену – и сразу уеду, честное слово. Мне так же, как и вам, не терпится раскрыть это дело.

Сара с трудом сдержала возглас изумления – как он догадался?

– Вы ведь хотите потолковать с директором «Жантикса», верно? Я подумал, теперь, когда мы нашли доказательства, что его фирма подпольно производила запрещенный препарат ЛС-34, у вас есть чем его прижать, – ответил Кристофер на невысказанный вопрос.

Сара задумчиво откинула мокрые волосы назад, и, несмотря на полумрак, он разглядел ожоги на правой стороне ее лица – там не было брови и ресниц, а кожа вокруг глаза покраснела.

– Вы понимаете, что, поехав со мной, подвергнете свою жизнь опасности?

– Что у вас с лицом?

– Директор «Гёустада» устроил пожар. Погибло много людей, я слегка обгорела.

Кристофер нахмурился:

– И вы считаете, я смогу спокойно жить дальше с тем, что узнал за эти два дня? Вернусь к работе и буду терпеливо ждать результатов вашего расследования, да?

– Обычно все так и поступают.

– А как бы вы поступили на моем месте?

Сара несколько секунд смотрела на Кристофера холодными светло-голубыми глазами, потом вдруг сделала ему знак, что хочет сесть за руль, и решительно вышла из машины. Кристофер тоже выскочил под дождь, они поменялись местами, и в этот момент подоспел ответ на ее эсэмэску. Взглянув на экран телефона, Сара подвинула водительское сиденье, устраиваясь поудобнее, поправила зеркало заднего обзора и запрограммировала GPS-навигатор.

– Откуда вы знаете, где живет Паркерен? – спросил Кристофер.