Красная зима
Часть 71 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Яна кивнула.
– Дом покажешь?
– Покажу. Я все разведал… Пойдем, тора?
– Нет.
Мальчишка посмотрел удивленными глазами.
– Тора?
– Ночью тот дом найдешь?
– Найду… тора, только там собака.
Яна махнула рукой.
– Разберемся…
* * *
Собака действительно не залаяла.
Евдокия мирно спала, когда к ее виску прижалось холодное дуло револьвера.
– Пискнешь – пристрелю.
– А… – задохнулась баба.
– Не бойся. Ты мне не нужна, мне надо знать, куда отправилась твоя дочь…
Каким-то шестым чувством, которое чудесно пробуждается под угрозой гибели, Евдокия поняла – лучше не врать. Ну и не стала.
– Савватей ее в город увез.
– Зачем?
– Внук у него. Сказал – родные умерши, пригляд надобен…
– И никого лучше деревенской проститутки не нашлось?
За дочь Евдокия обиделась, револьвер там али что…
– Что б ты понимал…
– А ты объясни, – шепнула темнота. – Так, чтоб мне понятно было.
– Кто ж из баб так лесничиху-то обидит? А Ксюха, считай, отрезанный ломоть, соли, не соли, горьше не будет. Уже наплакалась… на то и Марфа не обидится. Она хоть баба крепкая, а не дура…
Яна поняла. Кивнула, забыв, что ее в темноте не видят. Деревня же!
Все связаны, где родством, где выгодой, где еще какими отношениями. И помочь Савватею с его внуком невесть от какой бабы – значит сильно оскорбить его жену. И детей, естественно…
Кому ж охота нарываться? Кому надо свою семью подставлять? Ведь обидится лесничиха наверняка, а деревенская обида, равно как и деревенская память, – крепкая. Спустя пятьдесят лет тебе пакость припомнят! Внукам твоим потычут! Правнукам достанется нахлебаться!
А вот деревенская потаскуха семью не подставит – куда ж еще? И так ясно, что мать от нее горючими слезами плачет…
– Куда поедут – не сказали?
– Не знаю я. Савва говорил, Синедольск. А там уж…
– Адрес не называл?
– Нет. Может, и жена его не знает, не стал бы он такое говорить…
– А кому мог бы сказать?
– Не знаю я… Творец ведает, не знаю!
– Внук при нем был?
– Да…
– Видела ты его?
– Да.
– Опиши?
– Мальчишка, лет пять, может, шесть, некрупный такой, Гошкой Савватей его звал.
Оружие убралось от виска. У Яны едва рука не дрогнула… Гошка! Ее сынок! Живой!
Да она весь Синедольск по щепочке переворочает, но мальчика найдет!
Яна отвела руку – и ловко стукнула женщину по голове. Так, чтобы оглушить ненадолго.
Получилось.
Вообще, это дело опасное, можно не рассчитать и угробить человека, но Яна справилась. И быстро навязала пару узлов на веревке.
Сильно связывать не стала, как раз, чтобы время до утра выиграть. А очухается баба, да и начнет вертеться, узлы и распустятся рано или поздно. Выберется. А то и кто другой выпустит.
Яна вышла из небольшого домика на снег. Посмотрела на луну, потянулась…
– Тора?
Потап ждал решения, и Яна его сначала огорчила.
– Что ж, дружище, придется нам с тобой расставаться. Тебе – в Матвеевку, мне – в Синедольск.
– В город? Тора, возьмите меня с собой!
Яна аж рот открыла.
Здрасте-нате, рояль из-под кровати!
– Куда взять?
– В Синедольск! Тора, не бросайте?
Яна покачала головой, направляясь к околице деревни через огороды.
– А на кой ты мне там сдался?
– Тора, так сейчас ведь пригодился? И там пригожусь…
В словах мальчишки была определенная правда. Но…
– Родные что скажут?
– Нет у меня родных, тора.
– Чего?
– Батька два года тому как помер, мамка – той зимой. А Петр – это дядька мой. Сами видите, родного сына он с вами не послал…
Яна видела.
И не послал, и одежда на мальчишке – она обратила на это внимание – вроде бы и добротная, но где дырка, где штопка, где еще чего… явно не так уж о парне заботятся. И отправлять его назад… что-то он и сам не рвется.
С другой стороны – тащить за собой, в неизвестность, пацана?
Мало ей родного сына, мало ей Нини… мало?! Да?!
Судя по всему – мало.
Яна рассуждала достаточно цинично. Мало ли что, мало ли кто… два человека надежнее, чем один. Случись с ней что – парень Гошку дотащит до Нини… наверное.
Наверняка дотащит.
Сам сирота, должен понимать… ладно, поговорим с ним откровенно, посмотрим, что он скажет.