Красная зима

Хочешь?! Хочу!

Но – цена?

Известная крестьянская практичность тут же заставила Евдокию поднять брови.

– Почто такие милости?

– То… – Савватей опустил голову. Здесь и сейчас врать он мог невозбранно, потому как ни Евдокия, ни ее дети, ни дочь никогда Гошку не видели. Гоняли Ксюху от господского дома, что таракана тапкой. – Грешен я, Дуня…

В принципе, он и не врал. История была абсолютно правдивой.

Загулял, нажил ребенка. Чем мог – помогал, но много ли он мог? А тут Освобождение…

Мать у мальчишки умерла, отец далеко, другой родни не осталось. Зато дом есть в городе… ежели Ксюха захочет, можно туда переселиться.

Условия?

Чтобы малец был накормлен, напоен, одет и обут. Пригляд, короче. А денег Савва даст. Остались от материнской родни…

Даже и не соврал. Просто не все сказал.

Евдокия думала недолго.

– Боюсь я, Саввушка. Ксюха – дурная девка, сорвется, вразнос пойдет…

– Здесь я внука оставить не смогу, сама понимаешь… а туда наезжать буду. Выбора у меня нет… потом, может, кого другого пригляжу. А сейчас хоть бы так досмотреть…

Евдокия задумчиво смотрела в окно.

– Не знаю, Савватей. Чует мое сердце, Ксюха в беду встрянет. Что здесь, что там…

Савватей пожал плечами. Он отлично понимал, что это не выход. Но выхода-то и не было! Вообще…

Если б Ирина Ивановна… или Наденька… если б они остались живы… Савва задавил острый приступ тоски. Так вот и бывает, жил не тужил, а сейчас… сам не понимал, как важна для него тора Надежда. С ее вечной улыбкой, хлопотами по хозяйству, ее добротой… да за что ее-то?!

Сволочи!!!

Ладно б Алексеева, того и можно, и нужно! Сам бы стрельнул! А Надю?!

– Где сейчас твоя-то?

– К утру будет, – отвела глаза Евдокия.

Признаваться, что она о дочери ничего толком не знает, ни где та шляется, ни с кем… Савва понял. И кивнул.

Подождем.

А что ему еще до утра делать? Дома сидеть? Так дома-то и не лучше! Дома все будет наводить на мысли… не уберег! Не спас!

Евдокия прищурилась. С подколкой, как испокон века заведено.

– Не боишься, Савватей?

– Чего бояться-то?

– Что нехорошее о тебе подумают. Жена приревнует…

Савва от души рассмеялся.

– Дуняша, коли жена меня после стольких лет заревнует – не зря я ее выбрал!

– Жаль, ты не меня выбрал.

– Так отказа боялся…

Уютно было чаевничать у горящей лучины, перебрасываться шутками, сплетничать о деревенских делах. И Савватей сейчас ни о чем не думал. Старался не думать…





* * *



Аксинью они дождались только под утро.

Вошла, косой тряхнула… на шее синяк, в волосах солома, взгляд шальной, губы припухли… Савва подумал, что своей бы дочери всыпал за такое что вдоль, что поперек. Но то своей. А Ксюха все ж девка неплохая.

Гулящая, но по-своему честная. Не подлая.

– Мамка, ты что? Дядька Савватей, что случилось?

И не дура.

Ни на секунду не подумала, будто он по телесной надобности. И не в том дело, что они за столом сидят, – плоть побаловать несложно. Сотня мелочей есть, по которым сразу скажешь, кто и с кем… только внимательнее надо быть.

Нет, Ксюха не дура, и это хорошо.

– У меня к тебе дело, Аксинья. Не к твоей матери.

– Да?

Глаза удивленные. Оно и понятно…

Полчаса у Савватея ушло, чтобы повторить, что он Евдокии рассказывал. Аксинья думала недолго.

– Я согласная. Дядько Савватей, а сколько жить-то там?

– Покамест родичи мальца не найдутся. Может, и год. Али два…

– Согласна!

Савватей и не сомневался.

– Тогда отоспись да вещи собирай. Как стемнеет, повезу вас в город.

– По темноте?

Савватей кивнул. И отправился домой. Ему еще предстоял тяжелый разговор с женой.





* * *


Поздно ночью по дороге трусила крестьянская лошадка. Спала Аксинья, закопавшись в сено. Спал Гошка. Савватей держал вожжи…

Жена была сильно против…

И дети…

А только все одно выбора у него не было. Дома мальца оставить – всех подставить. Эх, Наденька… что ж так жизнь-то нескладно обернулась?





Глава 6. В небе себя разъяв, стать на земле собой





Русина, предгорья Ферейских гор


Большой отряд горцев двигался совершенно неслышно.

И незаметно. Привыкшие скрадывать добычу, знающие свою землю… им казалось, они невидимы в ночной темноте.

Дело было простое.

Вот лагерь. Там всего-то человек пятьдесят русинцев! Чего им тут понадобилось? Да кто ж их знает! Точно – грабить пришли!

Вот фереи собирались захватить их и расспросить.