Красная зима

Сладости!

Своими руками сделанные, и коробочки делали сами, и укладывала их сама хозяйка… ну, от коробочек пришлось отступить, но тут выручил Роман.

Он знал мастера, который работал с берестой, так что… берестяные туесочки на заказ, по нужному размеру, были просто великолепны. А Анна попросила нарисовать у них на крышках солнышко.

Оно и получилось, такое ласковое, улыбающееся, что рука тянулась погладить. Красота, если кто понимает! В чистом виде красота…

А уж когда Анна все-таки сделала на пробу несколько коробочек…

Роман вмешался первым и решительно выговорил себе три штуки. Жене, дочке, маме… определенно! Ну и мужчины тоже кушать будут! Но такое…

Маленькие яблочки в карамели.

Апельсиновые и лимонные цукаты, домашний мармелад и пастила, залитые кремом фрукты, корзиночки с ягодой, каким-то чудом сохраненной от морозов…

После «пробного» ужина Борис Викторович махнул рукой на траты и решил не ограничивать кулинарок. Только честно предупредил рассчитывать на два десятка человек.

Анна рассчитывала на три десятка. Так, на всякий случай. И запасные подарки тоже делала.

Мало ли что?

Мало ли кто?

Открыточки – крохотные, почти невесомые, тоже были произведениями искусства. Кира нашла мастерскую и заказала им несколько десятков открыток. В старинном стиле.

Анна пообещала их надписать, если что. Почерк у нее был каллиграфический. Обучили.

С подарками определились. С развлечениями?

Тоже.

Анна диктовала, Кира печатала, потом хохотала, потом опять печатала…

– Аня, откуда?!

– А что такого?!

– Все ошалеют! Точняк! Мы всех порвем!

Анна сморщила нос.

– Ну уж – нет! Пусть сами рвутся! Кстати, насчет одежды…

– Да?

– Ты воспримешь мои советы как посягательство на свою свободу?

Кира подумала пару минут. А потом фыркнула.

– Однозначно. Но послушаюсь.

– Мы должны быть одеты в одном стиле. Чтобы получилось красиво.

– И будем!

– Чего будете? – в дверь просунулся нос Гошки. – Мам, там яблоки привезли.

– Спасибо, солнышко! Иду!

Анна подскочила и улыбнулась Кире.

– Допечатаешь? Я сейчас проверю яблоки, а то ведь… и пастила, и желе, и крем…

– Конечно! Сейчас распечатаю и спущусь!

Анна вылетела за дверь вихрем. А Кира довольно улыбнулась.

Правда, порвать их всех! Пусть в Новый год папа увидит, насколько Аня лучше этой подлизки! Пусть поймет!

А если еще и предложение ей сделает…

И почему эти взрослые такие глупые? Счастья своего не понимают!


Ну ничего! Подскажем! Гошка тоже не против быть ее бро! А там, где в ход идет тяжелая детская артиллерия…

Враг, сдавайся сам! Быстрее будет!





Свободные герцогства


Жом Ураган шел по улице и невольно сравнивал.

Тишина, чистота, снежок убран, лед песочком присыпан… как это отличается от Звенигорода в частности и от Русины в целом…

У них сейчас…

Нет, не бардак.

Но – тяжко. Все иначе, все серое, тусклое, все… словно сравнивать домашнюю собачку, которая лежит на пуховой подушке и только лапку подает, – и матерущего дворового пса.

Понятно, что последний и сильнее, и полезнее, и вообще – собака. Дамских болонок жом Ураган не переваривал – гадость! Ладно… раскроем страшную тайну.

Болонки жома тоже не переваривали, подскакивали, заливались истошным лаем и пытались уменьшить количество героя Освобождения. На одну лодыжку.

Не получается? Ну хоть пару пальцев откусить!

А в нежном возрасте четырех лет, кстати, жом с трудом отбился от левретки маминой подруги. Еще и в углу простоял за то, что треснул гадкую псину «Чистописанием» по носу.

А чего она ему штаны порвала? По справедливости, надо было ее во второй угол поставить, ан нет! Пострадал только мальчик. И за штаны, и за книгу, и в принципе… после такого взбунтуешься! И мелких собак разлюбишь на всю оставшуюся жизнь.

Почему-то так получалось именно с декоративными собачками. Большие звери жома любили, да и он к ним был неравнодушен. Вот как к этому псу…

Жом проводил взглядом здоровенную дворнягу, чинно идущую рядом с женщиной. Лица женщины, правда, не увидел. Да и ладно…

Нужны ему те бабы триста лет… главное – что?

Зерно!

Несколько эшелонов с зерном, которое перевезли на склады. Склады пришлось тоже арендовать, ну так что поделать? Тигриных денег хватило впритык, Ураган плюнул и добавил свои. Ну… что удалось собрать. Да, не все сдал с последней реквизиции, грешен. Но – не пойман.

Пламенный не обеднеет!

После беседы с Тигром как-то грустно было рыцарю Освобождения. Тоскливо… Хелла б тебя полюбила, кошка полосатая! Кот!

Растревожил душу, разнервировал, задуматься заставил – и не о хорошем. Они хотели как лучше! И будет как лучше, обязательно будет. А как у этих получилось?

И без Освобождения?

Ничего, они справятся! У них еще и получше будет, потому что все будут свободны! И дома построим, и деревья посадим, и людей вырастим… скоро уже домой, дня через два. А там работы небось накопилось…

Тигру надо телеграмму дать, все куплено, если что.

Задумавшись, жом Ураган слишком сильно понадеялся на дворников. А сии кадры, увы, запивают одинаково, что в Герцогствах, что в Русине.

Нога поехала на скрытой снегом заледенелой полоске, которую раскатали дети.

Жом взмахнул руками – и шлепнулся на спину, неудачно приложившись левой ногой о поребрик. Что-то хрустнуло.

Боль была такой, что мужчина попросту отключился. И не видел, как засуетились вокруг него люди, как перетянули ему ногу жгутом…

Открытый перелом – гадость редкостная. И выглядит ужасно, и кровь при этом, бывает, потоками льется, и довезти могут не успеть, а уж грязи-то в рану попадет…

Хорошо хоть жом Ураган был не один, а с двумя доверенными. Так что его и подняли, и пролетку поймали – и рванули в ближайшую больницу.





* * *


– Ида, а что у вас со Стасом?

Зинаида улыбнулась и пожала плечами.