Красавица

Чуть только за окном поутихло, отец объявил:

– Время подарков! Начнем, конечно, с тебя, Мора.

Он сдержанно улыбнулся. Мать порозовела, теребя край скатерти. Мора переводила изумленный взгляд с отца на маму и обратно. Они что-то ей приготовили. Что-то особенное, что-то очень важное.

Праздник урожая не только отмечал наступление нового оборота – для удобства было принято, что в этот день каждый житель острова отсчитывал свой собственный, личный новый оборот жизни. У Моры же сегодня был и вовсе двойной праздник: ей исполнялось семнадцать. А это означало, что в этот оборот ей уже можно – официально! – сделать операцию. Но если другие, из-за ровных черт походя друг на друга как две капли воды, копили на операции ради того, чтобы хоть немного выделиться – впрыснуть под кожу цветной пигмент, сделать на носу горбинку или чешуйки на скулах, – то Море все эти особенности были нисколько не нужны. Она хотела стать как все. Хотела стать обыкновенной, среднестатистически красивой – каким на острове рождался каждый. Никто особенно не задумывался над тем, почему так происходит, а асимметрия или необычность черт встречались невероятно редко. Настолько редко, что случаи рождения некрасивых детей за всю историю острова можно было пересчитать по пальцам. И когда появлялся странный, «испорченный» ребенок, это событие тотчас обрастало безумными легендами.

Поговаривали, что «испорченным» не место на острове: в один прекрасный день они бесследно пропадали, а в их личных файлах в графе «причина смерти» значился прочерк. Правда, все они жили задолго до рождения Моры, и их исчезновения казались ей не более чем пустыми слухами, раздутыми за давностью лет. Мора была уверена, что люди просто терпеть не могут тех, кто отличается, – вот и сочиняют о них невесть что или даже подчищают о них память.

Ей отличаться не хотелось, и родители знали об этом прекрасно. Сколько раз она заговаривала об операции… Она Море нужнее, чем всем островитянам, вместе взятым, – ей ведь не для интереса, не для развлечения или украшения, Море просто нужно стать нормальной: ходить по улицам, не пугая одним своим видом. А родители – ну конечно, теперь все сходится! – очень долго откладывали деньги.

– Милая моя дочь, – торжественно начал отец. – В этот важный оборот боги послали нам для тебя особую возможность.

Он переглянулся с матерью, и Мора перестала дышать. Ну точно. Вот оно. Так и есть, она была права.

– Если честно, мы и подумать не могли, что все так случится, – мягко подхватила мама. – Что это вообще возможно.

Зикка фыркнула: вторые роли ей не нравились. Мора едва сдерживала улыбку. Еще бы! Такая операция стоит много, много оборотов работы…

– Мы понимаем, что все это очень необычно и даже непросто, – продолжил отец. – Но это первый шаг. Твой счастливый билет. А использовать его ты должна сама.

Счастливый билет! Да, именно он ей и нужен…

– Брат Теус говорит, что на Втором кольце тебе не место, – прошептала мать.

Мора быстро сморгнула. Брат Теус? Тот самый служитель, о проповедях которого мама с таким восторгом рассказывает по воскресеньям? Не место на Втором кольце?..

– Это особый подарок, – продолжил отец. – Такой достается далеко не каждому, и чтобы извлечь из него пользу, тебе придется потрудиться. Но он того стоит.

Отец сделал долгую паузу. Мора глядела на него в откровенном испуге. За головой Зикки в окне полыхали цветные пятна.

– Вот.

Отец протянул наконец конверт. Подарок был не толще ногтя, размером не больше ладони и казался почти невесомым. Мора разорвала бумагу, и на стол выскользнула сверкающая пластинка арканита, испещренная отверстиями. Мора подцепила ее и перевернула. На карте переливалась выведенная краской единичка.

– Первое кольцо? – Мора вздрогнула и перевела взгляд на отца. – Это карта доступа на Первое кольцо?..

Переходить через заслоны с кольца на кольцо можно было только сверху вниз, и с родного Второго ее пропустили бы разве что на Третье. Хотя под остров, где из-за недостатка места дома лепились к островной скале осиными гнездами, а люди передвигались по подвесным мосткам, в здравом уме не совался никто. И не потому, что оттуда было легче всего ненароком сорваться в Бездну, а потому, что жители Третьего завидовали чужакам с благополучного верха черной завистью.

Море казалось, что именно поэтому мобус и не давал ей голограмм Первого: незачем ей завидовать. Но сплетни все равно просачивались, и Мора слышала о Первом немало. О том, например, что оно совсем не напоминает гигантскую лестницу, опоясывающую остров. Первое, вероятно, как и Третье, только называется кольцом, а на самом деле напоминает просто круг.

А еще, слышала Мора, наверху есть небесные сады, которые одновременно цветут и плодоносят весь теплый сезон, питаясь светилом и дождями. Она гадала, какие там, наверное, прекрасные разливаются ароматы – Второе кольцо нередко задыхалось от чада, который поднимался с Третьего, но наверху, воображала она, все совсем не так.

И теперь… она сможет подняться и увидеть Первое кольцо своими глазами. Но как к родителям попала такая карта?

– Это только половина подарка, – добавила мама со смущенной улыбкой.

Зикка заерзала – слишком уж много чести младшей сестренке, – но Мора не шевельнулась. Да, совершеннолетие – праздник особенный. Но карта доступа не операция, ее не купишь даже за огромные деньги.

– С завтрашнего дня ты имеешь право на профессиональную подготовку, – напомнил отец.

Мора нахмурилась. Она окончила школьный курс у мобуса и теперь могла или работать, или продолжить обучение, но о последнем отец не заговаривал. Образование стоило денег, а у семьи едва хватило на цифровой модуль для мобуса.

Отец сделал паузу, очень внимательно рассматривая младшую дочь, а потом объявил:

– Тебя зачислили в университет на Первом кольце.

Мора выпрямилась, откинув прядь с лица. Зикка вздрогнула и отвела глаза, будто обожглась взглядом. Отец же смотрел на Мору стойко, но она видела: веко у него задергалось. Ему тоже было трудно видеть младшую дочь.

– Это шанс на миллион. Ты идешь не в училище, не в подмастерья, не в помощники на фабрике здесь, на Втором. Ты идешь в университет на Первом. Понимаешь? Вот эта карточка, – отец ткнул пальцем в карту доступа, – твой пропуск в большой мир. Ты сможешь остаться на Первом. Найдешь там работу. Понимаешь?..

Мора повела плечом. Она пока ничего не понимала. Так не бывает. Все это звучит слишком хорошо – и не только хорошо, но еще и ужасно тревожно.

– Сколько это стоило?

– О деньгах мы в доме не говорим, – отрезал отец.

Значит, много. Очень много. Очное обучение и без того стоит немало денег, а уж в университете на Первом оно несусветно дорогое.

– Но я же со Второго! Как меня туда приняли?..

– Брат Теус… посоветовал подать прошение. И храм это прошение поддержал, – тихо отозвалась мать.


Мора перевела взгляд на маму. Та смотрела перед собой, теребя открахмаленную к Празднику урожая скатерть. Она обожала проповеди брата Теуса, а вот Мора терпеть не могла его лощеное, будто воском натертое лицо с извечно довольной миной. Ей казалось, что ложь у него не только в проповедях, но и в каждой елейной улыбочке.

– Так это какая-то благотворительность? – не поняла Мора. – Они берут меня из-за того… из-за того, что со мной?

– Брат Теус сказал, что такие, как ты, не рождались уже много сотен оборотов. Ты особенная… – пролепетала мама.

Мора вспыхнула. Интересно, брат Теус употребил слово «уродка»? А может, ее хотят отправить вовсе не в университет, а в лабораторию? Изучить, что за сбой дала природа, породив такую дурацкую ошибку?

– Когда мы подали прошение, – тихо продолжила мать, – тебя захотели принять сразу в трех местах. В двух академиях и в университете Его Святейшества Коддо. Мы выбрали лучшее. Выбрали. Понимаешь? Там прекрасные условия. Каждому студенту выделяют отдельную комнату… Устроишься с комфортом.

– Значит, вы выбрали университет.

– Именно так, – кивнул отец.

– А брат Теус нам помог, – тихонько добавила мать.

– То есть за меня поручились сектанты…

– Мора! – воскликнул отец. – Храм никакая не секта, и ты обязана уважать его, веришь ты в богов или нет.

Она слабо улыбнулась. Если храм посодействовал ее чудесному переводу со Второго кольца на Первое – чего при обычных обстоятельствах не случается, – значит, жрецы от нее явно чего-то хотят. Но она даже не ходит в храм! Только мама там бывает, даже отец не успевает после своей фабрики. И брата Теуса Мора видела лишь несколько раз – смотрела, как он разглагольствует со своей кафедры о великих, которые приходят к нему во сне…

– Они что-то попросили взамен, да?

Мама подняла с блюда белый апельсин и принялась торопливо его очищать.

– С чего ты взяла? Им нечего просить. Как раз наоборот: они выделили щедрую часть пожертвований…

– О деньгах мы не говорим! – громко напомнил отец.

Мама осеклась.

– Храм нам помог. Взамен ты должна просто молиться…

Мора едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, но отец, который не отличался особой набожностью, смотрел сейчас на дочь серьезно.

– Мобус, выведи договор о переводе и приказ о зачислении, – попросил он.

Прямо над столом в воздухе вспыхнула и закрутилась голографическая стопка бумаг.

– Смотри, если не веришь. Ты прошла по программе обмена талантами, ее поддерживает храм. У тебя приличные баллы, Мора.

Та нахмурилась и принялась перебирать голограммы листков. В официальных документах она ничего не понимала.

– Значит, все уже решено?

Мора с бессилием глянула на родителей.

Мобус под потолком что-то тихонько бормотал – то ли передразнивал, то ли болтал сам с собой. Скупо обставленную комнатушку осветило всполохом, и безупречные лица матери, отца и сестры окрасились алым.

– Тебя приняли. Сегодня ты скажешь нам с мамой «спасибо» и подпишешь эти документы, а завтра отправишься на Первое кольцо. Через какие-нибудь десять оборотов ты, возможно, войдешь в Квартум и будешь жить не просто на Первом, а на самой Оси. Ты понимаешь, что это значит? Выше Оси – только боги.

Голос у отца вдруг стал тихим и жестким, как наждачная бумага. Такого тона Мора боялась больше всего.

– Ты думаешь, что я смогу попасть в Квартум? Я?.. С моим… с моим лицом?

Когда Зикка говорила про Ось, она, конечно, просто ерничала. Но отец рассуждал не просто об Оси – о месте в Квартуме. К тому же в сенате почти бессменно заседает всего четыре человека, и они же имеют абсолютную власть над всем, что происходит на всех трех кольцах. Каковы шансы попасть в Квартум у Моры?

Веко у отца все еще слабо подергивалось, но смотрел он ничуть не мягче.

– Забудь ты об этом своем лице! Когда окончишь университет, сможешь делать что хочешь. И операций себе наделаешь сколько влезет.

Но ей не нужно «сколько влезет». Как она окончит университет на Первом кольце, если даже на Втором за порог семейного отсека выйти боится?..

Мора опустила взгляд. Имбирь в ее бокале шипел, пузырьки золотились. Путевка в новую жизнь на Первом кольце – подарок за пределом всяких ее желаний. Какой дурак откажется туда переехать? Операция сделала бы жизнь Моры простой и понятной, но карта доступа на Первое кольцо даст куда больше. Только вот, прежде чем подавать прошение, родители могли бы поделиться планами с самой Морой. Ведь речь о ее будущем, а с сегодняшнего дня она совершеннолетняя и имеет право распоряжаться собой как захочет.

Мобус поскрипывал под потолком, будто качал невидимой головой.

– Мора, пойми, – тихо, но настойчиво заговорила мама. – Если ты поедешь, то сможешь выбрать себе будущее по вкусу. И твое лицо этому не помешает. Главное – ты сама. То, что у тебя внутри. Твоя смелость, твоя сила.

– Смелость? – Мора фыркнула. – Откуда у меня смелость? Где я возьму силу?

Мама закусила губу и легонько качнула головой. Конечно, она сказала это просто так. Все говорят такие вещи в напутствие, а обманываться иногда бывает полезно.

Мора быстро опрокинула имбирь в рот, закашлялась от острых пузырьков и встала.