Красавчик

Рука дрожит, когда я делаю быстрый глоток.

— Мне тоже жаль.

Парень ничего не говорит, но целует меня в макушку.

— Мне предложили работу в Нью-Йорке.

Финн замирает, держа стакан на полпути ко рту, а затем делает большой глоток.

— Должно быть, это здорово, — говорит он, переведя дыхание. — Если предложение послужило причиной такому взгляду.

Я изучаю ободок бокала, прежде чем сделать еще глоток коктейля.

— Расскажи мне о работе, Чесс.

Он слушает, как я излагаю подробности, пока мы продвигаемся к французским окнам, ведущим на террасу. Мы находим темный уголок снаружи, и Финн прислоняется к стене дома.

— Звучит как отличная возможность, — говорит он, не выдавая эмоций. — Как долго тебя не будет?

Я сжимаю узкий бокал.

— Месяц или два, если все будет хорошо.

Он кивает, глядя на свои ботинки. Когда парень поднимает голову, его глаза блестят в лунном свете.

— Ты действительно этого хочешь?

Он тщательно контролирует свой голос. Это давит на меня, как тиски.

— Когда Джеймс впервые рассказал мне, ответ был «да». Но… — я беспомощно вскидываю руки. — Я не хочу оставлять тебя.

Финн одаривает меня легкой улыбкой, которая не достигает глаз.

— Я никуда не денусь.

Хотела бы я верить. Расставаться сейчас кажется таким неправильным. Словно это погубит на корню весь прогресс в наших отношениях, когда они только начались.

— Когда уезжаешь? — спрашивает он.

— В ближайшие две недели.

Его лицо искажает гримаса, хотя парень явно пытается это скрыть.

— Я не смогу приехать к тебе, — говорит он. — Последние две игры сезона будут напряженными. И если мы выиграем, придется сосредоточиться на плей-офф.

Он говорит таким извиняющимся тоном, как будто это его вина, что я уезжаю. Грусть и непривычное чувство паники перекатываются в груди, поднимаясь к горлу. С той секунды, как подумала о том, чтобы взяться за эту работу, я знала, что он не сможет последовать за мной. Что-то в его глазах говорит мне, что он тоже это понимает.

— Ты попадешь в плей-офф, — говорю я. — И не хочу, чтобы было иначе.

Его улыбка кривая и кислая, и быстро исчезает.

— Я горжусь тобой, Честер.

Я не чувствую ничего, кроме потребности цепляться за него. Слабости, которой не хочу, она мне не нравится.

Разговор резко обрывается, когда Джейк забредает в наш укромный уголок.

— Мэнни. Купперпот. Почему вы двое прячетесь здесь? — он переводит взгляд между нами, отмечая дистанцию. — Я бы отнесся с пониманием, если бы ваши руки были друг на друге, но ни за что не позволю вам, ребята, отлынивать тут от общения с пафосными засранцами.

— Ты только что назвал меня Купперпот?

Джейк — сама невинность.

— Что? Я? Нет. О чем ты? — он цепляет мою руку себе под локоть. — А теперь пойдем со мной. Ребята хотят официальный вердикт, чей член самый большой.

Я смеюсь, а Финн отталкивается от стены и свирепо сверлит нас взглядом.

— Я надеру тебе задницу, Райдер.

— Сначала придется меня поймать, а мы оба знаем, что я намного быстрее.

Джейк ведет меня вперед, Финн следует за нами. И я не протестую. Это облегчение — оказаться в центре многолюдной, шумной вечеринки, где можно не думать.

Просто живи. Живи. Это я могу. Мне придется.




ФИНН

— Не знаю, как вы, ребята, но я в этом костюме выгляжу чертовски круто. — Вудсон проводит рукой по своему смокингу. — Сегодня вечером у меня точно будет секс.

Невозможно не любить старину Вудсона, фирменное сочетание оптимизма и детской непосредственности парня из Айовы. Я смеюсь, когда он, обнадежено ликуя, вскидывает брови.

— Ты ведь женат, не так ли? — спрашивает Норт с видом, ясно говорящем, что он скептически относится к тому, что Вудсону что-то обломится.

— «Цинизм — горький привкус, оседающий на языке и разрушающий аппетит», — нараспев произносит Вудсон.

Норт фыркает.

— Ты прочитал это в печеньке с предсказанием.

— Нет. — Вудсон ухмыляется. – Это было написано на автобусе.

— Без шансов.

— Верь во что хочешь, язва. А я собираюсь выследить свою жену и убедить ее уйти пораньше.

Мы с Нортом стонем, и я отмахиваюсь от Вудсона.

— Кто много болтает, тот мало делает.

— Дай угадаю, — говорит Вудсон. — Печеньки с предсказанием?

— Нет, простая истина от Финна Мэннуса.

Вудсон презрительно фыркает и отправляется на поиски своей женщины. Парень бредет через газон по направлению к дому, оставив нас с Нортом сидеть на низкой каменной стене, окаймляющей бассейн. Вдали я замечаю проблеск платья Чесс. Она разговаривает с Меган, нашим пиар-директором.

— Ставлю десять баксов, что завтра у нее будет болеть голова, — говорит Норт.

Я вздрагиваю, думая, что он говорит о Чесс, но потом понимаю, что он имеет в виду жену Вудсона.

— Ты и правда циник.

— Предпочитаю реалист. — Норт поворачивается ко мне. — А что насчет тебя, Мэнни? Готов засучить рукава и закончить этот сезон победами?

Теперь моя очередь фыркать.

— Это что, своего рода напутствие?

— Да, наверное. — Норт ставит локоть на колено и смотрит на меня. На какую-то безумную секунду я вижу его в образе «Мыслителя», который ожил, чтобы прочитать мне лекцию. Странно, но это видение не исчезает, когда Норт снова заговаривает. — Мы выиграли последние две игры и попали в плей-офф.

— Я прекрасно это знаю. — Мечтаю о подобном. Мне снятся кошмары об этом. Кто, черт возьми, в нашей команде этого не знает?

— Ты выглядишь рассеянным, вот и все.

Я смотрю на Норта. Он в ответ смотрит на меня.

— Я слышал ваш разговор с твоей девушкой.

Тру лицо рукой.

— Твою мать.

Он лишь пожимает плечами.

— Не стоит беседовать в общественных местах, если не хочешь, чтобы тебя подслушали.

Я размышляю, кто еще мог нас услышать. Перспективы не из приятных.

— Ты любопытный ублюдок, знаешь это?

— Ты мне нравишься, малыш.

— Малыш? Ты всего на пять лет старше.

Его улыбка едва уловима.

— Дело не в возрасте. Дело в опыте.