Красавчик

— Но, — продолжает Декс в своей сводящей с ума методичной манере, — думаю, она хочет порвать со мной.

— Что? — спрашиваем мы с Ролондо в унисон.

Декс смотрит совершенно пустым взглядом, ковыряя ноготь большого пальца.

— Она подавлена из-за всего этого дерьма, и вместо того, чтобы опереться на меня, ускользает. — Он неуклюже пытается пожать плечами. — Так что, думаю, в том, что они говорят, есть доля правды. Такая жизнь нелегка для наших близких. Никак нет.

Я откидываюсь на спинку стула, пока парни расспрашивают Декса о его девушке. Мои мысли возвращаются к Чесс. Мы всегда все обсуждаем. Наши отношения построены на общении, так было еще до того, как мы прикоснулись друг к другу. Чесс не спасует.

Да, но у неё были сомнения на твой счет. Даже сейчас она в шаге от помешательства. Сможет ли она жить с этим в течение долгого времени? Когда тебя часто не будет рядом. Будешь винить её? Кому такое надо?

Меня переполняет досада, я потираю грудь. Черт, и зачем я решил встретиться с парнями? Воистину, блаженство в неведении. Будущее — темное, мрачное место, и я больше не хочу в это ввязываться.

Норт бросает на меня понимающий взгляд.

— Все еще думаешь об этом, не так ли?

— Пошел ты, — отвечаю я без всякого энтузиазма. Знаю, что он заботится обо мне. Но немного ненавижу его в данный момент.

— Не слушай все это дерьмо, — тихо говорит Декс. — У меня есть друзья, у которых хорошие отношения и они счастливы.

— А ты счастлив? — не могу не спросить.

Он поглаживает бороду, явно раздумывая, как ответить, что не сулит ничего хорошего. Мы все замолкаем в ожидании.

— Я в пути, — наконец говорит он. — Я люблю эту женщину, она — моя радость. И это пугает до чертиков.

За столом воцаряется тишина, мы все обдумываем его слова. Норт слегка кивает, выглядя таким мрачным, что у меня начинается изжога.

— Счастлив ли я? — повторяет Декс. — Да. Настолько, насколько может быть счастлив такой простак как я. Спокоен ли ? Нет, пока нет. Но я работаю над этим.

— У меня депрессия, — объявляет Джейк, отодвигая тарелку. — Этот разговор меня угнетает.

— Не можем же мы все время обсуждать прохождение следующей части «Зельды», — говорю я, тоже отодвигая тарелку.

Джейк закатывает глаза, но потом смотрит на меня.

— Что ты собираешься делать?

— Я попросил ее остаться. Поэтому не могу взять слова обратно. — И. Не. Хочу. — Так что буду двигаться осторожно и надеяться на лучшее.

Иногда я действительно ненавижу, что умею так хорошо читать людей, потому что ребята явно считают мой план полной херней. Они достаточно любезны, чтобы не высказаться вслух, но ущерб уже нанесен. К тому времени как я возвращаюсь домой на такси и принимаю антацид, я отвратительном настроении и слегка пьян.





Глава 17




Чесс



Когда я возвращаюсь, Финна нет дома. И мне хочется посмеяться над собой, потому что я ожидала застать его тут. После своего брюзжания о независимости и ограничениях, связанных с совместным проживанием, я ненавижу приходить в пустой дом. О, карма, ты та еще сучка.



Нахожу записку на кухонном столе.

Ушел ужинать к Ролондо. Не хотел писать смс и отвлекать тебя от общения с другом.

Видишь? Даю тебе пространство. ;-)

-Ф



Ниже на листке он нарисовал улыбающуюся фигурку в короне, с футбольным мячом в руках и... я наклоняюсь ближе, вглядываясь в рисунок в тусклом свете, а затем громко смеюсь.

— Плохой, плохой мальчик.


Схематичная фигурка Финна также оснащена огромным пенисом в виде палочки. И она явно счастлива.

Широко улыбаясь, прижимаю записку к сердцу в приступе абсолютного счастья, а затем прикрепляю к стальной дверце холодильника с помощью магнита в виде геральдической лилии. Веселый малый Кинг Финн теперь будет править кухней.

Записка частично прогнала мою печаль, но не совсем. В квартире слишком тихо, гудение холодильника лишь подчеркивает этот факт. Я наливаю бокал красного вина и забираю с собой в комнату.

Переодевшись в пижаму, с беспокойством смотрю на кровать. Комната Финна в конце коридора, в дальней части апартаментов. Я знаю это. Конечно, знаю. Но на самом деле никогда там не была. Это подобно грани, которую я не осмеливалась переступить, словно этот шаг сделал бы соблазн реальнее.

Прихватив бокал с вином, направляюсь в комнату Финна. Это нелепо, но сердцебиение учащается, словно я вторгаюсь на чужую территорию. В комнате темно, ее освещает только свет, проникающий через массивные арочные окна, выходящие на реку и Джексон-сквер.

Крадучись, словно вор, пересекаю просторное помещение и включаю ночник. Как и в моей комнате, здесь есть камин, но само пространство в два раза больше и выкрашено в насыщенный темно-красный цвет. На мой вкус слишком темный, но он создает ощущение уюта, словно находишься в коконе. У одной из стен расположена кровать размера king-size из состаренного дерева и с обивкой из натурального льна, а напротив неё мягкая кушетка.

Телевизор прикреплен на кронштейн над камином, и я прямо вижу, как Финн выдвигает его и разворачивает экраном к кровати, чтобы лежа смотреть любимые спортивные передачи.

Сейчас мне кажется странным, что я никогда не заглядывала у нему. Он, конечно, достаточно часто наведывался в мою комнату, чтобы посмотреть, чем я занята. Хотя у меня всегда создавалось впечатление, что он слегка разочарован, не застав меня голой. Поросёнок.

Включив второй ночник, рассматриваю картины на стенах. Их не очень много, несколько абстракций над кушеткой, огромное черно-белое абстрактное полотно с брызгами золотой краски на стене над кроватью, и рядом большая фотография раме, с изображением скалы Хейстек (Хейстек Рок (Haystack Rock Beach) или Скала «Стог сена» – красочная достопримечательность Орегона вблизи Кэннон Бич, место паломничества многочисленных туристов, а также место съемок упомянутого фильма 1989 года Goonies (“Балбесы»). ) в Орегоне. Фрагмент пейзажа, который, с легким потрясением осознаю я, был показан в фильме «Балбесы».

Я глазею на фотографию и меня пробирает дрожь. Из всех возможных фотографий природы, у него именно эта. Белая рама слегка покрыта пылью, значит она не новая. Она здесь уже давно, на том самом месте, где Финн может любоваться ей, лежа в постели.

Я отворачиваюсь и решаю наведаться в его ванную.

— Господи.

Настоящий дворец. Всё отделано белым мрамором, огромная ванна, рассчитанная на двух человек и стеклянная душевая кабина, вместившая бы троих. Туалет расположен в отдельной комнате, и в голове проносятся шуточки про трон, пока я закрываю дверь.

Над ванной висит стеклянная люстра в форме парусника, немного неожиданная прихоть, но мне нравится.

Среди всего этого великолепия он бросил расческу на столешнице рядом с тремя различными тюбиками мужских средств для волос, зубная паста лежит открытой у раковины. Я здесь не для того, чтобы наводить порядок, но борюсь с желанием закрыть её и положить на место рядом с зубной щеткой.

Шкаф так же впечатляет. Темно-серые стены, белые деревянные панели. Ряды темных костюмов, начищенных кожаных туфель, и целая стена, отведенная для спортивной обуви. Множество ящиков, забитых повседневной одеждой. Секция, посвященная спортивной одежде и экипировке. Здесь пахнет им, я улавливаю легкий аромат одеколона, которым он иногда пользуется. Пространство огромное, но Финн занимает только половину.

Другая половина может быть твоей. Только посмотри на эти пустые полки и одинокие вешалки, ждущие, когда на них повесят одежду.

Делаю глоток вина, а затем разворачиваюсь и ухожу. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в своей маленькой комнате. Мне здесь нравится. Она комфортная, с собственной ванной, и, хотя почти идеальна, но достаточно мала, чтобы затеряться в огромном доме.

Апартаменты же Финна больше похожи на сон. Огромные и дерзкие, они кричат о его принадлежности к высшему эшелону богатства и привилегированности. Постельное белье из натурального льна, кашемировые одеяла. Я не могу себе позволить даже накидку из кашемира. Я бросаю взгляд на кремовый плед в изножье своей кровати и фыркаю. Потому что это тоже кашемир, и он принадлежит Финну.

Я действительно схожу с ума из-за его богатства? Или это просто удобный предлог? Я размышляю о своем лучшем друге и Нью-Йорке. Джеймса больше не будет рядом. Мой советчик меня покинул.

Со вздохом плюхаюсь на кровать и закутываюсь в одеяло.

— Гребаная чудачка, болтающая сама с собой.

Я решаю игнорировать собственные мысли и усаживаюсь за книгу. Однако, чтение дается с трудом. Концентрация моего внимания почти нулевая, при этом чувство жалости к себе на высоте.

К тому моменту, как Финн наконец возвращается, я уже почти раскисла. Сердце слегка подпрыгивает, едва я слышу, как открывается и закрывается входная дверь. Он здесь. Он поймет. Обнимет, позволит выплакаться у него на плече, и скажет, что все будет хорошо.

Финн проходит мимо комнаты, даже не взглянув в мою сторону, хотя дверь открыта и горит свет. Я провожаю его взглядом, открыв рот.

На мгновение воцаряется тишина, слышен только звук его шагов. А затем начинаются вопли.

— Чесс? Чес-с-с! Честер! — он так орёт, что, боюсь, соседи вызовут полицию.

— Господи, — бормочу я, прежде чем отозваться. — Что?

Раздается топот, и его хмурая физиономия возникает в дверном проёме.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Он такой недовольный, что мне хочется рассмеяться.

— Э... готовлюсь ко сну?

Это явно его не успокаивает.

— Почему ты делаешь это здесь?

— Потому что, это моя комната.

Он кривит губы и раздувает ноздри, словно съел гнилой лимон.

— Это не твоя комната. Это комната для гостей. — Слова срываются с его губ, полные отвращения и негодования. Парень поднимает руку, указывая в конец коридора. — Твоя комната дальше.