Коварная ловушка
Часть 10 из 21 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я решила разобраться на месте, как выстроить диалог с преподавательницей английского языка, в конце концов, мне постоянно приходилось полагаться на импровизацию. В вестибюле студии дежурила вахтерша, полная женщина лет пятидесяти пяти, которая спросила меня, куда я направляюсь. Я сообщила, что в два часа дня у меня назначен индивидуальный урок английского языка у Натальи Черкасовой. Вахтерша попросила мои документы и, записав в журнал мои паспортные данные, пропустила через турникет.
– Поднимайтесь на четвертый этаж, аудитория четыреста тридцать семь, – проговорила женщина. – Ваш преподаватель уже на месте.
Я разыскала лестницу – лифта в здании почему-то не было, поэтому подниматься пришлось пешком. Я без проблем нашла нужную мне аудиторию, дверь в которую была прикрыта.
Постучавшись, я услышала лаконичное «войдите» и открыла дверь. Кабинет английского языка представлял собой небольшое помещение с расставленными в ряд партами, столом для преподавателя и шкафами с литературой на иностранном языке. Современная белая доска для записи слов маркерами располагалась у стены, недалеко от учительского стола. Я отметила, что у преподавателя на столе имеется современный компьютер, без которого уже не обходится образовательный процесс.
За компьютером работала молодая женщина лет двадцати шести – двадцати семи, которая сосредоточенно набирала на клавиатуре какой-то текст. Молодая дама была одета в строгий брючный костюм, ее короткие светлые волосы были пострижены под стильное «каре», на лице – скромный деловой макияж.
Наташа, а это, безусловно, была она, пользовалась очками, которые идеально вписывались в образ требовательного преподавателя. Я помнила фотографию, которую показывала мне Лиза, – на снимке бывшая подруга жены Ярослава казалась не такой чопорной и строгой, сейчас же Наташа выглядела настоящей деловой леди.
Когда я вошла, Черкасова сухо поздоровалась со мной и осведомилась:
– Вы на индивидуальный урок? Записывались у меня вчера, верно?
– Да, все так, – улыбнулась я ей. – Меня зовут Евгения, как я могу к вам обращаться?
– Наталья Евгеньевна, – лаконично представилась молодая особа. – Присаживайтесь за первую парту, вам потребуются тетрадь и ручка для записи информации и мобильный телефон с интернетом, чтобы пользоваться электронным учебником. У вас все есть?
– Да, – кивнула я, садясь на стул.
Черкасова что-то напечатала на своем компьютере, потом несколько раз щелкнула мышкой, вероятно сохраняя документ, и повернулась ко мне.
– Ладно, начнем, – объявила она. – Для начала скажите мне, для чего вы хотите выучить язык. Просто для себя или вам нужно по работе?
– Для работы, – сообщила я. – Мне вас рекомендовали как очень хорошего преподавателя. Может, знаете Лизу Демьянову? Точнее, она сейчас Демьянова, вышла замуж, ее девичья фамилия Терехина. – К счастью, я помнила фамилию матери Лизы – тетя Мила говорила мне, как зовут ее подругу Екатерину Михайловну, а память у меня замечательная и услышанную один раз информацию я запоминаю надолго.
Наталья нахмурила брови, словно вспоминая, о ком я говорю, потом спросила:
– Лиза Терехина? Но она у меня не училась, не понимаю, с какой стати ей вам меня рекомендовать…
– Мы общаемся с Лизой, и она рассказывала, что вы – блестящий преподаватель английского языка, – заявила я. – Она говорила, что вы постоянно совершенствуете свои знания, работаете переводчиком и занимаетесь самообразованием. Поэтому я и решила вас выбрать в качестве своего учителя, мне нужен профессионал.
– Понятно, – сухо ответила Черкасова.
На ее лице не отразилось никаких эмоций, и я пока не поняла, как женщина относится к своей подруге детства. Надо было что-то придумать, дабы разговорить Наталью, однако преподавательница явно не была настроена на посторонние беседы.
– Вы изучали английский язык в школе или в университете? – деловито спросила она.
Я кивнула.
– Хорошо… Давайте с вами начнем с простого текста. Прочитаете его, попробуете понять, о чем он, и ответите на мои вопросы. Посмотрим, как обстоят дела с вашим произношением и словарным запасом.
Она велела мне скачать на свой мобильный электронный учебник, после чего предложила прочитать первый текст.
Я быстро пробежала глазами несколько абзацев. Автор на английском языке рассуждал о дружбе и преданности, все слова и обороты были мне знакомы, несмотря на то что в тексте имелись сложные выражения.
Я поняла, что учебник специализированный и предназначается для углубленного изучения иностранного языка. И решила пойти на маленькую провокацию. Иногда это – самый быстрый и легкий путь заполучить требуемую информацию… или проверить человека.
– Сможете прочитать рассказ? – спросила Наталья.
Я кивнула.
– Тогда начинайте, – велела она. – Не торопитесь, будьте внимательны.
На блестящем английском языке я бегло прочла текст. Черкасова слушала меня, не делая замечаний, – я знала, что у меня прекрасное произношение и интонация, поэтому самый взыскательный критик не смог бы ни к чему придраться.
Когда я закончила, Наталья проговорила:
– Что ж, читаете вы очень хорошо, я бы сказала замечательно. Посмотрим, как обстоят дела с пониманием текста. Ответьте на мои вопросы…
Она задала первый вопрос на английском: «Как вы считаете, важна ли для человека дружба и почему вы так думаете?»
Я улыбнулась и ответила по-английски:
– Человек – существо социальное, и без общения он обходиться не может. Настоящих друзей много быть не может, и каждым истинным другом нужно дорожить. Очень жаль, что порой судьба разводит людей и когда-то близкие подруги или друзья прекращают общение. Обстоятельства бывают разные – кто-то занимается карьерой, кто-то семьей, но, как правило, в одиночестве люди становятся несчастными. Никакая работа не способна заменить настоящей дружбы, и, как бы ни был успешен человек, каких бы высот он ни достиг, пустоту в душе невозможно восполнить…
– Хорошо, достаточно, – прервала меня Наталья по-русски. – Евгения, скажите, что именно вы хотели бы улучшить в своих знаниях английского языка? Пока что я вижу, что с произношением у вас все хорошо, изъясняетесь вы свободно, времена не путаете. Конструкции знаете и успешно ими пользуетесь… Честно говоря, я не понимаю: почему вы решили заниматься английским?
Я испытующе посмотрела на молодую женщину, пытаясь понять, вызвали ли мои рассуждения у нее какие-либо эмоции.
Однако лицо Натальи было непроницаемо, и только в глазах я увидела едва заметный оттенок грусти. Может, мне и показалось, и я выдавала желаемое за действительное, но одно было ясно: Черкасова прекрасно видела, что учиться у нее мне нечему. И я взяла быка за рога.
– Честно говоря, я не за знаниями к вам пришла, – заявила я. – Помните, я вам говорила, что знаю вашу бывшую подругу Лизу Терехину? Так вот, я здесь из-за нее.
– Простите, конечно, но тут я ничем не могу вам помочь. – Взгляд Натальи стал жестким. – Вы записались на урок в мое рабочее время, тогда как я могла бы провести занятие для других учеников. Вы понимаете, что отнимаете мое время?
– Понимаю, – согласилась я. – Однако я вынуждена задать вам несколько вопросов. Не беспокойтесь, через полтора часа я уйду из аудитории и вы займетесь другими учениками. Много времени у вас не отниму, можете не беспокоиться.
– А с какой стати я должна отвечать на ваши вопросы? – вскинулась Наталья. – Если вы думаете, что, кроме преподавания, мне нечем заняться, то сильно ошибаетесь. Раз вы не намерены учиться иностранному языку, как я поняла, то будьте любезны, не занимайте мое время, иначе мне придется позвать охрану. Мне нужно работать.
– Хорошо, – кивнула я, сразу же насторожившись. А почему бы, собственно, Наталье не ответить на мои вопросы? Есть что скрывать? Значит, надо давить. – Вот только тогда вам придется разговаривать не со мной, а с сотрудниками полиции. В полицейском участке. Боюсь, в этом случае вы потратите гораздо больше времени, да и на вашей репутации это скажется не лучшим образом.
– Что? Вы мне угрожаете? – Я поняла, что женщина рассердилась. – Это с какой еще стати я должна разговаривать с полицией? Кто вы такая и в чем меня обвиняете? Без своего адвоката я беседовать с вами не намерена!
– Адвокат вам действительно потребуется, если вы откажетесь ответить на мои вопросы, – спокойно заявила я. – Выбирайте: либо разговор со мной сейчас, либо с сотрудниками правоохранительных органов. Дело серьезное, касается вашей бывшей подруги. Я могу сделать так, что ваша карьера будет вне опасности, но если вы предпочитаете официальный визит в полицейский участок – пожалуйста. Могу только предупредить вас, что о дальнейшей карьере вам, увы, придется забыть.
Наталья заколебалась, когда я заговорила о ее продвижении по службе.
Я понимала, что женщина на все готова ради работы, поэтому мне пришлось ее запугать подобным образом.
В конце концов Черкасова проговорила:
– Все равно я не понимаю, что вы от меня хотите. С Лизой Терехиной я уже давно не поддерживаю отношений, но раз полиция ею интересуется, могу предположить, она что-то натворила. Предъявите свое удостоверение, раз вы из правоохранительных органов.
– Пожалуйста. – Я протянула женщине липовый документ, согласно которому я являлась сотрудником полиции.
У меня имелось несколько удостоверений, которые могли пригодиться мне в ходе расследования, и одно из них я как раз показала Наталье. О своей настоящей профессии я решила не говорить – чем меньше людей знает о том, что я охраняю Лизу, тем лучше. В конце концов, Наталья была одной из подозреваемых, и, пока я не разберусь, что к чему, раскрывать карты не было смысла.
Женщина внимательно изучила удостоверение, потом вернула его мне.
– Спрашивайте, – сказала она. – Только вы помните, что обещали мне – никакой огласки. Я не могу рисковать своей карьерой.
– Будьте уверены, о нашем разговоре никто не узнает, – пообещала я женщине. – Для начала ответьте на вопрос: когда в последний раз вы общались с Лизой Терехиной?
– Да это было года три назад! – воскликнула Черкасова. – Что случилось с Лизой? Она хоть жива? Мы дружили с ней, когда еще детьми были, но потом прекратили общаться…
– Пока с ней ничего не случилось, – проговорила я. – Но может случиться. Наталья Евгеньевна, почему вы все-таки перестали поддерживать с Терехиной связь? Что между вами произошло? Вы поссорились? Отвечайте честно, я все равно узнаю, если вы солжете.
– Не ссорились мы, – покачала головой Наталья. – Ничего такого не произошло. Просто так часто бывает – в детстве не разлей вода, а потом – разные интересы, разные цели в жизни. Примерно так у нас с Лизой и произошло. Мне с ней не о чем общаться – она меня не поймет, а мне жалко тратить на это время. У нас с ней разные пути, разные приоритеты – вот и все.
– Вы знаете, что Лиза вышла замуж? – спросила я.
Черкасова пожала плечами.
– Раз вы сперва назвали фамилию Лизы – Демьянова, то логично предположить, что она замужем, – заметила она. – Повторю еще раз, я с Лизой не поддерживаю отношения, и мне совершенно неинтересна ее личная жизнь.
– Звучит так, будто вы с ней сильно поссорились, – заметила я. – Отзываетесь вы о бывшей подруге с неприязнью.
– Мы не ссорились, я уже говорила, – возразила Черкасова. – Просто мне непонятна жизнь Лизы. Была непонятна. Я не одобряю ее жизненной позиции, а она – моей. Я считаю, что человек должен работать и развиваться, а не сидеть в каком-то бесконечном болоте. У Лизы нет ни целей, ни амбиций, она не стремится чего-то достигнуть, она не занимается ничем полезным. Попросту – тратит свою жизнь впустую. Возможно, что-то изменилось за прошедшие годы, только я в этом сильно сомневаюсь. Лиза очень мягкотелая, у нее нет даже собственной точки зрения, поэтому она мне совсем неинтересна. Я не понимаю, как можно тратить свое время на пустые дела, которые не приносят никакой пользы. Сами подумайте: Лиза окончила филологический факультет, так почему она не нашла престижную работу? Ведь при желании можно было бы заниматься наукой, можно повышать свою квалификацию и преподавать в вузе, можно поступить в аспирантуру… Но Лиза ничего этого не сделала! Знаете, чем она занималась после получения диплома? Редактировала какие-то тексты за копейки! И для чего ей понадобилось тогда образование? Я этого не понимаю. Если неинтересна филология – так есть куча способов получить другое образование, с которым можно найти хорошую работу! Но нет, Лизу все устраивало, хотя я советовала ей бросить редактуру и в конце-то концов заняться нормальным делом. А Лиза, в свою очередь, не понимала, почему я так много работаю и не беру отпуск. Короче говоря, мы с ней – разные люди, нет ничего удивительного в том, что наша дружба закончилась.
– Наталья, скажите, у вас есть семья? – поинтересовалась я. – Насколько мне известно, официально вы не замужем. Быть может, вы живете в гражданском браке?
– Это личный вопрос, – нахмурилась Черкасова. – Ладно, если нужно, отвечу. Семья и дети меня не интересуют, у меня нет времени на встречи с мужчинами. Мне это не нужно – я и так чувствую себя прекрасно. После работы в языковой студии я занимаюсь переводами, также у меня постоянные встречи с деловыми клиентами. Я – специалист международного уровня, несколько раз в месяц езжу в командировки за границу. Если вам интересно, то друзей у меня нет, и, вопреки вашим рассуждениям по поводу текста, который вы читали, я не чувствую себя одинокой и несчастной. Я не хочу ничего менять в своей жизни – меня полностью устраивает нынешнее положение вещей. Единственное, к чему я стремлюсь, – это к новым достижениям. Я собираюсь открывать свою языковую студию, меня уже не устраивает роль преподавателя, пусть даже самого лучшего. В будущем, возможно, я перееду в Америку, так как там гораздо больше возможностей для карьерного роста.
– Учитывая ваши амбиции, очень странно, что вы живете в Тарасове, а не в Москве или Санкт-Петербурге, – заметила я.
Наталья улыбнулась.
– Это временно, – заявила она. – В Москве я и так постоянно бываю, однако переезжать туда для меня нет смысла. Россия – не такая продвинутая страна, как Штаты, единственное, что меня держит здесь, – это мои ученики. По окончании языковой студии им выдаются дипломы, я собираюсь довести свои группы до выпуска и после этого перееду в Штаты. Я не привыкла бросать начатое дело, к тому же в студии у меня хороший заработок, что немаловажно. Но вы правы, жить в Тарасове мне не нравится, это ведь провинция, по сути дела, и здесь меня ничто не держит.
– У вас есть родственники? – задала я новый вопрос.
Черкасова сдержанно кивнула:
– Да, родители. Они живут в Тарасове, но с ними я особо не общаюсь – нет времени. Звоню им, узнаю, как дела, помогаю деньгами.
– Они знают о вашем намерении уехать из России? – поинтересовалась я.
– Да, я говорила им это. Но мать с отцом все равно меня не поймут – у них дурацкий принцип «где родился – там и сгодился». Отвратительная позиция, которая ведет к деградации. Именно поэтому я стараюсь с ними особо не пересекаться – во-первых, ненавижу все эти семейные обеды-ужины, во время которых меня достают расспросами о том, когда я выйду замуж, и все в таком роде. Приходится, правда, на новогодние праздники приезжать к родителям, но я стараюсь долго там не задерживаться, у меня слишком много работы. Жаль, что у меня нет братьев и сестер – по крайней мере, мать с отцом так бы не наседали на меня. Но им особо заняться нечем, вот и занимаются не пойми чем.
– Наталья, вспомните, где вы были в среду, двадцать восьмого апреля, в период с десяти вечера до двух часов ночи? – Я назвала дату, когда Лиза впервые увидела своего призрака.
Черкасова задумалась, потом достала свой мобильный и открыла календарь с заметками.
– Двадцать шестого апреля я уехала в Москву на деловую встречу, – проговорила она. – Я была там пять дней. Вечером двадцать восьмого апреля у меня были переговоры с клиентами в ресторане «Московия», они начались в семь вечера, а закончились около одиннадцати часов. После этого я вернулась в гостиницу. А что произошло двадцать восьмого числа?
– То есть вы были не в Тарасове, а в Москве? – не ответила я на ее вопрос.
– Поднимайтесь на четвертый этаж, аудитория четыреста тридцать семь, – проговорила женщина. – Ваш преподаватель уже на месте.
Я разыскала лестницу – лифта в здании почему-то не было, поэтому подниматься пришлось пешком. Я без проблем нашла нужную мне аудиторию, дверь в которую была прикрыта.
Постучавшись, я услышала лаконичное «войдите» и открыла дверь. Кабинет английского языка представлял собой небольшое помещение с расставленными в ряд партами, столом для преподавателя и шкафами с литературой на иностранном языке. Современная белая доска для записи слов маркерами располагалась у стены, недалеко от учительского стола. Я отметила, что у преподавателя на столе имеется современный компьютер, без которого уже не обходится образовательный процесс.
За компьютером работала молодая женщина лет двадцати шести – двадцати семи, которая сосредоточенно набирала на клавиатуре какой-то текст. Молодая дама была одета в строгий брючный костюм, ее короткие светлые волосы были пострижены под стильное «каре», на лице – скромный деловой макияж.
Наташа, а это, безусловно, была она, пользовалась очками, которые идеально вписывались в образ требовательного преподавателя. Я помнила фотографию, которую показывала мне Лиза, – на снимке бывшая подруга жены Ярослава казалась не такой чопорной и строгой, сейчас же Наташа выглядела настоящей деловой леди.
Когда я вошла, Черкасова сухо поздоровалась со мной и осведомилась:
– Вы на индивидуальный урок? Записывались у меня вчера, верно?
– Да, все так, – улыбнулась я ей. – Меня зовут Евгения, как я могу к вам обращаться?
– Наталья Евгеньевна, – лаконично представилась молодая особа. – Присаживайтесь за первую парту, вам потребуются тетрадь и ручка для записи информации и мобильный телефон с интернетом, чтобы пользоваться электронным учебником. У вас все есть?
– Да, – кивнула я, садясь на стул.
Черкасова что-то напечатала на своем компьютере, потом несколько раз щелкнула мышкой, вероятно сохраняя документ, и повернулась ко мне.
– Ладно, начнем, – объявила она. – Для начала скажите мне, для чего вы хотите выучить язык. Просто для себя или вам нужно по работе?
– Для работы, – сообщила я. – Мне вас рекомендовали как очень хорошего преподавателя. Может, знаете Лизу Демьянову? Точнее, она сейчас Демьянова, вышла замуж, ее девичья фамилия Терехина. – К счастью, я помнила фамилию матери Лизы – тетя Мила говорила мне, как зовут ее подругу Екатерину Михайловну, а память у меня замечательная и услышанную один раз информацию я запоминаю надолго.
Наталья нахмурила брови, словно вспоминая, о ком я говорю, потом спросила:
– Лиза Терехина? Но она у меня не училась, не понимаю, с какой стати ей вам меня рекомендовать…
– Мы общаемся с Лизой, и она рассказывала, что вы – блестящий преподаватель английского языка, – заявила я. – Она говорила, что вы постоянно совершенствуете свои знания, работаете переводчиком и занимаетесь самообразованием. Поэтому я и решила вас выбрать в качестве своего учителя, мне нужен профессионал.
– Понятно, – сухо ответила Черкасова.
На ее лице не отразилось никаких эмоций, и я пока не поняла, как женщина относится к своей подруге детства. Надо было что-то придумать, дабы разговорить Наталью, однако преподавательница явно не была настроена на посторонние беседы.
– Вы изучали английский язык в школе или в университете? – деловито спросила она.
Я кивнула.
– Хорошо… Давайте с вами начнем с простого текста. Прочитаете его, попробуете понять, о чем он, и ответите на мои вопросы. Посмотрим, как обстоят дела с вашим произношением и словарным запасом.
Она велела мне скачать на свой мобильный электронный учебник, после чего предложила прочитать первый текст.
Я быстро пробежала глазами несколько абзацев. Автор на английском языке рассуждал о дружбе и преданности, все слова и обороты были мне знакомы, несмотря на то что в тексте имелись сложные выражения.
Я поняла, что учебник специализированный и предназначается для углубленного изучения иностранного языка. И решила пойти на маленькую провокацию. Иногда это – самый быстрый и легкий путь заполучить требуемую информацию… или проверить человека.
– Сможете прочитать рассказ? – спросила Наталья.
Я кивнула.
– Тогда начинайте, – велела она. – Не торопитесь, будьте внимательны.
На блестящем английском языке я бегло прочла текст. Черкасова слушала меня, не делая замечаний, – я знала, что у меня прекрасное произношение и интонация, поэтому самый взыскательный критик не смог бы ни к чему придраться.
Когда я закончила, Наталья проговорила:
– Что ж, читаете вы очень хорошо, я бы сказала замечательно. Посмотрим, как обстоят дела с пониманием текста. Ответьте на мои вопросы…
Она задала первый вопрос на английском: «Как вы считаете, важна ли для человека дружба и почему вы так думаете?»
Я улыбнулась и ответила по-английски:
– Человек – существо социальное, и без общения он обходиться не может. Настоящих друзей много быть не может, и каждым истинным другом нужно дорожить. Очень жаль, что порой судьба разводит людей и когда-то близкие подруги или друзья прекращают общение. Обстоятельства бывают разные – кто-то занимается карьерой, кто-то семьей, но, как правило, в одиночестве люди становятся несчастными. Никакая работа не способна заменить настоящей дружбы, и, как бы ни был успешен человек, каких бы высот он ни достиг, пустоту в душе невозможно восполнить…
– Хорошо, достаточно, – прервала меня Наталья по-русски. – Евгения, скажите, что именно вы хотели бы улучшить в своих знаниях английского языка? Пока что я вижу, что с произношением у вас все хорошо, изъясняетесь вы свободно, времена не путаете. Конструкции знаете и успешно ими пользуетесь… Честно говоря, я не понимаю: почему вы решили заниматься английским?
Я испытующе посмотрела на молодую женщину, пытаясь понять, вызвали ли мои рассуждения у нее какие-либо эмоции.
Однако лицо Натальи было непроницаемо, и только в глазах я увидела едва заметный оттенок грусти. Может, мне и показалось, и я выдавала желаемое за действительное, но одно было ясно: Черкасова прекрасно видела, что учиться у нее мне нечему. И я взяла быка за рога.
– Честно говоря, я не за знаниями к вам пришла, – заявила я. – Помните, я вам говорила, что знаю вашу бывшую подругу Лизу Терехину? Так вот, я здесь из-за нее.
– Простите, конечно, но тут я ничем не могу вам помочь. – Взгляд Натальи стал жестким. – Вы записались на урок в мое рабочее время, тогда как я могла бы провести занятие для других учеников. Вы понимаете, что отнимаете мое время?
– Понимаю, – согласилась я. – Однако я вынуждена задать вам несколько вопросов. Не беспокойтесь, через полтора часа я уйду из аудитории и вы займетесь другими учениками. Много времени у вас не отниму, можете не беспокоиться.
– А с какой стати я должна отвечать на ваши вопросы? – вскинулась Наталья. – Если вы думаете, что, кроме преподавания, мне нечем заняться, то сильно ошибаетесь. Раз вы не намерены учиться иностранному языку, как я поняла, то будьте любезны, не занимайте мое время, иначе мне придется позвать охрану. Мне нужно работать.
– Хорошо, – кивнула я, сразу же насторожившись. А почему бы, собственно, Наталье не ответить на мои вопросы? Есть что скрывать? Значит, надо давить. – Вот только тогда вам придется разговаривать не со мной, а с сотрудниками полиции. В полицейском участке. Боюсь, в этом случае вы потратите гораздо больше времени, да и на вашей репутации это скажется не лучшим образом.
– Что? Вы мне угрожаете? – Я поняла, что женщина рассердилась. – Это с какой еще стати я должна разговаривать с полицией? Кто вы такая и в чем меня обвиняете? Без своего адвоката я беседовать с вами не намерена!
– Адвокат вам действительно потребуется, если вы откажетесь ответить на мои вопросы, – спокойно заявила я. – Выбирайте: либо разговор со мной сейчас, либо с сотрудниками правоохранительных органов. Дело серьезное, касается вашей бывшей подруги. Я могу сделать так, что ваша карьера будет вне опасности, но если вы предпочитаете официальный визит в полицейский участок – пожалуйста. Могу только предупредить вас, что о дальнейшей карьере вам, увы, придется забыть.
Наталья заколебалась, когда я заговорила о ее продвижении по службе.
Я понимала, что женщина на все готова ради работы, поэтому мне пришлось ее запугать подобным образом.
В конце концов Черкасова проговорила:
– Все равно я не понимаю, что вы от меня хотите. С Лизой Терехиной я уже давно не поддерживаю отношений, но раз полиция ею интересуется, могу предположить, она что-то натворила. Предъявите свое удостоверение, раз вы из правоохранительных органов.
– Пожалуйста. – Я протянула женщине липовый документ, согласно которому я являлась сотрудником полиции.
У меня имелось несколько удостоверений, которые могли пригодиться мне в ходе расследования, и одно из них я как раз показала Наталье. О своей настоящей профессии я решила не говорить – чем меньше людей знает о том, что я охраняю Лизу, тем лучше. В конце концов, Наталья была одной из подозреваемых, и, пока я не разберусь, что к чему, раскрывать карты не было смысла.
Женщина внимательно изучила удостоверение, потом вернула его мне.
– Спрашивайте, – сказала она. – Только вы помните, что обещали мне – никакой огласки. Я не могу рисковать своей карьерой.
– Будьте уверены, о нашем разговоре никто не узнает, – пообещала я женщине. – Для начала ответьте на вопрос: когда в последний раз вы общались с Лизой Терехиной?
– Да это было года три назад! – воскликнула Черкасова. – Что случилось с Лизой? Она хоть жива? Мы дружили с ней, когда еще детьми были, но потом прекратили общаться…
– Пока с ней ничего не случилось, – проговорила я. – Но может случиться. Наталья Евгеньевна, почему вы все-таки перестали поддерживать с Терехиной связь? Что между вами произошло? Вы поссорились? Отвечайте честно, я все равно узнаю, если вы солжете.
– Не ссорились мы, – покачала головой Наталья. – Ничего такого не произошло. Просто так часто бывает – в детстве не разлей вода, а потом – разные интересы, разные цели в жизни. Примерно так у нас с Лизой и произошло. Мне с ней не о чем общаться – она меня не поймет, а мне жалко тратить на это время. У нас с ней разные пути, разные приоритеты – вот и все.
– Вы знаете, что Лиза вышла замуж? – спросила я.
Черкасова пожала плечами.
– Раз вы сперва назвали фамилию Лизы – Демьянова, то логично предположить, что она замужем, – заметила она. – Повторю еще раз, я с Лизой не поддерживаю отношения, и мне совершенно неинтересна ее личная жизнь.
– Звучит так, будто вы с ней сильно поссорились, – заметила я. – Отзываетесь вы о бывшей подруге с неприязнью.
– Мы не ссорились, я уже говорила, – возразила Черкасова. – Просто мне непонятна жизнь Лизы. Была непонятна. Я не одобряю ее жизненной позиции, а она – моей. Я считаю, что человек должен работать и развиваться, а не сидеть в каком-то бесконечном болоте. У Лизы нет ни целей, ни амбиций, она не стремится чего-то достигнуть, она не занимается ничем полезным. Попросту – тратит свою жизнь впустую. Возможно, что-то изменилось за прошедшие годы, только я в этом сильно сомневаюсь. Лиза очень мягкотелая, у нее нет даже собственной точки зрения, поэтому она мне совсем неинтересна. Я не понимаю, как можно тратить свое время на пустые дела, которые не приносят никакой пользы. Сами подумайте: Лиза окончила филологический факультет, так почему она не нашла престижную работу? Ведь при желании можно было бы заниматься наукой, можно повышать свою квалификацию и преподавать в вузе, можно поступить в аспирантуру… Но Лиза ничего этого не сделала! Знаете, чем она занималась после получения диплома? Редактировала какие-то тексты за копейки! И для чего ей понадобилось тогда образование? Я этого не понимаю. Если неинтересна филология – так есть куча способов получить другое образование, с которым можно найти хорошую работу! Но нет, Лизу все устраивало, хотя я советовала ей бросить редактуру и в конце-то концов заняться нормальным делом. А Лиза, в свою очередь, не понимала, почему я так много работаю и не беру отпуск. Короче говоря, мы с ней – разные люди, нет ничего удивительного в том, что наша дружба закончилась.
– Наталья, скажите, у вас есть семья? – поинтересовалась я. – Насколько мне известно, официально вы не замужем. Быть может, вы живете в гражданском браке?
– Это личный вопрос, – нахмурилась Черкасова. – Ладно, если нужно, отвечу. Семья и дети меня не интересуют, у меня нет времени на встречи с мужчинами. Мне это не нужно – я и так чувствую себя прекрасно. После работы в языковой студии я занимаюсь переводами, также у меня постоянные встречи с деловыми клиентами. Я – специалист международного уровня, несколько раз в месяц езжу в командировки за границу. Если вам интересно, то друзей у меня нет, и, вопреки вашим рассуждениям по поводу текста, который вы читали, я не чувствую себя одинокой и несчастной. Я не хочу ничего менять в своей жизни – меня полностью устраивает нынешнее положение вещей. Единственное, к чему я стремлюсь, – это к новым достижениям. Я собираюсь открывать свою языковую студию, меня уже не устраивает роль преподавателя, пусть даже самого лучшего. В будущем, возможно, я перееду в Америку, так как там гораздо больше возможностей для карьерного роста.
– Учитывая ваши амбиции, очень странно, что вы живете в Тарасове, а не в Москве или Санкт-Петербурге, – заметила я.
Наталья улыбнулась.
– Это временно, – заявила она. – В Москве я и так постоянно бываю, однако переезжать туда для меня нет смысла. Россия – не такая продвинутая страна, как Штаты, единственное, что меня держит здесь, – это мои ученики. По окончании языковой студии им выдаются дипломы, я собираюсь довести свои группы до выпуска и после этого перееду в Штаты. Я не привыкла бросать начатое дело, к тому же в студии у меня хороший заработок, что немаловажно. Но вы правы, жить в Тарасове мне не нравится, это ведь провинция, по сути дела, и здесь меня ничто не держит.
– У вас есть родственники? – задала я новый вопрос.
Черкасова сдержанно кивнула:
– Да, родители. Они живут в Тарасове, но с ними я особо не общаюсь – нет времени. Звоню им, узнаю, как дела, помогаю деньгами.
– Они знают о вашем намерении уехать из России? – поинтересовалась я.
– Да, я говорила им это. Но мать с отцом все равно меня не поймут – у них дурацкий принцип «где родился – там и сгодился». Отвратительная позиция, которая ведет к деградации. Именно поэтому я стараюсь с ними особо не пересекаться – во-первых, ненавижу все эти семейные обеды-ужины, во время которых меня достают расспросами о том, когда я выйду замуж, и все в таком роде. Приходится, правда, на новогодние праздники приезжать к родителям, но я стараюсь долго там не задерживаться, у меня слишком много работы. Жаль, что у меня нет братьев и сестер – по крайней мере, мать с отцом так бы не наседали на меня. Но им особо заняться нечем, вот и занимаются не пойми чем.
– Наталья, вспомните, где вы были в среду, двадцать восьмого апреля, в период с десяти вечера до двух часов ночи? – Я назвала дату, когда Лиза впервые увидела своего призрака.
Черкасова задумалась, потом достала свой мобильный и открыла календарь с заметками.
– Двадцать шестого апреля я уехала в Москву на деловую встречу, – проговорила она. – Я была там пять дней. Вечером двадцать восьмого апреля у меня были переговоры с клиентами в ресторане «Московия», они начались в семь вечера, а закончились около одиннадцати часов. После этого я вернулась в гостиницу. А что произошло двадцать восьмого числа?
– То есть вы были не в Тарасове, а в Москве? – не ответила я на ее вопрос.