Кот Федот. Книга первая

Действительно, через некоторое время после изменения Федотовой диеты Света стала выбирать из лотка твёрдые, оформленные колбаски.

– Молодцы! – похвалила Юлия Борисовна. – И мы уже совсем не щуримся, да? – Она наклонилась и упёрлась ладонями в колени, так, чтобы её глаза оказались вровень с глазами котёнка. – А вы знаете, что его бабушка, похоже, с сиамцем согрешила?

«А это она как узнала?» – мысленно изумилась Света.

– У него небольшое сходящееся косоглазие, прямо как у сиамцев, – словно услышав её немой вопрос, пояснила ветеринар. – Да и в облике что-то есть. Поэтому даже когда он вырастет, мордашка у него будет милая-премилая. Да, мой хороший?

Она погладила котёнка по голове, потом выпрямилась и неторопливо зашагала к столу.

– Но характер у сиамцев непростой, – добавила она. – Так что учтите, если он себе от деда что-то взял, то может норов показывать. Зато сиамцы преданные. К хозяевам очень привязываются, даже защищают их.

Опустившись в кресло, Юлия Борисовна снова посмотрела на Федота, и на её губах застыла рассеянная, мечтательная улыбка.

– Ладно, в общем, так… – спохватилась она, надевая очки. – Не моемся, сквозняков не допускаем, питаемся правильно, порошок для микрофлоры ещё на неделю продлеваем. А если что заметите: кашель, чихание, сопли или какую-то странную вялость – немедленно привозите!



Пока администратор отсчитывала пакетики с пробиотиком, а затем возилась с банковской картой и терминалом, Света, опёршись на стойку, рассматривала заставленные товарами полки. И вдруг…

– Подскажите, а это для кошек? – спросила она, указывая на плюшевый домик тёмно-песочного цвета. Вход в него был обрамлён неким подобием рыжей гривы, а из верхней части торчали два уха, по форме напоминавшие львиные.

Блондинка обернулась и кивнула:

– Да, для кошек.

Ну да, логично. Лев – тоже ведь кошка, просто крупная. Света задумалась: раз у неё теперь есть своя квартира, почему бы не сделать так, чтобы и у Федота был собственный угол?

– А его можно будет сложить, чтобы он в рюкзак влез? – уточнила она. Цена её не смутила.

– Да, можно, – ответила администратор. – Он мягкий, легко сминается.

Вообще, Света умела обращаться с деньгами и никогда ими не сорила – в отличие от той же Лиды, которая, повинуясь минутной прихоти, могла запросто спустить приличную сумму на совершенно ненужную ерунду. Нет, в крайности Света, конечно, не впадала: доскональным сравнением цен во всех магазинах города она не занималась и очередную распродажу лихорадочно не выискивала. И всё же, перед тем как купить сколько-нибудь дорогую вещь, она своё решение тщательно обдумывала. Но только не сейчас: на Федота она могла потратить сколько угодно денег, причём не сходя с места.

– Хорошо, – уверенно сказала она. – Беру!

Пока она возилась с домиком, его счастливого обладателя (впрочем, о своём счастье ещё не подозревающего) пришлось на время отдать в чужие руки.

– Какой ты хорошенький! – приговаривала администратор, придерживая испуганного малыша. – Какой ты милашка!

После того как Федотова «недвижимость» была наконец упакована в рюкзак, Света взяла котёнка обратно и спрятала его у себя за пазухой.

– Ну что, красавец ты мой, – с усмешкой проговорила она, отходя от регистратуры, – скольких женщин ты сегодня ещё очаруешь? Может, хватит?



Оказалось – нет, не хватит. Когда таксист уже довёз Свету до дома, и она, выйдя из машины, остановилась у подъезда, пытаясь достать из кармана ключи…

– Какой прелестный кот!

Света подняла голову и увидела перед собой женщину, легко выпорхнувшую из подъездной двери.

– А глаза-то у нас какие! – с театральной напыщенностью произнесла незнакомка, уставившись на Федота.

Какое-то время они внимательно друг друга рассматривали: женщина – умилённо улыбаясь, а котёнок – вытягивая шею и старательно работая носиком.

Вышедшая на крыльцо особа выглядела довольно необычно. С виду ей было хорошо за сорок, но при этом она была прямо-таки по-девичьи стройна и подтянута. Длинные, чёрные как смоль волосы были заплетены в тугую косу, лицо было худым и немного смуглым, а глаза скрывались под большими, наполовину затемнёнными очками. Женщина была одета в свободную тёмно-зелёную юбку, спускавшуюся до самых щиколоток, и в старомодную кожаную куртку, из-под воротника которой выглядывал цветастый шейный платок. В левой руке она держала кошачью переноску – Света видела такие в зоомагазине и в ветклинике, – но кто находился внутри, было не разглядеть. То есть, скорее всего, это была какая-нибудь рьяная любительница кошек – в чём, надо полагать, и заключалась причина её неуёмного интереса к Федоту.

– Вы, наверное, дочь Владимира Алексеевича? – вдруг спросила она у Светы.

– Да… – озадаченно ответила та, пытаясь сообразить, откуда эта впервые встреченная ею дама может располагать подобного рода сведениями.

– Меня зовут Ирина Глебовна, – проговорила женщина низким, звучным голосом. – Я живу на втором этаже, прямо под вами.

– Понятно, – пробормотала Света, смекнув, что благодаря местному сарафанному радио её соседке вполне могло быть известно и о владельце квартиры, и о прежних жильцах, и о заселении новой постоялицы.

– Эм-м… Света, – смущаясь, представилась девушка.

– Очень приятно, Света. А как зовут вашего неотразимого симпатягу?

– Федот.

– Федот! – одобрительно повторила Ирина Глебовна. – Ну что ж, хорошо вам с Федотом устроиться на новом месте!


– Спасибо… – растерянно поблагодарила Света.

Странноватая женщина ещё раз улыбнулась и быстрой походкой зашагала прочь, стараясь не раскачивать переноску.

Света с любопытством поглядела ей вслед. Она никогда не понимала, как можно вот так взять и ни с того ни с сего начать разговор с совершенно незнакомым человеком. Сама она никогда так не могла – и вряд ли когда-нибудь сможет.

– А с тобой, Федя, оказывается, опасно на улицу выходить, – вполголоса ворчала она, поднимаясь по лестнице на свой этаж. – Такими темпами ты меня тут скоро со всеми перезнакомишь. Надо тебе тоже переноску купить. Или деньги с людей брать, которые с тобой поняшкаться захотят. Будешь зарабатывать, как мартышки на курортных пляжах…





* * *


Миска, доверху наполненная мелко нарезанными куриными желудками, опустилась на кухонный пол.

– Кушай, зайка.

Федот подбежал к угощению, съел пару кусочков, затем вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Нет, Федечка, я пас, – покачала головой Света и взялась за стоявший на столе бокал.

Она и в самом деле умаялась настолько, что приготовление и последующее поглощение какой-либо пищи казалось ей делом чрезмерно хлопотным и не таким уж необходимым. Поэтому, допив вино, Света вернулась в гостиную, сняла накрученное на голову полотенце и, не раздеваясь, бухнулась на застеленную чистым бельём постель.

Да. Вот-вот окончившаяся генеральная уборка, после которой Света только и успела, что принять душ да накормить Федота, измотала её окончательно. Оно и немудрено: поработать ей пришлось очень основательно. Хорошо хоть то, что её четвероногий помощник, как всегда, всячески ей подсоблял. Света мыла шкафы, комоды и трюмо – Федот лично осматривал все полки и ящики, в которые мог забраться. Света протирала полы – Федот увлечённо гонялся за тряпкой. Света чистила ванну и раковину, меняла душевую шторку и крышку унитаза – Федот следил за качеством выполняемых работ со стиральной машинки. Света разбирала вещи – Федот запрыгивал в очередной опустевший пакет и пытался носиться в нём взад-вперёд…

Вполглаза наблюдая за мельтешением на экране телевизора, Света вдруг подумала о том, как тяжело ей было заставлять себя убираться в прежние, не столь далёкие, кстати, времена. Пока она жила с мамой, она бралась за швабру, пылесос и чистящие средства только после соответствующего маминого распоряжения. А за тот год, что она провела в одной квартире с Антоном, она хоть и вспоминала о необходимости наводить чистоту, но довольно редко. Обычно лишь тогда, когда в углах уже начинали кружить невесомые белёсые клубки, а на журнальном столике можно было выводить пальцем хитроумные узоры. Другими словами, то, насколько изменилась степень её чистоплотности за такой короткий срок, было и вправду чем-то весьма удивительным.

Света ещё раз перебрала в уме всё, что успела сделать за сегодняшний день, и нахмурилась. Её почему-то никак не оставляло ощущение, будто она что-то забыла. Но вот что? Собрав последние силы, она приподнялась на локте и обвела комнату уставшим взглядом…

Точно!

В ходе грандиозной уборки немногочисленное имущество Федота, как и всё остальное переехавшее добро, нашло в новой квартире своё законное место. Лоток расположился в углу прихожей, миски – на кухне под окном, когтеточка – между прикроватной тумбочкой и входом в маленькую комнату. А вот купленная сегодня в ветеринарной клинике «львиная резиденция» так до сих пор и покоилась в рюкзаке на обувной полке.

Света встала, принесла рюкзак в гостиную, вытащила домик и поставила его на диван, стоявший справа от балконной двери – прямо под подоконником, на котором громоздился пузатый телевизор.

– Котя-котя! Кыс-кыс-кыс! – позвала она. – Смотри, что у тебя теперь есть!

Федот, заинтригованный внезапной хозяйкиной суетой, уже появился из кухни. Заприметив какой-то незнакомый предмет, он тотчас вспрыгнул к нему и внимательно его изучил. Затем вошёл внутрь, покрутился – и лёг, выставив наружу преисполненную важности мордочку. Света улыбнулась, взяла с комода телефон и, включив камеру, быстренько щёлкнула выглядывающего из домика котёнка.

«У нас с Федотом новоселье!» – подписала она фотографию и отправила её отцу. Потом, подумав, добавила: «Спасибо тебе большое. У нас всё отлично. Въехали, прибрались, разложились».

После их первой беседы она дала себе слово любыми способами поддерживать связь с отцом. Если не видеться, то звонить; если не звонить, то хотя бы писать. Пропадать было нельзя ни в коем случае.

Ответ пришёл почти сразу, но был достаточно краток: «Обживайтесь».

Света лишь вздохнула: этого вполне стоило ожидать. Её отец никогда не был чересчур разговорчив, а уж теперь было бы и вовсе глупо надеяться на какую-то особую общительность с его стороны. Нет, ну действительно, а что она хотела? Сообщение на пол-экрана с кучей смайликов?

Грустно усмехнувшись, Света снова посмотрела на довольную физиономию Федота и неожиданно вспомнила о ещё одном своём упущении:

– Федя, я же про твои игрушки совсем забыла!

Она бросила телефон на кровать, подняла с пола спортивную сумку и, открыв боковой карман, принялась выкладывать из него Федотов игровой набор.

– Листик, мышка, удочка, мячик. И-и-и… – девушка сделала выразительную паузу, – …Машка!

Машку Света смастерила собственными руками много лет назад во Владивостоке, когда бабушка, с ужасом узнавшая об отсутствии в школьном расписании внучки уроков труда, решила поучить её кое-каким женским умениям. В результате на свет появилась небольшая, белая в чёрных пятнах, очень милая корова.

Когда Света переехала к Лиде, все свои мягкие игрушки она, естественно, привезла с собой и любовно рассадила их на старом кресле, стоявшем в углу её комнаты. Но как-то раз, вернувшись с работы, она увидела, что Машка валяется на ковре с разбросанными во все стороны руками-ногами-лапами. Удивившись, Света убрала её обратно на место. Однако тем же вечером, когда они с Федотом, как обычно, закрылись у себя, маленький хищник, нисколько не стесняясь, опять стащил несчастную корову на пол и, схватив её за горло, аки тигр пойманную косулю, попёр под пустующий письменный стол. Чтобы там, завалившись на бок и злобно прижав уши, всласть почесать зубы и когти о шедевр хозяйкиного рукоделия.

«Ну и пускай, – махнула тогда рукой Света. – Пускай дерёт, раз уж так нравится…»

…А драть Машку Федоту нравилось чрезвычайно. Даже сейчас, едва только заприметив, что пятнистое парнокопытное покинуло сумку, он тут же выскочил из домика и чёрно-белой молнией бросился к своей – теперь уже своей – любимой игрушке.

Интересно, что сказала бы бабушка, узнай она о том, какая незавидная участь постигла крепко, по-видимому, нагрешившую в прошлой жизни Машку? Света заулыбалась, представляя себе их шутливый разговор, однако улыбка продержалась на её лице совсем недолго: воспоминания о бабушке неизбежно потянули за собой мысли о маме.

Об их с мамой разладе Света думала постоянно, изо дня в день. Ей очень хотелось, чтобы мама в конце концов переборола свою гордыню и смирилась с тем, что её дочь, пусть и с опозданием, но всё же повзрослела. Хотя понятно, что даже и в этом случае мама нипочём не пойдёт на примирение первой и прерывать затянувшуюся молчанку Свете, так или иначе, придётся самой. Нет, просить прощения она не будет – не за что. Но можно ведь взять и просто что-нибудь написать. Скажем, сообщить какую-нибудь новость – например, новость о заселении в новую квартиру.

Наспех почистив зубы, Света переоделась в пижаму, выключила свет, взяла телефон, забралась с ним в постель и начала набирать сообщение. «Мама, привет. У меня всё в порядке. Сегодня переехала в квартиру на Постышева, до этого жила у Лиды. Устроилась, буду обживаться. Спокойной ночи». Она перечитала написанное, раздумывая, не сто́ит ли ей с этим малость повременить…

– Да ладно уже! – сердито буркнула она, нажимая кнопку «Отправить».

Несколько минут она ждала ответного сообщения, хотя что-то ей подсказывало: ответа не будет. По крайней мере, сейчас. Света отключила звук и положила телефон на тумбочку экраном вниз. Напишет ей мама или нет – об этом она узнает только утром.