Костяной лабиринт
Часть 3 из 26 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– И что же это за слова? – приподнял брови священник.
– Императору известно, что вы интересуетесь далеким прошлым, тайнами, погребенными в недрах земли, и он просит вашей помощи в изучении того, что было найдено на месте, обозначенном на карте.
– Что же там нашли? – спросил Николас. – Еще кости, такие же, как эта?
Подойдя ближе, он осмотрел окаменевший кусок с вкраплениями белой породы. Не вызывало сомнений, что лежащий на столе предмет был очень древним.
– Кости и многое другое, – подтвердил посланник.
– И кому принадлежат эти кости? – спросил Кирхер. – Чья это могила?
Его молодой гость ответил дрогнувшим голосом. А затем, прежде чем Стено и Кирхер успели вымолвить хоть слово, выхватил кинжал и одним быстрым движением перерезал себе горло от уха до уха. Хлынула кровь. Хрипя и кашляя, посланник рухнул на колени, а затем растянулся на полу.
Николас поспешил на помощь юноше, проклиная жестокую судьбу. Похоже, последние слова посланника предназначались только отцу Кирхеру и ему, и, доставленные по назначению, они больше никогда не должны были прозвучать.
Обойдя письменный стол, отец Атанасий опустился на корточки и взял руку юноши, однако заданный им после этого вопрос предназначался Николасу:
– Неужели это правда?
Стено сглотнул комок в горле, потрясенный последними словами, слетевшими с окровавленных губ лежащего перед ним посланника.
«Эти кости… они принадлежат Адаму и Еве…»
Часть первая
Кровь и тени
∑
Глава 1
29 апреля, 10 часов 32 минуты по восточноевропейскому летнему времени
Округ Карловач, Хорватия
«Напрасно мы пришли сюда…»
Суеверный страх остановил Роланда Новака. Прикрыв козырьком ладони глаза от утреннего солнца, он поднял взгляд на возвышающиеся впереди остроконечные горные пики. Вдалеке сгущались черные грозовые тучи.
Согласно хорватским преданиям – Роланд слышал их в детстве, – ночью в грозу на вершине горы Клек собираются ведьмы и феи и их крики слышны до самого городка Огулин. С этой горой были связаны легенды о несчастных людях, случайно забредших сюда, – всех их постигла страшная участь.
На протяжении столетий эти предания помогали горе оставаться нетронутой. Однако в последние десятилетия все изменилось: отвесные каменные стены стали привлекать скалолазов – в большом количестве. Хотя Новак и его спутники в это утро дерзнули покорить северный склон горы не ради спортивной славы.
– Осталось еще совсем немного, – заверил товарищей Алекс Райтсон. – Нам лучше добраться до места и вернуться обратно до того, как начнется гроза.
Геолог-англичанин, возглавлявший группу из четырех человек, на вид был таким же крепким, как и окрестные горы, при том что ему было уже под семьдесят. Несмотря на утреннюю прохладу, он был в шортах цвета хаки, открывающих сильные, жилистые ноги. Его белоснежная грива, более густая, чем редеющие волосы Роланда, была спрятана под альпинистской каской.
– Он утверждает это уже в третий раз, – шепнула Новаку Лена Крэндолл. После продолжающегося уже больше часа подъема в гору ее лицо блестело от тонкой пленки пота, однако она еще даже не запыхалась. Впрочем, ей было всего лет двадцать с небольшим, и судя по изрядно стоптанным туристическим ботинкам у нее на ногах, эта девушка сама частенько совершала пешие походы.
Лена подняла взгляд на небо, изучая надвигающиеся стеной черные тучи.
– К счастью, мне удалось выбраться сюда на день раньше, – заметила она. – Как только начнется ливень, эти горы бог знает на какое время превратятся в непроходимое болото.
Признавая справедливость ее предупреждения, группа ускорила шаг, продвигаясь вперед по узкой тропе. Крэндолл расстегнула молнию теплой куртки и поправила на плечах старый рюкзак с эмблемой Университета Эмори – учебного заведения в Атланте, в штате Джорджия, которое она окончила. Роланд не знал об этой американке практически ничего, кроме того, что она генетик, стажирующаяся в Институте эволюционной антропологии Макса Планка в Лейпциге. Подобно Новаку, Лена также пребывала в полном неведении насчет того, почему их внезапно вызвали сюда английский геолог и его напарник, палеонтолог-француз.
По пути вверх доктор Дейн Арно что-то объяснял шепотом Райтсону. Роланд не мог разобрать его слов, тем более что палеонтолог говорил с сильным французским акцентом, однако, судя по его возбужденному тону, он явно был чем-то недоволен. До сих пор ни Алекс, ни Дейн не говорили своим спутникам о конечной цели их пути и о том, что их там ждет.
Новак с трудом сохранял выдержку. Вырос он в Загребе, столице Хорватии, но ему были хорошо знакомы предания, связанные с этой вершиной Динарского нагорья. Внешне гора напоминала лежащего на спине великана. Согласно легендам, это было тело великана Клека, вступившего в схватку с богом Волосом и в наказание за эту дерзость превращенного в камень. Однако прежде чем окаменеть, великан дал клятву, что однажды вырвется из каменного сна и отомстит всему миру.
Роланд ощутил укол суеверного страха.
В последнее время каменный великан начал ворчать и ворочаться.
В здешних местах часто случались подземные толчки, и это обстоятельство, по-видимому, и породило легенды о дремлющем великане. Но в прошлом месяце разразилось мощное землетрясение силой 5,2 балла по шкале Рихтера, и появилась трещина в стенах колокольни средневековой церкви в расположенном неподалеку городке Огулин.
Роланд подозревал, что это землетрясение было как-то связано с тем, что обнаружили геолог и палеонтолог. Его подозрения укрепились, когда их маленький отряд обогнул скалистый отрог горы и углубился в густой сосновый лес. Впереди показалась огромная каменная глыба, которая оторвалась от скалы и упала на лес, повалив вековые сосны и оставив в земле вмятину, похожую на отпечаток ноги самого могучего Клека.
Идя по тропе, петляющей среди россыпи здоровенных камней и расколотых стволов деревьев, Райтсон наконец нарушил молчание:
– После недавнего землетрясения один орнитолог случайно наткнулся на эту область разрушений. Путешествуя рано утром, он увидел пар, поднимающийся между валунами, и это позволило ему предположить, что под землей скрывается система пещер.
– И вы полагаете, что недавнее землетрясение открыло туда доступ? – спросила Лена.
– Совершенно верно, – махнул рукой Алекс. – В этом нет ничего удивительного. Все эти горы состоят преимущественно из карста, разновидности известняка. Дождевая вода и изобилие ручьев превратили местность в геологический аттракцион, полный чудес. Подземные реки, карстовые воронки, пещеры – чего тут только нет!
– Но ведь вы обнаружили здесь не просто старую пещеру, – пристально посмотрел Роланд на Дейна.
Райтсон обернулся, и у него в глазах сверкнуло восторженное возбуждение:
– Лучше не будем портить сюрприз, правильно, доктор Арно?
Палеонтолог угрюмо пробурчал что-то себе под нос, что полностью соответствовало хмурой гримасе, казалось, высеченной у него на лице. В то время как Алекс был общительным и дружелюбным, вечно угрюмый и раздражительный француз казался его мрачной тенью. Арно был всего на несколько лет старше Роланда, которому недавно исполнилось тридцать два года, однако из-за своего поведения выглядел стариком. Новак подозревал, что такое настроение в значительной степени обусловлено тем, что в группу исследователей пришлось включить его, Роланда, и американку. Он знал, что некоторые ученые крайне неохотно привлекают к своей работе чужаков.
– Ну, вот мы и пришли! – объявил Райтсон, подходя к лестнице, торчащей из неприметной дыры в земле.
Полностью поглощенный входом в пещеру, Роланд заметил стоящую в тени скалы фигуру, только когда мужчина вышел на солнечный свет. На плече у него висела автоматическая винтовка. Хотя охранник был в штатском, его военная выправка, наглаженные складки на одежде и стальной блеск в глазах говорили об армейском прошлом. Его темные волосы, подстриженные «ежиком», казались черной шапочкой.
Мужчина быстро заговорил по-французски, обращаясь к Арно.
Новак не владел этим языком, но, судя по всему, человек, охранявший пещеру, не подчинялся палеонтологу, а скорее, был его равноправным партнером. Он указал на сгущающиеся тучи, словно спрашивая, разумно ли будет спускаться вниз, а затем наконец, выругавшись, подошел к генератору и дернул шнур стартера, заводя двигатель.
– Это командор Анри Жерар, – представил мужчину Райтсон. – Он из «Альпийских стрелков», элитной французской горнострелковой части. Вместе со своими людьми Жерар не подпускает сюда никого постороннего.
Роланд огляделся вокруг в поисках других солдат, но больше никого не увидел.
– Печальная, но боюсь, что необходимая мера предосторожности, – продолжал Алекс. – Обнаружив возможный вход в пещеру, орнитолог связался с клубом спелеологов. К счастью для нас, все члены клуба строго придерживаются неписаного закона: обнаружив под землей что-либо важное, они не трогают находку и связываются со своими французскими коллегами, теми самыми, которые обеспечивали сохранность пещер Шове и Ласко.
В прошлом Новак занимался изучением истории искусства, и ему были известны эти пещеры, знаменитые наскальными рисунками эпохи палеолита, выполненными далекими предками современного человека.
Он перевел взгляд на вход в пещеру, предположив, что может скрываться под землей.
Лена также догадалась, что к чему.
– Вы обнаружили в пещере наскальные рисунки? – спросила она.
Райтсон поднял брови.
– О, мы обнаружили нечто большее! – Его взгляд остановился на Роланде. – Вот почему мы связались с Ватиканом, отец Новак… И вот почему вас прислали сюда из Хорватского католического университета в Загребе.
Роланд всмотрелся в темноту прохода. Услышав вдалеке раскат грома, он непроизвольно прикоснулся к своему белому воротничку.
В голосе Арно, говорившего с сильным акцентом, прозвучало нескрываемое презрение:
– Отец Новак, вы здесь, чтобы засвидетельствовать и удостоверить чудо, которое мы нашли.
11 часов 15 минут
Лена спускалась по лестнице следом за Райтсоном и Арно. Рядом проходил провод, ведущий от генератора на поверхности к тусклым отсветам внизу. Как и все остальные, девушка была в каске с фонариком. В висках у нее гулко стучала кровь – от восторженного предчувствия, к которому примешивалась клаустрофобия.
На работе Крэндолл почти все свое время проводила закрывшись в генетической лаборатории, прильнув к окулярам микроскопа или читая данные, выведенные на компьютерный монитор. Как только у нее появлялось свободное время, она сбегала к дикой природе. В последнее время это были в основном узкие полоски парков, протянувшиеся вдоль рек, пересекающих Лейпциг. Лена скучала по обширным лесам, окружающим исследовательскую лабораторию на окраине Атланты, в которой работала раньше. Также она скучала по сестре-близнецу, тоже посвятившей себя генетике и продолжающей работу над их совместным проектом в Штатах, в то время как Лена разрабатывала вспомогательную тему здесь, в Европе, по шестнадцать-восемнадцать часов в день восстанавливая древний генотип по кусочкам полусгнивших костей и зубов.
Если в пещере действительно находится стоянка эпохи неолита, богатая окаменевшими останками и артефактами, ее роль в этой экспедиции становится понятной: тщательно отобрать образцы для дальнейшего исследования в лаборатории. Институт Макса Планка заслуженно славится своим умением находить в древних костях фрагменты ДНК и восстанавливать по ним генотип.
Переставляя ноги по ступеням лестницы, Лена смотрела вниз, гадая, что может ждать ее там. Она жалела о том, что рядом нет сестры Марии, чтобы можно было разделить с нею радость открытия.
Спускающийся последним отец Новак тихо ойкнул, оступившись на лестнице, однако ему удалось удержаться. Крэндолл нахмурилась, уже в который раз гадая, зачем в состав экспедиции включили священника. По пути из Загреба она разговорилась с отцом Роландом и выяснила, что он преподает в университете историю Средних веков – не совсем ясно, как подобные знания могут пригодиться в исследовании доисторической пещеры…
Наконец Лена спустилась до самого конца. Райтсон помог ей сойти с лестницы и знаком предложил следовать за Арно, который, пригнувшись, первым двинулся в подземный проход. Девушка тоже нагнулась, чтобы не задевать головой о низкие своды. Но это не помогло: она все равно то и дело цеплялась каской за каменный потолок, отчего луч ее фонарика принимался судорожно плясать. Воздух в пещере был значительно теплее по сравнению с утренней прохладой наверху, однако от сырости известковые стены покрылись влагой, а пол блестел от мокрой плесени.
– Императору известно, что вы интересуетесь далеким прошлым, тайнами, погребенными в недрах земли, и он просит вашей помощи в изучении того, что было найдено на месте, обозначенном на карте.
– Что же там нашли? – спросил Николас. – Еще кости, такие же, как эта?
Подойдя ближе, он осмотрел окаменевший кусок с вкраплениями белой породы. Не вызывало сомнений, что лежащий на столе предмет был очень древним.
– Кости и многое другое, – подтвердил посланник.
– И кому принадлежат эти кости? – спросил Кирхер. – Чья это могила?
Его молодой гость ответил дрогнувшим голосом. А затем, прежде чем Стено и Кирхер успели вымолвить хоть слово, выхватил кинжал и одним быстрым движением перерезал себе горло от уха до уха. Хлынула кровь. Хрипя и кашляя, посланник рухнул на колени, а затем растянулся на полу.
Николас поспешил на помощь юноше, проклиная жестокую судьбу. Похоже, последние слова посланника предназначались только отцу Кирхеру и ему, и, доставленные по назначению, они больше никогда не должны были прозвучать.
Обойдя письменный стол, отец Атанасий опустился на корточки и взял руку юноши, однако заданный им после этого вопрос предназначался Николасу:
– Неужели это правда?
Стено сглотнул комок в горле, потрясенный последними словами, слетевшими с окровавленных губ лежащего перед ним посланника.
«Эти кости… они принадлежат Адаму и Еве…»
Часть первая
Кровь и тени
∑
Глава 1
29 апреля, 10 часов 32 минуты по восточноевропейскому летнему времени
Округ Карловач, Хорватия
«Напрасно мы пришли сюда…»
Суеверный страх остановил Роланда Новака. Прикрыв козырьком ладони глаза от утреннего солнца, он поднял взгляд на возвышающиеся впереди остроконечные горные пики. Вдалеке сгущались черные грозовые тучи.
Согласно хорватским преданиям – Роланд слышал их в детстве, – ночью в грозу на вершине горы Клек собираются ведьмы и феи и их крики слышны до самого городка Огулин. С этой горой были связаны легенды о несчастных людях, случайно забредших сюда, – всех их постигла страшная участь.
На протяжении столетий эти предания помогали горе оставаться нетронутой. Однако в последние десятилетия все изменилось: отвесные каменные стены стали привлекать скалолазов – в большом количестве. Хотя Новак и его спутники в это утро дерзнули покорить северный склон горы не ради спортивной славы.
– Осталось еще совсем немного, – заверил товарищей Алекс Райтсон. – Нам лучше добраться до места и вернуться обратно до того, как начнется гроза.
Геолог-англичанин, возглавлявший группу из четырех человек, на вид был таким же крепким, как и окрестные горы, при том что ему было уже под семьдесят. Несмотря на утреннюю прохладу, он был в шортах цвета хаки, открывающих сильные, жилистые ноги. Его белоснежная грива, более густая, чем редеющие волосы Роланда, была спрятана под альпинистской каской.
– Он утверждает это уже в третий раз, – шепнула Новаку Лена Крэндолл. После продолжающегося уже больше часа подъема в гору ее лицо блестело от тонкой пленки пота, однако она еще даже не запыхалась. Впрочем, ей было всего лет двадцать с небольшим, и судя по изрядно стоптанным туристическим ботинкам у нее на ногах, эта девушка сама частенько совершала пешие походы.
Лена подняла взгляд на небо, изучая надвигающиеся стеной черные тучи.
– К счастью, мне удалось выбраться сюда на день раньше, – заметила она. – Как только начнется ливень, эти горы бог знает на какое время превратятся в непроходимое болото.
Признавая справедливость ее предупреждения, группа ускорила шаг, продвигаясь вперед по узкой тропе. Крэндолл расстегнула молнию теплой куртки и поправила на плечах старый рюкзак с эмблемой Университета Эмори – учебного заведения в Атланте, в штате Джорджия, которое она окончила. Роланд не знал об этой американке практически ничего, кроме того, что она генетик, стажирующаяся в Институте эволюционной антропологии Макса Планка в Лейпциге. Подобно Новаку, Лена также пребывала в полном неведении насчет того, почему их внезапно вызвали сюда английский геолог и его напарник, палеонтолог-француз.
По пути вверх доктор Дейн Арно что-то объяснял шепотом Райтсону. Роланд не мог разобрать его слов, тем более что палеонтолог говорил с сильным французским акцентом, однако, судя по его возбужденному тону, он явно был чем-то недоволен. До сих пор ни Алекс, ни Дейн не говорили своим спутникам о конечной цели их пути и о том, что их там ждет.
Новак с трудом сохранял выдержку. Вырос он в Загребе, столице Хорватии, но ему были хорошо знакомы предания, связанные с этой вершиной Динарского нагорья. Внешне гора напоминала лежащего на спине великана. Согласно легендам, это было тело великана Клека, вступившего в схватку с богом Волосом и в наказание за эту дерзость превращенного в камень. Однако прежде чем окаменеть, великан дал клятву, что однажды вырвется из каменного сна и отомстит всему миру.
Роланд ощутил укол суеверного страха.
В последнее время каменный великан начал ворчать и ворочаться.
В здешних местах часто случались подземные толчки, и это обстоятельство, по-видимому, и породило легенды о дремлющем великане. Но в прошлом месяце разразилось мощное землетрясение силой 5,2 балла по шкале Рихтера, и появилась трещина в стенах колокольни средневековой церкви в расположенном неподалеку городке Огулин.
Роланд подозревал, что это землетрясение было как-то связано с тем, что обнаружили геолог и палеонтолог. Его подозрения укрепились, когда их маленький отряд обогнул скалистый отрог горы и углубился в густой сосновый лес. Впереди показалась огромная каменная глыба, которая оторвалась от скалы и упала на лес, повалив вековые сосны и оставив в земле вмятину, похожую на отпечаток ноги самого могучего Клека.
Идя по тропе, петляющей среди россыпи здоровенных камней и расколотых стволов деревьев, Райтсон наконец нарушил молчание:
– После недавнего землетрясения один орнитолог случайно наткнулся на эту область разрушений. Путешествуя рано утром, он увидел пар, поднимающийся между валунами, и это позволило ему предположить, что под землей скрывается система пещер.
– И вы полагаете, что недавнее землетрясение открыло туда доступ? – спросила Лена.
– Совершенно верно, – махнул рукой Алекс. – В этом нет ничего удивительного. Все эти горы состоят преимущественно из карста, разновидности известняка. Дождевая вода и изобилие ручьев превратили местность в геологический аттракцион, полный чудес. Подземные реки, карстовые воронки, пещеры – чего тут только нет!
– Но ведь вы обнаружили здесь не просто старую пещеру, – пристально посмотрел Роланд на Дейна.
Райтсон обернулся, и у него в глазах сверкнуло восторженное возбуждение:
– Лучше не будем портить сюрприз, правильно, доктор Арно?
Палеонтолог угрюмо пробурчал что-то себе под нос, что полностью соответствовало хмурой гримасе, казалось, высеченной у него на лице. В то время как Алекс был общительным и дружелюбным, вечно угрюмый и раздражительный француз казался его мрачной тенью. Арно был всего на несколько лет старше Роланда, которому недавно исполнилось тридцать два года, однако из-за своего поведения выглядел стариком. Новак подозревал, что такое настроение в значительной степени обусловлено тем, что в группу исследователей пришлось включить его, Роланда, и американку. Он знал, что некоторые ученые крайне неохотно привлекают к своей работе чужаков.
– Ну, вот мы и пришли! – объявил Райтсон, подходя к лестнице, торчащей из неприметной дыры в земле.
Полностью поглощенный входом в пещеру, Роланд заметил стоящую в тени скалы фигуру, только когда мужчина вышел на солнечный свет. На плече у него висела автоматическая винтовка. Хотя охранник был в штатском, его военная выправка, наглаженные складки на одежде и стальной блеск в глазах говорили об армейском прошлом. Его темные волосы, подстриженные «ежиком», казались черной шапочкой.
Мужчина быстро заговорил по-французски, обращаясь к Арно.
Новак не владел этим языком, но, судя по всему, человек, охранявший пещеру, не подчинялся палеонтологу, а скорее, был его равноправным партнером. Он указал на сгущающиеся тучи, словно спрашивая, разумно ли будет спускаться вниз, а затем наконец, выругавшись, подошел к генератору и дернул шнур стартера, заводя двигатель.
– Это командор Анри Жерар, – представил мужчину Райтсон. – Он из «Альпийских стрелков», элитной французской горнострелковой части. Вместе со своими людьми Жерар не подпускает сюда никого постороннего.
Роланд огляделся вокруг в поисках других солдат, но больше никого не увидел.
– Печальная, но боюсь, что необходимая мера предосторожности, – продолжал Алекс. – Обнаружив возможный вход в пещеру, орнитолог связался с клубом спелеологов. К счастью для нас, все члены клуба строго придерживаются неписаного закона: обнаружив под землей что-либо важное, они не трогают находку и связываются со своими французскими коллегами, теми самыми, которые обеспечивали сохранность пещер Шове и Ласко.
В прошлом Новак занимался изучением истории искусства, и ему были известны эти пещеры, знаменитые наскальными рисунками эпохи палеолита, выполненными далекими предками современного человека.
Он перевел взгляд на вход в пещеру, предположив, что может скрываться под землей.
Лена также догадалась, что к чему.
– Вы обнаружили в пещере наскальные рисунки? – спросила она.
Райтсон поднял брови.
– О, мы обнаружили нечто большее! – Его взгляд остановился на Роланде. – Вот почему мы связались с Ватиканом, отец Новак… И вот почему вас прислали сюда из Хорватского католического университета в Загребе.
Роланд всмотрелся в темноту прохода. Услышав вдалеке раскат грома, он непроизвольно прикоснулся к своему белому воротничку.
В голосе Арно, говорившего с сильным акцентом, прозвучало нескрываемое презрение:
– Отец Новак, вы здесь, чтобы засвидетельствовать и удостоверить чудо, которое мы нашли.
11 часов 15 минут
Лена спускалась по лестнице следом за Райтсоном и Арно. Рядом проходил провод, ведущий от генератора на поверхности к тусклым отсветам внизу. Как и все остальные, девушка была в каске с фонариком. В висках у нее гулко стучала кровь – от восторженного предчувствия, к которому примешивалась клаустрофобия.
На работе Крэндолл почти все свое время проводила закрывшись в генетической лаборатории, прильнув к окулярам микроскопа или читая данные, выведенные на компьютерный монитор. Как только у нее появлялось свободное время, она сбегала к дикой природе. В последнее время это были в основном узкие полоски парков, протянувшиеся вдоль рек, пересекающих Лейпциг. Лена скучала по обширным лесам, окружающим исследовательскую лабораторию на окраине Атланты, в которой работала раньше. Также она скучала по сестре-близнецу, тоже посвятившей себя генетике и продолжающей работу над их совместным проектом в Штатах, в то время как Лена разрабатывала вспомогательную тему здесь, в Европе, по шестнадцать-восемнадцать часов в день восстанавливая древний генотип по кусочкам полусгнивших костей и зубов.
Если в пещере действительно находится стоянка эпохи неолита, богатая окаменевшими останками и артефактами, ее роль в этой экспедиции становится понятной: тщательно отобрать образцы для дальнейшего исследования в лаборатории. Институт Макса Планка заслуженно славится своим умением находить в древних костях фрагменты ДНК и восстанавливать по ним генотип.
Переставляя ноги по ступеням лестницы, Лена смотрела вниз, гадая, что может ждать ее там. Она жалела о том, что рядом нет сестры Марии, чтобы можно было разделить с нею радость открытия.
Спускающийся последним отец Новак тихо ойкнул, оступившись на лестнице, однако ему удалось удержаться. Крэндолл нахмурилась, уже в который раз гадая, зачем в состав экспедиции включили священника. По пути из Загреба она разговорилась с отцом Роландом и выяснила, что он преподает в университете историю Средних веков – не совсем ясно, как подобные знания могут пригодиться в исследовании доисторической пещеры…
Наконец Лена спустилась до самого конца. Райтсон помог ей сойти с лестницы и знаком предложил следовать за Арно, который, пригнувшись, первым двинулся в подземный проход. Девушка тоже нагнулась, чтобы не задевать головой о низкие своды. Но это не помогло: она все равно то и дело цеплялась каской за каменный потолок, отчего луч ее фонарика принимался судорожно плясать. Воздух в пещере был значительно теплее по сравнению с утренней прохладой наверху, однако от сырости известковые стены покрылись влагой, а пол блестел от мокрой плесени.