Костяной лабиринт
Часть 14 из 26 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мигающая точка показывала местонахождение источника сигнала.
Нахмурившись, Грей поднял голову и перевел взгляд на черную пропасть в конце улицы. Похоже, сигнал исходил оттуда.
Ничего хорошего в этом быть не может.
Глава 6
29 апреля, 11 часов 03 минуты по восточному летнему времени
Лоренсвиль, штат Джорджия
Ну почему ты не отвечаешь?
Опустив телефон, Мария нервно стиснула его между ладонями. Вот уже два часа она непрерывно пыталась связаться со своей сестрой, но безуспешно. И каждый оставшийся без ответа вызов еще больше увеличивал ее беспокойство.
Девушка уже связалась со своим куратором в УППОНИР и узнала, что на месте археологических раскопок в Хорватии произошла какая-то неприятность, однако никаких подробностей об этом пока что не было. Марии посоветовали не волноваться и не прекращать попытки дозвониться до Лены. А тем временем в Джорджию вылетела из Вашингтона следственная группа – чтобы переговорить с нею о ходе ее работ и предоставить ей дополнительную информацию о том, что произошло в Хорватии.
Доктор Крэндолл взглянула на телефон, чтобы узнать время.
«Следователи должны прибыть с минуты на минуту».
Она сделала глубокий вдох и выдох, стараясь успокоиться, однако у нее из головы не выходило поведение Баако сегодня утром. Девушка явственно видела, как горилла повторяет один и тот же знак: растопыривает пальцы и проводит рукой по груди, снова и снова.
«Страшно, страшно, страшно…»
– И мне тоже страшно, – прошептала Мария, обращаясь к пустой комнате.
У нее перед глазами появилось лицо Лены. Хоть сестра и появилась на свет всего на несколько минут раньше, она всегда брала на себя материнскую роль, прикрываясь этими минутами старшинства. Именно Лена разогревала в микроволновке ужин, когда мама была на работе. Именно она следила за тем, чтобы Мария сделала все уроки, перед тем как смотреть телевизор. Эта ответственность сделала Лену более серьезной, более осторожной, в то время как младшая из сестер всегда была более беспечной и храбро шла навстречу испытаниям.
«Но сейчас я совсем не храбрая, сейчас мне очень тревожно».
После еще одной тщетной попытки связаться с Леной Мария услышала в коридоре голоса. Раздался решительный стук в дверь, и, открыв дверь, девушка увидела Леонарда Траска. За спиной директора Национального центра изучения приматов стояли двое незнакомых мужчин и женщина, которую она хорошо знала, – Эми Ву. Эми работала в Национальном научном фонде и была связана с программой «Мозг», финансируемой Белым домом. Она лично занималась выделением гранта под исследования сестер Крэндолл. И в итоге между ними возникла крепкая дружба – их сблизило то, что все трое были ровесницами, а кроме того, женщинами, занимающимися делом, в котором ведущую роль играют мужчины.
Отстранив Траска, Эми крепко обняла Марию. От нее исходил тонкий запах духов с ароматом жимолости. Черные волосы, подстриженные под мальчишку, щекотали доктору Крэндолл ухо. Оторвавшись от подруги, Ву посмотрела ей в глаза.
– Как ты, держишься? – спросила она с искренней озабоченностью.
Мария была признательна ей за это, однако в настоящий момент ее в первую очередь интересовали известия о сестре.
– У вас есть что-нибудь новое? – спросила она дрожащим голосом.
Эми оглянулась на сопровождающих ее мужчин, похожих на вышибал из дешевого бара. Оба были в костюмах, однако под одеждой у них чувствовались накачанные мышцы. По их обритым наголо головам и строгой выправке Мария заключила, что оба они – бывшие военные. Тот, что пониже ростом, кивнул, подбадривая ее улыбкой.
– Эти двое – из УППОНИР, – представила приезжих Ву. – Монк Коккалис и его напарник Джозеф Ковальски.
– Джо, – поправил тот, что был повыше ростом.
Ему пришлось пригнуться, чтобы войти в дверь. С непроницаемым лицом он осмотрел кабинет.
Траск хотел было также пройти внутрь, но Эми подняла руку, останавливая его на пороге.
– Боюсь, в этом разговоре будут затронуты вопросы, имеющие отношение к национальной безопасности. Надеюсь, Леонард, вы все понимаете.
С этими словами Ву закрыла дверь у него перед носом, но директор все-таки успел бросить испепеляющий взгляд на Марию.
Та понимала, что расплата неминуемо придет, однако теперь ее волновала только новая информация о судьбе сестры. Ей не пришлось задавать вопросы. Как только дверь закрылась, Эми сказала:
– Понимаю, что ты беспокоишься за судьбу Лены. И мы будем с тобою честными и откровенными, хотя многое нам еще неизвестно. Мы по-прежнему стараемся установить, что же именно произошло в горах Хорватии.
– Что вам известно на настоящий момент? – спросила Крэндолл.
– Только то, что место раскопок подверглось нападению и мы потеряли связь с подразделением французских военных, обеспечевавшим его охрану, – ответила Ву.
Мария опустила взгляд на зажатый в руке телефон. Каждое слово подруги было подобно удару в солнечное сплетение. Она тяжело опустилась в кресло.
– Ну а Лена?
– Давай не будем думать о худшем, – ответила Эми. – Как я уже сказала, нам не удалось установить с нею связь. В настоящий момент в горах бушует сильнейшая гроза, а кроме того, район подвергся серии слабых подземных толчков. УППОНИР направило туда специальную группу, и, будем надеяться, скоро у нас будут какие-то известия. Но один обнадеживающий знак уже есть.
После этого женщина повернулась к Монку Коккалису.
– Как вы сами понимаете, – кашлянув, объяснил тот, – мы постоянно пытались установить связь, и всего несколько минут назад, когда мы ехали сюда из аэропорта, нам сообщили, что нашим связистам удалось поймать сигнал с сотового телефона вашей сестры. Очень слабый, но источник был расположен на значительном удалении от места раскопок.
Эми взяла Марию за руку.
– А это позволяет предположить, что твоя сестра двигается, вероятно, стремится спуститься с гор.
Крэндолл почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы, вызванные как облегчением, так и остаточными последствиями страха.
– Но вы не можете сказать, одна ли Лена? Быть может, она похищена или получила травму? – вздохнула она.
– Это правда, – признал Монк. – Но я хорошо знаю человека, которого направили в Хорватию. Он непременно найдет вашу сестру.
Услышав в его голосе твердую уверенность, Мария отчаянно захотела ему поверить.
– Если нападавшие были не просто грабителями, решившими обчистить место археологических раскопок, то самое лучшее для вашей сестры и всей экспедиции – выяснить, что именно явилось причиной такого нападения. Вот для чего мы здесь. Чтобы собрать как можно больше информации о характере ваших исследований, – добавил Коккалис.
– Я отвечу на все вопросы, на какие только смогу, – пообещала Крэндолл. – Но я не представляю себе, каким образом наши исследования могли спровоцировать вооруженное нападение.
– Возможно, никакой связи тут нет, – согласился Монк, – но мы должны рассмотреть все варианты.
Мария сглотнула комок в горле.
– Что вы хотите узнать?
– Мне вкратце рассказали об основных пунктах ваших исследований. – Коккалис кивнул в сторону Эми. – Но я предпочел бы услышать все лично от вас, если вы будете снисходительны к тому, что я не во всем разбираюсь.
Крэндолл тоже кивнула.
– Насколько я понимаю, целью ваших работ является вопрос происхождения человеческого разума. Вы не могли бы рассказать подробнее о методологии исследований и гипотезах, которые вы проверяете? – попросил Монк.
Девушка шумно вздохнула, не зная, с чего начать, и сомневаясь в том, что этот военный ее поймет. И все же она готова была оказать ему любое содействие.
– Мы с сестрой занимаемся изучением того периода в истории человечества, который называется «большим скачком вперед», – выпрямившись в кресле, начала исследовательница. – Той точки познавательного развития, имевшей место около пятидесяти тысяч лет назад, когда произошел необъяснимый всплеск в искусстве и технологиях.
– «Большой взрыв» человеческого сознания, – кивнул Коккалис.
Мария пристально посмотрела на него, вдруг понимая, что под внешностью «качка» из тренажерного зала скрывается нечто большее. Глаза Монка светились неподдельным интересом и проницательным умом.
«Ну хорошо, в таком случае давай поднимемся на ступеньку выше».
– Современный человек впервые появился на сцене около двухсот тысяч лет назад, – объяснила Крэндолл. – И дальше наш рост по сравнению с предками-гоминидами протекал очень быстро. Согласно последним исследованиям, проведенным тремя генетиками из Чикагского университета, внезапное появление Homo sapiens было обусловлено стремительной мутацией всего семнадцати генов, отвечающих за строение головного мозга. Это действительно очень малая доля. Но эти незначительные изменения привели к лавинообразным последствиям – если хотите, к эффекту снежного кома, – следствием чего стали сотни изменений в тысячах генов, произошедших за относительно небольшой промежуток времени.
– И этот снежный ком послужил толчком к развитию головного мозга в его современный вид, – задумчиво наморщил лоб Монк, – что обособило нас от шимпанзе и ранних гоминидов?
– А также дало нам большинство качеств, свойственных исключительно людям. Способность познавать окружающий мир, самоосмысление, сознание. – Мария обвела взглядом лица своих внимательных слушателей, радуясь возможности говорить и вообще заниматься всем чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о Лене. – Что возвращает нас к «большому скачку вперед». До этого скачка человечество на протяжении ста пятидесяти тысяч лет по сути дела топталось на месте. Да, конечно, мы мастерили примитивные каменные орудия, однако за весь этот период не создавали произведения искусства, не вешали на себя украшения и не хоронили умерших.
– А потом? – спросил Монк.
– Потом случился внезапный прорыв. Мы перешли от каменных орудий к костяным, разработали новые технологии дубления кож, начали нагревать красители, чтобы получить новые цвета, стали использовать ракушки в качестве украшения. Внезапно мы стали носить ожерелья и браслеты и хоронить умерших, помещая в могилы еду, орудия и прочие подношения. И, что самое существенное, мы начали изготавливать великолепные произведения искусства, украшая стены пещер образами окружающего мира. Именно в этот момент, по сути дела, и родился современный человек.
– И что послужило причиной всего этого? – раздался у Коккалиса за спиной хриплый голос. Это впервые заговорил его угрюмый напарник.
– Это остается загадкой, – ответила Мария, – которую и пытаемся разгадать мы с сестрой. Точно известно, что тогда наш мозг не увеличился в размерах. По ископаемым останкам известно, что черепная коробка осталась такой же, какой была до «большого скачка». И поскольку значительных анатомических изменений, которые могли бы объяснить это резкое развитие, нет, ученые выдвинули предостаточно теорий, касающихся причин подобного роста интеллекта. Одни говорят, что это явилось следствием изменения питания – появления в нашем рационе продуктов, богатых ненасыщенными жирными кислотами, что помогло нам лучше думать. Другие приписывают «большой скачок» изменениям климата, когда ухудшение условий окружающей среды вынудило нас шевелиться быстрее. А еще одна группа исследователей считает, что это явилось следствием переселения древнего человека из Африки, в результате чего на головной мозг начали воздействовать новые раздражители, и для выживания в новых условиях потребовался разум.
– Ну а в чем заключается ваша теория? – спросил Монк.
– Я генетик. – Мария указала на висящий на стене диплом. – Раз значительных изменений размеров головного мозга не произошло, значит, вероятно, причину «большого скачка» нужно искать на генетическом уровне. Вспомните, всего горстка генетических мутаций обусловила появление современного человека, так что, возможно, нечто подобное произошло пятьдесят тысяч лет назад. Это изменило наш геном, став толчком к «большому скачку вперед».
– И что же именно это было? – спросил Ковальски.
– Например, появление новых генов, от других видов, – задумчиво промолвил Коккалис.
Крэндолл кивнула.
– Приблизительно в это время Homo sapiens встретился с племенами неандертальцев, и началось скрещивание. Вам знакомо понятие «гетерозис»?
Нахмурившись, Грей поднял голову и перевел взгляд на черную пропасть в конце улицы. Похоже, сигнал исходил оттуда.
Ничего хорошего в этом быть не может.
Глава 6
29 апреля, 11 часов 03 минуты по восточному летнему времени
Лоренсвиль, штат Джорджия
Ну почему ты не отвечаешь?
Опустив телефон, Мария нервно стиснула его между ладонями. Вот уже два часа она непрерывно пыталась связаться со своей сестрой, но безуспешно. И каждый оставшийся без ответа вызов еще больше увеличивал ее беспокойство.
Девушка уже связалась со своим куратором в УППОНИР и узнала, что на месте археологических раскопок в Хорватии произошла какая-то неприятность, однако никаких подробностей об этом пока что не было. Марии посоветовали не волноваться и не прекращать попытки дозвониться до Лены. А тем временем в Джорджию вылетела из Вашингтона следственная группа – чтобы переговорить с нею о ходе ее работ и предоставить ей дополнительную информацию о том, что произошло в Хорватии.
Доктор Крэндолл взглянула на телефон, чтобы узнать время.
«Следователи должны прибыть с минуты на минуту».
Она сделала глубокий вдох и выдох, стараясь успокоиться, однако у нее из головы не выходило поведение Баако сегодня утром. Девушка явственно видела, как горилла повторяет один и тот же знак: растопыривает пальцы и проводит рукой по груди, снова и снова.
«Страшно, страшно, страшно…»
– И мне тоже страшно, – прошептала Мария, обращаясь к пустой комнате.
У нее перед глазами появилось лицо Лены. Хоть сестра и появилась на свет всего на несколько минут раньше, она всегда брала на себя материнскую роль, прикрываясь этими минутами старшинства. Именно Лена разогревала в микроволновке ужин, когда мама была на работе. Именно она следила за тем, чтобы Мария сделала все уроки, перед тем как смотреть телевизор. Эта ответственность сделала Лену более серьезной, более осторожной, в то время как младшая из сестер всегда была более беспечной и храбро шла навстречу испытаниям.
«Но сейчас я совсем не храбрая, сейчас мне очень тревожно».
После еще одной тщетной попытки связаться с Леной Мария услышала в коридоре голоса. Раздался решительный стук в дверь, и, открыв дверь, девушка увидела Леонарда Траска. За спиной директора Национального центра изучения приматов стояли двое незнакомых мужчин и женщина, которую она хорошо знала, – Эми Ву. Эми работала в Национальном научном фонде и была связана с программой «Мозг», финансируемой Белым домом. Она лично занималась выделением гранта под исследования сестер Крэндолл. И в итоге между ними возникла крепкая дружба – их сблизило то, что все трое были ровесницами, а кроме того, женщинами, занимающимися делом, в котором ведущую роль играют мужчины.
Отстранив Траска, Эми крепко обняла Марию. От нее исходил тонкий запах духов с ароматом жимолости. Черные волосы, подстриженные под мальчишку, щекотали доктору Крэндолл ухо. Оторвавшись от подруги, Ву посмотрела ей в глаза.
– Как ты, держишься? – спросила она с искренней озабоченностью.
Мария была признательна ей за это, однако в настоящий момент ее в первую очередь интересовали известия о сестре.
– У вас есть что-нибудь новое? – спросила она дрожащим голосом.
Эми оглянулась на сопровождающих ее мужчин, похожих на вышибал из дешевого бара. Оба были в костюмах, однако под одеждой у них чувствовались накачанные мышцы. По их обритым наголо головам и строгой выправке Мария заключила, что оба они – бывшие военные. Тот, что пониже ростом, кивнул, подбадривая ее улыбкой.
– Эти двое – из УППОНИР, – представила приезжих Ву. – Монк Коккалис и его напарник Джозеф Ковальски.
– Джо, – поправил тот, что был повыше ростом.
Ему пришлось пригнуться, чтобы войти в дверь. С непроницаемым лицом он осмотрел кабинет.
Траск хотел было также пройти внутрь, но Эми подняла руку, останавливая его на пороге.
– Боюсь, в этом разговоре будут затронуты вопросы, имеющие отношение к национальной безопасности. Надеюсь, Леонард, вы все понимаете.
С этими словами Ву закрыла дверь у него перед носом, но директор все-таки успел бросить испепеляющий взгляд на Марию.
Та понимала, что расплата неминуемо придет, однако теперь ее волновала только новая информация о судьбе сестры. Ей не пришлось задавать вопросы. Как только дверь закрылась, Эми сказала:
– Понимаю, что ты беспокоишься за судьбу Лены. И мы будем с тобою честными и откровенными, хотя многое нам еще неизвестно. Мы по-прежнему стараемся установить, что же именно произошло в горах Хорватии.
– Что вам известно на настоящий момент? – спросила Крэндолл.
– Только то, что место раскопок подверглось нападению и мы потеряли связь с подразделением французских военных, обеспечевавшим его охрану, – ответила Ву.
Мария опустила взгляд на зажатый в руке телефон. Каждое слово подруги было подобно удару в солнечное сплетение. Она тяжело опустилась в кресло.
– Ну а Лена?
– Давай не будем думать о худшем, – ответила Эми. – Как я уже сказала, нам не удалось установить с нею связь. В настоящий момент в горах бушует сильнейшая гроза, а кроме того, район подвергся серии слабых подземных толчков. УППОНИР направило туда специальную группу, и, будем надеяться, скоро у нас будут какие-то известия. Но один обнадеживающий знак уже есть.
После этого женщина повернулась к Монку Коккалису.
– Как вы сами понимаете, – кашлянув, объяснил тот, – мы постоянно пытались установить связь, и всего несколько минут назад, когда мы ехали сюда из аэропорта, нам сообщили, что нашим связистам удалось поймать сигнал с сотового телефона вашей сестры. Очень слабый, но источник был расположен на значительном удалении от места раскопок.
Эми взяла Марию за руку.
– А это позволяет предположить, что твоя сестра двигается, вероятно, стремится спуститься с гор.
Крэндолл почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы, вызванные как облегчением, так и остаточными последствиями страха.
– Но вы не можете сказать, одна ли Лена? Быть может, она похищена или получила травму? – вздохнула она.
– Это правда, – признал Монк. – Но я хорошо знаю человека, которого направили в Хорватию. Он непременно найдет вашу сестру.
Услышав в его голосе твердую уверенность, Мария отчаянно захотела ему поверить.
– Если нападавшие были не просто грабителями, решившими обчистить место археологических раскопок, то самое лучшее для вашей сестры и всей экспедиции – выяснить, что именно явилось причиной такого нападения. Вот для чего мы здесь. Чтобы собрать как можно больше информации о характере ваших исследований, – добавил Коккалис.
– Я отвечу на все вопросы, на какие только смогу, – пообещала Крэндолл. – Но я не представляю себе, каким образом наши исследования могли спровоцировать вооруженное нападение.
– Возможно, никакой связи тут нет, – согласился Монк, – но мы должны рассмотреть все варианты.
Мария сглотнула комок в горле.
– Что вы хотите узнать?
– Мне вкратце рассказали об основных пунктах ваших исследований. – Коккалис кивнул в сторону Эми. – Но я предпочел бы услышать все лично от вас, если вы будете снисходительны к тому, что я не во всем разбираюсь.
Крэндолл тоже кивнула.
– Насколько я понимаю, целью ваших работ является вопрос происхождения человеческого разума. Вы не могли бы рассказать подробнее о методологии исследований и гипотезах, которые вы проверяете? – попросил Монк.
Девушка шумно вздохнула, не зная, с чего начать, и сомневаясь в том, что этот военный ее поймет. И все же она готова была оказать ему любое содействие.
– Мы с сестрой занимаемся изучением того периода в истории человечества, который называется «большим скачком вперед», – выпрямившись в кресле, начала исследовательница. – Той точки познавательного развития, имевшей место около пятидесяти тысяч лет назад, когда произошел необъяснимый всплеск в искусстве и технологиях.
– «Большой взрыв» человеческого сознания, – кивнул Коккалис.
Мария пристально посмотрела на него, вдруг понимая, что под внешностью «качка» из тренажерного зала скрывается нечто большее. Глаза Монка светились неподдельным интересом и проницательным умом.
«Ну хорошо, в таком случае давай поднимемся на ступеньку выше».
– Современный человек впервые появился на сцене около двухсот тысяч лет назад, – объяснила Крэндолл. – И дальше наш рост по сравнению с предками-гоминидами протекал очень быстро. Согласно последним исследованиям, проведенным тремя генетиками из Чикагского университета, внезапное появление Homo sapiens было обусловлено стремительной мутацией всего семнадцати генов, отвечающих за строение головного мозга. Это действительно очень малая доля. Но эти незначительные изменения привели к лавинообразным последствиям – если хотите, к эффекту снежного кома, – следствием чего стали сотни изменений в тысячах генов, произошедших за относительно небольшой промежуток времени.
– И этот снежный ком послужил толчком к развитию головного мозга в его современный вид, – задумчиво наморщил лоб Монк, – что обособило нас от шимпанзе и ранних гоминидов?
– А также дало нам большинство качеств, свойственных исключительно людям. Способность познавать окружающий мир, самоосмысление, сознание. – Мария обвела взглядом лица своих внимательных слушателей, радуясь возможности говорить и вообще заниматься всем чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о Лене. – Что возвращает нас к «большому скачку вперед». До этого скачка человечество на протяжении ста пятидесяти тысяч лет по сути дела топталось на месте. Да, конечно, мы мастерили примитивные каменные орудия, однако за весь этот период не создавали произведения искусства, не вешали на себя украшения и не хоронили умерших.
– А потом? – спросил Монк.
– Потом случился внезапный прорыв. Мы перешли от каменных орудий к костяным, разработали новые технологии дубления кож, начали нагревать красители, чтобы получить новые цвета, стали использовать ракушки в качестве украшения. Внезапно мы стали носить ожерелья и браслеты и хоронить умерших, помещая в могилы еду, орудия и прочие подношения. И, что самое существенное, мы начали изготавливать великолепные произведения искусства, украшая стены пещер образами окружающего мира. Именно в этот момент, по сути дела, и родился современный человек.
– И что послужило причиной всего этого? – раздался у Коккалиса за спиной хриплый голос. Это впервые заговорил его угрюмый напарник.
– Это остается загадкой, – ответила Мария, – которую и пытаемся разгадать мы с сестрой. Точно известно, что тогда наш мозг не увеличился в размерах. По ископаемым останкам известно, что черепная коробка осталась такой же, какой была до «большого скачка». И поскольку значительных анатомических изменений, которые могли бы объяснить это резкое развитие, нет, ученые выдвинули предостаточно теорий, касающихся причин подобного роста интеллекта. Одни говорят, что это явилось следствием изменения питания – появления в нашем рационе продуктов, богатых ненасыщенными жирными кислотами, что помогло нам лучше думать. Другие приписывают «большой скачок» изменениям климата, когда ухудшение условий окружающей среды вынудило нас шевелиться быстрее. А еще одна группа исследователей считает, что это явилось следствием переселения древнего человека из Африки, в результате чего на головной мозг начали воздействовать новые раздражители, и для выживания в новых условиях потребовался разум.
– Ну а в чем заключается ваша теория? – спросил Монк.
– Я генетик. – Мария указала на висящий на стене диплом. – Раз значительных изменений размеров головного мозга не произошло, значит, вероятно, причину «большого скачка» нужно искать на генетическом уровне. Вспомните, всего горстка генетических мутаций обусловила появление современного человека, так что, возможно, нечто подобное произошло пятьдесят тысяч лет назад. Это изменило наш геном, став толчком к «большому скачку вперед».
– И что же именно это было? – спросил Ковальски.
– Например, появление новых генов, от других видов, – задумчиво промолвил Коккалис.
Крэндолл кивнула.
– Приблизительно в это время Homo sapiens встретился с племенами неандертальцев, и началось скрещивание. Вам знакомо понятие «гетерозис»?