Космическая катастрофа, или землянки тут ещё не водились

Глава 8. Друг или враг (4)




Несмотря на горящий неподалеку костер, я все равно продрогла до костей. Вскоре стук моих зубов перекрыл потрескивание дров в костре. Охотнк, который все это время забился в себя, раздраженно зыркнул на меня из-под ресниц. Когда стук стал еще громче, он рывком поднялся со своего темного угла и накинул мне на голову свой плащ. А я снова невольно засмотрелась на его оголенную спину. Точнее на шрамы. И нет, я вовсе не смотрю, как под кожей перекатываются его мышцы.

Медленно поднимаю взгляд по его спине от поясницы до лопаток. Поднимаю глаза выше и встречаюсь с удивленным взглядом Охотника. В панике отвожу глаза в сторону.

— Хочешь знать, кая я смог спастись от преследования и почему меня до сих пор не узнали?

Я молча кивнула, пораженная тем, что Охотник решил пойти на откровения. Он сел рядом со мной на подстилку, плотнее укрыв своим плащом. Он долго молчал, смотря на горящие в костре ветки. Я и не собиралась его торопить — отчетливо понимала, что ему нужно собраться с мыслями.

Наконец он рассказал, как его спасли от Владыки и его дяди:

— … Очнулся от громкого крика мачехи, а еще от невыносимой головной боли, которой никогда не было после припадков. Я лежал в больничной палате при храме Первородных. Вокруг меня суетились лекари и послушники, вынося тряпки и хирургические инструменты. Разъяренной фурией мачеха влетела в палату, так и застыла на месте, с полными слез глазами смотря на меня. А я не понимал, что происходит — почему она плачет. Вслед за ней зашел мьен Маренти тоже не блеща радостью в глазах. Когда силой увели мачеху, только тогда мне рассказали причину ее слез — мне удалили только-только прорезавшиеся рожки.

Охотник сжал кисть в кулак, да так, что побелели костяшки. Я накрыла его кулак своими пальцами. Охотник, видимо, сам того не заметив, переплел наши пальцы.

— Но ни слез, ни истерики не было — со смертью отца я повзрослел. Единственное, что я испытывал — жажду мести. Ощутить ее вкус, почувствовать радость от принесенной победы. В ту же ночь я, мачеха и мой еще неродившийся брат покинули Коорию тайными путями. Остановились мы на заброшенной планете, где не растет ничего и воды толком не было, а остались лишь опасные хищники и приговоренные к смерти преступники. Все свое детство я пытался втереться в доверия самых ужасных преступников. И у меня это получилось. Один обучал меня искусству фехтования и тренировал мое физическое тело, другой рассказывал о ядах и способах их добычи, а также о противоядиях. Меня учили и скрытым убийствам, кражах, способах выживания, операции в полевых условиях и многому другому, что могло мне помочь совершить мою месть. Прошло чуть более трехсот лет. За это время родился мой брат Эльдар, мачеха погибла в тяжелых родах, ну а я, проходя одно испытание своего учителя, излечился от своей болезни — меня укусил Тхакарский паук, и кто бы подумал, что его яд простимулировал работу моих мышц, и в конечном итоге приступов у меня больше не было. В свои триста девять лет я впервые выполнил контракт на убийство, прославивший меня чуть ли на весь космос. А когда Огненные захватили последнюю планету, мне пришло сообщение от священника, мол у него есть план, как вернуть мне трон. Вернувшись на родную планету, первым делом отправился во дворец получать новый контракт на убийства, а именно на ликвидацию ваших генералов, тем самым получить уважения Владыки.

— Ты встречался с ним лично? — не удержалась я от вопроса.

— Да. У меня рук чесались пырнуть его ножом, но я четко понимал, что это ни к чему хорошему не приведет.

— Почему?

— Когда правитель восходит на престол, он проходи своеобразный ритуал. Пройдя его, правитель получает так называемую чешую Первородных, а ее ничем не пробьешь: ни сталью, ни огнем, ни пулей. Она окутывает тело хозяина вне зависимости от его желаний — только когда тому грозит опасность.

— А почему… — хотела спросить, но тут же осеклась.

— Почему моего отца так легко убили, — догадался Охотник. — Он не проходил тот ритуал — у него была непереносимость яда тахора — главного составляющего. Есть еще вопросы? — и внимательный взгляд серых глаз на меня.

— Угу. Как Владыка не узнал тебя?

— Прошло много лет. Я изменился — это раз. Во-вторых, мьен Маренти, чтобы защитить храм, отдал Корно мои рожки в знак того, что я сдох в мучениях. Так что они все думают, что мое тело до сих пор гниет в канаве.





Глава 8. Друг или враг (5)




Неожиданно моя рука была сжата словно в тисках, а яростно суженные глаза смотрели в мои перепуганные. Охотник резко дернул мою руку на себя. Миг и я уже лежу на спине, а Охотник нависает надо мной.

— Если расскажешь кому-то о моем существовании, — дальше он молча провел большим пальцем по горлу.

Я активно закивала головой. Надо мной сжалились и отустили. Охотник молча сидел на подстилке, словно сейчас ничего не произошло. Раздосадованная я подскочила со своего места, похлопывая по поясу в поисках ножа или чего-нибудь острого. Только под насмешливым взглядом Охотника я вспомнила, что оружия никакого у меня и нет. С дури схватила под ногами лежащий камень и кинула тому в голову. Неудивительно, что он увернулся, удивленно таращась на меня. Потом на его лице мелькали различные эмоции: от негодования до неистовой ярости. Казалось, миг и он достане из кобуры пистолет и сделает в моей голове живописную дыру. Но произошло все в точности наоборот — веселый смех огласил всю пещеру да так, что сталактиты под потолком заходили ходунами. Я была шокирована столь необычной реакцией. Весёлый смех перешел в неудиржимый. Смех больше подходящий психу. Охотник в истерике бил кулаками по земле.

— С тобой все хорошо? — спросила шепотом.

Но меня все равно услышали. Прекратив держаться за живот от смеха, Охотник пустым глазами посмотрел на меня. Долго смотрел, пока я не начала пятиться назад. А то вдруг что задумал.

— У тебя очень красивые глаза, — было мне ответом.

На этом дар речи покинул меня окончательно собрав с собой вещички.

— А. Ээээ. Ааа, — все, что удалось из себя выдавить.

Тихий смех и Охотник медленно подошел ко мне и, продолжая смеяться, одной рукой прижимал к своему мощному телу, другой гладил по спутавшимся волосам. Стальная хватка не давала ни оттолкнуть мужчину, ни отойти.

— Расскажи что-нибудь о себе, — на удивление его голос прозвучал мягко.

— А что рассказвать? — промямлила я. — Я обычная сирота с Земли, жизнь которой перевернулась с ног на голову после одного злополучного дня, когда ее похители инопланетяне. Родители погибли когда мне было двенадцать. Несчастный случай…

Рука, поглаживающая макушку, замерла, а обнимающая стиснула еще сильнее.

— Сочувтсвую.

Я недоверчиво покосилась на того, кто не испытывал жалости убивая свои цели. И сейчас он сочувствут своей жертве.


Неожиданная, резка боль взорвала виски. Полнй боли голос звал меня. Нана! Она цела. И сейчас пытается дозваться до меня. Но большое расстояние создает помехи в связи, доставляя невыносимую боль. Это если бы микрофон, установив колонки на полной громкости, уронили на пол. Прохладные пальцы массировали виски и боль постепенно уходила.

— Отсюда недалеко лагерь повстанцев, — сказал Охотник. — Я провожу тебя.

Сегодня день открытий? Или у меня крыша окончательно поехала? Или я все таки отошла в мир иной?

Потушив костер и забрав свой плащ, Охотник открыл проход пещеры. Холодный ветер ворвался в пещеру, принося с собой мелкие капли дождя. Только я собиралась выйти из пещеры, как в ближайшее высокое дерево шарахнула молния и от раскатов грома на миг заложило уши. И пошел ливень. Охотник, уже успевший выйти, стоял промокал под ливнем, утопая в грязи. Тяжелый вздох и Охотник вернулся обратно. Изображая статую, он долго стоял на одном месте пока под ним не образовалась лужица. Кивнув своим мыслям, Охотник снял с себя верхнюю часть одежды и принялся ее выжимать.

Мне стало стыдно, что я никого не предупредила о том, что улечу. Они вероятно думали, что я умерла после того взрыва, обнаружив эйлу без седока. И сейчас вместо того, чтобы спешить к друзьям, я сижу со своим несостояшимся убийцей, разговриваю о жизни. Неприятный озноб прошелся по коже, заставив поёжиться. Обняв дрожащими ладоними себя за плечи, я невольно всхлипнула.

— Не разводи сырость в пещере, мне еще тут спать, — хрипло сказал Охотник.

Под моим гневным взглядом Охотник лишь язвительно улыбался. Ведомый своими мыслями он достал из ножен один из ножей и бросил его мне в ноги. Картино снял пояс, бросил куда подальше. И бровями водит, разведя руки в стороны. Мол давай, я тут готовенький, безоружный. Возьми меня тепленьким. Гнев ударил в голову, рука сама потянулась к ножу, ноги сами подкосились и побежали к Охотнику. Стоило мне оказаться возле него, как я неожиданно оказалась на земле, а сверху опять нависает Охотник. Стало так обидно, до слез. Что я — обычный хрупкий человек, могу противопоставить высокоразвитому инопланетянину.

Предательские слёзы потекли по скулам. Стыдно. Опять разревелась перед посторонним. Моё лицо уткнули в широкую грудь и снисходительно произнесли:

— Ну ладно уж, поработаю разок подушкой для слез, — поймав мой немой вопрос, Охотник ответил. — Естественно за отдельную плату. Но о ней потом. Я и сам не решил, что с тебя взять. У сироты с Земли не найдётся денег.

И получил мой тычок кулаком в живот. Но он лишь грустно улыбнулся. А я дала волю слезам.





Глава 10. Предательство (1)




Утро выдалось пасмурным. Лишь редкие лучи солнца пробивались через серые облачные массы. Утренний туман медленно таял, как мороженное на жаре. Не смотря на ранее утро, мелкие грызуны уже роют норы. Мокрые птички, хохлясь, вили новые гнезда. Их старые жилища затопило минувшим ливнем.

Нехотя разлепила распухшие от вчерашних слез глаза. Тело онемело после долгого лежания в неудобной позе, и теперь после каждого движения неприятно покалывало во всем теле.

Небольшой лучик света проникал в пещеру, освещая её нутро. Оказалось, что проснулась я в полном одиночестве. Ни Охотника, ни его приборов. Может это было и к лучшему не пришлось бы извиняться перед ним за вчерашнее слезопролитие.

Совершив несколько небольших кругов вокруг недавно потухшего костра, от которого ещё подеимася дым, разминая затекшие мышцы и размышляя о дальнейших действиях. Неизвестно куда делся Охотник, как скоро он вернется, и вернется ли вообще. Ищут ли меня? Как долго я была без сознания?

Я бы посидела в сухой пещере, дожидаясь возможного возвращения Охотника, но природа звала в ближайшие кустики. Так что, шлепая босыми ногами по холодным лужицам, я побежала искать места уединения, где мне не встретится очередная зубастая тварь. Благо густой туман скрывал мою одинокую фигуру.

Бродила я долго. Как оказалось, наша пещера располагалась где-то у подножия горы, а рядом ни дерева, ни кустика. Нужное мне место я нашла в лесу.

С чувством глубокого облегчения я вышла из-за дерева, озираясь по сторонам, вглядываясь в тьму деревьев. А то вдруг там какая зубастая зверушка притаилась. Внезапно меня посетила тревожная мысль. Я заблудилась! Моё "Ау!" затерялась в шуме листвы.

Неприятный холодок прошелся по всему телу. Я же вроде шла по прямой, никуда не сворачивая. Но в памяти никак не отзывались картины минутного прошлого. И почему я отказалась от курсов по ориентированию в лесу? Сейчас лишь я испуганно озиралась по сторонам. Казалось, что в этой непроглядной тени деревьев на меня уже смотрят хищники, готовые к смертельному прыжку.

Громадная птица пролетела словно молния над головой, а я испугалась и побежала куда глаза глядели. Опять! Не отбежав даже и десяти метров как путь мне преградила эта птичка. А точнее не "птичка". Это был варгалл. Очень хорошо мне знакомы варгалл с белыми крыльями.

— Нокт! — закричала я и бросилась мужчине на шею.

Меня тут же сжали в крепких мужских объятиях. Нокт запустил пальца в мои спутанные волосы, сильнее прижимая к своей груди. Тихо шепча мое имя, он осыпал мою макушку поцелуями. Называл дурой безголовой, говорил о том, как переживал за меня, обещал, что самолично придушит меня.

— Чем ты думала, отправляясь, нрарг тебя пойми, куда?! — все не унимался Нокт. — Никому ни о чем не сообщив! Почему я тебя сейчас, как маленькую отчитываю?

А я, как дурочка, улыбалась всему: за меня переживали, меня нашли, даже тому, что меня сейчас отчитывают. Крепче обнимаю мужскую шею, продолжая улыбаться. Нокт понял, что его слова проходили мимо ушей. От тяжелого вздоха его грудная клетка высоко вздымалась.

— Я так рада видеть тебя, — прошептала я.

И, повинуясь какому-то внутреннему порыву, я его поцеловала. На долю секунды Нокт находился в состоянии шока. Но дальше это был ураган страсти. На мое легкое прикосновение Нокт ответил страстно и жадно, словно путнику в пустыни дали бутылку воды. Он словно выпивал всю меня. Его руки нежно прижимали меня к его горячему телу. Мы оторвались друг от друга, когда воздуха в легких уже не хватало.

— Нам пора возвращаться в лагерь, — выдохнул он мне в губы.

Меня легко, словно пушинку, подхватили на руки. Мощный взмах крыльев и мы срываемся с места в небо. Еще пара взмахов и мы уже парим над кронами высоких деревьев.





Глава 10. Предательство (2)




В соответствии со снежным сезоном года в этой части планеты, где располагался лагерь, был снег. И сейчас я утонула в сугробе, в прямом смысле этого слова. Как громко я не пыталась звать Нокта, он не прилетал. Ещё минута и пурга заметет мою светлую макушку, похороня меня в этом снегу.

Как оказалось, мы полетели совсем в другую сторону. Из-за начинающейся метели Нокт не смог разобрать дорогу до лагеря. А сейчас мы находились в полном снегу поле, где не спрятаться от непогоды. Проклиная все на свете, я стояла посреди этого снежного поля, кутаясь в выданным Ноктом меховым плащом. Сам же варгалл улетел в неизвестном направлении. По моим ощущениям его не было больше десяти минут. Я уже начала волноваться. Что с ним? Неужели он забыл дорогу назад? Или вспомнил, но забыл где меня оставил? От досады я взвыла. Стоило только порадоваться чудесному спасению, как очередная преграда появилась на горизонте.