Кошка, которая все видела

– Слышал, это вы обнаружили тело, – произнес старик.

Его голос доносился как будто из бочки. Все его лицо, начиная от носа, было покрыто бородой и усами, торчавшими, как трубы в старом туалете. Джим считал эту растительность своеобразной маскировкой.

– Мистеру Раттеру уже предъявили обвинение?

– Понятия не имею, – ответил Джим, глядя на морщинистый лоб старика, весь покрытый бисеринками пота.

– Но какая-то информация у вас должна быть! – не сдавался Алан Любопытный. – Всем известно, что у вас есть связи в полиции!

– Если вы так волнуетесь, то сами позвоните в полицию.

– Могу предложить обмен информацией, – пропищал старик.

Из-за его голоса Хелен говорила, что он гомосексуалист, несмотря на то что вдовец был женат по крайней мере лет тридцать.

– У меня есть нечто, способное удовлетворить ваш голод детектива.

– Не думаю, что у вас есть интересующая меня информация.

– Кто знает… – Алан прикрыл рот ладонью, словно собираясь сказать что-то по секрету. – Он вернулся!

– Кто он?

– Саймон Симнер! – провозгласил старик, указывая губкой на магазин сладостей. – Я видел его вчера у мистера Пэтеля, когда покупал выпуск «Дэйли мэйл». Его отпуск продлился пять лет! Парень плохо выглядит; он молод, но похож на старика. Ему не может быть больше двадцати одного года, но он напоминает пенсионера. По сравнению с ним я здоров как бык!

– Чрезвычайно интересно, Алан, – сказал Джим, не находя в этих словах вообще ничего интересного.

– Есть еще…

– До свидания, Алан.

Джим повернулся к старому сплетнику спиной и вошел в магазин сладостей, отчасти чтобы избавиться от Алана, но скорее потому, что его по-прежнему преследовал запах смерти. В этом случае очень помогали ириски.

Внутри миссис Симнер сражалась с банкой леденцов в форме букв, которая никак не хотела становиться на место среди других банок.

– Добрый день, мистер Глью, – произнесла женщина, спустившись по лестнице.

Джим был совершенно уверен, что миссис Симнер – самая непривлекательная женщина из всех, кого он видел. Она походила на двуногого слизняка. Джим с сыном всегда с наслаждением использовали именно такое прозвище, когда их не слышала Хелен.

– Чем могу вам помочь?

– Взвесьте ирисок, пожалуйста.

– Со вкусом клубники или с острыми специями и шоколадом?

– Со специями и шоколадом. Только не говорите моей жене. – Джим приложил руку к сердцу, прислушиваясь к старому врагу.

Где-то поблизости завыла полицейская сирена.

– Наверное, полиция едет к Раттерам, – предположила миссис Симнер. У нее был гортанный голос и жемчужно-белые зубы. – Ужас!

– Да, согласен, – ответил Джим, пока женщина примерялась, чтобы отколоть ирисок от большого пласта. Несмотря на внушительные размеры миссис Симнер, когда пласт треснул, она вздрогнула. – Ужас.

– Я слышала, они арестовали мистера Раттера, – продолжала хозяйка магазина, насыпая куски ирисок на серебряное блюдо, стоявшее на весах. – У меня с ним было несколько стычек. Я также слышала, что вы помогаете доказать его невиновность. Должна сказать, что некоторые жители нашей улицы крайне удивлены.

Джима совершенно не заботило, были ли соседи оскорблены его помощью подозреваемому.

– У нас действует презумпция невиновности, – нейтрально ответил он. – Я бы сделал то же самое для любого из соседей. И взвесьте еще, пожалуйста, орехов в шоколаде для Бруно.

– Презумпция невиновности для такого человека? – сказала миссис Симнер, взяв банку с орехами. – Поппи рассказывала мне о его преступлениях! Мне жаль ее и Дина. Что станет с бедным мальчиком?

Миссис Симнер с поистине материнской настойчивостью ждала ответа. Джим дипломатично пожал плечами. Продавщица взвесила орехи; их оказалось больше, чем нужно, и она отобрала несколько орехов и положила их обратно в банку.

– Я слышал, ваш сын вернулся из путешествия, – сказал Джим, решив сменить тему.

– Да, – ответила женщина, и на ее лице отразилась неистовая любовь к сыну.

– Ему понравилось путешествовать?

– Наверное.

После долгой паузы миссис Симнер добавила:


– Он почти ничего мне не рассказывает. Сыновья не особо разговорчивы с матерями, правда?

– Наверное, – протянул Джим, услышав грусть в ее голосе.

Тут он заметил новшество на стене за прилавком. Там висела фотография его старого друга, мистера Симнера. Он был типичным продавцом сладостей: полный, рыхлый, в полосатом фартуке и с большим сердцем. Мистер Симнер любил конфеты и детей, собиравшихся в магазине.

Горе сильно повлияло на миссис Симнер. До смерти мужа ее внешность также не вызывала зависти у других представительниц прекрасного пола, но это была худощавая жилистая женщина.

После похорон магазин закрылся на месяц, а когда вновь открылся, оказалось, что миссис Симнер увеличилась вдвое. Бруно сказал, что из палочки для леденца она превратилась в гигантскую круглую карамель. За это, конечно же, он схлопотал строгий выговор от мамы.

На сына Симнеров горе оказало прямо противоположный эффект: из гамбургера он превратился в палочку для леденца. Его необычайную худобу отмечали все, кто его видел, хотя после смерти отца молодой человек выходил на улицу крайне редко.

– Где Саймон путешествовал? Когда я учился, университеты не разрешали делать такой большой перерыв в учебе.

– По Азии, – ответила миссис Симнер, выпустив несколько орехов в шоколаде из рук. Они покатились по прилавку и упали на пол. – Он встретил девушку, – добавила она.

Джим видел, как трясется ее локоть.

– Нет ничего лучше курортного романа! – отозвался Джим.

– Не знаю, – тихо протянула женщина, упаковывая орехи.

– Да уж, славные были деньки! И конфеты тогда были слаще!

– Действительно, – послышался гортанный смех женщины, – тогда конфеты были слаще!

Джим заплатил за ириски и орехи в шоколаде.

Когда он пришел домой, жены и сына еще не было. Джим позвонил инспектору Скиннер, чтобы рассказать о том, что узнал. Упомянул о чеке из паба и об информации, полученной от Марка и Раджа.

– Я только что закончила опрашивать вашего сына, – сказала инспектор Скиннер, после того как Джим замолчал. – Он мне очень понравился. Бруно – чрезвычайно умный мальчик.

– Да, верно, – согласился мужчина.

– Желаю удачи в поисках Милдред. Если до завтра она не вернется, я пришлю своих лучших помощников. Хотя, учитывая то, что поисками занимается именно Бруно, лучше не справятся даже мои люди!

Джим засмеялся и закончил разговор. Быстро выпив чашку кофе, он составил список мест, где можно взять еду на вынос, расположенных недалеко от паба «Свинья и свисток».





13




Бруно вымыл миску для корма. Затем наполнил ее любимыми кошачьими лакомствами; содержимое упаковки с кормом имело мало общего с поэтичным описанием роскошных, мясистых кусочков тунца, изображенных на яркой этикетке.

– Думай как кошка! – приказал себе мальчик, ложась в кровать с книгой «Секреты кошачьего поведения».

Правда, там, к сожалению, не было главы о том, как искать пропавшую кошку. Бруно несколько раз проверял на карте местонахождение камеры, прикрепленной к ошейнику, и красная точка на экране оставалась неподвижной – посредине Сэнт-Эндрю-роуд.

Это вызывало множество мрачных заключений. Неподвижная кошка – больная кошка! Бруно попытался утешить себя неточностью сигнала.

Еще раз быстро просмотрев журналы о котах, мальчик записал потенциально полезную информацию:

кошка, которую переместили с места на место, не выйдет из укрытия, даже если поманить ее едой;

больная, раненая или охваченная страхом кошка спрячется в тихом месте;

испуганные кошки ищут укрытие.

На самом деле все эти записи были сделаны от отчаяния. Милдред предпочтет голодать, нежели выдать себя. На одной из страниц энциклопедии владельцу пропавшей кошки рекомендовали составить перечень ее любимых занятий. Возможно, это даст ключ к разгадке ее поведения. Бруно составил такой список:

нюхать ноги;

спать на солнце;

облизывать сливное отверстие в ванной;

гоняться за пчелами и бабочками;

сидеть в картонных коробках.